Две мамыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Больше десяти лет я не приезжал домой. Когда узнал правду, не смог больше видеть её. Отправился работать за границу, благо образование позволяло, там и остался. Сначала не планировал оставаться навсегда, но потом встретил молодую красавицу гречанку, мы полюбили друг друга и поженились. У меня прекрасная жена — Алексис, что в переводе с греческого значит — защитница. Она — мой ангел хранитель. Это она, когда мне становилось невыносимо тоскливо и плохо, обнимала, прижимала к себе, укачивая как ребёнка и тихонько шептала: «Не волнуйся! Всё будет хорошо! Я всегда буду рядом, буду оберегать твой сон, твою жизнь… Я — твоя защитница!». Впрочем, Алексис не чистая гречанка, её русская прабабка после Великой Отечественной войны не вернулась в СССР, а уехала за любимым, с которым познакомилась в плену, на его родину в Грецию. Но дом не забывала, и детей и внуков родному языку научила…— Человек — как дерево, ему без корней нельзя! — повторяла Ангелина Тимофеевна. Незадолго до смерти бабушки Гели я рассказал ей о тайне моего рождения. Она посоветовала:— Кирилл, ты должен её простить. Ведь тебе она не сделала ничего плохого!— Мне-нет но…— Понимаю, что ты хочешь сказать… Рано или поздно придёт время с ней увидеться. Но поверь мне, я бы не хотела, чтобы это случилось поздно, потом, когда уже ничего нельзя будет исправить… Бойся опоздать…Сколько мне тогда было в тот зимний вечер, когда она пришла ко мне впервые? Лет пять? Я захворал, поднялась температура, жутко болела голова, кашель такой душил, что не мог дышать. Помню, сквозь бред услышал, как отец сказал маме:— Я поеду в район, за доктором!— На улице метель, до города больше двадцати километров. Застрянешь в снегу, замёрзнешь…— Не могу рисковать жизнью сына! Ещё одну потерю любимого человека мне не пережить!Наверно я на время отключился, но вдруг почувствовал, как моего лица касается чья-то прохладная ладонь. Открыл глаза и увидел странное видение: около кровати стояла молодая женщина, она была очень похожа на маму, такая же красивая, только глаза грустные-грустные. Гостья коснулась моего разгорячённого лба и боль отступила. — Тётя ты кто?Она не отвечала, продолжая гладить меня по голове. Боль отступила, и я смог вздохнуть свободно. — Мама, — позвал я. — Тут какая-то тётя…— Мама? — глаза незнакомки наполнились слезами. — Малыш я…Она не успела договорить, потому что в комнату зашла мать и видение пропало…— Кирюша, с кем ты разговариваешь? Какая ещё тётя?— Такая… красивая… на тебя похожа, — лепетал я. Мать замерла на мгновение, потом посмотрела на меня с испугом и строго сказала:— Тебе это просто привиделось… от температуры. Не было ни какой тёти, запомни, слышишь?Но я то знал что была! Отцу об этом ничего сразу не рассказал, а потом всё как-то само забылось. Повзрослев, я стал замечать, что иногда отец куда-то уезжает, возвращается угрюмый, расстроенный, ни с кем не разговаривает. Сидит в беседке, пьёт рюмку за рюмкой, мрачнея всё больше с каждой минутой. Однажды я случайно подслушал его разговор с мамой:— Семён, сколько уж лет прошло, пора бы успокоится, — увещевала она. — Ведь всё у наc нормально, сын подрастает, я люблю тебя…— Ты — да. Но я то тебя не люблю, — глухо перебил он её. — Извини, но ты всегда об этом знала, я предупреждал ещё когда…— Интересно, о чём они говорят? — подумал я. — Ну чем я ни такая как она? Чем?! — мать заплакала. — Ульяна, не начинай. Ты другая. И точка!— Мы же похожи… были…— Я не хочу сейчас никого видеть, ни с кем разговаривать, оставь меня пожалуйста в покое. Став старше, я заметил, что ситуация повторяется раз в год, в мае, именно в поминальные дни. Интересно стало, куда папа ездит?! Но разве может долго ломать голову над чем-то подросток? У меня и без этого дел навалом: на дерево залезть, из рогатки пострелять, с мальчишками подраться! Когда мне исполнилось шестнадцать, случилась беда. Был солнечный майский день. Во дворе расцвели яблони, около них роились пчёлы, а аромат такой — дух захватывало. Папа снова куда-то уехал. Вернулся разъярённый, я с ужасом слушал домашний скандал:— Это всё ты? Ты? — кричал отец. — В борьбе за тебя и за своё счастье нет правил, — сдавленным голосом ответила мама. — Я уж думала, что старая карга Елизавета подохла, ан нет — жива, гнида!— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! — рыкнул отец. А потом он ещё долго сидел в беседке, словно окаменев. На следующий день я пошёл в школу, а когда вернулся, увидел во дворе милицию, около него — толпу людей и услышал истошный мамин крик:— Семён, что же ты наделал? Зачем? Зачем, Семён?Оказалось, отец умер. Больше десяти лет я не приезжал домой. Когда узнал правду, не смог больше видеть её. Отправился работать за границу, благо образование позволяло, там и остался. Сначала не планировал оставаться навсегда, но потом встретил молодую красавицу гречанку, мы полюбили друг друга и поженились. У меня прекрасная жена — Алексис, что в переводе с греческого значит — защитница. Она — мой ангел хранитель. Это она, когда мне становилось невыносимо тоскливо и плохо, обнимала, прижимала к себе, укачивая как ребёнка и тихонько шептала: «Не волнуйся! Всё будет хорошо! Я всегда буду рядом, буду оберегать твой сон, твою жизнь… Я — твоя защитница!». Впрочем, Алексис не чистая гречанка, её русская прабабка после Великой Отечественной войны не вернулась в СССР, а уехала за любимым, с которым познакомилась в плену, на его родину в Грецию. Но дом не забывала, и детей и внуков родному языку научила…— Человек — как дерево, ему без корней нельзя! — повторяла Ангелина Тимофеевна. Незадолго до смерти бабушки Гели я рассказал ей о тайне моего рождения. Она посоветовала:— Кирилл, ты должен её простить. Ведь тебе она не сделала ничего плохого!— Мне-нет но…— Понимаю, что ты хочешь сказать… Рано или поздно придёт время с ней увидеться. Но поверь мне, я бы не хотела, чтобы это случилось поздно, потом, когда уже ничего нельзя будет исправить… Бойся опоздать…Сколько мне тогда было в тот зимний вечер, когда она пришла ко мне впервые? Лет пять? Я захворал, поднялась температура, жутко болела голова, кашель такой душил, что не мог дышать. Помню, сквозь бред услышал, как отец сказал маме:— Я поеду в район, за доктором!— На улице метель, до города больше двадцати километров. Застрянешь в снегу, замёрзнешь…— Не могу рисковать жизнью сына! Ещё одну потерю любимого человека мне не пережить!Наверно я на время отключился, но вдруг почувствовал, как моего лица касается чья-то прохладная ладонь. Открыл глаза и увидел странное видение: около кровати стояла молодая женщина, она была очень похожа на маму, такая же красивая, только глаза грустные-грустные. Гостья коснулась моего разгорячённого лба и боль отступила. — Тётя ты кто?Она не отвечала, продолжая гладить меня по голове. Боль отступила, и я смог вздохнуть свободно. — Мама, — позвал я. — Тут какая-то тётя…— Мама? — глаза незнакомки наполнились слезами. — Малыш я…Она не успела договорить, потому что в комнату зашла мать и видение пропало…— Кирюша, с кем ты разговариваешь? Какая ещё тётя?— Такая… красивая… на тебя похожа, — лепетал я. Мать замерла на мгновение, потом посмотрела на меня с испугом и строго сказала:— Тебе это просто привиделось… от температуры. Не было ни какой тёти, запомни, слышишь?Но я то знал что была! Отцу об этом ничего сразу не рассказал, а потом всё как-то само забылось. Повзрослев, я стал замечать, что иногда отец куда-то уезжает, возвращается угрюмый, расстроенный, ни с кем не разговаривает. Сидит в беседке, пьёт рюмку за рюмкой, мрачнея всё больше с каждой минутой. Однажды я случайно подслушал его разговор с мамой:— Семён, сколько уж лет прошло, пора бы успокоится, — увещевала она. — Ведь всё у наc нормально, сын подрастает, я люблю тебя…— Ты — да. Но я то тебя не люблю, — глухо перебил он её. — Извини, но ты всегда об этом знала, я предупреждал ещё когда…— Интересно, о чём они говорят? — подумал я. — Ну чем я ни такая как она? Чем?! — мать заплакала. — Ульяна, не начинай. Ты другая. И точка!— Мы же похожи… были…— Я не хочу сейчас никого видеть, ни с кем разговаривать, оставь меня пожалуйста в покое. Став старше, я заметил, что ситуация повторяется раз в год, в мае, именно в поминальные дни. Интересно стало, куда папа ездит?! Но разве может долго ломать голову над чем-то подросток? У меня и без этого дел навалом: на дерево залезть, из рогатки пострелять, с мальчишками подраться! Когда мне исполнилось шестнадцать, случилась беда. Был солнечный майский день. Во дворе расцвели яблони, около них роились пчёлы, а аромат такой — дух захватывало. Папа снова куда-то уехал. Вернулся разъярённый, я с ужасом слушал домашний скандал:— Это всё ты? Ты? — кричал отец. — В борьбе за тебя и за своё счастье нет правил, — сдавленным голосом ответила мама. — Я уж думала, что старая карга Елизавета подохла, ан нет — жива, гнида!— Ненавижу! Как же я тебя ненавижу! — рыкнул отец. А потом он ещё долго сидел в беседке, словно окаменев. На следующий день я пошёл в школу, а когда вернулся, увидел во дворе милицию, около него — толпу людей и услышал истошный мамин крик:— Семён, что же ты наделал? Зачем? Зачем, Семён?Оказалось, отец умер. Вечером, когда мы легли спать, он пошёл к соседке за самогоном, пока она полезла в погреб за «зелёным змием», взял втихаря из её аптечки какие-то таблетки, и то ли размешал их с водкой, то ли просто ею запивал. Никому этого неведомо. Он умер во сне. Мать нашла его только утром. Отец оставил предсмертную записку: «В моей смерти прошу никого ни винить. Похороните меня в Ивановке, рядом с ней». А чуть ниже: «Сынок, прости меня. Теперь, когда знаю всё, жить больше не могу и не хочу». — Мама! А что папа такое страшное узнал? И почему его нужно хоронить так далеко от дома? — сквозь слёзы спрашивал я. — Не знаю, — она отвела глаза. Похороны вспоминаю, как страшный сон. И ещё… меня немного удивляло поведение матери, она не отпускала меня ни на шаг. Когда траурная процессия вошла в ворота кладбища, путь нам преградила какая-то пожилая женщина. Мать встретилась с ней глазами. А у той взгляд был тяжёлый, неприветливый, даже злобный. — Вот ты и добилась своего, Ульяна! — глухо сказала незнакомая бабка. — Не людской суд тебя ждёт, а Божий. А он страшнее…— Мам, кто это?— Не знаю, — ответила она. — Сумасшедшая, наверно…В ночь, после папиных похорон, красивая грустная незнакомка привиделась снова. — Ты остался один в этом мире… Но знай, я и папа всегда будем рядом, станем охранять тебя, как сможем…— Кто ты? — спросил я. Но она снова не успела ответить, я услышал, как во сне отчаянно закричала мама и ринулся в её комнату. — Мама, мамочка, что с тобой?А вслед, словно эхом, голос незнакомки: «Мама…мама… как больно…». Мама очень тяжело пережила папину смерть: много молилась, стала часто ходить в церковь, чего раньше никогда не делала. И ещё одна странность: она делала всё, чтобы я ни поехал в Ивановку убирать на кладбище. А если и брала с собой, то опять же не отпускала ни на шаг. Это сейчас я знаю почему…Я окончил школу, потом институт, работы в нашем посёлке не было, собрался поехать на заработки. — Мне будет плохо без тебя, сынок, — грустно улыбнулась мама. — Я люблю тебя. Ты один остался у меня на этом свете. — Это ненадолго! И я буду писать и звонить тебе часто-часто!Оформил документы, поехал в область, откуда нас должны были отправлять за границу, но что-то не получилось с билетами или ещё с чем, но отъезд отложили на пару дней. Я и решил съездить в Ивановку, проведать могилу отца. Матери ничего об этом не сказал. Никогда не забуду своего первого потрясения в тот день. Прибрался на могиле, отдохнул немного, а потом моё внимание привлёк памятник рядом. Подошёл к нему и остолбенел: с портрета на надгробье на меня смотрела…мама. Только совсем молодая! Не мог пошевелиться от непонятного ужаса. Вдруг, за спиной, раздался скрипучий голос:— Ну здравствуй, внучок!Оглянулся, передо мной стояла полоумная старуха, которую видел на похоронах отца. — Не удивляйся, я твоя двоюродная бабка по материнской линии. Знаешь, до сих пор не могу себе простить, что всё открыла Семёну. Не сдержалась старая, столько лет носила в себе, молчала… Эх, не знал бы он страшной правды, жил бы до сих пор…— Вы о чём? — голос мой предательски дрогнул. — Пойдём ко мне, расскажу. Чувствую, скоро помирать, нужно душу облегчить, а ты потом сам решишь, как поступить… То, что я узнал, повергло меня в шок. — На фото на кладбище — твоя мать, твоя родная мать. Та, что тебя родила… У моей покойной сестры Гали было две дочки — близняшки: Марьяна и Ульяна. Внешне похожи как две капли воды, да только совсем разные по характеру. Марьяшка добрая, весёлая, чиcтая душой, а Ульяна — словно маленький волчонок, злобная да завистливая. Когда девчонкам было по пятнадцать лет, Галя умерла. А отца у них никогда не было. Я забрать к себе не могла, муж мой пил шибко. Попали они в интернат, потом в ПТУ поступили вместе, отучились, поселились в родительском доме. Я чем могла, помогала. В то время я работала акушеркой в роддоме. И вот как-то приглянулся им обеим один парень. Отец твой, Семён, Царство ему Небесное! Да только выбрал он Марьяну, а Ульяна не смирилась с этим, затаила на родную сестру злобу. Семён и Марьяна поженились, вскоре молодая понесла, да вот только беда одна: очень плохо себя чувствовала, слабеть начала с каждым днём, а от чего, понять врачи не могли. Пришёл срок родов, как раз моё дежурство было. Воды уж отошли, а схваток нет. Стали мы её готовить к кесареву, как вдруг она пропала. Нашли на чердаке больничном — повесилась Марьянка. Но когда мы её сняли, она ещё живая была. — Что ты наделала глупая, — кричала я на неё. — Это не я… Меня Уля заставила…— Что ты мелешь? Её и не было здесь, — не понимала я. — Ну не совсем она, а ведьма какая-то… Она мне привиделась, приказала пойти и повесится. Как будто тянул кто меня, я и сопротивляться не могла, — потом лицо Марьяны исказилось от боли, она захрипела не своим голосом, — Мальчик не должен выжить, — и потеряла сознание. Когда раздался твой первый крик, Марьяша на мгновение пришла в себя, улыбнулась и сказала:— Ну Слава Богу! Я люблю тебя сынок!Внезапно комната наполнилась каким-то отвратительным смрадом, напоминающим запах гнилого болота. Мать твоя вздрогнула и дух испустила…— Теперь ты знаешь всё, точка отсчёта твоей жизни — её смерть. — Я вам не верю!Бабка протянула мне фотокарточку: на снимке молодой отец, а рядом две девушки похожие как две капли воды. С той лишь разницей, что глаза одной светятся от счастья, а в очах другой — застыла злоба. — И вот ещё одна… случайно, после похорон Марьяны в их доме родительском нашла…Неприятное, скажу вам, зрелище: те же две девушки, только у одной выколоты глаза и в районе сердца рваная рана…Я уехал. Долго не знал, что делать, потом встретил Алексис, и когда мы поженились, рассказал ей всё. Она и посоветовала, как поступить. Написал маме (маме ли?) Ульяне письмо. Короткое: «Я знаю всё. Точка отсчёта моей жизни — смерть». Ответа не последовало. Я регулярно высылал домой деньги, но не звонил и не писал. А недавно мне приснилась мама. Та, которая родила. — Ульяне плохо… она скоро умрёт. Ты должен поехать…— Я не могу её простить!— Но я же же смогла это сделать…В ту ночь мне вспомнились слова Ангелины Тимофеевны: «Бойся опоздать!» И я решился, хоть признаюсь, это далось нелегко…— Сынок, прости меня за всё, — расплакалась мама Ульяна. — Я молодая была, глупая не ведала, что творила… Отвези меня на могилу к моей сестре. Покаяться хочу. Деваться некуда — я согласился. Между могилами Марьяны и папы — цветы. Много-много ромашек. А на ограде, которую поставили знакомые по моей просьбе (я им денег выслал), сидели две птицы. Я не знаю, как они называются, но когда мама Уля упала на колени и зарыдала, птицы взмахнули в небо, а следом летел крик матери:— Простите меня, родные мои… прошу вас…Неужели это были души Марьяны и Семёна простившие её?Через неделю Ульяны не стало. Перед смертью она крепко держала меня за руку и плакала:— Я люблю тебя, сынок! Прости…И не покривив душой, я ответил:— И я люблю тебя мама!На похороны прилетела Алексис. — Ангелина всегда хотела, чтобы я побывала на исторической родине. Жаль, что повод такой грустный… но мы сюда ещё вернёмся. Я чувствую это!А недавно мне приснился сон: по ровному зелёному лугу вдаль уходят, держась за руки, мужчина и две женщины, похожие как две капли, с той лишь разницей, что одна постаревшая, а другая так навсегда и осталась молодой. Мои мамы… Пусть одна из них совершила грех, но она каялась за него всю жизнь и любила меня как родного… Я простил её, как простила её та, что родила меня. Через год мы опять вернулись в Россию. Здесь моя Родина, мои корни, могилы моих отца и матерей, здесь мне растить своих детей. Человек — как дерево, ему нельзя без корней!С тех пор прошло девять лет. Подрастают два сына и дочка. Мы часто ходим на кладбище. — Папа, а почему у тебя две мамы? Почему твоя первая мама умерла такой молодой? Что с ней случилось?Я отмалчиваюсь. Не думаю, что им стоит знать такую правду…