История одного КотаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Из обрывков старого дневника. «Как часто Вам приходилось дрожать от ужаса? Как часто Вы были беспомощны перед тем кошмаром, что захватывал Ваше сознание? Своими длинными, холодными и липкими пальцами, касаясь Ваших плеч, спутывая Ваши волосы, он проникал глубоко в Ваше сознание, этот ужас. Как часто кровь стыла в Ваших жилах? Как часто Вам хотелось просто умереть? Выпрыгнуть в окно, бросится под грузовик, порезать вены ржавым ножом. Что угодно лишь бы он больше не настиг Вас. Этот омерзительный страх, когда ты просто не в силах противостоять ему. Как часто Вы осознавали, что Вы просто жертва, которую так просто не оставят? Я расскажу Вам, каково это… быть жертвой. Глубокая осень, конец октября. Погода вполне оправдывает все ожидания и прогнозы синоптиков. Сильные порывы холодного ветра срывают остатки листьев с деревьев, сухие ветки. Серое мрачное небо придавало всему городу гнетущую атмосферу. Как правило, в такую погоду, именно в этот период года у шизофреников, параноиков и прочих душевно больных людей начинались обострения. Знали ли Вы, что у человека всю жизнь может прогрессировать шизофрения, но он о ней до смерти может так и не узнать? Тихие шизофреники, собственно говоря, повсюду. Вы сами можете ним оказаться. И при этом прожить спокойную, мирную жизнь. Обзавестись семьей, спокойно продвигаться по карьерной лестнице, праздновать праздники, ездить в отпуск и просто наслаждаться жизнью. Как часто говорила мне один знакомый врач «Здоровых людей нет. Есть недообследованные». Другое дело — буйные или просто явные. Психические расстройства могут проявляться по-разному: кому-то ангелы нашепчут, что в детском саду все детишки — демоны, их нужно отравить, а кому-то может показаться, что под кожей у него черви и он в клочья будет раздирать себя, пытаясь избавиться от них. Кого-то сразу удается отправить на лечение к двухметровым санитарам и добрым Айболитам. А кто-то успевает и навредить. Убить или же убиться сам. В любом случае, все встречаются с больничкой. В нашем городе, по неизвестному стечению обстоятельств, с осени и до весны обязательно находилось парочка психов. Да что там, пара десятков. Летом, правда, ни одного не находили. Усмиряются они с приходом тепла что ли?Я бы хотел сказать, что на все шутки в мою сторону о «тихом психе» я и правда воспринимал как шутки. Это было забавно. Я – вполне адекватный молодой человек, но, как и все в молодости, чудить любил. Все мои выходки воспринимались «на приколе», меня называли «психом» и мне это нравилось. Но все изменилось. Имени своего не скажу, ибо его уже давно нет. Все, что у меня осталось – это то, как меня называли некогда друзья, а позже и он, и она. Кот. Так меня величали в 16 лет — это ассоциировалось у меня с грациозным, величавым животным, которое само себе на уме, независимое, свободное. Но позже я понял, что это всего лишь жалкое, загнанное и безвольное существо, которое не может спастись из закрытой комнаты. Да, именно это было про меня. Все началось той осенью. Город наш небольшой: старые здания, железнодорожный вокзал, две новостройки, старая, серая больница с красной крышей, мелкие магазинчики, большой супермаркет. Вот так. Когда почти все друг друга знают, сложно что-то долго скрывать. Я понимал это, и все же. Мне на то время стукнуло 20 лет. Я переехал от родителей в двухкомнатную квартиру в старом доме. Это была квартира моей покойной бабушки, досталась она мне, скажем, по наследству. Ремонт делал с отцом. Он мне здорово помог, хотя я и очень хотел справиться сам. «Всего сам добьюсь!» — такое у меня было в то время кредо. В то время в моей жизни и появилась она. Да, я видел её раньше. Огненно-рыжий, цвет её волос, такой неестественный, но такой красивый. Она приезжала каждое лето, к бабушке, кажись. Девушка из большого города — Миражанна. Что она забыла здесь осенью, я понятия не имел. Её сторонились, да и она не особо тяготела общаться с кем-то. Впервые я увидел её именно тогда, когда и его. Я шел домой. День был тяжелый, я устал и все, чего я желал — это завалится спать. Вполне естественное желание. Путь домой лежит через старую заброшенную стройку, точнее строительную свалку. Погода ухудшалась с каждой минутой. Чувство непонятно тревоги охватило меня. Почему-то все мое подсознание вопило: «Беги!», но я лишь ускорил шаг. Проходя мимо обломков, я на миг застыл. На старых бетонных плитах сидел человек, как мне показалось. Тут часто околачиваются бездомные или компании пьянчуг, ничего примечательного. Но он почему-то привлек мое внимание. Весь он был какой-то неестественный. Даже в сидячем положении он казался излишне высоким, он был перекошенным, правое плече намного было выше левого. Костлявый, кривой человек в длинном, черном потрепанном пальто. Или не пальто? «Я жду!» — услышал я. Это прозвучало у меня в голове, и я невольно поежился, я почувствовал, как один этот голос в голове заставил меня задрожать. Я хотел просто пройти мимо, но ОНО обернулось. Из обрывков старого дневника. «Как часто Вам приходилось дрожать от ужаса? Как часто Вы были беспомощны перед тем кошмаром, что захватывал Ваше сознание? Своими длинными, холодными и липкими пальцами, касаясь Ваших плеч, спутывая Ваши волосы, он проникал глубоко в Ваше сознание, этот ужас. Как часто кровь стыла в Ваших жилах? Как часто Вам хотелось просто умереть? Выпрыгнуть в окно, бросится под грузовик, порезать вены ржавым ножом. Что угодно лишь бы он больше не настиг Вас. Этот омерзительный страх, когда ты просто не в силах противостоять ему. Как часто Вы осознавали, что Вы просто жертва, которую так просто не оставят? Я расскажу Вам, каково это… быть жертвой. Глубокая осень, конец октября. Погода вполне оправдывает все ожидания и прогнозы синоптиков. Сильные порывы холодного ветра срывают остатки листьев с деревьев, сухие ветки. Серое мрачное небо придавало всему городу гнетущую атмосферу. Как правило, в такую погоду, именно в этот период года у шизофреников, параноиков и прочих душевно больных людей начинались обострения. Знали ли Вы, что у человека всю жизнь может прогрессировать шизофрения, но он о ней до смерти может так и не узнать? Тихие шизофреники, собственно говоря, повсюду. Вы сами можете ним оказаться. И при этом прожить спокойную, мирную жизнь. Обзавестись семьей, спокойно продвигаться по карьерной лестнице, праздновать праздники, ездить в отпуск и просто наслаждаться жизнью. Как часто говорила мне один знакомый врач «Здоровых людей нет. Есть недообследованные». Другое дело — буйные или просто явные. Психические расстройства могут проявляться по-разному: кому-то ангелы нашепчут, что в детском саду все детишки — демоны, их нужно отравить, а кому-то может показаться, что под кожей у него черви и он в клочья будет раздирать себя, пытаясь избавиться от них. Кого-то сразу удается отправить на лечение к двухметровым санитарам и добрым Айболитам. А кто-то успевает и навредить. Убить или же убиться сам. В любом случае, все встречаются с больничкой. В нашем городе, по неизвестному стечению обстоятельств, с осени и до весны обязательно находилось парочка психов. Да что там, пара десятков. Летом, правда, ни одного не находили. Усмиряются они с приходом тепла что ли?Я бы хотел сказать, что на все шутки в мою сторону о «тихом психе» я и правда воспринимал как шутки. Это было забавно. Я – вполне адекватный молодой человек, но, как и все в молодости, чудить любил. Все мои выходки воспринимались «на приколе», меня называли «психом» и мне это нравилось. Но все изменилось. Имени своего не скажу, ибо его уже давно нет. Все, что у меня осталось – это то, как меня называли некогда друзья, а позже и он, и она. Кот. Так меня величали в 16 лет — это ассоциировалось у меня с грациозным, величавым животным, которое само себе на уме, независимое, свободное. Но позже я понял, что это всего лишь жалкое, загнанное и безвольное существо, которое не может спастись из закрытой комнаты. Да, именно это было про меня. Все началось той осенью. Город наш небольшой: старые здания, железнодорожный вокзал, две новостройки, старая, серая больница с красной крышей, мелкие магазинчики, большой супермаркет. Вот так. Когда почти все друг друга знают, сложно что-то долго скрывать. Я понимал это, и все же. Мне на то время стукнуло 20 лет. Я переехал от родителей в двухкомнатную квартиру в старом доме. Это была квартира моей покойной бабушки, досталась она мне, скажем, по наследству. Ремонт делал с отцом. Он мне здорово помог, хотя я и очень хотел справиться сам. «Всего сам добьюсь!» — такое у меня было в то время кредо. В то время в моей жизни и появилась она. Да, я видел её раньше. Огненно-рыжий, цвет её волос, такой неестественный, но такой красивый. Она приезжала каждое лето, к бабушке, кажись. Девушка из большого города — Миражанна. Что она забыла здесь осенью, я понятия не имел. Её сторонились, да и она не особо тяготела общаться с кем-то. Впервые я увидел её именно тогда, когда и его. Я шел домой. День был тяжелый, я устал и все, чего я желал — это завалится спать. Вполне естественное желание. Путь домой лежит через старую заброшенную стройку, точнее строительную свалку. Погода ухудшалась с каждой минутой. Чувство непонятно тревоги охватило меня. Почему-то все мое подсознание вопило: «Беги!», но я лишь ускорил шаг. Проходя мимо обломков, я на миг застыл. На старых бетонных плитах сидел человек, как мне показалось. Тут часто околачиваются бездомные или компании пьянчуг, ничего примечательного. Но он почему-то привлек мое внимание. Весь он был какой-то неестественный. Даже в сидячем положении он казался излишне высоким, он был перекошенным, правое плече намного было выше левого. Костлявый, кривой человек в длинном, черном потрепанном пальто. Или не пальто? «Я жду!» — услышал я. Это прозвучало у меня в голове, и я невольно поежился, я почувствовал, как один этот голос в голове заставил меня задрожать. Я хотел просто пройти мимо, но ОНО обернулось. Я даже закричать не в силах был. Просто хватал ртом воздух. Оно смотрела на меня впавшими, пожелтевшими глазными яблоками с красными точкам вместо зрачков. Приоткрытый безгубый рот, неестественно белая, покрытая гнильными пятнами кожа, оно смотрело на меня, слегка склонив голову набок. А потом…Я услышал звон металла. Такого чистого, такой красивый звук. В глазах у меня потемнело, я осел на землю. А уже в следующий момент кто-то здорово влепил мне пощечину. — Эй, пацан, чего расселся? — голос был недовольный, и в то же время, обеспокоенный. Я открыл глаза. Склонившись надо мной огненноволосая девушка шлепала меня ладонями по лицу. Я проморгался, уставился на нее с недоумением. Нетипичная для наших мест леди. Нет, не подумайте, что выглядела она сверхъестественно. Обыкновенные темные джинсы, красный, по колено плащ с пояском, волосы в хвост собраны. Вроде бы все стандартно, вот только вся её внешность говорила о том, что она не здешняя, чувствовался большой город. Я поднялся с земли, не нравилось мне, что она смотрит на меня сверху вниз. — Ты в порядке? — спросила она. — Да вроде бы да, — ответил я. Спрашивать, или видела она здесь кого-то, кроме меня, я не стал. Во-первых, она незнакомый мне человек, во-вторых, ну что бы я сказал? Описал бы то чудовище, что смотрело мне в глаза? Она сочла бы меня за психа. — Шел бы ты домой, да поскорее, — неожиданно сказала рыжая таким тоном, что я невольно дернул головой в сторону бетонных плит. Она смотрела туда же, и взгляд ее был холодным, жестки. Заметив, что я таращусь на нее, как ненормальный, она мягко так усмехнулась и кивком заставила меня поднять голову к верху, — небо почернело, сейчас как начнется дождь, плыть домой придется. Так что поторопись. Она прошла мимо меня в сторону моего же двора. — Нам по пути, — недовольно пробормотал я, нагоняя ее. — Тем лучше, — как-то небрежно кивнула девушка. — Ты кто вообще? — да, знаю, с девушками так не знакомятся, но в тот момент я плохо соображал из-за увиденного. — Миражанна, — так просто ответила рыжая, — просто Миражанна. Ничего себе просто. С таким-то именем и «просто»? Я смотрел себе под ноги. Опять пялиться на нее было бы не красиво. Имя странно, волосы еще такие, неестественно рыжие, но пахнут приятно. Я чувствовал это. Она свернула в переулок. До моего дома отсюда было рукой подать. Она обернулась и посмотрела в сторону строительной свалки, а потом на меня. — Двери запри! Все. Опять этот тон, да кто она вообще такая? Я продолжал стоять и смотреть ей в спину. Запереть дверь? Да я и так её запираю? И что значит все? Я вернулся домой, пребывая в некоем смятении. Ужас, сковавший меня, отступил. Отступил сразу, как только я увидел Миражанну. Когда она ударила меня по щеке и я очнулся, я решил, что это был сон, мираж, глюк. Ну день не удался, перетрудился. Я заварил кофе и опустился на кухонную табуретку. Из моего окна можно было видеть весь переулок, в который свернула девушка. Я видел её во дворике одного из домов, он как-то странно еще посмотрела в мою сторону, словно почувствовала, что на нее смотрят. Я ушел от окна, сел в зале и задремал в кресле. Проснулся, когда уже потемнело, часы пробили три часа. Причем от странного такого звука. Обычно, я привык, что где-то под вечер у соседей снизу начинает орать ребенок. Неистово так орать, и ни молодая мамашка, ни папка не могут его угомонить. Но сейчас, это было вовсе не так. Крик был такой писклявый, с надрывом, и, не смотря на детский тембр, что-то подсказывало мне, что это вовсе не соседский ребенок. Крик переходил в скрип, старческий кашель и доносился он из моей ванной. Я вскочил с кресла, выбежал коридор. Как же я об этом пожалел. Я просто оцепенел. На полу было мокро. Я почувствовал это, носками вступив в прозрачно-бурую жижу. Такой вот рваной полосой эта жижа тащилась из ванной, делала кольцо в коридоре и вела на кухню. Я смотрел в пол и боялся думать о том, в чем сейчас стою. Это была не просто влага. Вода, смешанная с кровью, клочками отваливающейся плоти. Такое впечатление, что некто из моей ванной передвигался как гусеница. На кухне что-то скрипело. Я только сейчас понял, что как только вышел в коридор, крик прекратился. «Я жду!» — отчетливо услышал я в своей голове. Страх вновь захватил моё сознание, я не мог пошевелиться, а скрип с кухни приближался ко мне. Сердце бешено заколотилось. ОНО тащило свое жалкое, полупрогнившее тело на двух костлявых руках, ног у него не было. Маленькое тельце, подгнившая кожа, внутренности наружу. Я неожиданно понял, что глаз у ЭТОГО нет, пустые глазницы, нет рта и две дырки в том месте, где должен быть нос. Выступающие ребра с ошметками плоти исполняли роль лапок. Да, как у паука на этих фото. ОНО шевелило ими. Меня замутило. Существо ползло ко мне, медленно так, неспешно. Я вспомнил Миражанну. — Дверь… — сам себе сказал я дрожащим голосом.

Я кинулся в зал. Оно завизжало. Дико и жалобно, словно разочаровавшись. Существо бросилось за мной. Ребра-лапки быстро передвигали его, оно почти нагнало меня, когда я уже захлопывал дверь зала. Оно выло и стонало в коридоре, ломилось ко мне, царапало дверь, билось об нее. Я защелкнул её на замок, придвинул к двери шкаф. Меня трясло, я никогда прежде не испытывал такого ужаса. На ватных ногах я зашел в свою комнату, закрыл еще и её. Меня бил озноб, я попытался набрать номер отца, но в трубке мне ответило лишь шипение. Я сидел под дверью и слышал, как оно пытается проникнуть в зал. Шкаф грохотал старой дверцей. — Я сплю, я просто сплю, — уверял я себя. Раздался металлический звон и… Неожиданно все стихло. «Все равно ты мой, Кот!» — этот голос в моей голове, он пугал меня, казалось, что тот, кто говорит, касается меня, он прямо здесь, за спиной. Я боялся пошевелиться. Да, я любил мистику, любил фильмы ужасов. Но это было страшней всего того, что я смотрел или читал. Это было ужасно. Светало. Я смог подняться с пола только тогда, когда окончательно встало солнце и осветило мою комнату. Я вышел в зал, осторожно отодвинул шкаф от двери. С замиранием сердца я открыл дверь. Я просто глазам не поверил. Коридор был абсолютно чист. Ни следов бурой жижи, ни расцарапанной двери, двери ванной заперты, на кухне чистота и порядок. Ничего. Мне стало не по себе. Это что значит? Я тронулся? Я псих, которому мерещатся всякие чудища? Я вышел на кухню, достал из шкафа стратегическую бутылку коньяка, наполнил рюмку и всю опрокинул в себя. Что произошло этой ночью? Я не знал. Но я и рассказать никому не мог. Кто мне поверит? Наш городок прославился переполненной психушкой. Отделение для буйных пополнялось с каждым годом. Казалось, все они чем-то одержимы, а я не хотел к ним. Я быстро собрался и покинул дом. У меня был выходной. Но я не мог там оставаться. Я час бесцельно ходил по городу. Бледное солнце меня вовсе не радовало, оно было за сероватой пеленой. Мне было невыносимо страшно. Я не понимал почему, ведь вокруг были люди, светило солнце. Но страх холодными липкими пальцами сковывал, меня бросало в холодный пот, повсюду мерещились чудища. Тот самый ужас с строительной свалки, он смотрел на меня из-за каждого угла, прилипая к стене дома. Нечто с ошметками рваной плоти, передвигающееся на ребрах, с пустыми глазницами, оно тащилось за мной по всей улице. Я клянусь, я видел его. Оглядываясь и ускоряя шаг, я столкнулся с кем-то, человек выругался и сказал мне что-то вроде «Смотри куда прешь!». Я взглянул на него и увидел просто живого мертвеца. Пробитый череп, рваная, прогнившая плоть, желтые, отвратительные глазные яблоки. Я сорвался и побежал. Вслед мне крикнули «Чокнутый!»— Это не так, я нормальный, — я мчался вперед, вспоминая все молитвы, которые я когда-либо слышал, на любых языках. Но ничего мне не помогало. Чувствовали ли Вы когда-нибудь ужас, от которого Вы пытаетесь бежать так далеко и так долго, пока ноги в кровь не сотрутся? Это было именно то. Я чувствовал, как по щекам мои хлынули слезы. Я был в панике, а оно нагоняло меня. Неожиданно, я понял, что я совсем один, это не мой город, а темный-темный пустырь, окруженный черным лесом. Я остановился. Что я слышал в тот момент? Крики, вопли, мольбы о помощи, плач, детский смех, женский истошный вопль. Я слышал, как рядом ломаются кости и рвется на части живая плоть. Откуда я знал, что это именно кости и живое мясо? Оно хотело, чтоб я знал, оно сделало все, чтоб я это почувствовал. Перекошенный человек появился прямо возле меня, в сантиметре от моего лица. Я молился, я умолял Бога дать мне умереть. Мне было настолько страшно, что я бы лучше просто умер в тот момент и не испытывал того страха. Ребра-лапки впились мне в ногу. Нечто кусало меня. — Вкусно, вкусно пахнет, вкусно, — причмокивая говорило оно. Я закричал, попытался убежать. Но куда? Вокруг лес, черный, непроглядный. Оно нагоняло меня. Я упал на колени. Я пытался смотреть в небо, но неба не было. Тьма, густая, тяжелая тьма. Мерзкая зловонная трупная жижа стала окутывать мое тело. Она, словно тысячи змей, обвивалась вокруг моих ног, поднималась выше. — Помогите… кто-нибудь… — на последнем издыхании взмолился я и впал в забытье. И знаете? Меня услышали. Последнее, что я помню, перед тем, как полностью отключится, это металлический звон и визг существа. Зловонное месиво исчезло. Очнувшись, я долго приходил в себя. Теперь уж, когда вся моя одежда была в грязи, нога была проколота и кровоточила, я был уверен в том, что это были не глюки. И вообще, моя голова лежала на коленях воительницы с огненными волосами. Я резко встал. Не веря своим глазам, я смотрел на девушку. Её тело было все перевязано красными лентами, черная ткань покрывала её тело, была подвязана алым широким поясом. Я протянул к ней дрожащие руки и вновь упал. Она прижала меня к себе. — Прости, я не пришла раньше, — сказал Миражанна.

Рядом с её ногами лежала коса. Красивая, серебристая, обвязана тонкими красными нитями. Мы все еще были на том пустыре. — Почему? Почему я здесь? Кто ты, Миражанна? — мне было спокойно рядом с ней, но я чувствовал, что это еще не конец. — Он не оставит тебя, — сказала девушка, — это паразит, которого я не в силах остановить. Но я… я постараюсь хотя бы вывести тебя отсюда, я защищу тебя. Я слышал горечь и боль в её голосе. Только сейчас я заметил, что она все исцарапана. — Он что? Вернется? — мой голос дрожал, я чувствовал, как глаза вновь наполняются слезами, — я не хочу, я не переживу, я не могу. Миражанна отвела взгляд. Вы знаете, мое чувство собственного достоинства пострадало не меньше чем психика. Он и правда вернулся. Он возвращался ни единожды. А она защищала меня. Он называл её жнецом. Я ничего не мог. Страх, ужас, безысходность. Я рыдал, меня трясло, я корчился на земле, каждый раз, когда видел его. И каждый раз, когда он исчезал зализывать раны, нанесенные боевой косой, она кидалась ко мне и пыталась привести в чувство. Мне казалось я схожу с ума, я поседел. Да, мне не было и 25-ти лет, но волосы мои были седы. Я просил ее прекратить. Она совсем устала, но продолжала защищать меня. — Миражанна, пожалуйста, — вновь просил я пересохшими губами, — я не выдержу больше, убей…— Нет, я спасу, я смогу… — отвечала она. — Нет, хватит, — я потянулся к ней, — я не хочу больше. Прошу, пока он не вернулся. Она села возле меня. Тьма окутывала нас, Миражанна держала меня за руку. Когда я вновь стал просить её о смерти, она встала и крепко сжала косу. — Кот, — она занесла её над моей головой, — прости. Сильный удар по голове заставил меня вырубиться. Я видел, как сверкнула слеза на её щеке. Во сне я видел тощие бледные руки с длинными когтями, они тянулись ко мне. Кто-то шептал мне всякие проклятия прямо в ухо, кто-то проникал мне под кожу, словно мерзкий слизень, исследовал каждый сантиметр моего тела. Я пережил этот ужас еще раз, и я понимал, что я сплю. Что-то горячее тело по моим рукам, капало на мои губы. Я пытался закричать, но не мог. Проснулся я у себя в квартире. Рядом сидела моя заплаканная мама. Отец ходил по комнате туда-сюда. А в дверях, упершись спиной об стену, стояла огненноволосая Миражанна. — Максим, мальчик мой, — мама кинулась ко мне и еще сильней заплакала. Я не мог сказать и слова. Я видел себя в отражении зеркала, седая прядь волос, синяки под глазами. Я поначалу не поверил, что это конец. Не мог просто поверить. Я с трудом поднялся с кровати. — Напугал же ты меня, пацан, — небрежно окликнулась Мира, — шел себе спокойно и тут свалился. Пришлось тебя тащить во двор, соседей тревожить, просить, чтобы родных вызывали. — Миражанна… — я, пошатываясь, подошел к ней. — В чем дело? — она мягко улыбнулась. — Спасибо… — я вновь упал на колени перед ней. — Эй, ты чего? — она отскочила, — мамочка, уложите его, что ли. Остаток дня я провел в постели. Миражанна сидела с моей мамой на кухне. Мама все благодарила её за то, что она притащила меня домой, поила чаем, печеньем её кормила. Когда стемнело, Мира подошла к моей кровати. — Все кончено, — шепнула она мне, — ничего не было, и больше не будет. Она провела ладонью по моему лицу и ушла. Я больше ее не видел. Вам доводилось переживать такое? Нет, и я бы врагу не пожелал того страха. Сейчас, я просто пытаюсь заново жить и не бояться оставаться наедине с самим собой. Я стал бояться темноты, одиночества. Я все жду, что придет лето, и я увижу её. А пока, я просто учусь не бояться. Хотя для меня это не реально.