ХламСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Я живу в 16 этажной новостройке. Заселился туда года два назад, после сдачи ключей и ремонта. Жили с сестрой, но она вышла замуж и свалила в Канаду, церемониально подарив мне свою часть квартиры. В итоге остался я один в подмосковном городишке, с неплохой работой, двухкомнатной квартирой, кошкой и периодическими приступами одиночества. Жителей немного, цены растут, хоть район у нас не самый удобный, так что желающих въехать и нет. Из 75 квартир жильцами заполнена лишь половина. Дом построили в 2008, все въехавшие люди не старше 40-50 лет, совсем старух и стариков у нас нет, а это важно. Сейчас напишу почему. Однажды весенним утром я спустился на лифте в парадный вход своего подъезда. Рядовой рабочий день. Но в углу небольшой по площади комнаты-парадной стояла тумбочка. Старая такая брежневских времён, фанерная, покрытая тёмным, даже чёрным лаком, с отбитым углом тумбочка. Я улыбнулся, кто-то решил наконец-то выкинуть старый раритетный мусор. Но в течение всего дня, что-то внутри напоминало мне об этой тумбочке снова и снова. К концу рабочих часов, меня буквально бросало в дрожь от зрительного образа этой тумбочки. Я реально, сильно боялся и беспокоился. Открывая дверь, я даже прищурился. Тумбочка была все ещё там. Я осторожно прошёл по комнате и вызвал лифт. Только закрыв глаза, я услышал скрежет. Встрепенулся - безусловно, это тумбочка скрежетала по плитке парадной. Больше не чему. Я сильно трухнул и буквально вбежал в лифт. Поймите правильно, я понимаю как это тупо и глупо бояться старой мебели, но страх был более глубоким. Он мучил меня весь день. Я боялся не тумбочки, а чего, что пока ещё не знал. Инстинктивно. Ночь прошла в кошмарах, а утром в подъезде тумбочка была не одна, старый велосипед, не ржавый, но на колесах шин не было, стоял рядом, с боку к тумбочке прислонились лыжи. А под тумбочкой, лежала какая грязная тряпка. Сначала, я подумал, что кто-то складывает вещи к выносу. Потом снова трухнул и быстро вышел на улицу. По дороге на работу я рассуждал, кто выбрасывает этот мусор, откуда он? Стариков нет, может какая-то из семей ремонт затеяла?Подходя к подъезду, я несколько минут набирался храбрости. Что-то отталкивало меня, внутренний голос кричал «беги». Но рассудок разумно заметил, что ненормально бояться мусора, и я вошёл в подъезд. Я был не один. Муж с женой. Стояли и ждали лифта в углу, противоположном мусору. Услышав меня, они дёрнулись, а затем посмотрели на меня с облегчением и благодарностью. Я встал рядом. Мы поняли друг друга без слов. Лифт не приезжал минуты две. А мы стояли и молчали. Войдя в лифт и уехав прочь, мужчина, наконец, сказал: «Я не знаю, чьи это вещи». Причем сказал он это, будто говорить можно лишь когда ты не рядом с ними. Я сказал, что тоже не в курсе. Его жена пообещала разузнать. Потом, обменявшись боязливыми взглядами, они вышли. Я пошёл домой. Выходные решил провести дома. Я заказывал еду, и вроде успокоился, но кошмары все же повторились. Утро понедельника прошло плохо, я дёргался на работе от любого звука. Потому что утром в парадной стояли ряды старых вещей, почти половина комнаты, была завалена шкафами, коробками от телевизоров, дверцей от холодильника с какими-то банками, старой ванной. Я вскрикнул, увидев это нахломление. Теперь я начал понимать чего боюсь, мой разум выдал теорию, что что-то сплетает гнездо в нашем доме. И я боялся хозяина. Вечером у входа в подъезд стояла толпа, ругаясь и валя всё друг на друга. Я просто смотрел и слушал, как несколько жителей дома ищут того, кто мусорит, и того, кто убирать будет. То, что убрать мусор надо, согласились все. А вот вызваться и вынести хотя бы лыжи не решился никто. И не из-за принципа. Я бы лично выбросил всё это, если бы не боялся. Неделю спустя, наша парадная стала похожа на джунгли: стулья, столы, коробки, какие-то тряпки, ржавые тазы и вёдра, лампы, стойки для одежды, боком стоящий диван без подушек. Свернутые одеяла. Хлам. Все было захламлено. Лифт, казалось, издевался: иногда, чтобы дождаться его, приходилось простоять минут 6-8. Я ждал, прижавшись спиной к дверцам. Бессмысленный страх и глупая мания исчезли. Я боялся хлама и того, что внутри него. Что в этих тёмных закоулках вещей? За этими тряпками, в этих шкафах, под ванной или в диване? Все двигалось. Все скрежетало. Кто-то из жильцов позвонил в ЖЭК, те, послав кого-то посмотреть, отказались убирать, сказав, что жильцы сами должны убрать это из-за пожароопасности. Один из соседей, сорокалетний мужик архитектор, пытался все вынести и выбросить. Он набрался смелости и попытался вытянуть из хлама стул, но там все намертво сцепилось, одно на одно, потянув стул, ты тянешь всю груду мусора. Наконец, плюнув, он решил разбить это топором, и выкинуть по частям, я вызвался помочь выносить мусор, но не рубить. Я боялся, что тот, кто бережно все это складировал, а в его хитрости в переплетении вещей не было сомнений, отомстит мне за разрушения. Я прекрасно понимал, насколько абсурден и комичен мой страх. Я живу в 16 этажной новостройке. Заселился туда года два назад, после сдачи ключей и ремонта. Жили с сестрой, но она вышла замуж и свалила в Канаду, церемониально подарив мне свою часть квартиры. В итоге остался я один в подмосковном городишке, с неплохой работой, двухкомнатной квартирой, кошкой и периодическими приступами одиночества. Жителей немного, цены растут, хоть район у нас не самый удобный, так что желающих въехать и нет. Из 75 квартир жильцами заполнена лишь половина. Дом построили в 2008, все въехавшие люди не старше 40-50 лет, совсем старух и стариков у нас нет, а это важно. Сейчас напишу почему. Однажды весенним утром я спустился на лифте в парадный вход своего подъезда. Рядовой рабочий день. Но в углу небольшой по площади комнаты-парадной стояла тумбочка. Старая такая брежневских времён, фанерная, покрытая тёмным, даже чёрным лаком, с отбитым углом тумбочка. Я улыбнулся, кто-то решил наконец-то выкинуть старый раритетный мусор. Но в течение всего дня, что-то внутри напоминало мне об этой тумбочке снова и снова. К концу рабочих часов, меня буквально бросало в дрожь от зрительного образа этой тумбочки. Я реально, сильно боялся и беспокоился. Открывая дверь, я даже прищурился. Тумбочка была все ещё там. Я осторожно прошёл по комнате и вызвал лифт. Только закрыв глаза, я услышал скрежет. Встрепенулся - безусловно, это тумбочка скрежетала по плитке парадной. Больше не чему. Я сильно трухнул и буквально вбежал в лифт. Поймите правильно, я понимаю как это тупо и глупо бояться старой мебели, но страх был более глубоким. Он мучил меня весь день. Я боялся не тумбочки, а чего, что пока ещё не знал. Инстинктивно. Ночь прошла в кошмарах, а утром в подъезде тумбочка была не одна, старый велосипед, не ржавый, но на колесах шин не было, стоял рядом, с боку к тумбочке прислонились лыжи. А под тумбочкой, лежала какая грязная тряпка. Сначала, я подумал, что кто-то складывает вещи к выносу. Потом снова трухнул и быстро вышел на улицу. По дороге на работу я рассуждал, кто выбрасывает этот мусор, откуда он? Стариков нет, может какая-то из семей ремонт затеяла?Подходя к подъезду, я несколько минут набирался храбрости. Что-то отталкивало меня, внутренний голос кричал «беги». Но рассудок разумно заметил, что ненормально бояться мусора, и я вошёл в подъезд. Я был не один. Муж с женой. Стояли и ждали лифта в углу, противоположном мусору. Услышав меня, они дёрнулись, а затем посмотрели на меня с облегчением и благодарностью. Я встал рядом. Мы поняли друг друга без слов. Лифт не приезжал минуты две. А мы стояли и молчали. Войдя в лифт и уехав прочь, мужчина, наконец, сказал: «Я не знаю, чьи это вещи». Причем сказал он это, будто говорить можно лишь когда ты не рядом с ними. Я сказал, что тоже не в курсе. Его жена пообещала разузнать. Потом, обменявшись боязливыми взглядами, они вышли. Я пошёл домой. Выходные решил провести дома. Я заказывал еду, и вроде успокоился, но кошмары все же повторились. Утро понедельника прошло плохо, я дёргался на работе от любого звука. Потому что утром в парадной стояли ряды старых вещей, почти половина комнаты, была завалена шкафами, коробками от телевизоров, дверцей от холодильника с какими-то банками, старой ванной. Я вскрикнул, увидев это нахломление. Теперь я начал понимать чего боюсь, мой разум выдал теорию, что что-то сплетает гнездо в нашем доме. И я боялся хозяина. Вечером у входа в подъезд стояла толпа, ругаясь и валя всё друг на друга. Я просто смотрел и слушал, как несколько жителей дома ищут того, кто мусорит, и того, кто убирать будет. То, что убрать мусор надо, согласились все. А вот вызваться и вынести хотя бы лыжи не решился никто. И не из-за принципа. Я бы лично выбросил всё это, если бы не боялся. Неделю спустя, наша парадная стала похожа на джунгли: стулья, столы, коробки, какие-то тряпки, ржавые тазы и вёдра, лампы, стойки для одежды, боком стоящий диван без подушек. Свернутые одеяла. Хлам. Все было захламлено. Лифт, казалось, издевался: иногда, чтобы дождаться его, приходилось простоять минут 6-8. Я ждал, прижавшись спиной к дверцам. Бессмысленный страх и глупая мания исчезли. Я боялся хлама и того, что внутри него. Что в этих тёмных закоулках вещей? За этими тряпками, в этих шкафах, под ванной или в диване? Все двигалось. Все скрежетало. Кто-то из жильцов позвонил в ЖЭК, те, послав кого-то посмотреть, отказались убирать, сказав, что жильцы сами должны убрать это из-за пожароопасности. Один из соседей, сорокалетний мужик архитектор, пытался все вынести и выбросить. Он набрался смелости и попытался вытянуть из хлама стул, но там все намертво сцепилось, одно на одно, потянув стул, ты тянешь всю груду мусора. Наконец, плюнув, он решил разбить это топором, и выкинуть по частям, я вызвался помочь выносить мусор, но не рубить. Я боялся, что тот, кто бережно все это складировал, а в его хитрости в переплетении вещей не было сомнений, отомстит мне за разрушения. Я прекрасно понимал, насколько абсурден и комичен мой страх. Но я боялся, мой колокольчик, нутро, не важно как кто это называет, хоть шестым чувством. Вот это всё во мне кричало и дрожало, когда я был рядом с хламом. Так вот, Сергей, сосед архитектор, уже было заносил топор для удара, когда дверца шкафа отломилась и слетела, упав ему прямиком на ногу, из трещин на шкафу посыпалась труха. Из шкафа полезли тряпки. Тазы зашумели. Перелома не было, а вот ушиб он заработал, но самое страшное, что он, отпрыгивая назад ко мне, прижимая топор, залепетал. «Видишь, ты видишь, оно там, там ползает. Видишь? Бежим!» И вылетел в дверь. Короче, он уехал, прям тогда, и стал жить у друга. У девочки маленький йокшир сорвался и убежал в кучу хлама. Никто за ним не полез, а он не вышел. Постепенно рост уменьшался, хлама не становилось больше. Рваные тряпки свисали с ножек стула, лампочка над углом перегорела, а заменить её никто не вызывается. Хотели даже тянуть жребий, пока никто не понял, что проигравшим оказаться может и он. На этом идея с жребиями и кончилась. Приглашали грузчиков, но один из них, перепиливая кусок трубы, тяжело поранился. Вскоре рост прекратился. Плотной темной массой стоял хлам, парадная стала совсем крохотной. Маленькая лампа над лифтом еле-еле берегла свет. Кошмары бывали реже. Но страшнее, мне виделось, что-то большое как собака, но скользкое, с зубами, как гигантская пиявка, оно ползало по мне, и грозилось укусить. Я просыпался, и знал, что внизу, в темноте хлама, эта пиявка ползает среди старых вещей. Потом чувство проходило. Я успокаивался, до следующей ночи. А потом появилась вонь, словно кто-то умер, все говорили, что должно быть йокшир застрял и, наконец, умер от голода. Но разве бы он не скулил? Меня лично эта вонь добивала. Густой, сладковатый, проникающий в ноздри запах. Я плевался, а учитывая, сколько приходилось ждать лифта, просто задыхался. Я стал брать с собой небольшой баллончик освежителя. И плотной струёй обрызгивал тот клочок свободы рядом с лифтом. Но однажды простой лифт сломался, двери не открылись, я перешёл в грузовой. Но он тоже молчал, свет горел, двери открылись, но он не ехал. Сломался или нет, но тишина стояла жуткая. Я стоял в нём, шлёпая по кнопкам, опасливо озираясь на хлам. И тут что-то мелькнуло внутри. Там, где белел еле видный пластмассовый поднос, мелькнуло пятно. Не пятно, а масса. Я машинально прижался к внутренней стенке грузового лифта. Что-то зашуршало, а потом задвигалось. Звук был как от перебирания слюны во рту, не чавканье, а именно влажный липкий звук. Что-то ползло. Я заколотил по кнопкам, но лифт даже не дернулся. Он стоял на месте, свет горел, Я дрожал. В кармане нащупал зажигалку-пьезу, машинально зажал в руке. Потом что-то мелькнуло ближе, оно проползло по тазу, задев связку сросшихся из-за ржавчины гаечных ключей. До меня дошло, что нужно бежать, я поглядел на свою зажигалку и, безумно хихикнув, что это не поможет, бросил её на пол лифта. Рванул к выходу, и не успел добежать, как на меня упали коробки и горшки, осыпав трухой и землёй. Я упал, и прямо перед дверью, чуть не сломав мне ноги, завалился тяжелый шкаф. Я закричал. Что-то было на нём. Я не могу сказать, сидело или лежало, потому что форма была аморфной, лампочка над лифтом загудела и лопнула. Я на четвереньках заскользил по кафелю и вбежал в лифт. Оно не торопилось. Я бил по клавишам, кричал «Помогите» но ничто не происходило, никто не рвался меня спасать, лифт не двигался. В парадной ничего не было видно. Слабая оранжевая лампа лифта еле-еле освещала её. Я лепетал в углу лифта и слышал, как масса ползла по кафельному полу. Ко мне. Нащупав на полу зажигалку, выброшенную мной, я намертво сжал её и зажёг, почему-то мне казалось, что огонек меня спасёт. Тварь не шипела, не рычала, даже не дышала! Все, что я слышал, это звук медленного ползания. Но громче и чётче и ближе с каждой секундой. Я вспомнил про баллончик освежителя воздуха. Вытащив его, я направил его на проём в лифте. Выставил зажигалку и стал ждать. Хлюп, шлёп, фсссссс. Оно под ползло к дверям. Я ждал. И тут оно вползло в лифт, одним или сотней движений, своей массы, оно оказалось внутри, меня перекосило. А мочевой пузырь моментально выдал в джинсы всё, что в нем было. Размером со среднюю собаку, пиявка открыла рот и готовилась кинуться на меня, мелкие зубчики, непонятно из чего, задвигались в такт мускулам на этой части твари. Я заверещал и, включив зажигалку, нажал на баллончик. Клубок огня влетел твари в пасть, оно молча, не крича отскочило в парадную и исчезло, я сидел в луже мочи и ждал. Через десять секунд в лифт начали влетать шмотки хлама и тряпок. Куски древесины, труха. Я машинально выпустил огонь по вещам. Но твари там не было, мусор продолжал лететь в лифт, я ногой начал выталкивать горящие тряпки. Оно снова прыгнуло. Мне на ногу. Я снова заверещал и вновь нажал на баллончик. Тварь снова отпрыгнула в подъезд, тряпки рядом разгорелись, я вскочил и начал их пинать из лифта ногой. Одна из тряпок влетела в один из шкафов. И, зашипев, подожгла содержимое. Я, увидев начало пожара, продолжил выталкивать горящую труху из лифта, но теперь ещё долбил по кнопкам лифта. Что-то случилось, лифт затрясся и двери начали закрываться, огонь распространялся по хламу, что-то лопалось, шипело и трещало, я пускал струи огня в закрывавшуюся дверь. Лифт двинулся. Дым наконец начал заполнять шахту. Я закрылся рукавом, и через пару этажей вышел. До своего этажа поднялся по лестнице. Заперся в квартире и рыдал. Грязный, пыльный, в своей моче, с обгоревшими руками плачущий человек. Пожарные без страха разгребли завалы, матеря нас идиотов жильцов. Нашли кучу костей мелких животных и даже бедняги йокшира. Кто натаскал столько вещей, так и осталось тайной, расследование ничего не дало. Вещи никому не принадлежали. Хозяина установить не удалось. Мои кошмары пропали. Хотя многое изменилось. В моей квартире почти нет вещей и мебели. Одежда аккуратно сложена в одном из углов. Просто на паркете. Компьютер на полу рядом с матрасом. На кухне один стул. На нем микроволновка. А в мини-холодильнике всегда есть немного полуфабрикатов. Я боюсь свалок, боюсь мусора, боюсь заставленных мебелью квартир. Меня дёргает, если в чужом подъезде я вижу много вещей. Те немногие друзья, что у меня есть, пытаются мне помочь. Я никому не рассказал, что произошло. Но когда мне кто-то говорит, что я параноик и сумасшедший, мне достаточно посмотреть на свои руки. Ожоги зажили, но шрамы от них прекрасно видны.