Город живыхСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

…А город был в дремучий убран иней. Уездные сугробы, тишина… Не отыскать в снегах трамвайных линий, одних полозьев жалоба слышна. Скрипят, скрипят по Невскому полозья. На детских санках, узеньких, смешных, в кастрюльках воду голубую возят, дрова и скарб, умерших и больных… О. Берггольц. Он стоял и смотрел на город. На город, в котором он из века в век был Хозяином, и который больше не принадлежал ему. Мела метель. Снег падал не переставая уже несколько дней, укрывая словно белым саваном израненный город. Рано, рано умирать! Держись! Не сдавайся! Пожалуйста… Хозяин стоял на мостовой и видел все. Сквозь эту снежную коловерть он в последний раз осматривал свои владения. Он видел городские окраины с уже занесенными снегом баррикадами(враг никогда здесь не пройдет!), видел дома, превращенные в руины, слышал сквозь стены слабое дыхание, там из последних сил билось Живое сердце, а где-то Вечный холод уже вступил в свои права. Но Город был жив. Слабое, тусклое свечение исходило от него, такое же обманчивое, как огонь в «буржуйке»-едва погаснет и снова ледяная пустыня. Но свет города не погаснет до тех пор, пока стучит сердце! Город умирал, но не сдавался. Но его Хозяин должен был уйти. Он сделал для своего города все, что мог. Если бы он мог он отдал бы себя за Будущее. Но это было не в его власти. Он боролся до последнего, но проиграл. И теперь истекая кровью, он должен был уступить. Мимо него проходили люди. Уже не здешние. Тени. Они проходили сквозь него, оставляя каждый свой след. Некоторые падали и уже не поднимались. А снег все так же падал, но уже не таял на лицах и глазах с уже навечно застывшей мукой. И от Хозяина тоже уходила какая-то часть, оставляя после себя кровоточащие раны. Другие Тени двигались неверным шагом, готовые вот-вот упасть, но упрямо продолжали идти и тянули за собой обычные детские саночки. Что же это за поклажа на них? Что-то неловко завернутое в простое клетчатое одеяло? Да это же… И на теле хозяина оставались шрамы. Метель усилилась и сквозь вихрь, и сквозь бредущие тени он Увидел. Она появилась будто была соткана из снега, но для него Она была вполне осязаема. Подойдя к нему, Она тоже увидела город. Улыбнулась и легко коснулась его руки. Он почувствовал ледяной холод в израненном теле. Не сказав ни слова, Хозяин пошел прочь, оставляя за собой тонкий кровавый след, который мгновенно скрывался под снежным покрывалом. А вьюга все кружила, и в ее завываниях будто слышался жалобный вой. То плакал Хозяин. А на мостовой, все так же улыбаясь, стояла женщина вся в белом, держа в руке кусочек черного хлеба. Всего 125 грамм чьей-то жизни. Отныне она будет править этим городом и не отступит, пока в нем будет теплиться хотя бы одна Живая искра. Женщина растворилась в белой мгле, а на мостовой остался лежать кусочек черного хлеба. Всего 125 грамм чьей-то жизни… А снег усердно скрывал все следы. Шла первая блокадная зима.