Ховринский психСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Не помню, сколько времени прошло. Иногда кажется, будто я попал сюда только вчера, а иногда - что я родился в этих мрачных серых стенах. В Ховринском Недострое время идет по-другому... Поначалу меня веселила надпись на стене снаружи: «Больница эта - край чудес, зашёл в неё и там исчез... », но теперь она мозолит мне глаза. Чем я только ни пытался ее оттереть - и тряпками, и руками, и даже найденным на помойке ржавым скребком... Его жуткий скрежет, кстати, разносился на всю округу и, я уверен, заставил не одного бомжа наложить в штаны. Смешно. Вы спросите - а что я забыл в Амбрелле? Ответ прост: я тут живу. Но знают об этом лишь единицы, например, охранники по периметру. С их согласия я существую, продлеваю жизнь раз за разом, когда слишком бесстрашные сталкеры входят в мою молчаливую обитель... как и сегодняшним вечером. Я слышу их якобы тихий шепот, потому что его слышат стены. Я чувствую прерывистое дыхание, потому что оно колеблет воздух в моем доме. И тогда я испускаю Вопль. Я знаю, что в жилах этих несчастных стынет кровь, когда они слышат этот протяжный утробный крик, который к тому же отражается всеми стенами, так что кажется, будто кричат стены... И я спускаюсь, спрыгивая через ту самую шахту лифта, в которую прыгнул парень по кличке Край. Прогнав мысли о несчастном, разжимаю двери лифта и впрыгиваю в просторное помещение. Принюхавшись, ловлю запах людей. Охота началась... Я не спеша подхожу к дыре в полу и заглядываю в нее. «Ага, попался!» - мысленно говорю пацану с фонариком, остановившемуся недалеко от своей смерти. Бедняга еще не знает, что жить ему осталось от силы секунд пятнадцать. Я жду пока малолетка сообразит поднять голову и когда луч фонаря поворачивается ко мне, обнажаю в улыбке остро заточенные зубы и испускаю самое радушное рычание, на которое только способен. Жертва либо начинает визжать, либо застывает в ступоре, либо - что радует больше всего - падает в обморок. Пацанчик выбирает второе и смотрит на меня выпученными от ужаса глазами. Я мягко спрыгиваю в дыру, приземляюсь на все четыре конечности, выпрямляюсь, подхожу к «сталкеру» и со словами «Доигрался в свои игрушки... » хватаю его за шею и одним движением ломаю ее, как тростинку. Этот пойдет на десерт... Выглянув из-за угла, прячусь обратно. Трое. Со всеми сразу не справлюсь. Ладно... Импровизацию я люблю. Все трое светят своими дурацкими фонарями во все стороны. Звук удара из дальнего конца коридора. Троица резко оборачивается на него и светит в ту же сторону. И в этот самый момент из темноты прилетает увесистый камешек и пробивает одному из сталкеров голову. Парень оседает на землю прямо как нью-йоркская башня-близнец 11 сентября памятного года. Оставшиеся двое лихорадочно крутят фонариками и головами по сторонам, желая узнать, откуда прилетел камень. Что ж, не вижу смысла им в этом удовольствии отказывать. Я распрямляюсь во все свои два с половиной метра роста и выхожу на свет. Оба застывают в ужасе. Чтобы уж точно заставить их отложить кирпичи, я делаю глубокий вдох... и снова по коридорам Амбреллы прокатывается мой Вопль. Один из парочки падает на колени, зажимая уши руками, другой истошно визжит. Опа, кажется, ко мне занесло даму. Осознав это, я демонстрирую обоим безупречной белизны оскал и кидаюсь к ним. Внезапно один вскакивает с колен, рвет из кобуры «ТТ» (успеваю подумать: «Откуда такая древность?»), и над моей головой со свистом пролетает пуля. Смелый парень, решил сопротивляться... Прежде чем он успевает снова выстрелить, я подбегаю к нему и с размаху бью пальцами по глазам. Парень роняет «тэтэшку» и с криком, в котором звучит неподдельная мука, хватается за окровавленные глазницы. Да, ноготки у меня острые, сволочь. Чтобы окончить уже этот драмтеатр Станиславского, я подбираю пистолет и разряжаю всю обойму безглазому в голову. О, какое чувство я испытал, когда его мозги вылетели из развороченного черепа и шлепнулись на бетонный пол... И тут я вспоминаю про девушку. Оглядываюсь - никого нет... Эта стерва сбежала!По темному коридору, спотыкаясь, бежит молоденькая девчонка. Батарейки в ее фонарике вот-вот сядут. Она бежит, забегает за угол и натыкается на труп своего младшего брата. Шокированная, она медленно приближается к телу, она не верит, что ее братик мертв, она не слышит хриплого дыхания за спиной... и в ее шею вонзается мясницкий крюк, пробив насквозь... Облизав липкие от крови пальцы, я перевожу взгляд на труп черноволосой девушки, подвешенный к стене на трех крюках. Только сейчас я заметил как она красива и подумал, что, возможно, не стоило убивать ее так быстро. Но голод не тетка. Встав, я подхожу к телу, обломком ножа надрезаю живот и, просовывая руку, прорывая диафрагму, добираюсь до сердца. Пальцы смыкаются, я вырываю сердце и жадно вгрызаюсь в него. Пробегает мысль - как же мне одиноко... Кстати, анон, пока ты это читаешь... Мне скучно одному... Не помню, сколько времени прошло. Иногда кажется, будто я попал сюда только вчера, а иногда - что я родился в этих мрачных серых стенах. В Ховринском Недострое время идет по-другому... Поначалу меня веселила надпись на стене снаружи: «Больница эта - край чудес, зашёл в неё и там исчез... », но теперь она мозолит мне глаза. Чем я только ни пытался ее оттереть - и тряпками, и руками, и даже найденным на помойке ржавым скребком... Его жуткий скрежет, кстати, разносился на всю округу и, я уверен, заставил не одного бомжа наложить в штаны. Смешно. Вы спросите - а что я забыл в Амбрелле? Ответ прост: я тут живу. Но знают об этом лишь единицы, например, охранники по периметру. С их согласия я существую, продлеваю жизнь раз за разом, когда слишком бесстрашные сталкеры входят в мою молчаливую обитель... как и сегодняшним вечером. Я слышу их якобы тихий шепот, потому что его слышат стены. Я чувствую прерывистое дыхание, потому что оно колеблет воздух в моем доме. И тогда я испускаю Вопль. Я знаю, что в жилах этих несчастных стынет кровь, когда они слышат этот протяжный утробный крик, который к тому же отражается всеми стенами, так что кажется, будто кричат стены... И я спускаюсь, спрыгивая через ту самую шахту лифта, в которую прыгнул парень по кличке Край. Прогнав мысли о несчастном, разжимаю двери лифта и впрыгиваю в просторное помещение. Принюхавшись, ловлю запах людей. Охота началась... Я не спеша подхожу к дыре в полу и заглядываю в нее. «Ага, попался!» - мысленно говорю пацану с фонариком, остановившемуся недалеко от своей смерти. Бедняга еще не знает, что жить ему осталось от силы секунд пятнадцать. Я жду пока малолетка сообразит поднять голову и когда луч фонаря поворачивается ко мне, обнажаю в улыбке остро заточенные зубы и испускаю самое радушное рычание, на которое только способен. Жертва либо начинает визжать, либо застывает в ступоре, либо - что радует больше всего - падает в обморок. Пацанчик выбирает второе и смотрит на меня выпученными от ужаса глазами. Я мягко спрыгиваю в дыру, приземляюсь на все четыре конечности, выпрямляюсь, подхожу к «сталкеру» и со словами «Доигрался в свои игрушки... » хватаю его за шею и одним движением ломаю ее, как тростинку. Этот пойдет на десерт... Выглянув из-за угла, прячусь обратно. Трое. Со всеми сразу не справлюсь. Ладно... Импровизацию я люблю. Все трое светят своими дурацкими фонарями во все стороны. Звук удара из дальнего конца коридора. Троица резко оборачивается на него и светит в ту же сторону. И в этот самый момент из темноты прилетает увесистый камешек и пробивает одному из сталкеров голову. Парень оседает на землю прямо как нью-йоркская башня-близнец 11 сентября памятного года. Оставшиеся двое лихорадочно крутят фонариками и головами по сторонам, желая узнать, откуда прилетел камень. Что ж, не вижу смысла им в этом удовольствии отказывать. Я распрямляюсь во все свои два с половиной метра роста и выхожу на свет. Оба застывают в ужасе. Чтобы уж точно заставить их отложить кирпичи, я делаю глубокий вдох... и снова по коридорам Амбреллы прокатывается мой Вопль. Один из парочки падает на колени, зажимая уши руками, другой истошно визжит. Опа, кажется, ко мне занесло даму. Осознав это, я демонстрирую обоим безупречной белизны оскал и кидаюсь к ним. Внезапно один вскакивает с колен, рвет из кобуры «ТТ» (успеваю подумать: «Откуда такая древность?»), и над моей головой со свистом пролетает пуля. Смелый парень, решил сопротивляться... Прежде чем он успевает снова выстрелить, я подбегаю к нему и с размаху бью пальцами по глазам. Парень роняет «тэтэшку» и с криком, в котором звучит неподдельная мука, хватается за окровавленные глазницы. Да, ноготки у меня острые, сволочь. Чтобы окончить уже этот драмтеатр Станиславского, я подбираю пистолет и разряжаю всю обойму безглазому в голову. О, какое чувство я испытал, когда его мозги вылетели из развороченного черепа и шлепнулись на бетонный пол... И тут я вспоминаю про девушку. Оглядываюсь - никого нет... Эта стерва сбежала!По темному коридору, спотыкаясь, бежит молоденькая девчонка. Батарейки в ее фонарике вот-вот сядут. Она бежит, забегает за угол и натыкается на труп своего младшего брата. Шокированная, она медленно приближается к телу, она не верит, что ее братик мертв, она не слышит хриплого дыхания за спиной... и в ее шею вонзается мясницкий крюк, пробив насквозь... Облизав липкие от крови пальцы, я перевожу взгляд на труп черноволосой девушки, подвешенный к стене на трех крюках. Только сейчас я заметил как она красива и подумал, что, возможно, не стоило убивать ее так быстро. Но голод не тетка. Встав, я подхожу к телу, обломком ножа надрезаю живот и, просовывая руку, прорывая диафрагму, добираюсь до сердца. Пальцы смыкаются, я вырываю сердце и жадно вгрызаюсь в него. Пробегает мысль - как же мне одиноко... Кстати, анон, пока ты это читаешь... Мне скучно одному... Можно я заберу тебя к себе? Оглянись, протяни в темноту руку... я коснусь тебя... я жду...