Есть ли на свете колдовство?Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Меня с детства, как и всех, интересовал вопрос – есть ли на свете колдовство? И существуют ли ведьмы? Я с замиранием сердца слушала всякие мистические истории, обожала первый фильм «Вий», зачитывалась Гоголем – «Вечера на хуторе близ Диканьки», и прочей мистикой. Но была почти уверенна, что всё это выдумки. Почти, не потому что сомневалась, а потому что, всё ж, оставляла в душе место сказке. Это ведь так здорово – встретиться с настоящей ведьмой, поверить во всю эту чертовщину всерьёз! И сказать: «Всё же есть на свете необычное!»И такое действительно случилось. Правда, произошло это уже в довольно приличном возрасте, когда осталось позади увлечение творчеством Гоголя. И ведьмой оказалась не какая-нибудь полусумасшедшая соседка, а моя собственная золовка, Татьяна, сестра мужа. Да и их бабушка тоже. И это всё правда. Мы с моим будущим мужем Фёдором учились тогда в институте. Перед свадьбой он повёл меня знакомить со своей бабушкой. Шутливо сказал, что если баба Луша не даст своего согласия, то и свадьбы не будет. Меня это заявление удивило – я-то считала, что главное в данном мероприятии это моё согласие. Но баба Луша оказалась милой старушкой во фланелевом халате и белом платочке. Она обняла меня, усадила за стол. И мы попили чаю с её чудесными пирогами, мило болтая. Она всё время улыбалась, ласково поглядывая на меня блеклыми голубыми глазами. А когда мы уходили, сказала Фёдору: «Хорошую девушку ты выбрал, внучёк. Только помни, о чём я тебе говорила! Не позорь наш род!». Я потом у него выпытывала – о чём это ему говорила баба Луша? Но он тогда не признался. Истина открылась позже. Как водится, у мужа от жены не бывает секретов. Постепенно и он мне всё рассказал. Оказывается, его бабушка была настоящей знахаркой да ещё и ясновидящей. Хотя она и была очень верующей, а в юности даже пела в церковном хоре. Мало того – она была дочерью репрессированного в сталинские времена священника, сгинувшего в лагерях. Да и знахарством баба Луша занималась лишь по жестокой необходимости – сердце ж не камень. Она бралась только за безнадёжных детей, с чьей болезнью традиционная медицина не справилась. И лечила такие страшные заболевания, как: краснуха (корь), желтуха (гепатит), сибирка (сибирская язва), родимчик (эпилепсия), рожа и волчанка. Короче – неизлечимые, смертельные в то время болезни. В том числе, бабушка Луша вылечила однажды от сибирки и Фёдора. Ему было лет девять, когда у него стал нарывать палец на руке. Врачи сельской больницы, поставив страшный диагноз – сибирская язва, отправили его домой умирать. Боялись, что у них инфекция распространится. Он рассказывал, как мать, услышав про сибирку, страшно заголосила. А баба Луша погладила его по голове и сказала, чтобы он ничего не боялся. Она его вылечит. Она поселила Фёдора в летней кухоньке, отгородив простынёй угол, где он лежал в забытьи с температурой. К нему заходила только бабушка – давала ему пить отвары, чем-то обмывала и присыпала язву, что-то шепча над его распухшей до безобразия рукой. И вскоре нарыв стал спадать, а через неделю он был здоров. На месте страшной язвы даже шрама не осталось. «Так что же тебе баба Луша говорила?» – уже с особым интересом выпытывала я у мужа. И он раскололся. «Это было давно, когда я учился в девятом классе, – сказал он. – Парень я был видный, с девчонками рано начал крутить – свидания, танцы там, кино. Ей это сильно не понравилось. Однажды она посадила меня на стул и сказала: «Хочу в твоё будущее заглянуть. Хоть это и грех, но один раз можно». Положила мне руку на макушку, закрыла глаза, постояла, а потом оттолкнула меня и сказала: «О, горе! Двоежёнец! В нашем роду таких не было!». «Я не двоежёнец! С чего вы взяли?» – закричал он. «Вот и хорошо! – сказала баба Луша. – Надо свою семью ценить! Тогда и счастье будет. Понял?». «Ты ей понравилась», – сказал он. С бабой Лушей мы, действительно, были дружны. Она частенько приглашала нас в гости и всегда пекла для нас свои замечательные пирожки, хотя ей уже было далеко за восемьдесят. И выходит, она всегда знала, что я – лишь первая жена её внука? Но ведь такого быть не может! Наш брак был просто идеальным и всегда вызывал зависть у окружающих. Ошиблась бабуля – решила я. Да и, честно говоря, наша баба Луша вовсе не выглядела мистической ведуньей. Ну, умеет она травами лечить. Талант такой у неё. А шептание, наверное, для виду. Чтобы выздоравливали быстрее, поверив в чудо и в древние заклятья. Окончив институт, мы уехали по направлению в отдалённую от Краснодара область. И, как это ни грустно, баба Луша умерла в наше отсутствие. Вернулись мы через три года. Сходили к ней на могилку, дома помянули старушку пирожками. Уж какими смогли – куда нам до её шедевров. Вот тогда-то моя золовка Таня и поделилась со мной неожиданной новостью. «Знаешь, – сказала она, – я ведь теперь тоже знахаркой стала». Я оглядела её – молодую, цветущую, в гламурном костюмчике, с ярким макияжем на лице – и воскликнула: «Ты шутишь?». «Ничуть, – вздохнула она. – Баба Луша перед смертью мне свой дар передала». «И как это было? «Чёрную магию» тебе подарила?» – не верилось мне. «Да очень просто было – сунула мне в руку жёлтую бумажку и сказала: «Эти молитвы помогают тяжёлые болезни лечить. Возьми, пригодятся». Я и взяла, дура. Почитала потом – какие-то каракули. Представляешь, ещё с «ять» даже!». «И что в них написано?» «Так, ерунда какая-то: по две строчки заговоры – от родимчика, от язвы и ещё от чего-то. Да и написано неразборчиво». «Интересно, – удивилась я. – И что, действительно помогают?». «Откуда ж мне знать? – с досадой сказала Татьяна. – Я даже не помню, куда ту бумажку дела. Выбросила, наверное, за похоронной суетой». «Жаль, – заметила я, – было б интересно взглянуть». «А мне-то как жаль! – отозвалась Татьяна. – Ведь я теперь покою не знаю. Бабуля то и дело ко мне во снах приходит и требует, чтобы я знахарское ремесло не бросала. А как? Объявление в газете дать, что ли? Так я ж ничего не умею! Начнут требовать привороты-отвороты. Тьфу!». «Ну, коли ты этим не занимаешься, какая ж ты знахарка? Выкинь из головы!» – успокоила я её. А сама удивилась, что байки о передаче способностей перед смертью ведуньи – не выдумка. И ещё более меня удивило, что такое благое дело, как лечение детей, тоже, оказывается, является колдовством. Колдовки, по моим представлениям, должны быть злые, угрюмые, нелюдимые. С метлой наперевес и вороной на плече. Да и знания их таятся не в каракулях от руки, а в толстых чёрных книгах. И, наверное, я ошибалась. Короче говоря, вскоре я поняла, что моя золовка Танюша действительно приобрела какие-то сверхспособности. Во-первых, всякое враньё она стала видеть на «раз». Ни муж, ни дети, ни чужие люди, ни даже цыгане не могли её вокруг пальца обвести. Я не раз в этом убеждалась. Игорёк, её муж, тоже это понял и вскоре вынужден был свои шашни с бесчисленными подружками свести на нет. Потому что Татьяна легко их разоблачала. Да и с выпивкой ему пришлось завязать, хоть и не полностью. Но он стабильно лишался своих заначек и захоронок спиртного. Татьяна пресекала и его забеги к друзьям-собутыльникам под видом: сверхурочной работы и навещания болящих сотрудников. Она являлась к месту событий в самый ответственный момент – розлива спиртного, поднимая шум и разгоняя тёплую компанию. Как будто нюхом чуяла. Друзья-собутыльники Игорьку прямо так и сказали: «Больше к нам не цепляйся! Весь кайф ломаешь!». А ещё – с мёртвыми у Тани появилась какая-то мистическая и необъяснимая связь. Необъяснимая – в плане реально подтверждающейся полученной от умерших людей информации. Они предупреждали её – с кем из родни беда будет или кого из близких скоро на тот свет заберут. Мало того, когда её Игорёк от четвёртого инфаркта, наконец-таки, умер, он ей оттуда без затруднений сообщил, где спрятал свою сберкнижку – в уголке полки книжного шкафа. А как же – книжка к книжке, по родству, так сказать. Мы-то думали, он гол как сокол, наш Игорёк, пропивая всё, что в руки попадало. Ан нет, сберёг Танюшке кое-что на чёрный день. И эти деньги её сильно тогда выручили, хоть и сумма оказалась не так уж велика. Я у Татьяны как-то спросила, мол, как у тебя это получается – общаться с покойниками? Не боишься их? Помнишь ли во сне, что они уже умерли? Она в ответ тяжело вздохнула. Говорит: «Помню. И боюсь их, чего скрывать. Я ведь живой человек. Я уж им прямо говорила – папе, маме, бабушке, свояченице, соседям, знакомым, да всем, кто дорожку ко мне с кладбища проторил: «Чего вы ко мне всё ходите? Идите к другим! Устала я уже от вас»! А они мне в ответ: «Так другие нас не слышат. А у нас вести для них есть. Мы тут скучаем ведь за вами, за живыми, весточку хотим передать, да и помочь вам хотим». Да в чём помощь-то, а? – воскликнула Таня. – Я б хотела жить, как все, – вздохнула она. – Не знать заранее – что с кем будет, да кто помрёт, да какой смертью? Ведь изменить всё равно ничего нельзя. И зачем только я ту бумажку у бабушки взяла?». «Танюш, а как там баба Луша, на том свете? – осторожно спросила я её. – Говорят ведь, что те, кто при жизни ведовством занимался, прямо в ад попадают. Где она сейчас? В каком месте?». Таня пожала плечами. «Никакого ада там нет. Есть места получше – с солнцем, с хорошими домами, с изобилием в одежде и еде, а есть похуже – там лачуги, бедно, скудно. В зависимости от того, каким при жизни человек был – жадным и злым или щедрым и добрым – и удел получает. Но и мёртвые могут там своё место обитания поменять на лучшее. Если мы за них тут молимся и прощаем то зло, которое они нам причинили. Да и там можно по-разному жить. Можно руки опустить, обидеться на весь свет, прозябать. А можно и там другим помогать, облегчать существование, делиться. А ещё – каяться в плохих поступках. Глядишь – и удел посветлее станет. А наша баба Луша в очень хорошем месте». Таня искоса на меня посмотрела и нерешительно замолчала. Но тут я не выдержала и сказала: «Мне она снилась в таком месте, которое я бы назвала раем. И она там прислуживала самому Иисусу Христу! Представляешь? Книгу ему подаёт, разговаривает с ним запросто. Может такое быть?». Таня расслабилась, кивнув мне. «Да, правильно, она там при Господе служит. И за нас всех постоянно Его просит. А то б не знаю, где б мы и были». «Но, Танюш, ведь она не была святой? Мало того – знахаркой была. То есть – нарушала церковный запрет на колдовство». «Там важно только то – добро ты делал людям или зло. И потом, ты ж не знаешь – а баба Луша постоянно молилась за всех. В том числе и за каждого ребёнка, которого вылечила. Потому что это называется – судьбу поменять, вмешаться в промысел Божий. Ребёнок должен был умереть, а из-за неё жив остался. Потому-то она за взрослых и не бралась. Говорила – пусть они за свои грехи сами отвечают. И всегда считала – коли ей Бог дар дал, надо с его помощью добро творить. И денег за свою помощь она никогда не брала, только продукты. Да и те в храм потом относила». К слову сказать, сама Татьяна отнюдь не стала богомольной с тех пор, как иной мир узнала. Так, иногда заходит в храм – на великие праздники или поставить свечу на канон за усопших. Говорит – не это главное. Кстати, с моим мужем Фёдором мы, всё ж, разошлись, как баба Луша и предрекала. Он в большом чине был в одной фирме, когда к ним устроилась новая экономистка, Лена. И она – красавица, умница, коса до пояса – влюбилась в него без памяти. Я её видела как-то на одном корпоративе – глаз с нас не спускала и даже расплакалась почему-то. Вот тогда мой Фёдор и поделился своей служебной интрижкой. Говорит, мол, эта Лена проходу ему не даёт, даже неудобно перед коллегами. И что она сказала ему – ничего, мол, от тебя не надо, живи со своей семьёй, только хочу ребёнка от тебя родить. Я ей посочувствовала ещё тогда: любовь зла. Она не выбирает – со штампом в паспорте её избранник или нет. У нас с Фёдором в то время уже двое детей было, мир да лад, дом – полная чаша. Но когда потом «добрые» люди донесли, что у него с этой Леной всерьёз закрутился роман и, мало того – она ждёт от него ребёнка, я выставила ему чемоданы за порог. Противно стало, что он в глаза мне смотрел, а сам бегал к другой. Уж лучше б сразу ушёл. Потом он всё время назад просился, частенько заезжая детей повидать. Но я считала – треснутую чашку не склеишь. Да и боялась я, что будет так, как баба Луша сказала – станет наш Фёдор двоежёнцем и будет метаться между двумя домами. Пусть уж всё остаётся, как есть. По честному. Вот так я и выяснила – есть ли на свете колдовство? Есть, не сомневайтесь. Автор: ИННА