Другая Золушка…Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Еле дождалась родителей, чтобы сообщить им потрясающую новость. — Наследство? — не поверила мама. — Ты нас разыгрываешь?— Давай-ка лучше все по порядку, — потребовал обстоятельный папа. И я рассказала, что сегодня позвонил нотариус из Пскова. Оказывается, пять месяцев назад в доме престарелых умерла некая Антонина Сидорина, которая незадолго до смерти составила завещание, объявив в нем своей единственной наследницей Крылову Серафиму Михайловну, то есть меня. — Наверное, это какая-то ошибка, — сказала мама. — Наверняка наследница — какая-то другая Сима Крылова. — Не факт, — возразил папа. — У моего отца была двоюродная или троюродная сестра, которая жила именно в Псковской области. Если мне не изменяет память, детей у них с мужем не было, так что вполне может быть…— А какое именно наследство? — перебила его мама, у которой от любопытства немедленно загорелись глаза. — Недвижимость. Точнее — дом. — В самом Пскове?— Нет, не в самом…, — я положила перед родителями лист из блокнота, на котором записала название населенного пункта. — Но село, наверное, совсем маленькое или вообще брошенное, потому что даже на карте его нет. Да и в Интернете о нем ничего не нашла. — Наверняка какая-то жуткая развалюха в тмутаракани, — разочарованно протянула мама. — Нотариус сказал, что это большой каменный особняк середины XIX века, что-то вроде барского имения. Это же прикольно!— Девятнадцатый век! Представляю, в каком состоянии это «имение»! Симочка, тебе нужно отказаться от наследства, а то налогов заплатишь в пять раз больше, чем эта хибара стоит!— Делать выводы еще рано, — покачала я головой. — Вот съезжу в эту, как ты говоришь, Тмутаракань, посмотрю сама, и, если понравится…— Ты собираешься переехать туда жить?! — ахнула мама, не дослушав окончания фразы. — Сима, ты в своем уме? Здесь у тебя учеба, мы с папой, Андрей, наконец!— Учебу бросать я не собираюсь, вас с папой тоже. Андрей до конца августа будет стажироваться в Лондоне, у меня, между прочим, каникулы. И мне скучно! А тут такое приключение!Слово «приключение» маму напугало — ей была хорошо известна моя склонность к авантюрам. Поэтому стала активно отговаривать меня от затеи:— Ну куда ты поедешь одна на край света? Дождалась бы приезда Андрюши, а уж потом…— Какой край света?! Я же не на Чукотку собираюсь! А ждать возвращения Андрея не могу: если через две недели не вступлю в наследство, потом придется делать это через суд. — А у нас денег на поездку нет, — использовала мама последний веский аргумент. — Позвоню Андрею и попрошу, чтобы выслал. А запретить мне ехать вы не имеете права — я уже совершеннолетняя!Деньги на дорогу нашлись. Папа даже выделил мне для путешествия свою старую «девятку». Лучше бы было, конечно, поехать на его «Тойоте», но клянчить у отца новую машину — это уже явный перебор. Дороги в Псковской области оказались такими же битыми, как у нас, в глубинке. То есть по шоссе еще худо-бедно ехать можно, а как свернешь в сторону — все, цивилизация окончилась, полное бездорожье. Нотариус мне по телефону объяснил, как добраться до места, но, едва съехав с трассы, я тут же заблудилась. Спрашивала у всех прохожих подряд, но о селе, где меня ждало наследство, никто слыхом не слыхивал. Наконец, какой-то дедок показал мне направление. Проскакав по ухабам километра два, выехала к развилке и остановилась: а теперь куда — направо или налево? Тут мимо моей машины прошагал мужик средних лет в выцветшей футболке и камуфляжных штанах. За плечами — брезентовый рюкзак. Я приоткрыла окошко:— Добрый день! Не подскажете, как проехать в…?— А я как раз туда иду. Могу дорогу показать. У мужика были большие натруженные руки и простецкая добродушная физиономия. На маньяка вроде не похож. — Садитесь, — распахнула перед ним дверцу. — Это зачем же вы в нашу глухомань пожаловали? — поинтересовался попутчик. — По делам. — По делам в мертвую деревню?— Совсем мертвую?!— Почти, — улыбнулся мужик, сверкнув золотым зубом. — Деревня-то всегда была маленькой, семнадцать дворов всего, а сейчас только в четырех живут. Церковь лет пятнадцать назад сгорела, магазин закрыли. У меня мать там живет. Уж сколько ее просил: «Мамаша, перебирайся ко мне в райцентр», а она уперлась и ни в какую: «Здесь родилась, здесь и похороните». Вот, вожу ей каждые две недели продукты и ерунду всякую — мыло, порошок, нитки… А вы к кому, если не секрет?— В вашей деревне жила Антонина Сидорина…— Как же, помню, хорошо помню. И мужа ее Илью. Они в Большом Доме жили, — он произнес эти два слова, как имя собственное, видно, жители деревни только так оставленное мне в наследство «барское имение» и называли. Еле дождалась родителей, чтобы сообщить им потрясающую новость. — Наследство? — не поверила мама. — Ты нас разыгрываешь?— Давай-ка лучше все по порядку, — потребовал обстоятельный папа. И я рассказала, что сегодня позвонил нотариус из Пскова. Оказывается, пять месяцев назад в доме престарелых умерла некая Антонина Сидорина, которая незадолго до смерти составила завещание, объявив в нем своей единственной наследницей Крылову Серафиму Михайловну, то есть меня. — Наверное, это какая-то ошибка, — сказала мама. — Наверняка наследница — какая-то другая Сима Крылова. — Не факт, — возразил папа. — У моего отца была двоюродная или троюродная сестра, которая жила именно в Псковской области. Если мне не изменяет память, детей у них с мужем не было, так что вполне может быть…— А какое именно наследство? — перебила его мама, у которой от любопытства немедленно загорелись глаза. — Недвижимость. Точнее — дом. — В самом Пскове?— Нет, не в самом…, — я положила перед родителями лист из блокнота, на котором записала название населенного пункта. — Но село, наверное, совсем маленькое или вообще брошенное, потому что даже на карте его нет. Да и в Интернете о нем ничего не нашла. — Наверняка какая-то жуткая развалюха в тмутаракани, — разочарованно протянула мама. — Нотариус сказал, что это большой каменный особняк середины XIX века, что-то вроде барского имения. Это же прикольно!— Девятнадцатый век! Представляю, в каком состоянии это «имение»! Симочка, тебе нужно отказаться от наследства, а то налогов заплатишь в пять раз больше, чем эта хибара стоит!— Делать выводы еще рано, — покачала я головой. — Вот съезжу в эту, как ты говоришь, Тмутаракань, посмотрю сама, и, если понравится…— Ты собираешься переехать туда жить?! — ахнула мама, не дослушав окончания фразы. — Сима, ты в своем уме? Здесь у тебя учеба, мы с папой, Андрей, наконец!— Учебу бросать я не собираюсь, вас с папой тоже. Андрей до конца августа будет стажироваться в Лондоне, у меня, между прочим, каникулы. И мне скучно! А тут такое приключение!Слово «приключение» маму напугало — ей была хорошо известна моя склонность к авантюрам. Поэтому стала активно отговаривать меня от затеи:— Ну куда ты поедешь одна на край света? Дождалась бы приезда Андрюши, а уж потом…— Какой край света?! Я же не на Чукотку собираюсь! А ждать возвращения Андрея не могу: если через две недели не вступлю в наследство, потом придется делать это через суд. — А у нас денег на поездку нет, — использовала мама последний веский аргумент. — Позвоню Андрею и попрошу, чтобы выслал. А запретить мне ехать вы не имеете права — я уже совершеннолетняя!Деньги на дорогу нашлись. Папа даже выделил мне для путешествия свою старую «девятку». Лучше бы было, конечно, поехать на его «Тойоте», но клянчить у отца новую машину — это уже явный перебор. Дороги в Псковской области оказались такими же битыми, как у нас, в глубинке. То есть по шоссе еще худо-бедно ехать можно, а как свернешь в сторону — все, цивилизация окончилась, полное бездорожье. Нотариус мне по телефону объяснил, как добраться до места, но, едва съехав с трассы, я тут же заблудилась. Спрашивала у всех прохожих подряд, но о селе, где меня ждало наследство, никто слыхом не слыхивал. Наконец, какой-то дедок показал мне направление. Проскакав по ухабам километра два, выехала к развилке и остановилась: а теперь куда — направо или налево? Тут мимо моей машины прошагал мужик средних лет в выцветшей футболке и камуфляжных штанах. За плечами — брезентовый рюкзак. Я приоткрыла окошко:— Добрый день! Не подскажете, как проехать в…?— А я как раз туда иду. Могу дорогу показать. У мужика были большие натруженные руки и простецкая добродушная физиономия. На маньяка вроде не похож. — Садитесь, — распахнула перед ним дверцу. — Это зачем же вы в нашу глухомань пожаловали? — поинтересовался попутчик. — По делам. — По делам в мертвую деревню?— Совсем мертвую?!— Почти, — улыбнулся мужик, сверкнув золотым зубом. — Деревня-то всегда была маленькой, семнадцать дворов всего, а сейчас только в четырех живут. Церковь лет пятнадцать назад сгорела, магазин закрыли. У меня мать там живет. Уж сколько ее просил: «Мамаша, перебирайся ко мне в райцентр», а она уперлась и ни в какую: «Здесь родилась, здесь и похороните». Вот, вожу ей каждые две недели продукты и ерунду всякую — мыло, порошок, нитки… А вы к кому, если не секрет?— В вашей деревне жила Антонина Сидорина…— Как же, помню, хорошо помню. И мужа ее Илью. Они в Большом Доме жили, — он произнес эти два слова, как имя собственное, видно, жители деревни только так оставленное мне в наследство «барское имение» и называли. — Только недолго, а потом в дом престарелых перебрались. Илья-то умер, мать говорила, а баба Тося, значит, жива?— Тоже умерла. Пять месяцев назад схоронили. — Ну, царствие ей Небесное, — мой попутчик размашисто перекрестился. Затем взглянул на меня уже подозрительно:— Извиняйте, конечно, но я так и не понял, что у вас за дела в деревне?— Антонина Сидорина — моя дальняя родственница. Она мне в наследство Большой Дом оставила… Вот, приехала посмотреть. — Издалека?Я назвала свой поселок. — Путь неблизкий. Только зря приехали. Жить здесь все равно не останетесь, и покупателей тоже вряд ли найдете…— Почему вы так думаете?— Говорят, в тридцатые годы прошлого века комиссия приезжала — то ли из Пскова, то ли из самой Москвы. Покрутились тут, написали бумагу, что дом исторической и архитектурной ценности не представляет, и укатили восвояси…, — мужик замолчал. Я тоже помолчала, переваривая информацию, потом поинтересовалась:— Что, совсем развалюха?— Да не… Раньше ведь не как сейчас — на века строили. Так что, если отремонтировать, жить можно. Но любители старины на него вряд ли клюнут. — А любители природы?— Да, места у нас тут красивые. Бор сосновый, озера чистые. Только вот слава у Большого Дома дурная. Если покупатель и найдется, ему местные старухи сразу с три короба наплетут. — Что за дурная слава? — насторожилась я. — Ща расскажу! — попутчик снова сверкнул золотым зубом. — Только, может, сперва познакомимся? А то уже пятнадцать минут разговариваем, а как друг дружку звать-величать — не знаем. Неправильно это, чай, мы люди воспитанные. Меня Федором зовут, а вас?— А меня — Серафима Крылова…Глаза у Федора сделались размером с юбилейный рубль:— Ты это… Здесь останови…— Мы же еще не доехали…— Останови! — сорвался на крик Федор. — Пешком дойду!— Да, пожалуйста, — пожала я плечами и нажала на тормоз. Мой попутчик выскочил из машины, пристроил на спину рюкзак и быстро зашагал вперед. Это было очень странно…— Эй, Федор! Хоть подскажите, куда ехать! — крикнула вдогонку. Он нехотя вернулся:— Рощу видишь? За ней сразу начинается деревня. До последнего двора доедешь, а потом прямо, никуда не сворачивая, еще километра полтора. И упрешься в Большой Дом. Только… не нужно тебе туда ездить. Да еще с таким именем. Возвращайся-ка лучше домой!С таким именем? При чем тут мое имя? Редкое, конечно, я, когда в школе училась, немного обижалась на родителей, что так назвали. А сейчас снова в моду стало входить, мне даже нравится…— Может, объясните, в чем дело?Но Федор покачал головой и почти бегом припустил к роще. Когда я его обгоняла, даже отвернулся. Странный, ей-богу!Большой Дом был и вправду похож на помещичье имение с картинки учебника истории за 7 класс. Вытянутое в длину одноэтажное строение с широким крыльцом, колоннами и мезонином. У входа лежали два льва с отбитыми носами… Везде царило страшное запустение, но сам дом выглядел довольно добротным, несмотря на облупившуюся краску и выбитые в окнах стекла. Толкнула массивную дверь — не заперто. Я была уверена, что все, что представляло хоть какую-то ценность, давным-давно растащили. В общем-то, так и было. Во всех комнатах было пусто, кроме одной. Здесь стоял диван, несколько кресел, овальный стол, покрытый истлевшей тряпкой, которая раньше была скатертью… А еще там был камин, рядом с которым валялись каминные щипцы и почему-то топор, весь изъеденный рыжей ржавчиной. Появилось ощущение, что несколько десятилетий назад эту комнату закрыли и больше в нее не входили. За окном стремительно темнело… «Ночевать здесь, конечно, не буду, напрошусь к кому-нибудь из местных на постой, — подумала я. — Только пять минуточек в этом кресле посижу…» Я всего лишь на мгновение закрыла глаза, а когда снова их открыла, то увидела, что нахожусь в другой комнате — чистой, но крошечной и бедно обставленной: узкая кровать, шкаф, зеркало на стене… Машинально взглянула на свое отражение и вскрикнула от неожиданности. В зеркале была не я! Девушка в белой ночной сорочке, немного похожая на меня, но ниже ростом, моложе, и волосы светлее. Я вышла из каморки, прошла через анфиладу полупустых просторных комнат и остановилась перед закрытой дверью, под которой глянцево блестела черная лужа. «Откуда здесь мазут?» — подумала я и толкнула дверь. То, что за ней увидела, оказалось страшнее любого фильма ужасов. Весь пол был усеян разрубленными на куски человеческими телами — вперемешку руки, ноги, головы… Повсюду черные лужи — никакой не мазут это, а самая настоящая кровь! Гулко хлопнула входная дверь. Не чувствуя от страха ног, выскочила босиком на крыльцо и увидела удаляющегося мужчину. Он бежал странно, словно приплясывая, и выкрикивал диким голосом какую-то бессмыслицу. Я увидела на нижней ступеньке окровавленный топор, зачем-то подняла его и… проснулась. Так это был просто сон? Таких ярких реальных сновидений у меня никогда в жизни еще не было! Вылетев из дома, села в машину, и сразу рванула с места. Если в этом доме всем такие кошмары снятся, то понятно, почему у него дурная слава!Я постучала в первую же избу, где увидела свет в окне. Мне открыла маленькая, круглая, как сказочный колобок, старушка. — Здравствуйте, я заблудилась в ваших краях. На ночлег не пустите? Я заплачу. — Заходи деточка, заходи, — обрадовалась мне старуха. — А денег мне твоих не нужно — поговоришь со мной, вот и будет плата…Она провела меня на кухню и захлопотала, собирая на стол. После страшного сна мне кусок в горло не лез, но поела, чтобы не обижать гостеприимную хозяйку, похвалила угощение, а потом, как бы между прочим, сказала:— Я, пока блуждала по вашим местам, недалеко здание видела, похоже, старинное…— Большой Дом? Его еще в позапрошлом веке построили…, — пустилась в объяснения словоохотливая старушка. — Там когда-то помещик жил с женой и двумя сынами. После революции вся их семья сгинула — то ли расстреляли, то ли в Сибирь сослали. Собирались в нем клуб сделать, да не собрались — так до самой войны пустой и простоял. В сорок четвертом в деревне большой пожар случился, почитай половина дворов дотла выгорело. Поэтому, когда в сорок пятом с фронта Матвей Игнатьев без ноги вернулся, жить ему было негде. Вот председатель и предложил ему в Большом Доме поселиться, тем более что не один он вернулся, а с женой Ириной и ее семилетней дочкой. Хорошо они жили, дружно, только вскоре беда случилась — Ирина от воспаления легких умерла. Тяжело вдовцу одному, да еще без ноги, да еще с ребенком. Помыкался Матвей года два, а потом женился на Шурке из соседней деревни. Не одну взял, с «приданым» — двумя девчонками пяти и девяти лет. Шурка баба была, конечно, работящая, но злая и жадная. Сказку «Золушка» читала? Вот и у них так же: своих дочек Шура любила и баловала, а падчерицу бедную шпыняла, почем зря… А как та подросла, прикинулась больной и всю работу на нее перекинула — только и слышно: «Симка, убери… принеси… Симка, к соседу сходи… грядки полей!»— Как?! — переспросила я. — Серафимой ее звали, как тебя. Славная девчушка была, никто и не думал, что она такое сотворит. Может, умом тронулась, может, жизни такой не выдержала, только однажды — ей тогда только шестнадцать сравнялось — всю семью на куски порубила. Ее наши бабы спустя два дня в лесу нашли — всю в крови, босую, в рубашке и с топором в руке. Сима баб увидела и стала убегать, те — за ней. Как зайца на охоте гнали и загнали в болото. То ли не смогли вытащить, то ли не захотели, так девчонку трясина и засосала…— А это точно она убила?— Да кто ж знает… Отца-то она любила, хоть и не родной ей был. Но так немногие думали, почти все были уверены, что Симка и есть убийца. Это сейчас у нас несколько старух век доживают, а раньше и молодежь была, и дети. Так у ребятни своя считалочка была: «Серафима пришла, топор принесла, всех зарубила, и сама умерла. Из болота вылезет — и снова рубить, все разбегайтесь, а тебе водить!»— А что было потом?— Что было… Да ничего… В Большом Доме долго никто не жил — к нему местные даже подходить близко боялись. А в девяностых, уже после развала Союза, приехали в нашу деревню Илья и Тося Сидорины. Оказалось, Илья — внук того самого помещика, что раньше жил. Выкупили они у сельсовета «родовое гнездо» и поселились там. Несколько месяцев прожили, затем в дом престарелых переехали. — Почему?— Тося говорила, что им каждую ночь кошмары снятся. И привидения покоя не дают…— Антонина — моя дальняя родственница, — призналась наконец. — Она недавно умерла, а Большой Дом мне в наследство оставила. Я сегодня там была, случайно заснула на минуточку, и мне тако-о-е приснилось! — я подробно пересказала хозяйке свой сон. — А этот мужик, что от дома убегал… Ты запомнила, что он выкрикивал? — вдруг спросила она. — Несуразицу какую-то. Про патефон. что ли…— «Волки летят, заводи патефон, пли!» — процитировала старушка. — Откуда вы знаете?!— В деревне, откуда родом Шурка, жил юродивый — Степан. Он только эту одну фразу и знал. Здоровый был бугай, а умом совсем слабый. Ходили слухи, что Шурка во время войны с ним… ну… сама понимаешь… Нормальных-то мужиков не осталось — все на фронте. В деревне только древние деды и пацаны, а Шурка до этого дела всегда жадной была…— Я думаю, это Степан ту семью зарубил. — Все может быть… Ой, — воскликнула старушка, — второй час уже. Совсем заболтала я тебя, девонька. Сейчас постелю, и ложись, отдыхай…Евдокия Петровна вышла проводить меня, спросила:— Сима, а что с Большим Домом делать надумала?

— Еще не решила, — соврала я. Все я уже решила!На обратной дороге заехала в Псков, к нотариусу, и подписала отказ от наследства. Как съездила? — поинтересовалась мама. — Нормально. Только ты была права: дом оказался развалюхой, а налог большой. Мне такое наследство и даром не нужно…, — не стала пугать маму подробностями. Но меня просто распирало от желания поделиться впечатлениями от поездки. Я связалась с Андреем по скайпу, и все ему рассказала. Зная, что мой жених всегда скептично относился ко всяким вещим снам и привидениями, добавила. — Ты Андрюшка, конечно, можешь мне не верить…— Я читал, что там сплошная аномальная зона. Так что… Слушай, а давай потом, когда я вернусь, вместе туда съездим?— Нет, — твердо ответила я. — Поедем в Турцию. Или на юг. А паранормальных явлений мне хватит.