ИмяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В нашей семье мистические истории происходят постоянно, вплетаясь логической цепочкой в судьбу всего рода. Слушая рассказы родственников о невероятных событиях, происходивших в далеком прошлом, и происходящих по сей день, создается впечатление, что все истории связаны между собой. Никто из близких не пытается объяснить и понять все происходящее. Обсудили и забыли. Было и было. Эта история произошла где-то в середине этой цепочки, притягивая к себе последующие события. Бабушка была у меня строгой, но справедливой женщиной. Крещенная в младенчестве, она не верила ни в Бога, ни в Черта, хотя очень хорошо гадала на картах всем желающим за деньги. К тому же, славилась не только своим гаданием, но и “дурными” глазом и языком. Если в гневе на кого взглянет, на того сыпались несчастья и болезни, а если посулит что в гневе, то и сбудется. Незадолго до смерти она строго-настрого запретила всем родственникам отпевать ее в церкви. (В последствие этот запрет принес мне много неприятностей. ) И не смотря на такое отношение к вере, родив дочку и выписавшись из роддома, она первым делом окрестила дочь в церкви, а на следующий день зарегистрировала ребенка в ЗАГСЕ. И при крещении, и при регистрации девочка получила одно и тоже имя – Анна. Эта девочка моя мама. Отца я не помню, умер, когда я была маленькая. Воспитывал отчим, которого тоже давно нет в живых. Мама сейчас пенсионерка и инвалид второй группы. Живет недалеко от меня. Каждый день я забегаю к ней, ношу продукты, помогаю по хозяйству, ну, и просто поболтать. И вот, совсем недавно придя к матери, я застаю ее в подавленном состоянии. На вопросы отвечает односложно, на шутки не улыбается. Я испугалась, спрашиваю: “Что случилось? Сердце? Давление? Может, врача вызвать?” Оказалось, что сон ей плохой приснился, и от этого целый день на душе неспокойно. Мать у меня по жизни оптимистка, не верящая ни в какие сны и приметы. А тут удивила меня. Рассказала она мне свой сон. Снится, говорит, что стоит она в каком-то большом помещении, залитым белым светом, таким ярким, что не видно ни стен, ни пола, вообще ничего. Только ощущение или знание, что это закрытое помещение. И так хорошо ей и спокойно на душе. И вдруг раздается голос мужской, приятный. Кто-то невидимый спрашивает:– Как твое имя?– Анна, – отвечает она. – Нет, – раздается в ответ. – Это не твое имя. Постарайся вспомнить, как тебя зовут. Это очень важно. Голос умолкает, резко пропадает свет, превращаясь в непроглядную тьму, и на нее накатывает дикая волна ужаса. Мама говорит, что резко проснулась с сильно бьющимся сердцем и вся в поту, сразу схватилась за таблетки, а теперь весь день вспоминает свое имя. Ее сон меня удивил и насмешил. Какое имя? Что за бред? Из-за чего переживания такие? И тут мама поведала мне историю, после которой мне стало не до смеха. Далее с ее слов, от первого лица. Окончив железнодорожный техникум, попала я по распределению на узловую станцию в небольшом поселке. Дали от работы однокомнатную квартирку. Через два месяца познакомилась в клубе, на танцах, с молодым парнем. Звали его Иван. Это был твой отец. Через полтора месяца после знакомства, в тайне от родителей, скромно расписались в местном ЗАГСе. Там работала хорошая знакомая. Родителей оповестили через три дня после регистрации. Был скандал, но быстро все успокоились. Любви не было. Я выходила замуж, чтобы досадить строгой матери, а Иван женился, потому что это ему казалось ново и весело. Через месяц гуляли на проводах. Молодого мужа забирали в армию. Попал Иван в морфлот, на три года. Иван служил, я честно ждала мужа. Писали друг другу письма, полные любви. Хотя какая тут любовь, если знали друг друга меньше полугода. Через два года Иван пришел на побывку. Весело отгуляв положенный отпуск, уехал дослуживать, оставив меня беременной тобой. А под конец службы за драку с командиром получил год штрафбата. Вернулся, когда тебе уже шел второй год. Отмечал свой дембель с друзьями целый месяц, вспоминая о жене и дочери на несколько минут, когда нужны были деньги на выпивку. Затем на месяц затишье, поиск работы, и снова очередной запой, с которым не успел завязать, так как был убит в пьяной драке. Так что я не поняла, была я замужем или нет. Горевала я не особенно сильно, просто было жаль молодого парня. Похоронила, как положено, и вспоминала твоего отца только в годовщину свадьбы, в его день рождения, да в годовщину смерти. Жизнь текла тихо и спокойно до тех пор, пока ты одним жарким летом не подхватила воспаление легких. Шел тебе четвертый год. Увезли нас с тобой в больницу. Положили в шестиместную палату, где лежала еще одна мамочка с трехлетним малышом. Первые два дня уколы, капельницы не давали никаких результатов. Температура у тебя стояла высокая. Тебе становилось все хуже и хуже. В одну из ночей ты забылась неспокойным сном, и я решила покемарить на соседней пустующей койке. Стояла ночь, но летом ночи светлые, и в палате были видны все очертания предметов. Сон не шел, в голове крутились невеселые мысли. И вдруг как будто кто-то толкнул меня. Я резко села, собираясь кинуться к твоей кровати, и увидела, что рядом с тобой стоит мужчина. На нем была странная рубаха и штаны серого цвета, на вид из грубого материала. Я узнала его сразу. Это был твой отец – Иван. Он стоял и смотрел на тебя спящую. Я еще подумала, что сплю. Только Иван никогда мне не снился, я его вспоминала-то редко. Решила ущипнуть себя и вскрикнула от боли. Иван обернулся ко мне и сказал, что пришел за дочкой. Он выглядел как живой. Я хотела подбежать и оттолкнуть его от твоей кровати, но не поднялась, хотя могла двигаться. Сидела и мысленно уговаривала себя, что это сон или галлюцинации от переживаний за тебя. Только когда он наклонился к тебе, я заговорила с ним. Просила не забирать тебя, что ты еще маленькая, тебе еще жить да жить. Он молча посмотрел на меня и сказал, что он знает, что ТУТ я его жена, но как зовут меня ЗДЕСЬ, он забыл. А ТАМ меня зовут … . И он назвал имя, а затем стал удаляться к окну, но как-то странно. Шаг – его видно, шаг – его нет, шаг – видно. Дошел до окна и исчез. И тут же с такой силой захлопнулась форточка, что задребезжали стекла в раме. Проснулась соседка по палате, спрашивая: «Зачем ты, Аня, закрыла форточку, итак душно, да еще гремишь так громко». Я кинулась к тебе, а ты вся горишь, ни на что не реагируешь. Я на пост, за медсестрой. Та посмотрела и за дежурным врачом побежала. Тебя унесли в реанимационную палату, вызвали нашего лечащего врача. Только через три часа вышла наша врач и сказала, что был какой-то перелом в твоей болезни, назвала медицинский термин. Они думали, что ты “сгоришь”, но ты выкарабкалась. Только вечером тебя вернули в палату. Температура спала, и я забыла и ночное видение, и форточку, только синяк на руке от щипка напоминал об этой ночи, пока не прошел. Я убедила себя, что это материнский инстинкт поднял меня ночью к твоей постели, а синяк случайно поставила, а форточка от сквозняка закрылась. Хотя как мы могли допустить сквозняк в палате с больными малышами. И вот спустя столько лет этот сон, где спрашивают мое имя, и это важно. И этот ужас, что я не могу вспомнить. Иван четко произнес, как меня ТАМ зовут, но я забыла. Что теперь будет?Выслушав мать, я быстро уговорила ее, что это ерунда, надо забыть. Мало ли что всплывает в подсознании во время сна. Сама шла домой и думала, что это было? Может, у мамы во сне была остановка сердца или дыхания, или еще что-то, а мозг выдал такую картинку во сне. А может ли быть такое, что у каждого человека ТАМ другое имя, и вспоминаем мы его на последнем выдохе, переступая черту между жизнью и смертью. И какой ужас поджидает людей ТАМ, когда уже нельзя сделать шаг назад, но они не могут вспомнить свое имя.