Холодный светСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Я осветителем тружусь, давно уже. В разных компаниях довелось поработать, с разными людьми. Всякое бывало, проекты разные снимали, концертики, ток-шоу, новости… В кино вот только не довелось поработать, да и бог с ним, не люблю в поле, да в морозы… И пьют киношники больно много, не по мне это. Ну, да ладно, не о пьянстве да не о кино рассказать хочу, а о простой студийной работе. Устроился тут подработать на один канальчик, не из рейтинговых, но и не паршивый, зарплата достойная, коллектив приятный. В общем, подработка моя затянулась на пару лет и до недавних пор проходила себе тихо и мирно. Наверное, так бы всё и продолжалось, если бы начальству не пришло в голову поставить в нашей студии новую декорацию, стильную, современную и красивую, прям как на Первом, ну… почти, только раз в десять подешевле. Новый стол, новые стенки, везде диодные ленты, плазмы везде торчат. Красота, да и только! И, как водится, новой студии - новый свет, ура-ура!Не буду грузить подробностями про неоднократное перевешивание всех приборов, ловлю бликов в больших стильных плазмах, муторно всё это было, долго, а уж с тогдашним оператором-постановщиком вообще ужас. Ну и в один прекрасный день оператор этот, Андрей, вдрызг разругался с продюсершей, в пух и прах разнес (на словах, конечно) новую концепцию и сложил с себя обязанности по руководству студией, гордо удалившись в свой кабинет. Но студию доделывать надо, осветители же без художников по свету и операторов-постановщиков могут только на перекуры бегать, да безобразия нарушать. Привлекли дядечку из соседнего павильона - Иван Петровича, понеслась работа дальше. И вот оно, все точки определены, все планы придуманы, весь свет выставлен, процентаж выверен… Позвали ведущих, посадили в кадр, посмотрели – плохо, не то, некрасиво, декорация как будто не новая… И тут Иван Петрович и говорит, мол, а давайте-ка в холодный свет перейдём? Это, кстати, то, против чего был категорически против Андрей, который с продюсершей расплевался. Тут надо пояснить. В основном при студийных съёмках работают на так называемом тёплом свете, это когда цветовая температура составляет 3000-3200 кельвинов, и, соответственно, на холодном, это уже 5500-5600 тех самых кельвинов. Ну, чтоб понятней было – 2000 кельвинов - это пламя свечи, оно жёлтое, почти оранжевое, а 5600 кельвинов - как фотовспышка, яркая и белая. На тёплом свету лица у ведущих естественного цвета, как у нас с вами, а холодный свет выбеляет, иногда прямо в синеву. Там и там есть нюансы, мне лично тёпленький больше нравится. Ну и ладно, на современных осветительных приборах температуру сменить – как два пальца об штатив, в смысле -легко. А примерно через неделю эта фигня первый раз со мной и произошла. Сидим, значит, эфирим большой выпуск новостей, Гриша наш в кадре. Причёска, грим, все дела, даже галстук у него посерёдке, а не за ухом, как обычно, свет ровный, контровой мягкий, прям конфетка… И тут гляжу я в подсмотровый монитор, на крупняк, а Гришка – покойник. Натуральный труп, щёки ввалившиеся, нос румпелем хрящеватым, глаза блёклые, как у протухшей рыбины, и не моргают. И текст вроде читает, а мимики, кроме челюсти вверх-вниз, вообще никакой. Страшно стало мне, очень страшно, до оторопи. Я со стула подрываюсь, к операторам подбегаю на ведущего в реальности глянуть, и выдыхаю с облегчением, уф-ф, померещится же такое… Вернулся за пульт, к монитору, и там всё в порядке, на всех камерах, на всех планах, и даже на «пауке» с его дурацкой диафрагмой и широкоугольником. Приглючилось, с кем не бывает…А потом Гришки не стало. Через месяц поехал он с группой в командировку, снимать нетленку про освобождённый Алеппо, и в первый же съёмочный день у него под ногами рванул фугас… на разминированной улице… Гришу в клочья, а остальных только контузило, да кровью Гришиной забрызгало. Цинковый гроб военным бортом на Родину, фотография с чёрной лентой в холле на работе и компенсация родным от государства. Да, так тоже бывает. Жаль парня. Тогда я ещё ничего не понял. Прошло какое-то время, не знаю сколько, но фотки Гришиной в фойе уже точно не было. В тот день сидел я немного сонный, залипал в монитор перед эфиром, а там как раз девочки-гримёрши колдовали над нашей престарелой прима-говориной, Машенькой. Нажал кнопку общего плана, и тут одна из девочек, Света, оборачивается на камеру, и снова это произошло. Труп она, Светочка то есть. В этот раз даже ещё страшнее было, потому что другая гримёрша и ведущая в кадре совершенно нормальные. А Света замерла так, как будто давала возможность себя разглядеть, и я ещё успел переключиться на камеру среднего плана… Лучше бы не переключался. Кто бы что не говорил, а мёртвое лицо с синюшной кожей, неподвижными глазами и заострившимися скулами – не самое приятное зрелище. Я опять вскочил, подбежал поближе к столу, нет, ничего там нет, никаких покойников, в порядке всё. И в подсмотровом тоже всё о«кей. Я осветителем тружусь, давно уже. В разных компаниях довелось поработать, с разными людьми. Всякое бывало, проекты разные снимали, концертики, ток-шоу, новости… В кино вот только не довелось поработать, да и бог с ним, не люблю в поле, да в морозы… И пьют киношники больно много, не по мне это. Ну, да ладно, не о пьянстве да не о кино рассказать хочу, а о простой студийной работе. Устроился тут подработать на один канальчик, не из рейтинговых, но и не паршивый, зарплата достойная, коллектив приятный. В общем, подработка моя затянулась на пару лет и до недавних пор проходила себе тихо и мирно. Наверное, так бы всё и продолжалось, если бы начальству не пришло в голову поставить в нашей студии новую декорацию, стильную, современную и красивую, прям как на Первом, ну… почти, только раз в десять подешевле. Новый стол, новые стенки, везде диодные ленты, плазмы везде торчат. Красота, да и только! И, как водится, новой студии - новый свет, ура-ура!Не буду грузить подробностями про неоднократное перевешивание всех приборов, ловлю бликов в больших стильных плазмах, муторно всё это было, долго, а уж с тогдашним оператором-постановщиком вообще ужас. Ну и в один прекрасный день оператор этот, Андрей, вдрызг разругался с продюсершей, в пух и прах разнес (на словах, конечно) новую концепцию и сложил с себя обязанности по руководству студией, гордо удалившись в свой кабинет. Но студию доделывать надо, осветители же без художников по свету и операторов-постановщиков могут только на перекуры бегать, да безобразия нарушать. Привлекли дядечку из соседнего павильона - Иван Петровича, понеслась работа дальше. И вот оно, все точки определены, все планы придуманы, весь свет выставлен, процентаж выверен… Позвали ведущих, посадили в кадр, посмотрели – плохо, не то, некрасиво, декорация как будто не новая… И тут Иван Петрович и говорит, мол, а давайте-ка в холодный свет перейдём? Это, кстати, то, против чего был категорически против Андрей, который с продюсершей расплевался. Тут надо пояснить. В основном при студийных съёмках работают на так называемом тёплом свете, это когда цветовая температура составляет 3000-3200 кельвинов, и, соответственно, на холодном, это уже 5500-5600 тех самых кельвинов. Ну, чтоб понятней было – 2000 кельвинов - это пламя свечи, оно жёлтое, почти оранжевое, а 5600 кельвинов - как фотовспышка, яркая и белая. На тёплом свету лица у ведущих естественного цвета, как у нас с вами, а холодный свет выбеляет, иногда прямо в синеву. Там и там есть нюансы, мне лично тёпленький больше нравится. Ну и ладно, на современных осветительных приборах температуру сменить – как два пальца об штатив, в смысле -легко. А примерно через неделю эта фигня первый раз со мной и произошла. Сидим, значит, эфирим большой выпуск новостей, Гриша наш в кадре. Причёска, грим, все дела, даже галстук у него посерёдке, а не за ухом, как обычно, свет ровный, контровой мягкий, прям конфетка… И тут гляжу я в подсмотровый монитор, на крупняк, а Гришка – покойник. Натуральный труп, щёки ввалившиеся, нос румпелем хрящеватым, глаза блёклые, как у протухшей рыбины, и не моргают. И текст вроде читает, а мимики, кроме челюсти вверх-вниз, вообще никакой. Страшно стало мне, очень страшно, до оторопи. Я со стула подрываюсь, к операторам подбегаю на ведущего в реальности глянуть, и выдыхаю с облегчением, уф-ф, померещится же такое… Вернулся за пульт, к монитору, и там всё в порядке, на всех камерах, на всех планах, и даже на «пауке» с его дурацкой диафрагмой и широкоугольником. Приглючилось, с кем не бывает…А потом Гришки не стало. Через месяц поехал он с группой в командировку, снимать нетленку про освобождённый Алеппо, и в первый же съёмочный день у него под ногами рванул фугас… на разминированной улице… Гришу в клочья, а остальных только контузило, да кровью Гришиной забрызгало. Цинковый гроб военным бортом на Родину, фотография с чёрной лентой в холле на работе и компенсация родным от государства. Да, так тоже бывает. Жаль парня. Тогда я ещё ничего не понял. Прошло какое-то время, не знаю сколько, но фотки Гришиной в фойе уже точно не было. В тот день сидел я немного сонный, залипал в монитор перед эфиром, а там как раз девочки-гримёрши колдовали над нашей престарелой прима-говориной, Машенькой. Нажал кнопку общего плана, и тут одна из девочек, Света, оборачивается на камеру, и снова это произошло. Труп она, Светочка то есть. В этот раз даже ещё страшнее было, потому что другая гримёрша и ведущая в кадре совершенно нормальные. А Света замерла так, как будто давала возможность себя разглядеть, и я ещё успел переключиться на камеру среднего плана… Лучше бы не переключался. Кто бы что не говорил, а мёртвое лицо с синюшной кожей, неподвижными глазами и заострившимися скулами – не самое приятное зрелище. Я опять вскочил, подбежал поближе к столу, нет, ничего там нет, никаких покойников, в порядке всё. И в подсмотровом тоже всё о«кей. Второй раз этот глюк, причём странно так, на одном человеке - на сбой настроек камеры или монитора не спишешь. Да и видел это только я. Специально после эфира и операторов осторожно поспрашивал, и инженеров в аппаратной помучил, не видели ли чего. Никто и ничего - и весь сказ. Светочка погибла через неделю. Она приехала к телецентру на маршрутке от Алексеевской и решила перебежать улицу, чтобы до подземного перехода не идти. Машина её сбила, шёл бумер под девяносто кэмэ и даже на тормоза нажать не успел. Там как получилось: позади маршрутки троллейбус встал, а Света прямо между ними вышла, аккурат под колёса этому парнишке. Жесть была, мы с ребятами выбежали, а там полиция уже, скорая, и медики Светлану в чёрный мешок на молнии пакуют. На асфальте кровь, на бумере этом кровь и какие-то ошмётки непонятные, капот всмятку, лобовуха в салоне и водитель, парнишка молоденький, белый стоит, трясущимися руками сигареты ломает. Свету в закрытом гробу хоронили, а мальчишка, который её сбил, отделался штрафом за превышение скорости. Потом от знакомых я узнал, что повесился тот парнишка, груза вины не выдержал…В общем, только тогда я задумался, крепко так, и совсем мне не понравились мои выводы. Получалось так, что каким-то образом я через монитор два раза видел мертвецов, ещё до их смерти. Дело точно во мне, ни камеры, ни мониторы не играют никакой роли. После первого раза монитор мне поменяли, в старом выгорела матрица, и камеры тоже обновили все, вроде как год ждали новых. Сходил к врачам соответствующим, зрение проверил и, чего уж греха таить, крышу. В порядке оказались и то, и другое. Потом я стал наблюдать и ждать. Больше мне ничего не оставалось. Минуло полгода, и я уже успокоился, решил, что всё позади, что всё в порядке, что я в норме. И это случилось снова. На сей раз в кадр вошёл труп нашего звукача, Игорька, и принялся деловито цеплять петлички ведущим. «Опять, боже мой. Если Игорь умрёт, то не знаю, что я буду делать. Зато знаю, что сделаю, если будет жить. Пойду сдаваться в дурку, хватит с меня», - думал я тогда. Игоря не стало через три недели. Он просто не вышел на работу, а потом мы узнали, что накануне вечером у него случился сердечный приступ. Лет Игорю было слегка за сорок, но был он весьма тучным. В доме, где жил Игорь, отключили лифт, и ему пришлось подниматься на пятый этаж пешком. До квартиры не дошёл одного лестничного пролёта. Жена хватилась его через пару часов, поскольку припозднился он с работы, выскочила из квартиры и нашла Игоря, сидящего на лестнице, в распахнутой рубашке и с рукой на груди, уже холодного…Тут к нам пришёл работать новый осветитель, и на какое-то время я отвлёкся от напряжённого ожидания следующих видений. Человека надо подучить, поднатаскать, понять вообще, что он из себя представляет. Но Денис оказался парнем толковым, он всё очень быстро схватывал, опыт работы у него был неплохой, и я планировал уже ставить его, как говорится, «в график» - на самостоятельную работу…В ту смену мы с Денисом работали вдвоём - мне хотелось убедиться, что он справляется с пультом, сможет уследить за эфиром и быстро подправит свет при необходимости. Незадолго до новостного эфира Саша, оператор, попросил меня сесть на место ведущего, чтобы проверить расстановку камер, правильность всех планов, фокус и прочее. Денис в этот момент сидел за пультом и щёлкал кнопками под тем самым злополучным подсмотровым монитором. Вдруг со стороны нашего рабочего места раздался сдавленный кашель, и послышались неразборчивые чертыхания. Саша как раз закончил с камерами, и я пошёл проверить, что там стряслось у Дэна. Но стоило мне только приблизиться к столу, как Денис, совершенно белый и с круглыми от ужаса глазами, вылетел из студии, едва не сбив меня с ног и постоянно на меня оглядываясь. Ну а что, парня можно понять. Я, когда увидел это в первый раз, тоже, помнится, испугался. Теперь осталось придумать, как прожить оставшиеся мне пару-тройку недель…