Другие людиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Жизнь. Размерное биение сердца. Мягкий диван. Вино. Красивая женщина. Приятная музыка. Неспешный, в меру откровенный, в меру сдержанный танец. И вот ты уже раздеваешь её. Нежно-нежно проводишь рукой по оголенной шее, и далее все ниже, ниже. А вот и сердце потеряло размеренность и уже несется за наслаждением, и тебе лишь остается не сопротивляться. Утопая в блаженстве плоти, ты забываешься. И, взрыв перед глазами. Кровь хлещет во все стороны, концы пальцев холоднеют. Она, это она, предмет твоих утех прежде, теперь рвет твою разморённую плоть, сдирает теплую кожу, с блаженным видом закидывает глаза при каждом глухом хрусте твоих костей. Истомно корчишься. Остатки жизни покидают тебя. Смерть. А она, ещё разгоряченная, смакует остатки любви и тела. Какая все-таки странная эта женщина, имя которой - Жизнь. Последняя возможность. Он шел бесшумно-мягкой, уверенной походкой, и, казалось, ни что на свете не могло его остановить. Снег, приятно похрустывая, морозил ступни, солнце не светило, а из-за леса, с детским упрямством, вываливался свинец туч. Ох, как же хорошо, когда ты свободен, когда все сделано и оставлено - думал он. - Как же хорошоИ все бы ничего, но чем-то смущал образ прохожего, что-то в его поведении было не так. И не была это оторванная, изливающая кровь, рука, бережно помещенная в карман, и не отсутствие нижней челюсти, и, даже, не выколотые глаза, сок которых мерно стекал по щекам. Нет… в нем, странном и непонятном, было счастье, огромное, не поддающееся измерению, счастье. Счастье, которого хватило бы на всех, но не было бы понято всеми, счастье огромно-гуманной любви. Я не сразу узнал его. Но когда незнакомец вошел в нашу, людно кишащую школу, осознание собственной безысходности захлестнуло меня. Это был он - Серафим Бескрылый, падший и проклятый ангел, так ненавидимый детьми. С его появлением школьники - дети приторной любви и продажности - преобразились: они стали заниматься беспорядочным, грязным, отвратительным сексом, они стали бить друг друга, рвать друг друга на куски, отрывать зубами, гениталии, со зверским нетерпением. Школа превратилась в мясо-сексуальную вакханалию. И в тот момент безглазый Серафим тихо, почти шепотом сказал: Любите друг друга. С дебильными криками накинулись на Бескрылого шестьсот смрадных, кровавых ртов; и начали есть. Плоть, мягко похрустывая, расходилась, а кости скрипели на зубах. Смачно причмокивая дети наслаждались им, а он радовался, и даже когда осталась одна голова - он весло и звонко засмеялся. И не стало его… такого странного, так и не понятого ни кем Ангела, все время радеющего за грязь детей, порок юношества и тьму старости… его, вечно всех любящего. Это была их последняя возможность… Притяжение. Стоишь ТЫ. И, как камень, упорно смотришь вдаль. Красный ветер жжет кожу, легенда, вещаемая временем, давит, но ты не можешь не слушать, и слушаешь. Притяжение… Что есть притяжение?Когда тянутся, друг к другу души влюбленных?Это притяжение?А может когда ребенок тянет руки к матери или солдат протягивает руку во спасение утопающего?Ну, что молчишь? Отвечай, может это притяжение?Все не так, как ты думал раньше. Горло тянет к себе разящий металл ножа. Земля притягивает к себе тело, когда голова застряла в петле. А сердце, с постоянной частотой разносящее боль, ждет пулю. Это оно - притяжение, и нет другого… Нет… пока ТЫ стоишь. Так беги же человеееееееееек!Разочарование. Я бы хотел полюбить их всех, всей душей и сердцем отдаться их счастью, отдать себя с остатками, но вижу только одно: Мы сами себе ищем счастье, не зная чего хотим, не имея ничего кроме зацикленного повторения меркантильных вожделений-ценностей: плоть, хлеб, постоянство - А что же дальше?Вопросы кричать нельзя - нет смысла. Как нет смысла во всей этой жизни с плевком под ногами. Я пришел. Да, и именно я. Не мы, не много нас и как один, нет, пришел я один и просто захотел сделать их жизнь немного лучше, но толпа не может смириться со своим несовершенством, боится признать порочность их мечты, желаний и в этом зиждит свою силу - силу страха. Сказал Бог и, убив всех, опечалился. Уничтожаю себя. Уничтожаю себя, вехи сознания оказываются тленом… Думаю… Думаю, что настало время… Постоянно думаю… И хотел, было забыть про это, но память с каждой минутой все больше истязает меня своим существом. Существом… Уничтожаю себя, вены не выдерживают напораСердце гонит кровь с неимоверной силой. Тело трещит по швам, расходятся суставы, глаза стремятся из орбит, и все, что было, хотелось, верило - исчезает, без смысла и подобия. Жизнь. Размерное биение сердца. Мягкий диван. Вино. Красивая женщина. Приятная музыка. Неспешный, в меру откровенный, в меру сдержанный танец. И вот ты уже раздеваешь её. Нежно-нежно проводишь рукой по оголенной шее, и далее все ниже, ниже. А вот и сердце потеряло размеренность и уже несется за наслаждением, и тебе лишь остается не сопротивляться. Утопая в блаженстве плоти, ты забываешься. И, взрыв перед глазами. Кровь хлещет во все стороны, концы пальцев холоднеют. Она, это она, предмет твоих утех прежде, теперь рвет твою разморённую плоть, сдирает теплую кожу, с блаженным видом закидывает глаза при каждом глухом хрусте твоих костей. Истомно корчишься. Остатки жизни покидают тебя. Смерть. А она, ещё разгоряченная, смакует остатки любви и тела. Какая все-таки странная эта женщина, имя которой - Жизнь. Последняя возможность. Он шел бесшумно-мягкой, уверенной походкой, и, казалось, ни что на свете не могло его остановить. Снег, приятно похрустывая, морозил ступни, солнце не светило, а из-за леса, с детским упрямством, вываливался свинец туч. Ох, как же хорошо, когда ты свободен, когда все сделано и оставлено - думал он. - Как же хорошоИ все бы ничего, но чем-то смущал образ прохожего, что-то в его поведении было не так. И не была это оторванная, изливающая кровь, рука, бережно помещенная в карман, и не отсутствие нижней челюсти, и, даже, не выколотые глаза, сок которых мерно стекал по щекам. Нет… в нем, странном и непонятном, было счастье, огромное, не поддающееся измерению, счастье. Счастье, которого хватило бы на всех, но не было бы понято всеми, счастье огромно-гуманной любви. Я не сразу узнал его. Но когда незнакомец вошел в нашу, людно кишащую школу, осознание собственной безысходности захлестнуло меня. Это был он - Серафим Бескрылый, падший и проклятый ангел, так ненавидимый детьми. С его появлением школьники - дети приторной любви и продажности - преобразились: они стали заниматься беспорядочным, грязным, отвратительным сексом, они стали бить друг друга, рвать друг друга на куски, отрывать зубами, гениталии, со зверским нетерпением. Школа превратилась в мясо-сексуальную вакханалию. И в тот момент безглазый Серафим тихо, почти шепотом сказал: Любите друг друга. С дебильными криками накинулись на Бескрылого шестьсот смрадных, кровавых ртов; и начали есть. Плоть, мягко похрустывая, расходилась, а кости скрипели на зубах. Смачно причмокивая дети наслаждались им, а он радовался, и даже когда осталась одна голова - он весло и звонко засмеялся. И не стало его… такого странного, так и не понятого ни кем Ангела, все время радеющего за грязь детей, порок юношества и тьму старости… его, вечно всех любящего. Это была их последняя возможность… Притяжение. Стоишь ТЫ. И, как камень, упорно смотришь вдаль. Красный ветер жжет кожу, легенда, вещаемая временем, давит, но ты не можешь не слушать, и слушаешь. Притяжение… Что есть притяжение?Когда тянутся, друг к другу души влюбленных?Это притяжение?А может когда ребенок тянет руки к матери или солдат протягивает руку во спасение утопающего?Ну, что молчишь? Отвечай, может это притяжение?Все не так, как ты думал раньше. Горло тянет к себе разящий металл ножа. Земля притягивает к себе тело, когда голова застряла в петле. А сердце, с постоянной частотой разносящее боль, ждет пулю. Это оно - притяжение, и нет другого… Нет… пока ТЫ стоишь. Так беги же человеееееееееек!Разочарование. Я бы хотел полюбить их всех, всей душей и сердцем отдаться их счастью, отдать себя с остатками, но вижу только одно: Мы сами себе ищем счастье, не зная чего хотим, не имея ничего кроме зацикленного повторения меркантильных вожделений-ценностей: плоть, хлеб, постоянство - А что же дальше?Вопросы кричать нельзя - нет смысла. Как нет смысла во всей этой жизни с плевком под ногами. Я пришел. Да, и именно я. Не мы, не много нас и как один, нет, пришел я один и просто захотел сделать их жизнь немного лучше, но толпа не может смириться со своим несовершенством, боится признать порочность их мечты, желаний и в этом зиждит свою силу - силу страха. Сказал Бог и, убив всех, опечалился. Уничтожаю себя. Уничтожаю себя, вехи сознания оказываются тленом… Думаю… Думаю, что настало время… Постоянно думаю… И хотел, было забыть про это, но память с каждой минутой все больше истязает меня своим существом. Существом… Уничтожаю себя, вены не выдерживают напораСердце гонит кровь с неимоверной силой. Тело трещит по швам, расходятся суставы, глаза стремятся из орбит, и все, что было, хотелось, верило - исчезает, без смысла и подобия.

Почему должен именно я?Почему?!Может, есть что-то длиннее, чем этот тоннель, но пока это невозможный и единственный путь, по которому я все-таки должен бежать. Уничтожаю себя… И все же не то я имел в виду. Извините меня люди… Пусти. Тише, тише… Как можно тише… Тишина… Твердо, упершись ногами в почву, стоишь. Мысли, запутавшиеся в волосах, развиваются на ветру. Поблизости никого, и ты наслаждаешься тихим одиночеством. Солнце садится, теряя силу и власть - красивая слабость. Все уже не важно. Печаль ест изнутри, давит. Волнение напрягает истомой безысходности. Ветер, мой старинный друг, прошу тебя - убей меня, ведь ты способен понять. - Стонешь ты. - Нет больше сил: уверенность сменилась песком, а любовь убила во мне человека. Ветер - убей! Умоляю. И, словно услышав тебя, ветер несет твое тело вниз и… Ты не падаешь, а летишь на встречу уходящему солнцу. Все же есть, что-то важнее жизни. Но не здесь… А через много лет люди увидят новую звезду…