Город МашинСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Мне никогда не снились впечатляющие сны, а если и бывало такое, я никогда не помнила их к моменту пробуждения. С раннего детства, в памяти сохранялись только картины мест или единичных и отдельных образов. Мои сны никогда не казались мне существенными, никогда не доносили до меня свое значение. Этот сон был иной. В нем не было знакомого оттенка. По ощущениям больше напоминало, словно я была лишь духом, наблюдая за чем-то реальным, но вне моего понимания. Я как будто пребывала на бесформенных землях, как те, что я любила себе представлять, когда мой отчим укладывал меня в кровать, то место, где, если ты хочешь, можно летать столько, сколько тебе вздумается, где отсутствовала физическая оболочка. Где ты не была очередной одинокой девочкой. Но мне ли было об этом судить, когда я не имела представления об одиночестве?Это место всегда существовало во мне и для меня, помогая мне разузнать истинное положение вещей. И я снова оказалась там. Теперь. Я повисла в воздухе, и ступни мои были высоко-высоко над землей. Стоял день, но солнца видно не было, а еще там присутствовал этот плотный и едкий индустриальный дым повсюду, устилаясь по поверхности земли, словно туман, обволакивая мое лицо и легкие. На вкус и запах он был ужасен, как химические отходы, но со странной органической окраской. Я плыла при тусклом свете, казалось, днями, но в здешних порядках исчисления то могла быть вечность или несколько минут. Подо мной, туман сгущался пятнами, освобождая округу от пелены, и я могла почувствовать и увидеть то, что лежало внизу. Меня сжало, как если бы воздух вытягивали из меня со всех сторон, как если бы нечто захватывало мир и пыталось вышвырнуть меня. Небо было тошнотворно желтого цвета, без облаков и признаков на горизонте. Подо мной, начали проявляться фигуры. Это был город. Город, подобного которому я не видела никогда, построенный не для людей. То были структуры, принимающие угрожающие размеры, зверские, утилитарные, разбитые на группы меньших построений, разбросанных в высоко организованном хаосе - не было ни переходов, ни дорог. У домов не было дверей или окон, лишь трубы, гладко и безлико подсоединенные к монолитным башням и преземистым каменным скверам. Тут и там, монотонность прорывалась тем, что больше всего напоминало дымовые трубы, устремляющиеся в небо и наполняющие воздух прочным грохотом механизмов. Здания вибрировали, трясясь в важной и интенсивной деятельности. Было везде и ощущение чего-то угнетающего; в то время как мир пробуждался, возвращалось чувство потери и пустоты, но одновременно с этим, здесь, в этом ужасном сновиденном городе, было и ощущение полноценности, Присутствия, угрожающего перенасытить мой разум, мир слишком реальный, слишком предначертанный, и полный… чего-то. Чего же? Я все продолжала думать о поэме. Бороздя просторы сна, мне не удавалось вспомнить слова, но я помнила, как они преследовали меня в юности. Поэма. Где я вообще была? В Аду?Конец череде строений я так и не увидела. Город просто шел дальше и дальше, распространяясь так далеко, как я только могла увидеть, абсолютно безлюдный, за исключением дымоходов, испускающих свою порцию опасных ядов. Подо мной не было видно ни огней, ни знаков движения, лишь нежная тряска домов во время их вибрации, напоминающей мне о двигателе «Ямахи» отчима. На ней он брал многие поездки. Очень многие. Так что же это была за поэма?До меня дошло и я осознала, что то, что я видела, было не городом, а машиной, одной невероятно бесконечной машиной, растягивающейся подо мной без видимых пунктов назначения и отправки. Были, конечно, раздельные части, но они все были сложно соединены, как клетки тела. Не было ни городского шума, ни воздушных экипажей наверху, ни автомобилей, один несмолкаемый стук, истачивающий стон Города-Машины. Но для чего все это было?Спустя неопределенное количество времени, машины и здания начали утончаться, собираясь в круговую форму в привычной модели. Получше приглядевшись, я заметила вены, тысячи их, сходящие в одной точке - сердце Города-Машины. Я подплыла ближе и увидела не вены, а рельсы и обширные транспортные средства, путешествующие среди них. Каждая движущаяся платформа перевозила людей, десятки тысяч, голых, ликующих в экстазе. Они стояли, как под наркотиками, пялясь в небо в радости и преклонении. Любовь к обреченным ближним своим. В мечтах. Они выглядели сублимально радостно. Транспорт ускорялся, поначалу медленно, а затем идущий на высочайшей скорости к сердцу города. Там пролегала структура, такая же циклопическая, как вся остальная часть Города-Машины, объединенная вместе, напоминая арену. Я смотрела на неё в восторге, строение величиной со страну. Я просто не могла определить размер всей штуковины. Это было за пределами моего воображения. Широкие стены состояли из чистого металла. Я уже видела это где-то. Где же? Почему я не могла вспомнить ничего важного?Мне никогда не снились впечатляющие сны, а если и бывало такое, я никогда не помнила их к моменту пробуждения. С раннего детства, в памяти сохранялись только картины мест или единичных и отдельных образов. Мои сны никогда не казались мне существенными, никогда не доносили до меня свое значение. Этот сон был иной. В нем не было знакомого оттенка. По ощущениям больше напоминало, словно я была лишь духом, наблюдая за чем-то реальным, но вне моего понимания. Я как будто пребывала на бесформенных землях, как те, что я любила себе представлять, когда мой отчим укладывал меня в кровать, то место, где, если ты хочешь, можно летать столько, сколько тебе вздумается, где отсутствовала физическая оболочка. Где ты не была очередной одинокой девочкой. Но мне ли было об этом судить, когда я не имела представления об одиночестве?Это место всегда существовало во мне и для меня, помогая мне разузнать истинное положение вещей. И я снова оказалась там. Теперь. Я повисла в воздухе, и ступни мои были высоко-высоко над землей. Стоял день, но солнца видно не было, а еще там присутствовал этот плотный и едкий индустриальный дым повсюду, устилаясь по поверхности земли, словно туман, обволакивая мое лицо и легкие. На вкус и запах он был ужасен, как химические отходы, но со странной органической окраской. Я плыла при тусклом свете, казалось, днями, но в здешних порядках исчисления то могла быть вечность или несколько минут. Подо мной, туман сгущался пятнами, освобождая округу от пелены, и я могла почувствовать и увидеть то, что лежало внизу. Меня сжало, как если бы воздух вытягивали из меня со всех сторон, как если бы нечто захватывало мир и пыталось вышвырнуть меня. Небо было тошнотворно желтого цвета, без облаков и признаков на горизонте. Подо мной, начали проявляться фигуры. Это был город. Город, подобного которому я не видела никогда, построенный не для людей. То были структуры, принимающие угрожающие размеры, зверские, утилитарные, разбитые на группы меньших построений, разбросанных в высоко организованном хаосе - не было ни переходов, ни дорог. У домов не было дверей или окон, лишь трубы, гладко и безлико подсоединенные к монолитным башням и преземистым каменным скверам. Тут и там, монотонность прорывалась тем, что больше всего напоминало дымовые трубы, устремляющиеся в небо и наполняющие воздух прочным грохотом механизмов. Здания вибрировали, трясясь в важной и интенсивной деятельности. Было везде и ощущение чего-то угнетающего; в то время как мир пробуждался, возвращалось чувство потери и пустоты, но одновременно с этим, здесь, в этом ужасном сновиденном городе, было и ощущение полноценности, Присутствия, угрожающего перенасытить мой разум, мир слишком реальный, слишком предначертанный, и полный… чего-то. Чего же? Я все продолжала думать о поэме. Бороздя просторы сна, мне не удавалось вспомнить слова, но я помнила, как они преследовали меня в юности. Поэма. Где я вообще была? В Аду?Конец череде строений я так и не увидела. Город просто шел дальше и дальше, распространяясь так далеко, как я только могла увидеть, абсолютно безлюдный, за исключением дымоходов, испускающих свою порцию опасных ядов. Подо мной не было видно ни огней, ни знаков движения, лишь нежная тряска домов во время их вибрации, напоминающей мне о двигателе «Ямахи» отчима. На ней он брал многие поездки. Очень многие. Так что же это была за поэма?До меня дошло и я осознала, что то, что я видела, было не городом, а машиной, одной невероятно бесконечной машиной, растягивающейся подо мной без видимых пунктов назначения и отправки. Были, конечно, раздельные части, но они все были сложно соединены, как клетки тела. Не было ни городского шума, ни воздушных экипажей наверху, ни автомобилей, один несмолкаемый стук, истачивающий стон Города-Машины. Но для чего все это было?Спустя неопределенное количество времени, машины и здания начали утончаться, собираясь в круговую форму в привычной модели. Получше приглядевшись, я заметила вены, тысячи их, сходящие в одной точке - сердце Города-Машины. Я подплыла ближе и увидела не вены, а рельсы и обширные транспортные средства, путешествующие среди них. Каждая движущаяся платформа перевозила людей, десятки тысяч, голых, ликующих в экстазе. Они стояли, как под наркотиками, пялясь в небо в радости и преклонении. Любовь к обреченным ближним своим. В мечтах. Они выглядели сублимально радостно. Транспорт ускорялся, поначалу медленно, а затем идущий на высочайшей скорости к сердцу города. Там пролегала структура, такая же циклопическая, как вся остальная часть Города-Машины, объединенная вместе, напоминая арену. Я смотрела на неё в восторге, строение величиной со страну. Я просто не могла определить размер всей штуковины. Это было за пределами моего воображения. Широкие стены состояли из чистого металла. Я уже видела это где-то. Где же? Почему я не могла вспомнить ничего важного?

Стены были обманчиво тонкие, не больше мили в толщину, а в самом центре была бурлящая груда. Приближаясь, я увидела, что она представляла собой бесчисленные ряды шестеренок, взаимодействующих друг с другом, приводя в движение лезвия. Они были выстроены таким образом, чтобы нанести наибольший вред любому материалу, что только мог упасть внутрь. Пока я смотрела, не веря своим глазам, один за другим, транспорт приблизился к стенам, и я уже знала в каком-то глубоком куске своего сердца, части, что я упорно пыталась сокрыть от самой себя, что должно было произойти. Они поднимались по стенам тысячами, волна за волной, а потом подъезжали на грань с металлическим хаосом под ними. С внезапным скрипом, платформы опускались, одна за другой, сбрасывая людей в зубы. Они летели, словно дождь, сотни, а затем и тысячи людей, держащихся за руки и спускающихся на ножи. Они даже не кричали. По сути, думаю, я слышала их пение. Смотря сквозь слезы в другой край, я увидела транспорт, растянувшийся дальше, чем я могла себе представить, направляющиеся ближе к великой машине, полные людей. Полные топлива для машин. И я вспомнила ту поэму. Папуля. Мешок мраморно-тяжек, словно там БогЯ узнала, что это было за чувство, чувство полноценности, витавшее в кислотном воздухе вокруг меня. В металлическом грохоте глубоко под землей, в безмятежной и робкой радости на лицах людей в транспорте. Это место было Богом. Я проснулась в крике и не остановилась. Я не могла. Потому что запах никуда не ушел. Всё пропиталось им.