Ходасевич Вячеслав ФелициановичСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Ходасевич Вячеслав Фелицианович (1886-1939) русский поэт… Эмигрировав в 1921 году в Европу, Ходасевич после нескольких лет переездов поселился в Париже. В конце января 1939 года он заболел, врачи поставили диагноз: закупорка желчных путей. В конце мая Ходасевича поместили в госпиталь Бруссэ. Благодаря бывшей жене поэта Нине Берберовой, сохранилось подробное описание его пребывания в больнице и смерти: «Посетителей пускали с часу до двух дня. Мы стояли с узелками (передачами, как перед тюрьмой) у ворот. Ровно в час ворота распахнулись, все побежали, кто куда, чтобы не упустить драгоценного времени. Он лежал в стеклянной клетке, завешанной от других палат - соседних - простынями. В клетку светило яркое, жаркое солнце; негде было повернуться. Голодный до дрожи, он накидывался на то, что ему привозили (в госпитале кормили дурно, и он там почти ничего не ел), острил над собой и потом сразу потухал, ложился, стонал, иногда плакал…Две недели исследовали его: снимали рентгеном, делали всевозможные анализы, заставляли пить то молоко, то холодную воду - отчего опять усилились его боли - и нельзя было понять, где именно у него болит, потому что он показывал то «под ложечку», то на левый бок, то на живот. Жесткая койка, с трудом выпрошенная вторая подушка; госпитальное белье и суровое «тюремное» одеяло; а на дворе - жаркие июньские дни, которые так и ломятся в комнату. Он говорил: - Сегодня ночью я ненавидел всех. Все мне были чужие. Кто здесь, на этой койке не полежал, как я, эти ночи, как я, не спал, мучился, пережил эти часы, тот мне никто, тот мне чужой. Только тот мне брат, кто, как я, прошел эту каторгу». В конце концов, врачи заподозрили у Ходасевича рак поджелудочной железы и решено было его оперировать. »- Если операция не удастся, - сказал он в последнюю пятницу, - то это будет тоже отдых. А в воскресенье он говорил Н. В. М. о том, что не перенесет ее, и они благословили друг друга. В понедельник утром его перевезли в клинику. Прошли ужасные, мучительные сутки. «Скорее бы!» - говорил он. Начались приготовления к операции. В 3 часа пришел хирург (Боссэ). Его понесли, с трудом захлороформировали. Операция продолжалась полтора часа. Боссэ, вышедший после нее, дрожащий и потный, сказал, что для него несомненно, что был рак, но что он не успел до него добраться: чистил от гноя, крови и камней желчные проходы. Он сказал, что жить ему осталось не более 24-х часов и что страдать он больше не будет. …В семь часов вечера я вошла в палату, где он лежал. Он был тепло укрыт. Глаза его не были плотно сомкнуты. Пульс был очень слаб. Ему сделали переливание крови, отчего пульс стал на полчаса лучше. Медсестра не отходила от его кровати. Обезумевшая Оля стояла тут же. Раза два он повел бровями. Медсестра сказала: надо, чтобы он не страдал. В девятом часу мы ушли. Какое-то равнодушие нашло на меня. В 7. 30 утра мы были уже в клинике (14-го июня). Он умер в 6 часов утра, не приходя в сознание. Перед смертью он нее протягивал правую руку куда-то («и затрепещет в ней цветок»), стонал, и было ясно, что у него видения. Внезапно Оля окликнула его. Он открыл глаза и слегка улыбнулся ей. Через несколько минут все было кончено». Ольга Марговина, последняя жена Ходасевича.