Грибной сезонСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Здравствуй, Илья! Как ты можешь судить по этому электронному письму, твои уроки машинописи не прошли для меня зря. Сегодня я снял бинты и могу, наконец, нормально объяснить тебе что же всё-таки произошло. Уверен, тебе эта история понравится, она под стать тем мистическим байкам, что ты так заботливо коллекционируешь. На прошлой неделе я гостил в деревне у Игоря, и тот уговорил меня съездить в лес по грибы. Сейчас самый сезон, мол, понимаешь, нельзя такое упускать! Поэтому мы уселись в «УАЗик» помчались к его месту. Я как урождённый степняк, понятное дело, являюсь в бытовой микологии полным профаном, поэтому Игорю пришлось пояснить мне некоторые азы ремесла: оказывается, грибы с пластинчатым гименофором (то бишь, спороносной частью шляпки), выделяющие при надрезе последнего «молочко» вполне годятся для засолки, тогда как почти все их собратья с трубчатым оным вкусны и пригодны для жарки за крайне редким исключением. Приоритет был поставлен на последние. Вооружённый этим знанием, ведром и ножом я отправился на поиски. Как ты знаешь, раньше мне не доводилось бывать в лесу, поэтому, за неимением должных навыков, мне приходилось полагаться лишь на удачу, которая к слову, очень меня подводила. Каждый срезанный мной гриб оказывался на проверку либо пластинчатым, либо червивым, либо синел на глазах, что поубавляло во мне уверенности в его съедобности. Со временем я приноровился прощупывать шляпку снизу, что позволило отсечь проблему «номер один» и успокоить совесть по поводу порчи своим вандальным подходом грибной охоты будущим более сведущим любителям. «Кочевание» от одной грибной «семейки» до другой вывело меня к болотистой низине. Моему взору предстала полянка, усыпанная молодыми гибкими елями, самая большая из которых едва доставала мне до плеч. В таких местах, по рассказам моего товарища, в большом количестве должны водиться лисички - крупный куш для грибника. Оставляя глубокие мокрые следы на примявшемся мху, я поспешил исследовать подвернувшуюся мне на пути сокровищницу. Погружение в неожиданно образовавшуюся под стопой мокрую «лунку» почти по щиколотку немного остудило мой пыл. Чтобы сберечь здоровье и совсем не походные дорогие ботинки, я решил пробраться поближе к ёлочкам по поваленному стволу дерева. С восторгом октябрёнка, я балансировал на импровизированном мосту, подбираясь к лакомому кусочку леса. Наконец, на свободном ото мха крохотном островке по правую от меня сторону я заприметил грибок размером с хорошее блюдце. Мне не доводилось раньше видеть лисичку, однако я узнал её по телесному цвету, о котором помнил из предпоходных игоревых удалых баек. Теперь и мне будет что рассказать, думал я тогда. И всё же совесть больше не позволяла мне вот так сразу вероломно резать любое чудо природы, не удостоверившись. Повинуясь выработанной за сутки привычке, я немного нагнулся, поставил ведро в стороне и дотронулся до гименофора. Его поверхность оказалась непривычно для меня вязкой и мелкодисперсной, словно я погрузил свои указательный и средний в банку с густой минтаевой икрой. Я поспешил одёрнуть пальцы, но встретил неожиданное сопротивление. Находясь под властью слепого недоумения, я рванул руку сильнее, но не смог её освободить, а лишь соскользнул с бревна, ударившись об него плечом. Мои очки отлетели куда-то в еловую гущу, а лицо больно оцарапали сотни сухих иголок. Признаться, ситуация выбила меня из колеи. Невзирая на боль и ощущение сырости, я пролежал в ступоре не меньше минуты. Голос рассудка прорвался сквозь пелену лишь тогда, когда я услышал шуршание, тихое, но довольно отчётливое. Я начал смутно припоминать, что в здешних лесах водятся гадюки, и если я не хочу стать жертвой пусть не укуса, но собственной панической герпетофобии, следует выбираться как можно скорее. Я попытался привстать, опёршись на левую руку, но та лишь провалилась сквозь толщу мха куда-то в пустоту. Просто удивительно, что вес моего тела ещё не продавил эту хрупкую опору. Локтем правой же руки, что оказалась по другую сторону бревна, я вполне ощущал твёрдую землю, но высвободить захваченную за самый кончик кисть мне по-прежнему не удавалось. В ходе бесплодных попыток я обнаружил, что пальцы (просто чудо, что я их не сломал) пусть незначительно, но всё же подаются вперёд, и я решил попробовать продавить шляпку злосчастного гриба изнутри. Миллиметр за миллиметром я осторожно подавал руку, однако даже утопив две фаланги указательного не достиг какого бы то ни было результата. Я бы удивился этому, ведь пальпация большим пальцем подсказывал мне, что шляпка должна была быть гораздо тоньше, но паника окутывала меня всё сильнее. Я ещё раз рискнул оттолкнуться от чего-нибудь свободной рукой, однако ствол поваленного дерева безбожно скользил на доступном для охвата участке, а тонкие ели предательски гнулись, казалось, до самого тартара. И тут я вспомнил про нож. Конечно же я правша, но в соответствующем кармане куртки я слишком приноровился держать исключительно ключи, чтобы изменить этой привычке даже в ущерб удобству. Здравствуй, Илья! Как ты можешь судить по этому электронному письму, твои уроки машинописи не прошли для меня зря. Сегодня я снял бинты и могу, наконец, нормально объяснить тебе что же всё-таки произошло. Уверен, тебе эта история понравится, она под стать тем мистическим байкам, что ты так заботливо коллекционируешь. На прошлой неделе я гостил в деревне у Игоря, и тот уговорил меня съездить в лес по грибы. Сейчас самый сезон, мол, понимаешь, нельзя такое упускать! Поэтому мы уселись в «УАЗик» помчались к его месту. Я как урождённый степняк, понятное дело, являюсь в бытовой микологии полным профаном, поэтому Игорю пришлось пояснить мне некоторые азы ремесла: оказывается, грибы с пластинчатым гименофором (то бишь, спороносной частью шляпки), выделяющие при надрезе последнего «молочко» вполне годятся для засолки, тогда как почти все их собратья с трубчатым оным вкусны и пригодны для жарки за крайне редким исключением. Приоритет был поставлен на последние. Вооружённый этим знанием, ведром и ножом я отправился на поиски. Как ты знаешь, раньше мне не доводилось бывать в лесу, поэтому, за неимением должных навыков, мне приходилось полагаться лишь на удачу, которая к слову, очень меня подводила. Каждый срезанный мной гриб оказывался на проверку либо пластинчатым, либо червивым, либо синел на глазах, что поубавляло во мне уверенности в его съедобности. Со временем я приноровился прощупывать шляпку снизу, что позволило отсечь проблему «номер один» и успокоить совесть по поводу порчи своим вандальным подходом грибной охоты будущим более сведущим любителям. «Кочевание» от одной грибной «семейки» до другой вывело меня к болотистой низине. Моему взору предстала полянка, усыпанная молодыми гибкими елями, самая большая из которых едва доставала мне до плеч. В таких местах, по рассказам моего товарища, в большом количестве должны водиться лисички - крупный куш для грибника. Оставляя глубокие мокрые следы на примявшемся мху, я поспешил исследовать подвернувшуюся мне на пути сокровищницу. Погружение в неожиданно образовавшуюся под стопой мокрую «лунку» почти по щиколотку немного остудило мой пыл. Чтобы сберечь здоровье и совсем не походные дорогие ботинки, я решил пробраться поближе к ёлочкам по поваленному стволу дерева. С восторгом октябрёнка, я балансировал на импровизированном мосту, подбираясь к лакомому кусочку леса. Наконец, на свободном ото мха крохотном островке по правую от меня сторону я заприметил грибок размером с хорошее блюдце. Мне не доводилось раньше видеть лисичку, однако я узнал её по телесному цвету, о котором помнил из предпоходных игоревых удалых баек. Теперь и мне будет что рассказать, думал я тогда. И всё же совесть больше не позволяла мне вот так сразу вероломно резать любое чудо природы, не удостоверившись. Повинуясь выработанной за сутки привычке, я немного нагнулся, поставил ведро в стороне и дотронулся до гименофора. Его поверхность оказалась непривычно для меня вязкой и мелкодисперсной, словно я погрузил свои указательный и средний в банку с густой минтаевой икрой. Я поспешил одёрнуть пальцы, но встретил неожиданное сопротивление. Находясь под властью слепого недоумения, я рванул руку сильнее, но не смог её освободить, а лишь соскользнул с бревна, ударившись об него плечом. Мои очки отлетели куда-то в еловую гущу, а лицо больно оцарапали сотни сухих иголок. Признаться, ситуация выбила меня из колеи. Невзирая на боль и ощущение сырости, я пролежал в ступоре не меньше минуты. Голос рассудка прорвался сквозь пелену лишь тогда, когда я услышал шуршание, тихое, но довольно отчётливое. Я начал смутно припоминать, что в здешних лесах водятся гадюки, и если я не хочу стать жертвой пусть не укуса, но собственной панической герпетофобии, следует выбираться как можно скорее. Я попытался привстать, опёршись на левую руку, но та лишь провалилась сквозь толщу мха куда-то в пустоту. Просто удивительно, что вес моего тела ещё не продавил эту хрупкую опору. Локтем правой же руки, что оказалась по другую сторону бревна, я вполне ощущал твёрдую землю, но высвободить захваченную за самый кончик кисть мне по-прежнему не удавалось. В ходе бесплодных попыток я обнаружил, что пальцы (просто чудо, что я их не сломал) пусть незначительно, но всё же подаются вперёд, и я решил попробовать продавить шляпку злосчастного гриба изнутри. Миллиметр за миллиметром я осторожно подавал руку, однако даже утопив две фаланги указательного не достиг какого бы то ни было результата. Я бы удивился этому, ведь пальпация большим пальцем подсказывал мне, что шляпка должна была быть гораздо тоньше, но паника окутывала меня всё сильнее. Я ещё раз рискнул оттолкнуться от чего-нибудь свободной рукой, однако ствол поваленного дерева безбожно скользил на доступном для охвата участке, а тонкие ели предательски гнулись, казалось, до самого тартара. И тут я вспомнил про нож. Конечно же я правша, но в соответствующем кармане куртки я слишком приноровился держать исключительно ключи, чтобы изменить этой привычке даже в ущерб удобству. Расстегнув карман, я извлёк «швейцарца» и со второго раза таки смог вытащить лезвие, зацепив за вспомогательный шлиц ногтем среднего пальца. Не без опаски, продавив мох под бревном, я просунул под него свободную руку с ножом и наощупь (не дай Бог мне потерять мобильность второй конечгости!) вонзил острие в мякоть рядом с нотгем безымянного. То что не удавалось плоти, легко получилось у металла. Наспех отделив кусок шляпки от тела, я тут же нашёл точку опоры и вернул себе вертикальное положение на крохотном остррвке суши. В два прыжка по стволу дерева я преодрлел проклятую поляну и рванул в сторону машины. Окрылёгный спасением и увлечённый очисткой пальцев от потусторооней мерзости, я чуть было не заблудился, однакр встретил взглядом ярко сиреневое ведёрко, которое оставил в сотне метров от машины друг, собирающий опят, и направился к нему. Конечно, моему рассказу он не поверил, хотя и любезно предоставил мне бинт, чтобы перемотать случайно покоцаные фалагни. Когда мы доехали до зоны действия сотовой сети, я и набрал тебе. Кстати, огьомное тебе спасибо, что выполгил мою просьбу. Мне стьасть как хочется почитать что-нибудь ьб этом явлении, поэтому контактные линзы, которые ты борсил мте в прчтовый ящик придугся рчеьн ксгати. С уважеьием, Вадим.