Это были ониСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

О многих вещах мы - люди предпочитаем умалчивать. С одной стороны, чтобы уберечь. С другой, чтобы нас не посчитали сумасшедшими. И хотя теперь моего деда нет в живых, случай, описанный в его дневнике я никогда не забуду…Румыния, декабрь 1945 год. В перевозном грузовике без эмблемы везли наш небольшой стрелковый отряд - восемь солдат, среди них два снайпера, в том числе и я. Звать меня Илай Морро. Весьма причудливое имя для русского солдата, не так ли? Но в команде меня называли просто Илья. Я никогда не задумывался о своих корнях, потому что родных своих я не знал. Вырос в приюте, а когда мне исполнилось шестнадцать, попросился добровольцем на войну, и через 2 года я уже был самым молодым снайпером в своем отряде. Не буду вдаваться в подробности своей жизни и перейду к своей истории. В мире уже витали слухи, что Берлин дал трещину и вскоре фашисткая зараза будет уничтожена, и мы были рады, каждой новости о небольшой, но победе над фашисткими захватчиками. Наша же задача была проста, по слухам отряды немцев засели в лесах Румынии, где и хотят обосновать свой аванпост, и нам надо было проследить за обстановкой ближайшую неделю, казалось все просто, как же мы ошибались. К вечеру мы уже высадились в Брашове. Через пять километров от места высадки была небольшая деревушка, название я уже не помню. Прибыв туда мы заметили, что больше половины живущих, были цыгане, и что нам они не были рады. Они боялись нас, и их страх был весьма обоснованным. Но к удивлению, среди них нашлось двое русскоговорящих, и хотя понимали мы их с трудом, найти общий язык мы смогли. Они говорили нам, что эти леса не рады чужакам и всякую другую тарабанщину, внимание на которую мы не обратили. Первые четыре дня прошли очень неплохо, мы нашли отличные места для наблюдения за периметром, ну а я битые часы сидел с винтовкой в руках. Но находясь в лесу меня не покидали ощущения того, что за мной наблюдают, это же чувствовал и Резцов – второй снайпер, который не раз мне говорил, что места эти нехорошие. На следующий день нас ждала кошмарная находка, немецкий аванпост, а правильнее то, что от него осталось. По всему лагерю были разбросаны части тел и внутренности. Оглядев трупы, командир сказал, что это видима работа волков, но если бы это сделали волки, то мы хоть выстрелы бы услышали, ведь лагерь был совсем недалеко. Причем то, что это сделало, было просто нечеловеческой силы, втрое больше медвежьей. Вернувшись в деревню и рассказав, что мы увидели, местные жители стали упрашивать нас покинуть их дом, ибо мы разозлили истинных хозяев леса. Но мы проигнорировали их просьбы, ведь уже через три дня мы должны были вернуться домой. На шестой день мы потеряли Гришина и Резцова, сказали, что сходят в лес проведать обстановку, но так и не вернулись. За ними пошли Матвеев и Дунаев, и те исчезли вместе с ними. Нас осталось четверо. Наш капитан Виктор Кондратьев запретил нам покидать пределы деревни, до того момента пока мы не узнаем, что стряслось. Местные же на себя стали не похожи, если первые дни мы наблюдали жизнь в деревне и игры детей на улице, то сейчас же они заколачивались у себя в домах сразу после заката солнца. А двое русскоговорящих старика твердили нам, что они уже не вернуться. Ночью в свой караул я ослушался приказа и, проходя через деревню, врезался в одного из стариков, того русскоговорящего. Не знаю, почему он не заперся дома и как он узнал, куда я иду, но он предупредил меня, что я если я встречу в лесу своих друзей, то должен буду бежать назад к огню ибо они уже не мои друзья, да и не люди вовсе. Я посчитал его сумасшедшим и не свернул со своего пути. Стоило мне подойти к опушке, и меня повергнул шок, я увидел Матвеева, он стоял передо мной с улыбкой на лице, но что-то в нем показалось мне подозрительным, и мы начали беседу:- Морро, слава богу, это ты, а мы с ребятами тебя ждем;- Где вы пропадали, черт возьми! Вы нашли Резцова и Гришина?;- Да конечно! Пойдем за мной, а то мы о тебе вспоминали;Вдруг я почувствовал режущую боль в области виска, и в память мне врезалось предупреждение старика. И тут я вспомнил, что Матвеев никогда не называл меня по фамилии, да и улыбался он очень редко и за грубость в его сторону хорошенько бы меня ударил, ведь мужик он был очень серьезным. И его глаза, это были глаза неживого человека, а сквозь ухмылку виднелись черные зубы. Я поднял на него винтовку и сказал ему:- Нет, я не пойду с тобой;- Почему?;- Потому что ты не Александр Матвеев;Услышав это, он только ухмыльнулся, и глаза его стали совершенно белыми, как у мертвеца. И не человеческим голосом он мне ответил:- Тогда эти деревья будут свидетелями твоей смерти;Сказав это, он начал вытягиваться в длину, кожа его стала чернеть, а на смену ногтям и зубам появились когти и клыки. Не раздумывая, я побежал обратно в лагерь, оглядываясь назад, я увидел, что за мной бежало четыре твари, в которых я узнал своих сослуживцев. О многих вещах мы - люди предпочитаем умалчивать. С одной стороны, чтобы уберечь. С другой, чтобы нас не посчитали сумасшедшими. И хотя теперь моего деда нет в живых, случай, описанный в его дневнике я никогда не забуду…Румыния, декабрь 1945 год. В перевозном грузовике без эмблемы везли наш небольшой стрелковый отряд - восемь солдат, среди них два снайпера, в том числе и я. Звать меня Илай Морро. Весьма причудливое имя для русского солдата, не так ли? Но в команде меня называли просто Илья. Я никогда не задумывался о своих корнях, потому что родных своих я не знал. Вырос в приюте, а когда мне исполнилось шестнадцать, попросился добровольцем на войну, и через 2 года я уже был самым молодым снайпером в своем отряде. Не буду вдаваться в подробности своей жизни и перейду к своей истории. В мире уже витали слухи, что Берлин дал трещину и вскоре фашисткая зараза будет уничтожена, и мы были рады, каждой новости о небольшой, но победе над фашисткими захватчиками. Наша же задача была проста, по слухам отряды немцев засели в лесах Румынии, где и хотят обосновать свой аванпост, и нам надо было проследить за обстановкой ближайшую неделю, казалось все просто, как же мы ошибались. К вечеру мы уже высадились в Брашове. Через пять километров от места высадки была небольшая деревушка, название я уже не помню. Прибыв туда мы заметили, что больше половины живущих, были цыгане, и что нам они не были рады. Они боялись нас, и их страх был весьма обоснованным. Но к удивлению, среди них нашлось двое русскоговорящих, и хотя понимали мы их с трудом, найти общий язык мы смогли. Они говорили нам, что эти леса не рады чужакам и всякую другую тарабанщину, внимание на которую мы не обратили. Первые четыре дня прошли очень неплохо, мы нашли отличные места для наблюдения за периметром, ну а я битые часы сидел с винтовкой в руках. Но находясь в лесу меня не покидали ощущения того, что за мной наблюдают, это же чувствовал и Резцов – второй снайпер, который не раз мне говорил, что места эти нехорошие. На следующий день нас ждала кошмарная находка, немецкий аванпост, а правильнее то, что от него осталось. По всему лагерю были разбросаны части тел и внутренности. Оглядев трупы, командир сказал, что это видима работа волков, но если бы это сделали волки, то мы хоть выстрелы бы услышали, ведь лагерь был совсем недалеко. Причем то, что это сделало, было просто нечеловеческой силы, втрое больше медвежьей. Вернувшись в деревню и рассказав, что мы увидели, местные жители стали упрашивать нас покинуть их дом, ибо мы разозлили истинных хозяев леса. Но мы проигнорировали их просьбы, ведь уже через три дня мы должны были вернуться домой. На шестой день мы потеряли Гришина и Резцова, сказали, что сходят в лес проведать обстановку, но так и не вернулись. За ними пошли Матвеев и Дунаев, и те исчезли вместе с ними. Нас осталось четверо. Наш капитан Виктор Кондратьев запретил нам покидать пределы деревни, до того момента пока мы не узнаем, что стряслось. Местные же на себя стали не похожи, если первые дни мы наблюдали жизнь в деревне и игры детей на улице, то сейчас же они заколачивались у себя в домах сразу после заката солнца. А двое русскоговорящих старика твердили нам, что они уже не вернуться. Ночью в свой караул я ослушался приказа и, проходя через деревню, врезался в одного из стариков, того русскоговорящего. Не знаю, почему он не заперся дома и как он узнал, куда я иду, но он предупредил меня, что я если я встречу в лесу своих друзей, то должен буду бежать назад к огню ибо они уже не мои друзья, да и не люди вовсе. Я посчитал его сумасшедшим и не свернул со своего пути. Стоило мне подойти к опушке, и меня повергнул шок, я увидел Матвеева, он стоял передо мной с улыбкой на лице, но что-то в нем показалось мне подозрительным, и мы начали беседу:- Морро, слава богу, это ты, а мы с ребятами тебя ждем;- Где вы пропадали, черт возьми! Вы нашли Резцова и Гришина?;- Да конечно! Пойдем за мной, а то мы о тебе вспоминали;Вдруг я почувствовал режущую боль в области виска, и в память мне врезалось предупреждение старика. И тут я вспомнил, что Матвеев никогда не называл меня по фамилии, да и улыбался он очень редко и за грубость в его сторону хорошенько бы меня ударил, ведь мужик он был очень серьезным. И его глаза, это были глаза неживого человека, а сквозь ухмылку виднелись черные зубы. Я поднял на него винтовку и сказал ему:- Нет, я не пойду с тобой;- Почему?;- Потому что ты не Александр Матвеев;Услышав это, он только ухмыльнулся, и глаза его стали совершенно белыми, как у мертвеца. И не человеческим голосом он мне ответил:- Тогда эти деревья будут свидетелями твоей смерти;Сказав это, он начал вытягиваться в длину, кожа его стала чернеть, а на смену ногтям и зубам появились когти и клыки. Не раздумывая, я побежал обратно в лагерь, оглядываясь назад, я увидел, что за мной бежало четыре твари, в которых я узнал своих сослуживцев. Бег на двух ногах сменился на звериную прыть, и лишь нечеловеческое рычание пронзало степную тишину. Вдали я увидел свет деревни и бежал так быстро как мог, и твари сбавили темп. Добежав до деревни, я разбудил капитана и двух солдат и рассказал обо всем что увидел. Я получил выговор от капитана и смех сослуживцев. Но вдруг я увидел, что лицо Капитана застыло в ужасе, а смех сослуживцев сменился на страх и, обернувшись, я увидел то, чего уже никогда не забуду. Вокруг нас стояли ОНИ. Их было около пятидесяти, если не больше. Темные создания только стояли и смотрели на нас. Единственное, что мешало им подойти поближе это огонь костра. В центре стояло существо, похожее на Матвеева с той же ужасной ухмылкой. Позади мы услышали крик старого цыгана. Он кричал, чтобы мы быстро забежали к нему в дом. Укрываясь в халупе, мы слышали шепоты чудовищ со всех сторон, голоса просили нас выйти наружу, но старик твердил только о том, чтобы мы молились и не выполняли того, о чем просили твари. Единственное, что мы делали - это крестились, пока дети и женщины, сидя в углах и в подвалах, плакали и что-то бормотали про себя. Так продолжалось час, пока на горизонте не появился рассвет. В то же утро мы покинули деревню и Румынию. О том, что мы видели, мы поклялись не рассказывать, а смерть солдат сослали на диких волков. На вопрос, что мы видели, старик только ответил: «Стригои», что в переводе с румынского переводится как вампир (или нечисть). Единственное на что я надеюсь, что люди покинули ту деревню и что кошмар этот, больше никогда не повторится.