ГадюшникСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Всё случилось из-за того, что я стал долбаным извращенцем, так что это будет история с моралью. Что-то вроде «Не буди лихо, пока оно тебя не касается» или «Не вмешивайся в частную жизнь сверхъестественного существа». Ну и, конечно, из-за баб. Уверен, половина херни в мире происходит именно благодаря им. В моём случае баба была одна, звали её Светка, и всё у нас было хорошо. Настолько хорошо, что на день Святого Валентина она приволокла мне телескоп — будем, мол, вдвоём смотреть на звёзды. Но со звёздами не сложилось, потому что ровно через две недели она ушла к кому-то хмырю — сынку родительских друзей, а я остался в компании разбитого сердца и гребаного телескопа. Честно говоря, первым моим желанием было хорошенько долбануть его об стенку и выбросить вместе со своими горестными воспоминаниями, но я не оставлял надежды, что Светка опомнится и вернётся ко мне. Я её, конечно, благородно прощу, как бы случайно намекнув, что сберёг нашу мечту о звёздах и всей остальной сопливой романтике. Ага, щас…Никто ко мне, само собой, не вернулся, и как-то так получилось, что очередной унылый, полный жалости к самому себе вечер я решил посвятить освоению телескопа. Последовательные люди в таких случаях читают инструкцию, но я был не из таких, поэтому никаких звёзд не увидел, зато увидел кувыркающуюся в постели парочку в многоэтажке напротив. А несколькими этажами ниже — весьма недурную девчонку, которая рассекала по квартире в одних трусах. Короче, телескоп оказался просто кладезем развлечений, и я «подсел» очень быстро. Скоро я, как заправский сталкер-извращенец, уже знал, чем живут соседи по двору. Знал, что тётка на «Ауди» водит к себе любовника, пока дети в школе. Что добродушный дворник поколачивает свою благоверную, а симпатичная студенточка коротает вечера за просмотром хардкорного хентая (порнографические аниме-мультфильмы). Хорошо, что я когда-то отказался от идеи к ней «подкатить», а то кто знает, какими травмами для здоровья и потенции это могло обернуться. Чувствовать себя незримым наблюдателем было, конечно, лестно, но, во-первых, меня всё это время азартно пилила совесть, отчего я почти растерял последние остатки самоуважения, а во-вторых (и это главное) — жизнь ближних оказалась на редкость однообразной, и мой пыл как-то поутих. Но на моё счастье в радиусе обзора, помимо чинных новостроек, находился Гадюшник. Печально знаменитое местечко — убогая панельная пятиэтажка, где обитали сплошь алкаши, сумасшедшие старухи, бывшие зеки и просто психи. В общем, весь бомонд нашего района. Ясное дело нормальные люди старались этого дома избегать — оттуда круглые сутки доносился смачный мат, летели прямо из окон бутылки и окурки, и каждую неделю из Гадюшника кого-нибудь увозили на скорой — как правило, с парочкой ножевых, впрочем, были и попытки суицида. Не удивительно, что Гадюшник обеспечил мне множество ярких эмоций — «Криминальная Россия» в любое удобное время. Любимыми моими персонажами стали полоумная бабка, которая волокла в свою берлогу весь хлам с окрестных свалок, мрачный мужик, каждый вечер напивавшийся до бесчувствия в обществе самого себя, и весёлая семейка, в чьей квартире дым коромыслом стоял непрерывно. Особенно весело было наблюдать за тем, как жена уводила в спальню очередного случайного гостя, а её муженёк в это время исследовал содержимое его кошелька. Забыты были не только телевизор и компьютер, но и Светка с её новым хахалем. В конце концов, у меня тоже всё било ключом, и ничего мне за это не было. Даже совесть наконец заткнулась, потому что одно дело — подсматривать за приличными обывателями, и совсем другое — за всяким сбродом. Через некоторое время я заметил очень странную особенность Гадюшника — после двух ночи все его обитатели, даже самые отпетые, буквально вырубались, как будто их кто-то отключал. Сначала это совпадение казалось мне очень забавным, ну ещё бы — грёбаный час Быка, и весь сброд отправляется на очную ставку со своими личными демонами. Но чем больше я за этим наблюдал, тем более неестественным казалось мне всё происходящее. Особенно после того, как я начал замечать тени, снующие по Гадюшнику после «отбоя». Но это странным образом только усиливало моё любопытство, и оно в конце концов было вознаграждено — мне удалось рассмотреть обладателей этих теней. Они передвигались на четвереньках и больше всего были похожи на скелеты, обтянутые плотной черной кожей. Сначала я не понимал, какого чёрта они вообще делают — казалось, они просто подползают к спящим обитателям Гадюшника и замирают возле них на несколько часов, словно впадают в какой-то ступор, но потом, разобравшись, наконец, с долбаными настройками телескопа, я смог приблизить картинку и увидел, что воздух вокруг спящих как будто колышется — вроде как марево над нагретым асфальтом. Вот только это марево, наплевав на все законы физики, утекало туда, где у черного уродца, по моим прикидкам, находился рот. Всё случилось из-за того, что я стал долбаным извращенцем, так что это будет история с моралью. Что-то вроде «Не буди лихо, пока оно тебя не касается» или «Не вмешивайся в частную жизнь сверхъестественного существа». Ну и, конечно, из-за баб. Уверен, половина херни в мире происходит именно благодаря им. В моём случае баба была одна, звали её Светка, и всё у нас было хорошо. Настолько хорошо, что на день Святого Валентина она приволокла мне телескоп — будем, мол, вдвоём смотреть на звёзды. Но со звёздами не сложилось, потому что ровно через две недели она ушла к кому-то хмырю — сынку родительских друзей, а я остался в компании разбитого сердца и гребаного телескопа. Честно говоря, первым моим желанием было хорошенько долбануть его об стенку и выбросить вместе со своими горестными воспоминаниями, но я не оставлял надежды, что Светка опомнится и вернётся ко мне. Я её, конечно, благородно прощу, как бы случайно намекнув, что сберёг нашу мечту о звёздах и всей остальной сопливой романтике. Ага, щас…Никто ко мне, само собой, не вернулся, и как-то так получилось, что очередной унылый, полный жалости к самому себе вечер я решил посвятить освоению телескопа. Последовательные люди в таких случаях читают инструкцию, но я был не из таких, поэтому никаких звёзд не увидел, зато увидел кувыркающуюся в постели парочку в многоэтажке напротив. А несколькими этажами ниже — весьма недурную девчонку, которая рассекала по квартире в одних трусах. Короче, телескоп оказался просто кладезем развлечений, и я «подсел» очень быстро. Скоро я, как заправский сталкер-извращенец, уже знал, чем живут соседи по двору. Знал, что тётка на «Ауди» водит к себе любовника, пока дети в школе. Что добродушный дворник поколачивает свою благоверную, а симпатичная студенточка коротает вечера за просмотром хардкорного хентая (порнографические аниме-мультфильмы). Хорошо, что я когда-то отказался от идеи к ней «подкатить», а то кто знает, какими травмами для здоровья и потенции это могло обернуться. Чувствовать себя незримым наблюдателем было, конечно, лестно, но, во-первых, меня всё это время азартно пилила совесть, отчего я почти растерял последние остатки самоуважения, а во-вторых (и это главное) — жизнь ближних оказалась на редкость однообразной, и мой пыл как-то поутих. Но на моё счастье в радиусе обзора, помимо чинных новостроек, находился Гадюшник. Печально знаменитое местечко — убогая панельная пятиэтажка, где обитали сплошь алкаши, сумасшедшие старухи, бывшие зеки и просто психи. В общем, весь бомонд нашего района. Ясное дело нормальные люди старались этого дома избегать — оттуда круглые сутки доносился смачный мат, летели прямо из окон бутылки и окурки, и каждую неделю из Гадюшника кого-нибудь увозили на скорой — как правило, с парочкой ножевых, впрочем, были и попытки суицида. Не удивительно, что Гадюшник обеспечил мне множество ярких эмоций — «Криминальная Россия» в любое удобное время. Любимыми моими персонажами стали полоумная бабка, которая волокла в свою берлогу весь хлам с окрестных свалок, мрачный мужик, каждый вечер напивавшийся до бесчувствия в обществе самого себя, и весёлая семейка, в чьей квартире дым коромыслом стоял непрерывно. Особенно весело было наблюдать за тем, как жена уводила в спальню очередного случайного гостя, а её муженёк в это время исследовал содержимое его кошелька. Забыты были не только телевизор и компьютер, но и Светка с её новым хахалем. В конце концов, у меня тоже всё било ключом, и ничего мне за это не было. Даже совесть наконец заткнулась, потому что одно дело — подсматривать за приличными обывателями, и совсем другое — за всяким сбродом. Через некоторое время я заметил очень странную особенность Гадюшника — после двух ночи все его обитатели, даже самые отпетые, буквально вырубались, как будто их кто-то отключал. Сначала это совпадение казалось мне очень забавным, ну ещё бы — грёбаный час Быка, и весь сброд отправляется на очную ставку со своими личными демонами. Но чем больше я за этим наблюдал, тем более неестественным казалось мне всё происходящее. Особенно после того, как я начал замечать тени, снующие по Гадюшнику после «отбоя». Но это странным образом только усиливало моё любопытство, и оно в конце концов было вознаграждено — мне удалось рассмотреть обладателей этих теней. Они передвигались на четвереньках и больше всего были похожи на скелеты, обтянутые плотной черной кожей. Сначала я не понимал, какого чёрта они вообще делают — казалось, они просто подползают к спящим обитателям Гадюшника и замирают возле них на несколько часов, словно впадают в какой-то ступор, но потом, разобравшись, наконец, с долбаными настройками телескопа, я смог приблизить картинку и увидел, что воздух вокруг спящих как будто колышется — вроде как марево над нагретым асфальтом. Вот только это марево, наплевав на все законы физики, утекало туда, где у черного уродца, по моим прикидкам, находился рот.

Я понятия не имел, что делать с этой потрясающей информацией, но на всякий случай решил продолжать наблюдения, уж очень мне было интересно, откуда появляются черные хреновины и куда потом деваются. А любопытство, как известно, наказуемо. Но я же был далеко, меня-то в моей уютненькой квартирке никто не мог достать…В итоге я выяснил, что тварей было не так и много, штук пять, и посещают они квартиры в совершенно произвольном порядке. С местной гопотой после их визитов ничего особенного не происходило — они, как обычно, просыпались утром и шли бухать и спускать свою жизнь в трубу. Я очень жалел, что никак не удаётся рассмотреть тварей во всех подробностях, но тут мне снова «подфартило» — как-то ночью одна из них решила нанести визит моему любимому персонажу — алкашу-одиночке, который вырубился прямо за кухонным столом, не успев поднести ко рту очередную рюмку. Сначала черный уродец просто стоял в своём обычном ступоре, а потом повёл головой, как будто что-то услышал, и уставился прямо на меня. И, твою мать, у него не было ни глаз, ни рта, ни ушей, ничего вообще, просто черный шар на тонкой шее, но при этом я всем нутром почувствовал, что он меня видит. Что эта хрень смотрит прямо на меня и прекрасно знает, что я тоже её вижу. В ушах зашумело — я готов был поклясться, что, несмотря на приличное расстояние, слышал какой-то мерзкий клокот и визг, но меня как будто что-то удерживало от того, чтобы оторвать взгляд, как можно быстрее задернуть шторы и притвориться, что меня никогда тут не было. Уродец всё смотрел и смотрел на меня своей безглазой мордой, а я стоял столбом и боялся, что сейчас моя черепушка взорвётся, как гнилая тыква. А потом линза телескопа с треском лопнула, я отпрянул назад, зацепился обо что-то и грохнулся на пол, напоследок приложившись головой о подлокотник кресла. Когда я пришел в себя, за окном по-прежнему было темно, и я решил, что прошло всего несколько секунд, но компьютер услужливо подсказал, что в отрубе я провалялся ровно сутки. И за это время ни одна сволочь не удосужилась позвонить и узнать, что же со мной случилось. И так мне стало паршиво и одиноко, что я от души пнул бесполезный телескоп ногой, а потом достал оставшуюся с Нового года водку и всю её выпил. Утром я, кое-как поспав и протрезвев, двинул на работу, но внезапно обнаружил себя у ларька покупающим бухло — такое ощущение, что я сделал это под гипнозом. Но выпить хотелось дико, да ещё алкаш-обитатель Гадюшника, стоявший возле меня, так понимающе улыбнулся, обнажив догнивающие пеньки зубов, что меня аж замутило. В общем, нормально я себя почувствовал только дома, после третьей рюмки. Кажется, я бухал дней десять — видимо, страдания по Светке нашли способ самовыражения. Просыпался утром совершенно разбитый, натягивал куртку и шел за водкой. Иногда в компании соседа, но чаще один. Сосед, кстати, оказался классным чуваком — я-то думал, он унылый задрот-компьютерщик, но после того, как мы вместе раскурили пару косяков и пару раз нажрались до бесчувствия… короче мы теперь не разлей вода. Блин, о чем это я? В последнее время с памятью творится что-то странное. А, да!Что до черных уродцев, я о них иногда вспоминаю, особенно когда в более-менее вменяемом состоянии тащусь по лестнице к двери в подъезд — звуки ругани и блатного шансона, а также неведомо откуда появившиеся на когда-то чистых ступеньках мусор и лужицы мочи, очень располагают к воспоминаниям о Гадюшнике. Я даже решил купить новый телескоп. Нужно уже узнать, что это всё было. Вот завтра же и куплю. Я же не какой-нибудь алкаш. Могу бросить в любой момент.