Голливудская историяСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Около 10 часов утра 15 января 1947 г. дежурная служба полицейского управления Лос-Анджелеса приняла телефонное сообщение об обнаружении расчлененного человеческого тела на пересечении Нортон-авеню и 39-й улицы. Первым по указанному адресу прибыл наряд в составе полицейских Фрэнка Паркинса и Уилла Фитцджеральда. Предварительным осмотром места происшествия и опросом свидетелей они установили следующее: район пересечения Нортон и 39-й стрит не застроен и малонаселен. В траве, в нескольких метрах от дороги обнаружено полностью обнаженное женское тело, лежавшее на спине и расчлененное в области талии на две части; руки трупа были подняты и заведены за голову, ноги - широко раздвинуты. Следы крови на теле и вокруг него отсутствовали, лицо носило следы побоев, рот - был разорван до ушей. Сообщение об обнаружении трупа поступило от некоей Бетти Бесинджер, которая вместе со своей 3-летней дочкой направлялась в обувной магазин за покупками. Погибшая была ей незнакома и в этом районе не проживала; Бесинджер утверждала, что вплоть до появления полицейских даже не знала чье тело лежало в траве - мужское или женское. Получив первый рапорт с места происшествия, начальник дивизиона расследования убийств городского управления полиции Джон Донахью поручил расследование убийства сержанту Хэрри Хансену и детективу Финису Брауну. К тому времени, когда детективы прибыли на место обнаружения расчлененного тела, там уже успела собраться толпа газетных репортеров и зевак. Патрульные полицейские явно плохо справились с задачей охраны места происшествия: следы окрест были безнадежно затоптаны, что вызвало ярость сержанта Хансена. Осмотрев место обнаружения тела, детективы пришли к следующим заключениям:а) перекресток Нортон-авеню и 39-й стрит не был местом убийства. Преступление было совершено в другом месте; уже расчлененное тело было привезено сюда минувшей ночью (т. е. с 14 на 15 января 1947 г. );б) преступник совершал со своей жертвой сложные манипуляции: связывал ее (на это указывали следы от веревок на лодыжках, запястьях и шее), разрезал, смывал кровь. Последнее потребовало особенно много усилий, поскольку при тех повреждениях, что получила погибшая, крови д. б. быть очень много. Между тем ни на самом теле, ни на земле рядом с ним, следов крови обнаружено не было;в) убийца явно озаботился тем, чтобы затруднить опознание тела. Лицо, изуродованное разорванным ртом, было сильно обезображено чудовищными гематомами и, видимо, мало походило на то, каким было при жизни. Никаких личных вещей, а также документов, поблизости от тела найдено не было. Отсутствовала и одежда погибшей. Прятать одежду имело смысл в одном только случае - дабы максимально помешать составлению словесного портрета погибшей. г) убийцу ничуть не интересовало сокрытие содеянного преступления; расчленение тела было предпринято в целях удобства его транспортировки, а отнюдь не из желания избавиться от него. Действия преступника явно не были хаотичны или бессмысленны, они были последовательны и подчинены определенному плану. Сержант Хэрри Хансен для скорейшего идентификации тела решил обратиться за содействием к ФБР США. На тот момент времени эта организация уже имела самый полный в США дактилоскопический банк. В нем хранились отпечатки пальцев более чем ста десяти миллионов человек, нарушавших за последние 30 лет федеральное законодательство, либо поступавших в этот же период на государственную службу. Помимо обращения за помощью к ФБР Хансен послал дактилоскопическую карту погибшей и в отдел регистрации полиции штата Калифорния. Примечательный нюанс: полицейским, чтобы послать запрос в Вашингтон (а именно там находилась штаб-квартира ФБР в 1947 г. ) пришлось обратиться за помощью в газету - для передачи увеличенного изображения оттисков пальцев и ладоней требовался фототелеграф, которым не распологало тогда полицейское упарвление. Детектив Браун воспользовался фототелеграфом, принадлежавшим редакции газеты «Экземинер». Патологоанатомическое исследование проводил доктор Ньюбарр и его ассистент Си Фалу. В качестве непосредственной причины гибели женщины было названо «сотрясение мозга с последующим кровоизлиянием, вызванное ударами в лицо». Было констатировано, что погибшая получило большое число ударов в голову, которые были сгруппированы в средней и верхней третях головы в затылочной, теменной и лицевой частях. Погибшая не была беременна, более того, она вообще не жила регулярной половой жизнью. Вагинальный канал был неразвит; Ньюбарр при встрече с детективами, поясняя свое заключение, сказал, что склонен думать, будто погибшая вообще была девственницей. Вместес тем, анальное отверстие было расширено и имело диаметр более 3 см. Характерные потертости кожи вокруг него наводили на мысль о посмертном введении в анальное отверстие инородного предмета, который впоследствии преступником был извлечен. Около 10 часов утра 15 января 1947 г. дежурная служба полицейского управления Лос-Анджелеса приняла телефонное сообщение об обнаружении расчлененного человеческого тела на пересечении Нортон-авеню и 39-й улицы. Первым по указанному адресу прибыл наряд в составе полицейских Фрэнка Паркинса и Уилла Фитцджеральда. Предварительным осмотром места происшествия и опросом свидетелей они установили следующее: район пересечения Нортон и 39-й стрит не застроен и малонаселен. В траве, в нескольких метрах от дороги обнаружено полностью обнаженное женское тело, лежавшее на спине и расчлененное в области талии на две части; руки трупа были подняты и заведены за голову, ноги - широко раздвинуты. Следы крови на теле и вокруг него отсутствовали, лицо носило следы побоев, рот - был разорван до ушей. Сообщение об обнаружении трупа поступило от некоей Бетти Бесинджер, которая вместе со своей 3-летней дочкой направлялась в обувной магазин за покупками. Погибшая была ей незнакома и в этом районе не проживала; Бесинджер утверждала, что вплоть до появления полицейских даже не знала чье тело лежало в траве - мужское или женское. Получив первый рапорт с места происшествия, начальник дивизиона расследования убийств городского управления полиции Джон Донахью поручил расследование убийства сержанту Хэрри Хансену и детективу Финису Брауну. К тому времени, когда детективы прибыли на место обнаружения расчлененного тела, там уже успела собраться толпа газетных репортеров и зевак. Патрульные полицейские явно плохо справились с задачей охраны места происшествия: следы окрест были безнадежно затоптаны, что вызвало ярость сержанта Хансена. Осмотрев место обнаружения тела, детективы пришли к следующим заключениям:а) перекресток Нортон-авеню и 39-й стрит не был местом убийства. Преступление было совершено в другом месте; уже расчлененное тело было привезено сюда минувшей ночью (т. е. с 14 на 15 января 1947 г. );б) преступник совершал со своей жертвой сложные манипуляции: связывал ее (на это указывали следы от веревок на лодыжках, запястьях и шее), разрезал, смывал кровь. Последнее потребовало особенно много усилий, поскольку при тех повреждениях, что получила погибшая, крови д. б. быть очень много. Между тем ни на самом теле, ни на земле рядом с ним, следов крови обнаружено не было;в) убийца явно озаботился тем, чтобы затруднить опознание тела. Лицо, изуродованное разорванным ртом, было сильно обезображено чудовищными гематомами и, видимо, мало походило на то, каким было при жизни. Никаких личных вещей, а также документов, поблизости от тела найдено не было. Отсутствовала и одежда погибшей. Прятать одежду имело смысл в одном только случае - дабы максимально помешать составлению словесного портрета погибшей. г) убийцу ничуть не интересовало сокрытие содеянного преступления; расчленение тела было предпринято в целях удобства его транспортировки, а отнюдь не из желания избавиться от него. Действия преступника явно не были хаотичны или бессмысленны, они были последовательны и подчинены определенному плану. Сержант Хэрри Хансен для скорейшего идентификации тела решил обратиться за содействием к ФБР США. На тот момент времени эта организация уже имела самый полный в США дактилоскопический банк. В нем хранились отпечатки пальцев более чем ста десяти миллионов человек, нарушавших за последние 30 лет федеральное законодательство, либо поступавших в этот же период на государственную службу. Помимо обращения за помощью к ФБР Хансен послал дактилоскопическую карту погибшей и в отдел регистрации полиции штата Калифорния. Примечательный нюанс: полицейским, чтобы послать запрос в Вашингтон (а именно там находилась штаб-квартира ФБР в 1947 г. ) пришлось обратиться за помощью в газету - для передачи увеличенного изображения оттисков пальцев и ладоней требовался фототелеграф, которым не распологало тогда полицейское упарвление. Детектив Браун воспользовался фототелеграфом, принадлежавшим редакции газеты «Экземинер». Патологоанатомическое исследование проводил доктор Ньюбарр и его ассистент Си Фалу. В качестве непосредственной причины гибели женщины было названо «сотрясение мозга с последующим кровоизлиянием, вызванное ударами в лицо». Было констатировано, что погибшая получило большое число ударов в голову, которые были сгруппированы в средней и верхней третях головы в затылочной, теменной и лицевой частях. Погибшая не была беременна, более того, она вообще не жила регулярной половой жизнью. Вагинальный канал был неразвит; Ньюбарр при встрече с детективами, поясняя свое заключение, сказал, что склонен думать, будто погибшая вообще была девственницей. Вместес тем, анальное отверстие было расширено и имело диаметр более 3 см. Характерные потертости кожи вокруг него наводили на мысль о посмертном введении в анальное отверстие инородного предмета, который впоследствии преступником был извлечен. Как такового изнасилования погибшей не было - и это было одно из самых парадоксальных заключений экспертов; следов спермы на теле погибшей не оказалось. Другим весьма удивительным оказалось объяснение механизма расчленения тела. Выяснилось, что преступник не пользовался ни пилой, ни топором (что, вообще-то, представлялось бы логичным); вместо этого он аккуратно разрезал тело длинным очень острым инструментом, возможно, хирургическимили мясницким ножом. Разрез был один, его линия прошла по хрящевому диску между вторым и третьим позвонками поясничного отдела; точностьи аккуратность разреза наводили на мысль как о возможной медико-хирургической подготовке убийцы, так и о его незаурядном самообладании. Немалое затруднение экспертов вызвало заключение о времени наступления смерти. Тело было сильно обескровлено, а это, как известно, способно сильно исказить точность оценки момента наступления смерти. Ньюбарр в конце-концов склонился к мысли, что убийство произошло примерно за сутки до обнаружения тела, т. е. в первой половине дня 14 января 1947 г. Получив от врачей всю необходимую информацию, детективы решили до поры не оглашать тот факт, что погибшая не была изнасилована. Тот факт, что тело было найдено обнаженным, невольно наводил на мысль о сексуальном насилии как наиболее очевидном результате посягательства. Между тем, знание специфических деталей причиненных жертве повреждений, могло быть использовано при изобличении преступника, либо разоблачении самооговора. Поэтому в течение довольно долгого времени в Лос-Анджелесе существовало мнение, будто расчлененная женщина была изнасилована. Между тем, запрос в ФБР позволил быстро идентифицировать погибшую. Ею оказалась Элизабет Шорт, родившаяся 29 июля 1924 г. в городкеХайд-парк, штат Массачусетс. В 1943 г. девушка работала кассиром в почтовом отделении, расположенном на территории военной базы Кэмп-Кук в Калифорнии, при оформлении допуска с нее были сняты отпечатки пальцев. Именно поэтому дактилоскопическая карта погибшей оказалась в архиве ФБР США. Идентификация тела позволила быстро двинуть следствие вперед. От матери погибшей, проживавшей в городке Медфорд, неподалеку от Бостона, были получены хорошие прижизненные снимки Элизабет. Девушка была весьма эффектна и это наводило на мысль о возможных ее попытках сниматься в кино. Лос-Анджелес - столица американской киноиндустрии, тысячи красивых девушек со всех концов США съезжались (и съезжаются поныне) в этот город для того, чтобы сделать свою карьеру в Голливуде. Везет, разумеется, единицам, но все претендентки участвуют в кинопробах и попадают в бездонные архивы голливудских компаний. Поэтому решение показать фотографии Элизабет Шорт сотрудникам рекрутинговых компаний и модельных агенств выгляделовполне логичным. Детективов ожидал немедленный успех. Оказалось, что погибшую хорошо знали многие работники голливудских кинокомпаний. Причем, среди знакомых Элизабет оказались и люди весьма известные в Голливуде. Среди них, например, оказался Френчот Тон, крупный кинопродюссер, который при предъявлении ему фотографии Элизабет Шорт поспешил сообщить полицейским, что пытался соблазнить девушку. Впрочем, по его словам, ничего у него не вышло. От Тона детективы услышали еще целый ряд фамилий крупных голливудских воротил, с которыми погибшая была на короткой ноге. Марк Хансен, хозяин целой сети ночных клубов и кинотеатров, признал, что он был хорошим другом погибшей и лично знакомил Элизабет с крупными кинопрокатчиками. На допросе Хансен утверждал, что не имел с погибшей интимных отношений и не склонял ее к сексу. Вместе с тем, он подчеркнул, что нередко Элизабет вела себя с мужчинами неправильно, сначала разжигая похоть и давая двусмысленные обещания, а затем словно окатывая равнодушиеми холодностью. По словам Хансена погибшей очень соответствовал имидж женщины-вамп, интригующе-загадочной и недоступной. Из-за своей любви одеваться во все черное Элизабет получила прозвище «Блэк Далия» («Black Dahlia» - Черный Георгин), которым очень гордилась. Полученное ею прозви же восходило к известному голливудскому кинофильму 40-х годов «Синий георгин» с Вероникой Лэйк и Аланом Леддом в главных ролях. Другой товарищ Элизабет Шорт - некий Хэл Мак-Гуир - высказался о присущей Элизабет манере поведения с мужчинами следующим образом: «Вы быстро узнавали, что Вы - не тот, кого она имеет в виду. То же самое, как если бы Вы попадали в церковь…» (Не кажется ли это вам знакомым, дорогие россияне? У нас подобную категорию дам называют «динамщицы». Либо иначе, но совсем уже нецензурно… Невеселая криминальная статистика такова, что приходится признать - век «динамщиц» очень недолог. Они нередко попадают в весьма опасные ситуации, которые заканчиваются для них весьма плачевно. Что в России, что в США…)Подобные рассказы, при всей их занимательности, все же не отвечали на вопросы, связанные непосредственно с гибелью Элизабет. К тому же хорошо известно, что светская жизнь красивых женщин зачастую имеет мало общего с буднями. В этом смысле гораздо более информативным оказался допрос некоей Барбары Ли, женщины, с которой погибшая на пару снимала квартиру. Собственно, именно этой женщине Элизабет Шорт была обязана своими первыми знакомствами в Голливуде. Барбара Ли рассказала полицейским, что еще до приезда в Лос-Анджелес Элизабет Шорт получила некоторый опыт работы моделью: в Массачусетсе она некоторое время работала, демонстрируя одежду в крупном универмаге. Появившись в Голливуде, девушка принялась отчаянно бороться за свое место на киноолимпе: соглашалась на все кинопробы, снималась в массовках, не жалела денег на фотохудожников. У нее был дар заводить полезные знакомства. Его она блестяще продемонстрировала, познакомившись в столовой одной из кинокомпаний с Жоржеттой Бауэрдорф. Эта фамилия, кстати, многое говорила лос-анджелесским полицейским: обладательница фантастического состояния, владелица огромной коммерческой недвижимости (главное! - нефтяных полей в Техасе) Жоржетта Бауэрдорф была убита в 1945 г. в собственном бассейне. Преступник ее изнасиловал, а чтобы заглушить крики жертвы, затолкал в горло полотенце, что привело к асфиксии с летальным исходом. Гибель Бауэрдорф так и не была раскрыта. После первых публикаций в калифорнийских газетах, посвященных трагической смерти Элизабет Шорт, в Лос-Анджелесе неожиданно объявился человек, назвавшийся отцом погибшей. Его появление выглядело более чем странным, если принимать во внимание, что никто из знакомых Элизабет ничего о нем не знал: девушка не раз заявляла, будто отец ее погиб. Запрос в Медфорд и полицейская проверка на месте дали совершенно неожиданный результат. Выяснилось, что родители Элизабет - отец Клео и мать Феба - вплоть до Великой депрессии 1929 г. были весьма зажиточны. Клео владел весьма доходной фирмой по производству снаряжения для игры в гольф, а мать вела образ жизни зажиточной домохозяйки. Обвал фондового рынка разорил семью. Клео, не вынеся стресса, покончил с собой. Так во всяком случае все подумали, когда осенью 1929 г. его пустой автомобиль был найден возле моста. Феба формально объявила о банкротстве и пошла работать билетером в кинотеатр. Через какое-то время она выучилась на бухгалтера и сумела получить работу помощника у владельца пекарни. И хотя прежнее благосостояние в дом Шортов никогда уже не вернулось, мать смогла вырастить и поставить на ноги своих четырех детей. Между тем супруг ее отнюдь не бросился с моста - в 1934 г. он неожиданно прислал письмо из Калифорнии и предложил восстановить семью. Феба не смогла простить вероломство мужа, бросившего ее в отчаянно трудный момент жизни, и отказалась даже встречаться с ним. Между тем, Элизабет Шорт не забыла о том, что ее отец живет в солнечной, обласканной Богом Калифорнии. В 1943 г. , в возрасте 19-и лет Элизабет уехала из постылого убого Медфорда и явилась к отцу. Тот жил в небольшом городке Валледжио неподалеку от Сан-Франциско и работал вольнонаемным на базе военно-морского флота на острове Мар. Отношения между дочерью и отцом сразу же незаладились. Уже после гибели Элизабет ее отец рассказывал, что дочь была «ленива и неопрятна». Возможно, так оно и было на самом деле, возможно, Элизабет просто обременяла отца - сейчас об этом судить трудно. Но Клео и Элизабет Шорты очень скоро разругались и расстались навсегда. Дочь, видимо, только теперь смогла понять непримиримость матери; Элизабет Шорт не простила отца и вычеркнула его из списка живых - с той поры она говорила всем, что он погиб в автомобильной катастрофе. Когда лос-анджелесские детективы убедились, что приехавший из Валледжио мужчина действительно является отцом Элизабет Шорт, они предложили ему опознать тело и забрать его для похорон. Клео заявил, что для этого и приехал в Лос-Анджелес. Но опознание с его участием неожиданно провалилось: Клео заявил, что предъявленное тело не принадлежит его дочери. Это заявление выглядело очень странным, поскольку Элизабет уже опознали многие из ее голливудских друзей и подруг. С момента расставания Элизабет и Клео минуло немногим более трех лет, за такой срок девушка явно не могла измениться неузнаваемо. В общем, поведение Клео Шорта показалось Хэрри Хансену весьма странным и сержант позвонил матери Элизабет, попросив ее скорее приехать в Калифорнию для опознания тела дочери. Между тем уже вечером 16 января 1947 г. сыщики вышли на первого серьезного подозреваемого в убийстве Элизабет. Детективам удалось выяснить, что некий Роберт Мэнли весьма настойчиво преследовал погибшую своими ухаживаниями и вечером 8 января 1947 г. увел ее из многочисленной компании. Несколько человек видели как Мэнли усаживал Элизабет Шорт в свой автомобиль; девушка на вечеринку не вернулась и - более того!- никто из друзей ее живой уже не видел. Был получен ордер на арест Роберта Мэнли, он был доставлен в здание полицейского департамента и подвергся допросу, который продлился более двух суток. Подозреваемый полностью отвергал все обвинения; Мэнли твердил, что действительно намеревался добиться близости с Элизабет, но та отвергла его притязания. По его словам они сняли номер в одном из мотелей, после чего Элизабет улеглась в кровать и заявила, что плохо себя чувствует. Она не позволила Мэнли лечь рядом с собой и обескураженный донжуан провел ночь на 9 января сидя верхом на стуле. Поутру девушка заявила, что ей надлежит встретить сестру в отеле «Балтимор» и попросила отвезти ее туда на машине. Бедолага Мэнли, проклиная все на свете, отвез ее в гостиницу и расстался с Элизабет в 18. 30 9 января. Мэнли дважды проверяли на полиграфе, но в конце-концов полицейские убедились в полной его невиновности. Персонал отеля «Балтимор» опознал Элизабет Шорт в предъявленных фотографиях; она действительно пробыла в холле гостиницы до 21. 00 и несколько раз звонила по телефону, после чего ушла в неизвестном направлении. Ее никто не поджидал и, разумеется, ни с какой сестрой она не встречалась по той простой причине, что все сестры Элизабет в это время находились в Массачусетсе. 18 января Мэнли был освобожден из-под стражи. Информацию, полученную в гостинице «Балтимор» следовало признать очень важной и по другой причине. После того, как Элизабет покинула гостиницу (напомним, что это произошло вечером 9 января 1947 г. ) ее никто более живой не видел. Между тем, аутопсия показала, что кишечник погибшей был заполнен продуктами переработки пищи. Это означало, что вплоть до дня смерти Элизабет Шорт продолжала получать пищу. Полицейская практика свидетельствует, сексуальные преступники в случае похищения жертв обычно не кормят своих пленников. Даже если считать, что гибель Элизабет Шорт последовала 13 января (т. е. на сутки раньше официально признаной даты смерти) все равно получалось, что в течение нескольких дней она оставалась на свободе. Тем не менее, полиции так и не удалось установить где и с кем Элизабет Шорт провела последние дни своей жизни после 9 января 1947 г. Всю вторую половину января лос-анджелесские газеты размещали на своих страницах публикации, посвлященные Элизабет Шорт и ее гибели. Интерес к преступлению оказался, т. о. изрядно подогрет. Когда в 20-х числах января в Лос-Анджелес приехали сестры погибшей и ее мать их встретила целая армия журналистов, жаждущая эксклюзивных интервью и необыкновенных деталей личной жизни погибшей. Напомним: в интересах следствия полиция не разглашала информацию о том, что Элизабет Шорт не жила половой жизнью, а потому в большинстве газетных публикаций о погибшей писали как о девушке легкого поведения, разве что проституткой не называли. Понятно, что подобный интерес родственникам погибшей был неприятен и даже прямо оскорбителен. За все время пребывания в Лос-Анджелесе родственники Элизабет Шорт не дали ни одного интервью; на похороны, состоявшиеся на кладбище «Окленд маунтайн» пресса допущена не была. Впрочем, пишущая братия вскоре пронюхала, где именно произведено захоронение и на могилу Элизабет Шорт началось настоящее нашествие паломников. В конце-концов, для того чтобы оградить могилу от вандализма, администрации кладбища пришлось изменить разбивку территории на участки и их нумерацию. (В процессе подготовки этого очерка автору довелось увидеть на англоязычном форуме рассуждения по этому поводу двух туристов: один из них написал, что зная номер участка - 938 Восточный - обошел все кладбище, но могилы Элизабет Шорт не нашел, второй в ответ на это рассказал где именно ее следует искать и описал ориентиры, особо подчеркнув, что нынешняя разбивка на участки не соответствует первоначальной). Лос-анджелесские детективы, разумеется, не преминули лично допросить родственников Элизабет Шорт при их появлении в городе. Информация, полученная от них, дала толчок следствию в новом направлении. Элизабет буквально была одержима идеей выйти замуж за военного летчика - это утверждала вся ее родня. Трудно сказать, что питало подобный девичий романтизм - форма пилотов или величина их денежного содержания - но расставшись в 1943 г. с отцом, Элизабет пошла работать на военную базу «Кэмп-Кук» в Калифорнии. Кстати, именно тогда ее дактилоскопировали. В «Кэмп-Куке» было много военных летчиков, а потому работа на почте казалась Элизабет необыкновенно привлекательной. На местном конкурсе красоты 19-летняя Элизабет заняла первое место, чем снискала ненависть остальных соискательниц мужских сердец. Командованию базы последовало несколько жалоб на поведение Элизабет Шорт и девушке пришлось уволиться. В сентябре 1944 г. Элизабет покинула «Кэмп-Кук» и направила свои стопы в Санта-Барбару. Там она познакомилась с лейтенантом военно-воздушных сил Гордоном Фиклингом. Элизабет Шорт была готова выйти за него замуж, но лейтенант предложения не сделал. Он отправился воевать в Европу, укрепляя своим героизмом «второй фронт», а потенциальная невеста осталась с ощущением неопределенности своей будущности. Впрочем, в Санта-Барбаре были и другие военные летчики. С группой молодых пилотов Элизабет Шорт попала в конце-концов в неприятную историю: военный патруль задержал веселую компанию за распитие спиртных напитков и нарушение общественного порядка. Элизабет, чрезвычайно напуганная происшедшим, оставила Калифорнию и вернулась к семье в Мэдфорд. В декабре 1944 г. она отправилась к тетушке в Майами, где в новогоднюю ночь познакомилась с майором военно-воздушных сил Мэттом Гордоном. Последовал бурный - но платонический! - роман и Гордон в феврале 1945 г. поехал в Индию, храня под сердцем фотографию невесты Элизабет Шорт. Между влюбленными возникла активная переписка, содержавшая, впрочем, довольно мало смысла. Самое существенное в ней заключалось в том, что Мэтт и Элизабет решили бракосочетаться в октябре 1945 г. Свадьба не состоялась. Гордон погиб на обратном пути из Индии в авиакатастрофе. Случившееся довольно своеобразно повлияло на Элизабет. С той поры, общаясь с мужчинами, она стала иногда рассказывать о своем неудачном замужестве и рождении мертвого ребенка. Довольно необычная фантазия для девственницы! Кроме этого, прыть потенциальной невесты ничуть не уменьшилась и она продемонстрировала огромную настойчивость в «разработке» потенциальных женихов. Элизабет Шорт умудрилась розыскать Гордона Фиклинга (место службы которого в Европе не знала) и передать ему письмо. Между ними возникла оживленная переписка, в ходе которой Элизабет смогла убедить Гордона в нежных чувствах, которые он, якобы, разбудил в ней. Молодой человек не догадался поинтересоваться, почему эти нежные чувства спокойно пребывали в спячке целый год и проявилисьтолько теперь. Гордон Фиклинг воспрял духом и испросил у начальства короткий отпуск для поездки в Штаты; на 2 дня он приехал в Чикаго, туда же приехала и Элизабет. Она была нежна, романтична, весела и непосредственна, но мужественному лейтенанту в интимной близости наотрез отказала. Нетрудно понять сколь яркую гамму чувств пережил доблестный защитник американского неба! Он был обескуражен и чувствовал себя обманутым в ожиданиях. Стоило лететь через Атлантику чтобы покушать мороженое и переспать с симпатичной девушкой на разных кроватях в мотеле!

Когда лос-анджелесские детективы узнали о том, как Элизабет Шорт вела себя с лейтенантом Фиклингом, они немедленно пожелали проверить его alibi. Не всякий мужчина смог бы бесстрастно выносить ту манеру общения, которую навязывала своим ухажерам Элизабет! Однако, ответ на запрос, направленный в Пентагон, оказался обескураживающе кратким: в течение января 1947 г. лейтенант Фиклинг не оставлял расположения своей части в Германии, а значит, он никак не мог совершить убийство на другой стороне земного шара. 28 января 1947 г. на почте был задержан конверт с неправильно указанным адресом. В верхней части конверта было от руки написано: «Лос-анджелесский «Экземинер» и другие издания», ниже помещались две надписи, сделанные из газетных букв. Они гласили: «Это принадлежит Далие» и «следует письмо». Внутри странного конверта находились: свидетельство о рождении Элизабет Шорт, карточка ее социального страхования, три фотографии погибшей, полдюжины визитных катрочек на разные фамилии, записная книжка, принадлежавшая Марку Хансену с большим количеством фамилий и телефонов, а также записка, набранная из вырезанных из газет слов. Текст гласил: «Такой молодой! Я сделаю его, как я сделал Черного Георгина» и подпись «Мститель за Черного Георгина». Стрелка указывала на фотографию мужского лица, которая была подписана от руки: «следующий». Смысл этого послания был довольно неопределенен. Трудно было понять, что же именно хотел выразить его автор. Немало американских историков поломало голову над тем, чтобы чтобы дать сколь-нибудь правдоподобную трактовку этого коллажа. В течение нескольких дней удалось выяснить, что аноним использовал фотографию 17-летнего ******* Роблеса. Этот молодой человек был из семьи британских евреев, выехавших на постоянное жительство в Палестину. Он имел родственников в США (они-то и опознали его на фотографии), но сам никогда не бывал в Америке и не имел к Элизабет Шорт никакого отношения. Несомненно, анонимка была изготовлена для того, чтобы дезориентировать полицию в ее поисках. Возможно, что автором этого письма действительно был преступник, убивший Элизабет Шорт, хотя это так никогда и не было доказано. Полиции несмотря на все ее усилия не смогла проследить путь, каким фотография Роблеса попала в руки анонима. При внимательном изучении присланной записной книжки Марка Хансена стало ясно, что из нее были аккуратно вырваны четыре последних страницы. Первое, что приходило на ум - все присланные вещи находились в момент убийства при Элизабет Шорт. Невозможно представить, чтобы она отдала кому-либо свою карточку социального страхования или свидетельство о рождении. С другой стороны, эти документы м. б. у нее украдены до убийства. Но в этом случае случайный грабитель или вор никак не мог получить в свое распоряжение записную книжку Марка Хансена. Весьма маловероятно, что Шорт и Хансен были ограблены одновременно; во всяком случае Марк при допросе в полиции ни о чем подобном не сообщал. Человек, приславший это письмо явно рассчитывал бросить тень на Хансена и это ему отчасти удалось. но вместе с тем такая посылка косвенно указывала на то, что Хансен убийства Элизабет Шорт не совершал. На допросе в полиции Марк Хансен признал, что записная книжка действительно принадлежала ему, но он никак не смог объяснить каким образом она могла оказаться вместе с документами погибшей женщины в чужих руках. Хансена детективы очень серьезно допрашивали, рассчитывая получить признание в том, что он был обворован, но продюсер никаких признаний не сделал. Хорошее адвокатское сопровождение помогло ему избежать недобросовестных полицейских трюков и в конце-концов следователи отпустили Хансена. Лишь через год любовница Марка Хансена - некая Энн Тон - сообщила полиции, что продюсер действительно был обворован в декабре 1946 г. Тогда у него была похищена записная книжка и большая сумма наличными. Воровкой оказалась… Элизабет Шорт. Хансен был в ярости от случившегося и рассказывал встречным и поперечным о том, как кокетка обманула его доверие. Но когда через месяц Шорт была найдена убитой, Хансен моментально сообразил, что может с легкостью превратиться в подозреваемого, если будет продолжать болтать лишнее. Поэтому когда детективы стали наводить у него справки об исчезновении записной книжки, Марк стал ссылаться на забывчивость и факт кражи не признал. Шло время. В течение 1947 г. лос-анджелесские детективы серьезно проверили в общей сложности 20 человек, которые в силу разных причин могли быть заподозрены в причастности к убийству Элизабет Шорт. И в феврале 1948 г. удача им улыбнулась: из Флориды пришло анонимное письмо, автор которого весьма красочно живописал обстоятельства убийства Элизабет Шорт. Письмо попало в руки к детективу Джону Полу де Ривера, который решил, что перед ним плод эпистолярных потуг настоящего убийцы. Может показаться удивительным, но детективам удалось проследить путь письма и установить его автора. Им оказался некий Лесли Диллон. Последний год он жил во Флориде, но до этого - в Лос-Анджелесе. Во время убийства Элизабет Шорт Диллон находился в Калифорнии и мог - по крайней мере теоретически! - совершить это преступление. Когда об этом стало известно, лос-анджелесские детективы решили вступить с подозреваемым в игру. Ему было направлено письмо, якобы от рекрутинговой компании, в котором Диллону была предложена высокооплачиваемая работа, связанная с переездом в другой город. Диллон ответил согласием. Дабы не настораживать подозреваемого раньше времени, ему предложили приехать не в Калифорнию, а в Неваду, соседний с Калифорнией штат. Целая команда лос-анджелесских полицейских отправилась в Неваду на задержание Диллона. Операция эта была фактически нелегальна, поскольку по американским законам полицейские власти штата не могут действовать на территориях других штатов. Однако, в данном случае этой правовой нормой было решено пренебречь (в самом деле, победителей не судят!). Боясь огласки, детективы из Лос-Анджелеса решили не информировать полицию Невады и действовали на свой страх и риск. Бедолага Лесли Диллон был захвачен в гостиничном номере в Лас-Вегасе и, словно в скверном боевике, вывезен на заднем сидении автомобиля из Невады, закованный по рукам и ногам. Полицейские привезли его в Лос-Анджелес и поместили в одном из номеров отеля, где принялись интенсивно допрашивать. Ордера на его арест не существовало, поэтому без скандальной огласки незаконного ареста его даже нельзя было сдать в полицейский участок. Трудно сказать какова была бы судьба этого человека, но ему помогло невнимание полицейской охраны: Диллон сумел во время посещения туалета написать записку: «Помогите, помогите! Меня удерживают в тюрьме!». Затем он выбросил ее в окно. Записку подобрал работник отеля и немедленно сообщил о находке в полицию. Дальнейшее представить несложно - из ближайшего участка понаехали полицейские патрули, которые сначала блокировали гостиницу, а затем взяли ее штурмом…Конфуз получился колоссальный. Городское управление полиции было вынуждено признать, что сотрудники его отдела по расследованию убийств грубо нарушили целый ряд законов, как федеральных, так и местных. Диллон, разумеется, немедленно был освобожден; проведенное психиатрическое освидетельствование с очевиджностью продемонстрировало, что он являлся шизофреником. Об убийстве Элизабет Шорт он узнал из большой публикации в одной из флоридских газет в феврале 1948 г. Прочитанное произвело на него столь сильное впечатление, что он решил помочь полиции в розысках и написал в Калифорнию письмо с собственными соображениями об обстоятельствах преступления. За то и поплатился. Примерно в то же время (т. е. в конце зимы 1948 г. ) полицейский офицер Джон С. Джон, не имевший до той поры никакого отношения к расследованию, рассказал сержанту Хэрри Хансену, что некий осведомитель сообщил ему информацию об убийстве, весьма схожем с убийством Элизабет Шорт. Оказалось, что некий мелкий уголовник Эл Моррисон в состоянии подпития рассказывал о том, как ему удалось заманить в свой гостиничный номер красивую девушку, которую он затем изнасиловал, убил и расчленил. Сержант Хансен чрезвычайно заинтересовался услышанным, поскольку одна деталь придавала рассказу осведомителя правдоподобность: по его словам, погибшая носила на шее черную ленту, которую убийца, унитоживший прочую одежду девушки, оставил себе на память. Следствие распологало информацией о том, что Элизабет Шорт вечером 9 января была с черной ленточкой на шее. Полицейская практика запрещает передачу осведомителей от одного сотрудника другому, поэтому сам сержант Хансен не имел возможности поговорить с информатором. Однако, он попросил Джонса узнать у своего информатора как можно больше об этом преступлении. Осведомитель выяснил, что местом убийства девушки, по словам Эла Моррисона, была небольшая гостиница на углу 31-й и Тринити-стрит. Моррисон, якобы, пригласил девушку к себе в номер и та согласилась пройти с ним. В номере она отказалась от предложенного ликера и заявила, что не предпологала, будто Моррисон останется с нею на ночь. Последнего это разозлило и он, повалив гостью на пол, попытался ее изнасиловать. Поскольку девушка стала кричать, он затолкал ей в рот трусы и нанес несколько ударов кулаком в голову. Накинув петлю на шею своей жертве, он принялся ее душить; в процессе борьбы ему удалось совершить с девушкой анальный половой акт. В конце-концов, Моррисон оставил оглушенную девушку на полу и, заперев дверь, отправился на поиски ножа. Раздобыв на кухне мясницкий нож, он вернулся в номер и нанес девушке несколько ударов в живот. Вытащив изо рта умиравшей трусы, он разрезал ножом ее рот. Дабы расчленить труп, Моррисон перенес его в ванную. После того, как вся кровь ушла в сток, убийца разрезал тело и омыл его водой. Следов крови не осталось. Используя непромокаемый занавес душа и скатерть, он в два приема перенес расчлененное тело в багажник своей автомашины, на которой и вывез его. Осведомителю были представлены фотографии лос-анджелесских уголовников, среди которых он опознал т. н. Эла Моррисона. Оказалось, что под этой фамилией скрывался неоднократно судимый Арнольд Смит, он же Джек Андерсон Уилсон. Сопроводительная ориентировка гласила, что этот человек допрашивался как подозреваемый в убийстве уже упоминавшейся в этом очерке Жоржетты Бауэрдорф. Сержант Хансен немедленно связался с детективом Джоэлом Лесником, который в свое время расследовал убийство Бауэрдорф. Они обсудили совокупность вновь открывшихся обстоятельств и сошлись на том, что сообщения информатора весьма правдоподобны. В его рассказе особенно подкупала деталь, связанная с особенностью удушения преступником своей жертвы: он заталкивал в горло женщинам тряпки дабы заставить их замочать. В случае Бауэрдорф он воспользовался для этой цели полотенцем, в описании убийства Элизабет Шорт в роли кляпа были использованы трусы. Полицейские решили арестовать Уилсона-Смита-Моррисона и получили соответствующий ордер районной прокуратуры. Дело оставалось за немногим: отыскать самого преступника. Информатор несколько раз сталкивался с ним в разных местах, но обстоятельства складывались так, что ему не удавалось сообщить о встрече в полицию не вызвав подозрений. В конце-концов полицейские надоумили его розыграть маленькую комбинацию: осведомитель при очередной встрече попросил у Смита денег в долг и предложил сразу договориться о времени и месте возврата. Смит деньги дал, но от личной встречи отказался и сказал каким образом ему следует вернуть долг: деньги следовало занести в названный им бар и оставить у бармена. Предложенный вариант вполне устраивал полицию - вокруг бара были расставлены посты наружного наблюдения и полиция устроила многодневную засаду. Но тут словно вмешалось Провидение. Сначала в местных газетах появилась информация о том, что полиция идет по следу убийцы Элизабет Шорт. Затем последовало уточнение, что ордер на арест подозреваемого был получен на основании магнитофонных записей некоего полицейского информатора из уголовной среды. Информатор, мол-де, не представил никаких доказательств своим заявлениям, но прокуратура на основании голословных обвинений сочла возможным выписать ордер на арест. А вскоре вездесущие газетчики смогли назвать и фамилию подозреваемого - Смит. Хотя упомянутая фамилия была расхожей, сам факт ее оглашения мог насторожить предпологаемого преступника и тем ставил операцию на грань провала. Осведомитель занервничал и потребовал отказаться от задержания Смита полицией, поскольку это полностью разоблачало его в глазах приятелей из уголовного мира. Полицейские лихорадочно принялись готовить иную комбинацию, не грозившую осложнениями информатору, но жизнь распорядилась иначе. Но жизнь зачастую оказывается изощреннее любых детективных сюжетов. Совершенно неожиданно поступила информация о том, что Смит-Уилсон погиб: сгорел в своем номере в отеле «Голландия» на пересечении 7 - й и Колумбия-стрит, уснув с зажженой сигаретой в руках. Случившееся сильно смахивало на имитацию с целью избавиться от полицейского преследования, но тщательная проверка подтвердила предварительную информацию - в гостиничном номере действительно сгорел Арнольд Смит. В огне погибли все его вещи, в том числе и те, которые могли свидетельствовать о причастности погибшего к убийству Элизабет Шорт. Т. о. конец этой криминальной истории оказался разомкнутым. В США до сих пор живо дискутируется вопрос о том, в самом ли деле Арнольд Смит являлся убийцей «Черного Георгина» или его просто-напросто оговорил полицейский осведомитель. Кстати, фамилию последнего полиция Лос-Анджелеса скрывала на протяжении десятилетий. Лишь в 1981 г. , после того, как этот человек скончался, полиция назвала его - им оказался вор-рецидивист Арнольд Амит. С одной стороны, представляется весьма правдоподобным, что Элизабет Шорт стала жертвой некоего случайного знакомого (поскольку ее ближайшее окружение было проверено досконально; все ее знакомые доказали свое alibi с абсолютной надежностью). Но с другой, представляется довольно натянутым допущение, будто Элизабет могла отправиться в гостиницу с явным маргиналом Смитом. Девушка была не настолько наивна, чтобы не понимать, чем чревато общение с этим человеком, в особенности в ночное время. Рассказ Смита (как его передавал полицейский осведомитель Амит) заметно противоречил данным аутопсии. Во-первых, судебные медики утверждали, что изнасилования не было, и это утверждение никак не соответствовало рассказу Смита. Во-вторых, из того, что говорил Смит совершенно невозможно было понять на каком этапе и почему появились следы сдавления на ногах жертвы. Смит говорил, что он душил девушку руками и стягивал веревкой ее запястья, но он ничего не упоминал о связывании ног. Между тем, следы связывания ног были вполне отчетливы и наводили на мысль, что преступник на какое-то время (до двух часов) оставлял свою жертву полностью обездвиженной. В-третьих, Смит, якобы, утверждал, что убил свою жертву несколькими ударами ножа в живот. Аутопсия, однако, однозначно констатировала смерть Элизабет Шорт от ушибов головы, раны же на животе вообще не были зафиксированы. Весьма правдоподобным представляется допущение, что Смит убил какую-то другую девушку, но не Элизабет Шорт. Кроме того, никак нельзя пренебрегать предположением о возможном самооговоре Смита, хотя бы в целях бравады, «бандитского форсу» перед Амитом, как говорят уголовники в России. Наконец, не следует упускать еще одно вполне вероятное предположение: Смит вообще никогда ничего не говорил об убийстве и просто-напросто был оговорен Арнольдом Амитом. С какой целью последовал такой оговор сказать трудно, но сведение счетов посредством ложных доносов в уголовной среде отнюдь не редкость. Вообще, попытка реконструирования обстоятельств совершения убийства приводит к результатам совершенно неожиданным. В самом деле, Элизабет Шорт исчезла вечером 9 января 1947 г. Убита она была - ориентировчно - в первой половине дня 14 января. Даже если считать, что экспертиза в определении момента смерти ошиблась на сутки (а это довольно большая погрешность!), то все равно получается, что Элизабет Шорт провела несколько дней (10, 11, 12 и, возможно, 13 января 1947 г. ) неизвестно где и неизвестно с кем. Вряд ли это мог быть убогий отель с почасовой сдачей номеров. То, что мы знаем об Элизабет Шорт укрепляет в мысли, что эта девушка была весьма разборчива в знакомствах. Элизабет прекрасно понимала разницу между респектабельными мужчинами и опустившимся ублюдком. Она могла уехать в гости на несколько дней на роскошную виллу, но уж никак не осталась бы на 3 дня в притоне. Нет оснований считать, что последние дни своей жизни она удерживалась в изоляции насильно. Тот факт, что она в это время нормально питалась, заставляет думать, что Элизабет не была пленницей. Но где она могла провести эти дни? Это должен был быть дом, либо поместье за городом, т. е. такое место, где Элизабет никто не мог видеть и слышать. Вряд ли она могла прожить эти дни в гостинице и не привлечь к себе внимания. Ее обязательно запомнили бы соседи и персонал отеля. Поскольку после начала расследования никакой информациииз гостиниц города не поступало, это укрепляло предположение, что Элизабет Шорт после 9 января 1947 г. в отелях Лос-Анджелеса не бывала. Примерно так рассуждали лос-анджелесские детективы, когда весной 1948 г. принялись изучать район обнаружения тела погибшей. Сыщики исходили из того, что Элизабет Шорт могли убить где-то неподалеку, а части тела отнести к пересечению Нортон-авеню и 39-й улицы на руках. Версия эта представлялась совсем уж тупиковой, поскольку, в принципе, место убийства могло распологаться очень далеко, но учитывая, что прочие версии к этому моменту уже отпали, проверить следовало и этот вариант. Внимание детективов очень скоро привлек дом N 3959 по Нортон-авеню, расположенный буквально в одном квартале от места обнаружения тела Элизабет Шорт. Это здание в 1946 г. приобрела супружеская чета - Уолтер Алонзо Бейли и его супруга Рут. Но жить в нем супругам не довелось - в скором времени на их головы обрушилась череда неприятностей весьма специфического свойства. Надо сказать, что вплоть до середины 1940-х годов Уолтер Бейли являл собою воплощение респектабельности и успеха. Он был главврачом в лос-анджелесском окружном госпитале, имел обширную частную практику. Его офис помещался в доме N 1052 по 6-й Западной стрит - это был престижный район города! Помимо этого Бейли работал в Университете Южной Калифорнии, был допущен к чтению лекций. Такому человеку грех было жаловаться на отсутствие общественного признания…Но в 1946 г. его биография сделала странный и неожиданный зигзаг. Одна из сотрудниц доктора заявила о сексуальных домогательствах с его стороны, а в скором времени аналогичные признания последовали еще от нескольких молодых медсестер. Женщины жаловались преследования, которым доктор Бейли предавался почти с маниакальной настойчивостью. Информация о его поведении выглядела столь неприглядной, что Рут Бейли оставила мужа, а его персональное дело попало на разбор в комиссию по профессиональной этике, существовавшую при медицинском департамента правительства штата. Чтобы как-то сгладить крайне негативное впечатление, которое производила вся эта история, Уолтер Алонзо бейли поспешил жениться на молодой медсестре Александре фон Патрика. Впрочем, сей неуклюжий маневр не спас его репутации и карьеры - хирург лишился своего места главврача и был вынужден уволиться из университета. В январе 1947 г. дом N 3959 по Нортон-авеню стоял незаселенным. Именно поэтому он поначалу и не привлек к себе внимание детективов. Однако, на тот момент он был вполне жилым - там провели ремонт и сам Бейли время от времени наведывался по этому адресу. А значит, этот дом вполне мог быть тем местом, куда ловелас приглашал объекты своих пристрастий. Элизабет Шорт могла оказаться в этом доме сначала на положении гостьи, а когда ее неуступчивость вызвала ярость хозяина - жертвы. Для высококлассного хирурга, каковым являлся Уолтер Бейли, разрезать человеческое тело не представляло ни малейшего затруднения. И если он в самом деле решился на убийство Элизабет Шорт в своем новом доме, то избавиться от тела ему труда не составило бы. Все эти соображения показались следователям немаловажны. Следствие не распологало фактами, уличавшими Уолтера Бейли, но детективы рассчитывали их получить в ходе допроса и обыска дома. Увы! - действительность опрокинула все их ожидания. Когда полицейские явились в дом Бейли для допроса, они увидели человека, превратившегося в живую развалину: болезнь Альцгеймера (старческое слабоумие, говоря по-русски) превратило этого еще совсем недавно крепкого мужчину в полуидиота. Одного взгляда на него было достаточно для того, чтобы понять - ни один психиатр не признает его дееспособным. А это означало, что даже в случае установления вины Бейли осудить его будет невозможно. Т. о. отпала еще одна перспективная версия. За последующие полвека американские историки выдвинули около 50 более или менее достоверных версий, связанных с последними днями жизни Элизабет Шорт и обстоятельствами ее смерти. Вокруг образа этой девушки сложилась своего рода мифология. В разное время высказывались и обосновывались предположения о личном знакомстве Элизабет Шорт с культовыми фигурами различных американских эпох: Мерилин Монро, Рональдом Рейганом и пр. (все эти домысли не получили достоверного подтверждения). В апреле 2003 г. компания «Dateline NBC» показала короткий ролик, снятый любительской кинокамерой 2 сентября 1945 г. , на котором, якобы, была видна Элизабет Шорт, целовавшаяся на голливудском холме с каким-то матросом. Материал этот был преподнесен как сенсация, поскольку считается, что в этот день Шорт не было в Лос-Анджелесе. Т. е. и поныне вокруг обстоятельств жизни и смерти этой девушки сталкиваются самые противоречивые суждения. Но во всей этой богатой палитре нельзя не выделить весьма своеобразное и монументальное исследование Стива Ходела, впервые изданное в 1995 г. Его немалый объем - 460 страниц - свидетельствует о глубине проработке материала, а биография автора - отставного детектива отдела убийств - невольно побуждает с особым вниманием отнестить к его точке зрения. А она не просто парадоксальна, а прямо сенсационна. Стив Ходел утверждает в своей книге, что ему известно имя и фамилия убийцы Элизабет Шорт. И не только ее, но и еще 20 девушек, убитых на протяжении 30 лет в нескольких штатах США и на Филлипинах. Все они были жертвами одного и того же серийного убийцы. Звали этого серийного убийцу…… Джордж Ходел. Это был отец Стива, автора книги. Сын своей книгой обвинял отца в убийстве двух десятков женщин! Согласитесь, такая коллизия способна сделать книгу сенсационной!Джорд Ходел был человеком чрезвычайно разносторонне одаренным. Это был великолепный музыкант, поэт, он был наделен литературным даром слова и некоторое время работал репортером криминальной хроники. Коэффициент интеллекта Джорджа превышал 140, т. е. о нем м. б. говорить как о человеке на грани гениальности. В делах финансовых, в административной карьере ему неизменно сопутствовала удача. В 1938 г. он стал работать в Департамента здравохранения городского правительства Лос-Анджелеса. Через год Ходел закончил аспирантуру по специальности «венерология» и сразу сделался начальником отдела в этом же самом Департаменте. А еще через год он открыл частную венерологическую лечебницу. Это было весьма востребованное обществом направление медицины. До массового внедрения пенициллина венерические заболевания распространялись в Калифорнии подобно эпидемиям. А потому Джордж Ходел не бедствовал. Помимо материального достатка Джордж Ходел имел и другое основание для того, чтобы с оптимизмом смотреть в будущее. По заверениям сына, папа грешил сбором компромата на своих пациентов. Поскольку он работал в администрации города, многие чиновники и работники полиции смотрели на него, как на «своего парня», в надежности которого можно было не сомневаться. Джордж усиленно поддерживал свой имидж, благодаря чему за несколько лет у него появилась клиентская база, состоявшая сплошь из сильных мира сего. Умение работать с людьми и при случае шантажировать их угрозой компрометации не раз сослужило Ходелу хорошую службу. Папа автора книги был «ходок по женской части». По утверждениям Стива Ходела, среди объектов преследований отца фигурировала и Элизабет Шорт. Стив представил три фотографии из семейного альбома, на которых была изображена Элизабет в обществе Джорджа Ходела. Тот убил ее как потому, что она отказала ему в интимной близости, так и потому, что к 1947 г. ему уже довелось убивать женщин и он почувствовал прелесть этого занятия. В 1949 г. Джордж Ходел попал в весьма неприятную историю, попортившую ему немало крови. В октябре этого года его 14-летняя дочь Тамар бежала из дома и сделала заявление полиции о сексуальных преследованиях отца, принуждении к аборту, неоднократных оргиях с проститутками и ее - Тамар Ходел - участием. Кроме этого, дочь заявила, что ее отец убил Элизабет Шорт. Тамар ссылалась на нескольких человек, которые, якобы, могли подтвердить справедливость ее слов. В частности, она просила допросить Коррин Тарин, Френа Секстона, Барбару Шерман. Заявление Тамар компрометировало в той или иной степени 19 человек. Наиболее серьезные обвинения (кроме самого Джорджа Ходела) касались известного в Лос-Анджелесе гинеколога Френсиса Балларда, который, якобы, с ведома отца сделал в сентябре 1949 г. аборт Тамар Ходел. Стив Ходел оценил показания своей сестры как очень серьезные и обоснованные. В том, что Тамар обвинила отца в убийстве Элизабет Шорт, он видит косвенное подтверждение семейных преданий. Любопытна развязка этой истории. Все лица, поименованные Тамар, были допрошены в полиции. Все обвиненные ею люди наотрез отказались признавать вину. Между тем, свидетели Тамар дали показания в целом соответствовавшие сути сделанного ею заявления. После месячного расследования, дело было передано в суд. Процесс, состоявшийся в декабре 1949 г. , был сенсационен. Мать Тамар - Дороти Ходел - обвинила дочь в клевете на отца и заявила, что двумя годами ранее обращалась к психиатру с целью проверки здоровья дочери, которая систематически лгала. Дороти утверждала, что Тамар «не поддается контролю и неисправима». В суде были представлены документы, согласно которым Джордж Ходел в то самое время, когда он, якобы, насиловал свою дочь, находился на излечении в санатории после тяжелого сердечного приступа. В защиту обвиняемого выступили в общей сложности 14 человек; помимо супруги Джорджа защищали теща, сводный брат, друзья и пр. Все свидетели обвинения под присягой изменили свои показания. Приговор суда, вынесенный 23 декабря 1949 г. , оказался неожиданным: все лица, обвиненные Тамар Ходел, освобождались от подозрений, сама же Тамар объявлялась жертвой преднамеренных манипуляций со стороны… 22-летней Барбары Шерман, одной из трех свидетелей обвинения. Последняя приговаривалась к 3 годам лишения свободы условно, кроме того, ей официально запрещалось вступать в любой контакт с членами семьи Джозефа Ходела и его друзьями. Стивен Ходел, разбирая обстоятельства этого судебного процесса, заявил в своей книге, что суд сделался жертвой недобросовестных манипуляций его отца. Детективы из департамента полиции предупредили Джозефа Ходела о том, что телефон его поставлен на прослушку, они же провели со свидетелями необходимую работу, в результате которой те изменили в суде показания, данные на предварительном расследовании. Стивен Ходел сослался на мнения некоторых детективов, которые допускали возможность убийства Элизабет Шорт его отцом и предлагали провести тщательное расследование этой версии. Эти предложения были не услышаны, более того, заявления Тамар, связанные с Элизабет Шорт, на суде вообще не затрагивались. Хотя формально Джозеф Ходел сумел выйти сухим из воды, очень многие люди в Лос-Анджелесе скептически восприняли судебный приговор; вокруг Ходела сложилась обстановка всеобщего отчуждения и он был вынужден оставить город. В течение 30 лет он занимался импортом в США экзотических лекарств из Азии, заработал на этом бизнесе очень большие деньги и вернулся в родной город только в 1979 г. К этому времени большинства участников процесса 1949 г. уже не было в живых. Скончался Джозеф Ходел в 1999 г. в полном маразме, он даже не узнал о том, что сын написал о нем книгу. Такова вкратце история, рассказанная Стивеном Ходелом. Разумеется, появление подобного исследования, причем оперирующего информацией малоизвестной либо давно забытой, сопровождалось взрывом общественного интереса к «делу Элизабет Шорт». Как это нередко бывает новая версия нашла как суровых критиков, так и горячих сторонников. Сотрудник лос-анджелесского департамента полиции Брайен Карр попытался провести экспертизу представленных Стивом Ходелом фотографий из семейного альбома на которых, якобы, была запечатлена Элизабет Шорт. Однозначного результата экспертиза не дала - качество снимков было таково, что надежная идентификация изображенных на них людей не представлялась возможной. Нельзя не отметить, что в целом Джордж Ходел не очень соответствовал психологическому портрету серийного убийцы. Тяжелые травмы на голове погибшей, ее разрезанный рот, указывали на действия человека, находившегося в чрезвычайном гневе (строго говоря, так мог действовать не только убийца-серийник). Если Элизабет Шорт действительно убил сексуальный маньяк, то поисковый психологический портрет заставил бы искать неудачника в повседневной жизни, склонного к рутинной работе, возможно, неквалифицированной, стремящегося реализовать себя посредством унижения окружающих. Эти общие черты можно детализировать, но ясно, что умный и ловкий Джозеф Ходел, успешный в бизнесе и карьерном росте, не соответствует подобному описанию. Когда репортер газеты «Лос-Анджелес таймс» Стив Лопз поинтересовался у окружного прокурора Стивена Кея, что тот думает о версии Стива Ходела, прокурор высказался в том смысле, что допускает возможное убийство Элизабет Шорт Ходелом - старшим в порыве гнева, либо по неосторожности, но не верит в то, что тот был убийцей-серийником. Такова, собственно, канва этой детективной истории. Место на пересечении 31-й стрит и Нортон-авеню ныне застроена и хорошо обжита. И ничто не указывает на то, что когда-то на этом месте началась одна из самых спорных криминальных историй Америки.