Глоток лунного светаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Он и она вампиры. Они давно любят друг друга, но проводят вместе всего несколько ночей за несколько лет. Почему? Они разные…Сегодня полнолуние. Я стою на балконе в номере небольшого греческого отеля и любуюсь отблесками лунного света на тёмной, слегка волнующейся морской глади. В тихую безветренную ночь море настороженно дремлет, подобно сытому зверю, готовому пробудиться от первого тревожного звука. На горизонте уже виднеется светлая полоса, предвестница рассвета. Я пью маленькими глотками красное вино из толстого стеклянного бокала и думаю о НЁМ. Последний раз мы виделись пять лет назад. Три полных страсти ночи в гостинице польского провинциального городка. Потом он ушёл и не вернулся. Я ждала его два дня, но он, не простившись, уехал, и наши дороги вновь разошлись. Нынче ночью я встретила его на набережной в толпе отдыхающих с красивой молоденькой блондинкой. Он с уверенностью собственника обнимал талию новой подружки. Лицо девицы выглядело довольным и беспечным. Похоже, она пока не поняла, кто её спутник, и, скорее всего, не поймёт. Спустя несколько дней они расстанутся навсегда, неделю другую девчонка будет страдать от необъяснимой слабости и головной боли, а по ночам просыпаться от жутких и одновременно упоительно-сладостных кошмаров. Ощутив мой взгляд, он остановился и повернул голову. Я заметила, как загорелись его глаза, потом он улыбнулся и кивнул. В его улыбке промелькнуло нечто хищное и непреодолимо соблазнительное. Моё сердце на миг замерло. Предвкушение любви зачастую волнует сильнее, чем сама любовь в её физическом воплощении. Но в нашем случае наоборот. Когда мы вместе, то на некоторое время забываем обо всём. Я знаю, что он меня найдёт, и мы снова проведём две или три ночи вместе. А далее неизбежно последует расставание. Перед глазами, словно наяву встало его улыбающееся лицо. Брови вразлёт, светло-серые внимательные глаза, немного ассиметричный, чётко очерченный рот. Незнакомым поначалу его сухощавая нескладная фигура представляется медлительной и неуклюжей. Однако это совсем не так. Он двигается с грацией лесного кота, столь же стремительно и точно. После завтрака я улеглась в постель и проспала до семи вечера. Около шести меня разбудил лязг колёсиков чемодана по вымощенному плиткой полу, доносившийся из коридора. Затем хлопнула дверь соседнего номера. У меня появился сосед. Я перевернулась на спину и потянулась. Нарастающий голод заставил меня подняться с кровати. Наскоро перекусив телячьей отбивной в маленьком ресторанчике возле отеля, я отправилась купаться. К тому времени солнце наполовину скрылось в море. Волны с тихим мелодичным шелестом скользили по влажному песку. За столиком в пляжном баре сидели два последних клиента и о чём-то громко спорили. Сбросив тунику, я медленно вошла в воду. Он пришёл после полуночи. Я услышала его шаги, когда он подходил к отелю. Затем скрипнула незапертая дверь. Не сказав ни слова, будто и не было тех пяти лет, промелькнувших, словно один день в бесцветной пустой суете, он приблизился ко мне и уверенно притянул к себе. Я коротко вздохнула, прижалась к нему всем телом, плавно погружаясь в глубокое, тихое блаженство, от которого кружится голова и сладко замирает в груди. Сказать, что я соскучилась? Сложный вопрос. Сейчас мне казалось, будто мы не расставались вовсе. Он и я – единые половины одного целого. Его руки и губы чутко ласкали моё тело. Я обхватила ладонями его лицо, заглянула в глубину светлых глаз с мерцающими на дне зрачков красными огоньками, погладила тонкий шрам над верхней губой, тёплую упругую кожу и зарылась пальцами в длинные русые пряди на затылке. От его губ едва уловимо пахло кровью и морем. Эти неописуемо приятное сочетание сладковато-пряного аромата пищи, соли и ветра будоражило воображение и возбуждало. Он приподнял мои бёдра и вошёл в меня. Я подавила вздох и обхватила руками его шею. Из открытого окна потянуло предрассветным холодком. Мы лежали рядом, усталые и расслабленные. Он ласково коснулся моей шеи, провёл пальцами по груди. Я рассмеялась и соскользнула с постели. Нам обоим захотелось есть. Позднее, когда голод усилился, мы покинули отель и вышли на набережную. Фонари ещё горели в призрачном полумраке наконец угомонившегося курортного городка. С остывшего за ночь побережья дул свежий лёгкий бриз, море покрылось лёгкой рябью и ожило. Сегодня нам было мало обычной еды. Жестокий неумолимый голод накалил нервы до предела. Звуки просыпающегося городка резали обострившийся слух, манящие запахи человеческих тел гнали нас вперёд. Мы прошли по набережной до старинной крепости и свернули на улицу, что вела к центру городка. Столики возле ресторанов опустели. В портовом баре всё ещё играла музыка. Оттуда, качаясь, вышел высокий плотный англичанин-турист с красным от выпитого спиртного лицом. Греки пьют мало, они способны просидеть целый вечер в большой компании за коктейлем или одним бокалом вина. Вдогонку англичанину послышались ругательства на греческом и грубый хохот. Он и она вампиры. Они давно любят друг друга, но проводят вместе всего несколько ночей за несколько лет. Почему? Они разные…Сегодня полнолуние. Я стою на балконе в номере небольшого греческого отеля и любуюсь отблесками лунного света на тёмной, слегка волнующейся морской глади. В тихую безветренную ночь море настороженно дремлет, подобно сытому зверю, готовому пробудиться от первого тревожного звука. На горизонте уже виднеется светлая полоса, предвестница рассвета. Я пью маленькими глотками красное вино из толстого стеклянного бокала и думаю о НЁМ. Последний раз мы виделись пять лет назад. Три полных страсти ночи в гостинице польского провинциального городка. Потом он ушёл и не вернулся. Я ждала его два дня, но он, не простившись, уехал, и наши дороги вновь разошлись. Нынче ночью я встретила его на набережной в толпе отдыхающих с красивой молоденькой блондинкой. Он с уверенностью собственника обнимал талию новой подружки. Лицо девицы выглядело довольным и беспечным. Похоже, она пока не поняла, кто её спутник, и, скорее всего, не поймёт. Спустя несколько дней они расстанутся навсегда, неделю другую девчонка будет страдать от необъяснимой слабости и головной боли, а по ночам просыпаться от жутких и одновременно упоительно-сладостных кошмаров. Ощутив мой взгляд, он остановился и повернул голову. Я заметила, как загорелись его глаза, потом он улыбнулся и кивнул. В его улыбке промелькнуло нечто хищное и непреодолимо соблазнительное. Моё сердце на миг замерло. Предвкушение любви зачастую волнует сильнее, чем сама любовь в её физическом воплощении. Но в нашем случае наоборот. Когда мы вместе, то на некоторое время забываем обо всём. Я знаю, что он меня найдёт, и мы снова проведём две или три ночи вместе. А далее неизбежно последует расставание. Перед глазами, словно наяву встало его улыбающееся лицо. Брови вразлёт, светло-серые внимательные глаза, немного ассиметричный, чётко очерченный рот. Незнакомым поначалу его сухощавая нескладная фигура представляется медлительной и неуклюжей. Однако это совсем не так. Он двигается с грацией лесного кота, столь же стремительно и точно. После завтрака я улеглась в постель и проспала до семи вечера. Около шести меня разбудил лязг колёсиков чемодана по вымощенному плиткой полу, доносившийся из коридора. Затем хлопнула дверь соседнего номера. У меня появился сосед. Я перевернулась на спину и потянулась. Нарастающий голод заставил меня подняться с кровати. Наскоро перекусив телячьей отбивной в маленьком ресторанчике возле отеля, я отправилась купаться. К тому времени солнце наполовину скрылось в море. Волны с тихим мелодичным шелестом скользили по влажному песку. За столиком в пляжном баре сидели два последних клиента и о чём-то громко спорили. Сбросив тунику, я медленно вошла в воду. Он пришёл после полуночи. Я услышала его шаги, когда он подходил к отелю. Затем скрипнула незапертая дверь. Не сказав ни слова, будто и не было тех пяти лет, промелькнувших, словно один день в бесцветной пустой суете, он приблизился ко мне и уверенно притянул к себе. Я коротко вздохнула, прижалась к нему всем телом, плавно погружаясь в глубокое, тихое блаженство, от которого кружится голова и сладко замирает в груди. Сказать, что я соскучилась? Сложный вопрос. Сейчас мне казалось, будто мы не расставались вовсе. Он и я – единые половины одного целого. Его руки и губы чутко ласкали моё тело. Я обхватила ладонями его лицо, заглянула в глубину светлых глаз с мерцающими на дне зрачков красными огоньками, погладила тонкий шрам над верхней губой, тёплую упругую кожу и зарылась пальцами в длинные русые пряди на затылке. От его губ едва уловимо пахло кровью и морем. Эти неописуемо приятное сочетание сладковато-пряного аромата пищи, соли и ветра будоражило воображение и возбуждало. Он приподнял мои бёдра и вошёл в меня. Я подавила вздох и обхватила руками его шею. Из открытого окна потянуло предрассветным холодком. Мы лежали рядом, усталые и расслабленные. Он ласково коснулся моей шеи, провёл пальцами по груди. Я рассмеялась и соскользнула с постели. Нам обоим захотелось есть. Позднее, когда голод усилился, мы покинули отель и вышли на набережную. Фонари ещё горели в призрачном полумраке наконец угомонившегося курортного городка. С остывшего за ночь побережья дул свежий лёгкий бриз, море покрылось лёгкой рябью и ожило. Сегодня нам было мало обычной еды. Жестокий неумолимый голод накалил нервы до предела. Звуки просыпающегося городка резали обострившийся слух, манящие запахи человеческих тел гнали нас вперёд. Мы прошли по набережной до старинной крепости и свернули на улицу, что вела к центру городка. Столики возле ресторанов опустели. В портовом баре всё ещё играла музыка. Оттуда, качаясь, вышел высокий плотный англичанин-турист с красным от выпитого спиртного лицом. Греки пьют мало, они способны просидеть целый вечер в большой компании за коктейлем или одним бокалом вина. Вдогонку англичанину послышались ругательства на греческом и грубый хохот. Англичанин повернулся к бару и сделал рукой неприличный жест, а затем, качаясь, поплёлся мимо крепости к морю. Мы, молча, последовали за ним. Пьяный турист миновал каменную арку и остановился на вымощенной булыжниками небольшой площадке. Гнусаво напевая, англичанин уселся на уступ. Он не успел толком сообразить, что с ним произошло. Кровь англичанина отдавала неплохим шотландским виски со своеобразным дымным привкусом и лёгким оттенком ванили. Спустя полчаса мы сбросили обмякшее обескровленное тело в море. Обычно мы оставляем жертвы в живых, затуманив им разум. Несколько минут в нашем обществе бесследно исчезают из их памяти. Но сейчас голод оказался настолько сильным, что мы не смогли остановиться. Когда солнце встало над морем, сытые и умиротворённые мы направились в отель. Каждый к себе. – Кайя! – негромко окликнул он меня. – Сегодня в полночь? – В его низком, мягком с лёгкой хрипотцой голосе по-прежнему ощущалась сдержанная страсть. Мои острые белые клыки аккуратно втянулись в дёсны. Я слизнула с губ кровь и кивнула. Сокращённое прозвище, которое он мне дал, раздражало, в «Кайя», имени вечно молодой богини сиддхов, имелось нечто роковое и пугающее. И он это прекрасно знал. Ему нравилось меня дразнить. Когда-то при крещении меня назвали Анной-Катариной. Теперь я предпочитала короткое «Кэт». Подсобный рабочий поливал из шланга кусты роз у входа в отель, горничная старательно мыла широкую белую лестницу. В ресторане я оказалась единственной, кто появился к началу завтрака. Есть не хотелось. Выпила две чашки крепкого кофе со сливками и отправилась в номер. В ванной я сбросила платье и принялась изучать в зеркале своё отражение. На меня глядела стройная, синеглазая девушка лет двадцати с большими, в пол лица синими глазами, нежным овалом загорелого под южным солнцем лицом и тонкой гибкой шеей. Вопреки книжным и киношным вымыслам вампиры нисколько не боятся солнца, святой воды и чеснока. Просто у нас, как и у прочих хищников любимое время суток – ночь. В комнате я достала из сейфа шкатулку с украшениями и взяла в руки массивное ожерелье с тремя крупными сапфирами в россыпи бриллиантов. Колье подарил мне он много-много лет назад. Самый любимый мною подарок. Я зажмурила глаза и вспомнила мой первый бал в его дворце, себя в платье из серебряной парчи в сапфировом ожерелье и любопытные, изучающие взгляды за спиной. «Кто такая? Новая коханка ясновельможного пана Яна…» Моя одинокая жизнь вдовы заможного шляхтича изменилась за считанные дни. Пятнадцати лет отец выдал меня замуж без приданного «за красоту». Внешне я мало походила на светловолосых румяных девушек-литвинок, но местные шляхтичи считали меня красавицей. Всё дело в вампирском обаянии. Муж любил меня без памяти, а я не могла забыть отцовского гостя в шитом золотом жупане, появившегося на пороге нашего дома в мартовскую вьюжную ночь, хотя видела его только раз. Почему-то я всегда знала, что он меня найдёт. Так и случилось. К сорока годам я нисколько не изменилась. Мои ровесницы постарели, поседели и расплылись от частых родов. Мне судьба детей не дала, но муж меня этим не попрекал, у него от первой жены родились трое сыновей и две дочери. Шло время, всё чаще и чаще я слышала за спиной завистливый шепоток «ведьма». Пусть ходила в костёл не реже других, исповедовалась, когда положено и посещала мессу, как положено доброй католичке. Но люди смотрели на меня косо. Если бы не муж, от которого зависело благосостояние многих в нашем краю, гореть бы мне на костре! Муж умер, когда мне исполнилось сорок пять. Засуха, неурожаи и королевские военные налоги обозлили холопов до крайности. А дальше пришёл мор. Вымирали целые семьи. Шальная старуха-знахарка обвинила меня в колдовстве, мол, я причина всех бед! Вооружённые ******* и вилами бедные шляхтичи и холопы осадили фольварк, доставшийся мне от мужа, как вдовья доля. Страшная осенняя ночь! Помню загоревшиеся хозяйственные постройки, плач и громкие вопли женщин из челяди, отчаянные крики мужчин, лязг скрестившихся сабель и стоны умирающих. Тогда я верила в нашего Господа и, запершись в крохотной каплице, молилась в ожидании неминуемой смерти… Голод, настоящий вампирский голод напоминал о себе лишь иногда в дни поста. В то время я ещё не знала, кто я есть. Наверно та страшная ночь стала бы последней в моей жизни, если бы не он. Отряд панцирной кавалерии ворвался в горящий фольварк и разогнал взбунтовавшуюся чернь. Пан в покрытой грязью кирасе стремительно вошёл в каплицу и встал передо мной. От него крепко пахло кровью и копотью. Наши глаза встретились, бурная волна радости затопила моё сознание. Почему-то я всегда знала, что он вернётся и ждала. Что я чувствовала? Благодарность? Почтение? Любопытство? Да, поначалу. Позднее пришло понимание. Я и он созданы друг для друга. Мы одно целое… Он появился ровно в полночь. Круглая луна сияла в россыпи звёзд чисто и ярко, как в самые ясные летние дни. Он порывисто обнял меня и жарко прошептал: – Кайя, моя прекрасная, нежная Кайя. Теперь ты со мной… Хочу вдохнуть запах твоего тела, заглянуть тебе в глаза!– Не говори так, Ян! – впервые с момента встречи я произнесла его имя, бесконечно любимое и ненавистное. Он рассмеялся. На мгновении в памяти всплыла наша первая встреча. Я, нескладная пятнадцатилетняя девчонка в вышитой сорочке из белёного льна, точно у богатых селянок и новой узорчатой юпе стою перед магнатом из рода Радзивиллов и несмело улыбаюсь. Ян в аксамитовом кунтуше и жупане из золотой парчи, отороченном соболем, глядит на меня и от души веселится. Он так и не признался, чем рассмешила его юная дочка фольваркового шляхтича. Тот год мне запомнился лютыми морозами и толпами оборванных, голодных беженцев с юга. Татары лютовали на землях от Турова до Пинска. В середине зимы князь Острожский под Ольшаницей разбил в четверо превосходящее татарское войско, и освободил пленников. По шляху потянулись телеги, нагруженные добытым добром. Полевой гетман Ян Радзивилл командовал панцирной кавалерией. Победу шляхта праздновала до весны. Случилось так, что ближе к ночи по дороге из гостей ясновельможного пана Яна и его шляхтичей застала мартовская метель, и они свернули в ближайший к шляху фольварк, которым владел мой отец. Принимать у себя магната – великая честь! Челядь сбилась с ног, собирая угощение. Мой отец считался богатым шляхтичем, пять крепких фольварков и доля в мануфактуре – приличное состояние. Однако разница между магнатом и фольварковым шляхтичем огромная, хоть по закону у панов радных и у безземельной шляхты-голоты равные права. Я с укором посмотрела на любовника, опять он попытался подавить мою волю! Снова ласковая, обволакивающая сознание речь и жёсткое ментальное воздействие на разум. Ян ничуть не изменился. Я хотела бы, чтобы мы никогда не расставались, шли по жизни рука об руку, но это был бы союз равных, основанный на любви и уважении. Ян же всегда видел во мне только желанную женщину, которой он вправе распоряжаться по собственному усмотрению… Не могу остаться с ним и не могу его не любить, не восхищаться им. Море светилось в лунном свете. Мы с Яном сбросили одежду и вошли в воду. Он нырнул и поплыл под водой вперёд. Я медленно шла по ровному песчаному дну, прислушиваясь к ночным звукам. Прохладная вода ласкала разгорячённое тело, лунный свет постепенно проникал в меня, изменяя внутреннюю сущность. Вампиры – особая раса. Мы потомки вымершего племени, которое в незапамятные времена прилетело с далёких звёзд. Так мне рассказывал Ян. Далёкие предки, чтобы выжить ассимилировались с аборигенами, появилось общее потомство, унаследовавшие черты обеих рас. Но потом произошёл сбой, дети людей и вампиров не выживали, а затем и вовсе перестали рождаться. Разве что встречались двое, в чьих жилах текла кровь предков-вампиров. Если наследственность пришельцев доминировала, повзрослев, юноша или девушка становились вампирами. Так произошло с Яном и со мной. Изредка у пары вампиров, долго живущих вместе, появлялось потомство. Я легла на воду и поплыла вслед за Яном. В полумиле от берега мы почувствовали, что под воздействием лунного света тела наши сделались невесомо лёгкими и текучими, словно туман. Плавно, без всплеска я выпрыгнула на поверхность воды, встала на лунную дорожку и развела в стороны руки. Всё моё существо переполнял восторг. Я купалась в лунном свете, пила его мелкими глотками, наслаждаясь красотой и полнотой бытия. Ян последовал за мной. Мы смеялись и кружились, взявшись за руки, поднимались вверх в восхитительно быстром полёте и танцевали на лениво волнующейся морской глади, пока луна не начала бледнеть. Вернувшись в отель, опьянённые лунным светом и желанием, мы занялись любовью. А утром Ян ушёл. Он знал, что и в этот раз не сумеет убедить меня остаться с ним насовсем, поэтому Ян ничего не сказал на прощание. В глупой надежде, что он передумает и, наконец, примет меня как равную, я прислушивалась к его удаляющимся шагам. Когда мы увидимся снова? Через год? Через десять лет? Я подожду, сколько бы не пришлось ждать, всё равно его дождусь…