ДомуправСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Дом 21 по Химической улице долгое время ничем не выделялся на фоне прочих серых панельных домов окраины. Но в один прекрасный день случилось так, что на лавочку у первого подъезда этого дома присел совершенно непримечательный, на первый взгляд, старичок. Посидев немного и успокоив сбившееся дыхание, он покосился на дом. Тот, надобно заметить, имел вид весьма жалкий. Серый, с неравномерно залепленными стыками между панелями, он тщетно щетинился облезлыми балкончиками с перекосившимися перилами, среди которых выделялись два глухих досчатых «скворечника», сооружённых жильцами похозйяственней да побогаче. Тем не менее, эта типичная замурзанная «хрущёвка» привела дедушку в необъяснимый восторг, причём до такой степени, что он поднялся с лавки и не поленился дважды обойти дом по кругу. Закончив осмотр, он удовлетворённо, будто удивляясь нежданной счастливой находке, покачал головой и побрёл вдоль по улице. Всего через неделю, путём оставшейся загадкой бюрократической эквилибристики, дом Химическая, 21, вместе с дворовыми территориями, стал собственностью никому не известной компании «ИнтИноАльтерПласт», дочки ничуть не более известного общественности холдинга «Чудский Комбинат». За следующую неделю квартиры всех жильцов были выкуплены за суммы, в 2-3 раза певышающие их рыночную стоимость. К концу месяца съехал последний жилец. Как только грузовик с его вещами выкатил на шоссе, дом окружили рабочие в полосатой сине-салатовой униформе «ИИАП». Подвезли подъёмные краны, вдоль стен дома удивительно быстро поднялись строительные леса, а на следующее утро окрестные жители обнаружили, что весь девятиэтажный дом накрыт пологом из непрозрачной плёнки. Неделю под её покровом что-то скрипело, гремело, ухало и булькало, прежде чем она пропала, опять же, ночью, вместе со строительными лесами и рабочими, словно гигантский фокусник решил показать трюк с исчезновением платка. Дом, однако же, остался на месте, соверешнно при том преобразившись. Стены стали гладкие и ровные, цвета умытой дождём травы, балконы сменились на округлые выпуклости, целиком из стекла. Все стёкла в доме стали непрозрачными снаружи, а подъезды стали по форме похожи на буквы «А». По периметру дом окружили ровные газоны. Первым жильцом, поселившимся на первом этаже, стал тот самый старичок, с которого всё и началось. ==============================В том доме я поселился по чистой случайности. Я шёл из магазина велозапчастей, который до этого долго искал по незнакомым улочкам, и в сумке у меня болтались, позвякивая, звёздочки, втулки и запасные спицы. Я был устал, голоден и недоволен тем, что в магазине нашлось не всё из того, ради чего я, собственно, забрался в такую даль. И конечно же, будучи в таком расположении духа, я не мог не обратить внимание на сценку, являвшую собой воплощение уюта. Во дворе дома, за деревянным столиком, сидел дедушка. Перед ним была расстелена скатёрка, на которой, как напёрстки перед уличным жуликом, чинно расположились три бутерброда. С котлетой, с куском жареного мяса, с толстым ломтём сыра, каждый из них выглядел по-своему аппетитно. Заметив мой взгляд, дедушка ухмыльнулся в свою седую бороду и поманил меня пальцем. - Молодчик, а ты какой бутерброд хочешь? Выбирай один и ешь! - без всякого вступления заявил он, когда я приблизился к столу. Надо сказать, что я с детства люблю бутерброды с сыром - мама давала мне такие в школу, зная, что я терпеть не могу суп, который давали в столовой. Бутерброд выглядел весьма привлекательно, дедушка вполне походил на добропорядочного пенсионера, и потому я решил не обижать добродушного человека попусту. Когда бутерброд был съеден, дедушка заулыбался так широко, что белая растительность на его лице совершенно встопорщилась. - Ты совершенно правильно выбрал!- А если бы я взял другой? - спросил я, подумывая о том, не угостит ли меня добрый старикан и остальными бутербродами. - Ну, - тут старичок как-то гадостно захихикал, - во-первых, мясо не очень, во-вторых, котлета холодная, а в-третьих, я бы не стал предлагать тебе снять квартиру. - А вы сдаёте?- О да, прямо в этом доме! Я здесь все квартиры сдаю, - и, перейдя на доверительный шёпот, - цена не кусается, всего-то сто рублей в месяц, для такого славного молодого человека. - тут он значительно подмигнул, настолько энергично, что вся его голова слегка дёрнулась. Естественно, поначалу я не поверил, решив, что несчастный старикан просто тронулся умом. Но дед извлёк из нашедшегося под столом портфеля бланки договора, в котором так и указано было - сто рублей, и предложил мне подписать. Видя мою нерешительность, он пустился в словоохотливые объяснения. История его была удивительна. Выходило, что дедушка этот - самый настоящий таинственный миллиардер, по его же собственным словам, проводящим свои последние земные дни, предаваясь различным причудам. Дом 21 по Химической улице долгое время ничем не выделялся на фоне прочих серых панельных домов окраины. Но в один прекрасный день случилось так, что на лавочку у первого подъезда этого дома присел совершенно непримечательный, на первый взгляд, старичок. Посидев немного и успокоив сбившееся дыхание, он покосился на дом. Тот, надобно заметить, имел вид весьма жалкий. Серый, с неравномерно залепленными стыками между панелями, он тщетно щетинился облезлыми балкончиками с перекосившимися перилами, среди которых выделялись два глухих досчатых «скворечника», сооружённых жильцами похозйяственней да побогаче. Тем не менее, эта типичная замурзанная «хрущёвка» привела дедушку в необъяснимый восторг, причём до такой степени, что он поднялся с лавки и не поленился дважды обойти дом по кругу. Закончив осмотр, он удовлетворённо, будто удивляясь нежданной счастливой находке, покачал головой и побрёл вдоль по улице. Всего через неделю, путём оставшейся загадкой бюрократической эквилибристики, дом Химическая, 21, вместе с дворовыми территориями, стал собственностью никому не известной компании «ИнтИноАльтерПласт», дочки ничуть не более известного общественности холдинга «Чудский Комбинат». За следующую неделю квартиры всех жильцов были выкуплены за суммы, в 2-3 раза певышающие их рыночную стоимость. К концу месяца съехал последний жилец. Как только грузовик с его вещами выкатил на шоссе, дом окружили рабочие в полосатой сине-салатовой униформе «ИИАП». Подвезли подъёмные краны, вдоль стен дома удивительно быстро поднялись строительные леса, а на следующее утро окрестные жители обнаружили, что весь девятиэтажный дом накрыт пологом из непрозрачной плёнки. Неделю под её покровом что-то скрипело, гремело, ухало и булькало, прежде чем она пропала, опять же, ночью, вместе со строительными лесами и рабочими, словно гигантский фокусник решил показать трюк с исчезновением платка. Дом, однако же, остался на месте, соверешнно при том преобразившись. Стены стали гладкие и ровные, цвета умытой дождём травы, балконы сменились на округлые выпуклости, целиком из стекла. Все стёкла в доме стали непрозрачными снаружи, а подъезды стали по форме похожи на буквы «А». По периметру дом окружили ровные газоны. Первым жильцом, поселившимся на первом этаже, стал тот самый старичок, с которого всё и началось. ==============================В том доме я поселился по чистой случайности. Я шёл из магазина велозапчастей, который до этого долго искал по незнакомым улочкам, и в сумке у меня болтались, позвякивая, звёздочки, втулки и запасные спицы. Я был устал, голоден и недоволен тем, что в магазине нашлось не всё из того, ради чего я, собственно, забрался в такую даль. И конечно же, будучи в таком расположении духа, я не мог не обратить внимание на сценку, являвшую собой воплощение уюта. Во дворе дома, за деревянным столиком, сидел дедушка. Перед ним была расстелена скатёрка, на которой, как напёрстки перед уличным жуликом, чинно расположились три бутерброда. С котлетой, с куском жареного мяса, с толстым ломтём сыра, каждый из них выглядел по-своему аппетитно. Заметив мой взгляд, дедушка ухмыльнулся в свою седую бороду и поманил меня пальцем. - Молодчик, а ты какой бутерброд хочешь? Выбирай один и ешь! - без всякого вступления заявил он, когда я приблизился к столу. Надо сказать, что я с детства люблю бутерброды с сыром - мама давала мне такие в школу, зная, что я терпеть не могу суп, который давали в столовой. Бутерброд выглядел весьма привлекательно, дедушка вполне походил на добропорядочного пенсионера, и потому я решил не обижать добродушного человека попусту. Когда бутерброд был съеден, дедушка заулыбался так широко, что белая растительность на его лице совершенно встопорщилась. - Ты совершенно правильно выбрал!- А если бы я взял другой? - спросил я, подумывая о том, не угостит ли меня добрый старикан и остальными бутербродами. - Ну, - тут старичок как-то гадостно захихикал, - во-первых, мясо не очень, во-вторых, котлета холодная, а в-третьих, я бы не стал предлагать тебе снять квартиру. - А вы сдаёте?- О да, прямо в этом доме! Я здесь все квартиры сдаю, - и, перейдя на доверительный шёпот, - цена не кусается, всего-то сто рублей в месяц, для такого славного молодого человека. - тут он значительно подмигнул, настолько энергично, что вся его голова слегка дёрнулась. Естественно, поначалу я не поверил, решив, что несчастный старикан просто тронулся умом. Но дед извлёк из нашедшегося под столом портфеля бланки договора, в котором так и указано было - сто рублей, и предложил мне подписать. Видя мою нерешительность, он пустился в словоохотливые объяснения. История его была удивительна. Выходило, что дедушка этот - самый настоящий таинственный миллиардер, по его же собственным словам, проводящим свои последние земные дни, предаваясь различным причудам. Он внушительно махал руками в сторону дома, описывал, как решил сделать из старой развалюхи образцовое жильё нового века, как тщательно, основываясь на одних ему известных критериях, подбирает жильцов. По его словам, для него не было большей забавы, чем владеть домом, заселённым разными людьми, и ощущать себя благодетелем. Не вдаваясь в подробности, просто скажу, что через полчаса уговоров я согласился на самое, возможно, заманчивое предложение жилья в своей жизни, чему немало поспособствовал вид навороченного ноутбука, который дедушка извлёк из того же портфеля. Такой аппарат, насколько я знал, стоил чуть больше, чем квартира, в которой я жил с родителями, так что, по крайней мере, в богатстве старика сомневаться уже не приходилось. Итак, я заселился в новую двухкомнатную квартиру, со всеми удобствами и скромной, но вполне достаточной мебелировкой. Большую часть своих дней я проводил либо в университете, либо дома, за учёбой, чтением или просмотром фильмов. Познакомиться с соседями я не удосужился, и потому практически ни с кем из них не общался, если не считать того же самого эксцентричного старичка, который иногда встречался мне утром у подъезда - однажды он даже научил меня, как по-особому ставить спицы на велосипедном колесе, переплетая их между собой, чтобы они дольше служили. Кроме него, что-то конкретное я могу сказать только про двух жителей дома. Точнее, жительниц. Первой была маленькая девочка, Глаша, ещё дошкольного возраста, вечно чумазая и в разнообразных, но неизменно потрёпанных платьицах. Жила она в подвале дома, среди переплетения труб, и пользовалась беспримерным покровительством со стороны старичка-домовладельца. Однажды я спросил его о девочке, и он рассказал, что она сирота, сбежавшая от жестоких воспитателей из детского дома. Ему показалось забавным дополнить своё домовладение попечительством над сироткой, поэтому он кормил её и приносил ей откуда-то поношенную одежду. Другая соседка была одинокая молодая женщина весьма строгой наружности, работавшая в полиции, в экспертной лаборатории. С ней, несмотря на то, что она также была им по каким-то причинам выбрана, у старичка были несколько напряжённые отношения. Женщина эта, Антонина, в каком-то смысле покушалась на его власть в доме, каждую субботу настырным стуком в двери вызывая заспанных жителей подъезда на «Домовое собрание», на котором рассуждала о необходимости распределения между жильцами обязанностей по уборке территории и о мерах предосторожности, дабы не допускать в подъезды посторонних. Старичок-домовладелец, на моей памяти, побывал только на одном таком собрании. Он долго слушал Антонину, ничего не говоря, даже когда она пыталась обратиться к нему, как «к законному владельцу площади, на которой мы все проживаем». Потом, когда она перестала уже обращать на него внимание, он неожиданно встал и сказал негромко, но очень ясно:- Этот дом прекрасно управляется, и пребывает в образцовом порядке и без вас. После чего, не добавив более ни слова в ответ на горловое бульканье шокированной Антонины, с достоинством удалился. Надо отдать ему должное, дом действительно пребывал в образцовом порядке. Ни мусора, ни грязи никогда не было на лестничных клетках. Стёкла всегда были чистыми, и даже стены лифта блестели чистотой. Жизнь текла своим чередом, пока однажды старичок не уехал в длительную командировку, о чём предупредил в объявлении, появившемся одним субботним утром на двери каждого подъезда. Спокойное течение быта было нарушено уже в следующую субботу. Антонина собрала жильцов на площадке третьего этажа, чтобы посмотреть на кучку мусора (пивные бутылки, пустая пачка из-под сигарет, картонная коробка из-под сока «Здоровая семья»). Деятельная дама разразилась речью о том, что это первый шаг на пути к общему беспорядку и разрухе во всём доме. К несчастью, её прервал дикий вопль с пятого этажа, который тут же отвлёк на себя внимание аудитории. Объяснился он просто и печально. Один из жильцов решил поставить новые электрические розетки. Увы, это начинание было прервано ударом электрического тока. Кричала его жена, которая теперь стояла, дрожа, у входа в квартиру, и сбивчиво, через всхлипывания, раз за разом рассказывала о случившеся, всем, кто готов был слушать. Несколько мужчин отправились в квартиру, взглянуть на тело, но вернулись обескураженные - тела не было! Услышав это, женщина побледнела, побежала в квартиру сама и начала бегать по комнатам, выкрикивая имя мужа. Через час приехала полиция и увезла её. Тела так и не нашли. На следующей неделе в доме 21 по Химической начали исчезать люди. Целыми семьями, они просто пропадали из дома, оставляя за собой пустую квартиру, совершенно чистую, убранную, напрочь лишённую каких-либо личных вещей и с распахнутой настежь входной дверью. Каждый вечер, возвращаясь с учёбы, я наблюдал тревожные группки жильцов, обсуждавших новые исчезновения. Одни говорили, что орудует маньяк, другие - что замешаны большие деньги и грязный бизнес, недобрым словом поминали находящегося в отъезде старичка, третьи, тревожно озираясь, крестились и бормотали молитвы. За четыре дня пропали 12 семей. По три в каждый день. Полиция утверждала, что жильцы съехали, испугавшись странных событий субботы, когда бесследно пропал незадачливый сам себе электрик. На вполне естественные вопросы жильцов, не удовлетворённых такой версией, полицейские отвечать отказывались. Одновременно с этим, порядок в доме окончательно разладился. Каждый вечер было что-нибудь не так. Мусор на лестничных клетках, выбитые стёкла и разбитые лампы в подъезде, надписи в лифтах - всё это появлялось каждый вечер, чтобы неведомым образом исчезнуть утром. Оставшиеся жильцы начинали спешно готовиться съезжать. В пятницу вечером я возвращался с учёбы около семи вечера. Держа в руке уже опустошённую пластиковую бутылку из-под минералки, другой рукой я цеплялся за перила, продвигаясь по лестнице в темноте - лампочку опять кто-то разбил. Уже почти поднявшись на площадку к мусоропроводу, я споткнулся о последнюю ступеньку и упал, выронив пустую бутылку. Поднявшись, я подумал о том, что надо бы её теперь подобрать - Антонина теперь каждый раз, находя мусор, демонстративно снимала искала на нём отпечатки пальцев, и мне совсем не хотелось становится участником скандала. Побродив в темноте, я ногой нашарил бутылку, нагнулся за ней, взялся, и уже собрался поднять, как вдруг будто пол ударил меня под пятки, да так, что я снова растянулся, а бутылка, блеснув на прощание бликом в свете уличных фонарей за окном, вознеслась надо мной и нырнула в сам собою раскрывшийся зев мусоропровода. Не помню, как я оказался на улице. Помню себя только перед дверью квартиры родителей, всего взъерошенного и с выпученными глазами. Мать с отцом решили, что на меня напали уличные бандиты, вмиг окружили заботой, провели на кухню и усадили пить чай. И я как раз уже собирался рассказать им о случившемся, когда у меня зазвонил мобильный телефон. Взглянув на экран, я с ужасом увидел номер своего городского телефона. Звонок прекратился раньше, чем я успел принять вызов, зато следом за ним последовала MMS с фотографией. На фото была видна дверь моей квартиры, перед ней крупным планом была взята коробка сока «Здоровая семья». У всех членов изображённого на ней счастливого семейство были коряво вырезаны дыры там, где раньше были глаза и рты. Сбивчиво заверив обескураженных родителей в том, что со мной всё в порядке, я помчался домой. Никакой коробки перед дверью уже не было, равно как не было никого и в самой квартире. Ночь я провёл, прижавшись спиной ко входной двери, сжимая рукоять большого кухонного ножа. Около шести часов утра субботы я услышал сквозь дверь осторожный шорох и возню на площадке. Собрав остатки смелости, я осторожно, на корточках, выполз из квартиры, и увидел Антонину, методично разбрасывающую по площадке мусор из пакета. Антонина увидела меня, и, видимо, испугавшись моей странной позы и ножа, встрепенулась и начала что-то быстро объяснять. Она говорила, что все эти дни она разбрасывала мусор и наводила беспорядок потому, что пытается поймать загадочного уборщика, который наводит порядок каждую ночь, что она думает, что личность уборщика должна быть связана со стариком-домовладельцем и исчезновением жильцов, что девочка живущая в подвале, какая-то странная, и смотрит на неё «хищно и с ненавистью». А я ничего не говорил. Я смотрел, как в углах между стен быстро и бесшумно набухает небесно-голубого цвета пена, как она рывком протягивается к Антонине, в один момент обволакивает её и окрашивается в кроваво-красный цвет. С воплем ужаса понёсся я вниз по лестнице, а из-за дверей квартир мне был слышен грохот и резкие крики, быстро обрывавшиеся. Однако, крики затихли ещё до того, как я достиг первого этажа. А взамен им пришло пение из подвала, нестройное мурлыканье маленькой девочки. В припадке какого-то безумного героизма я решил, что не могу бросить ребёнка, и направился в подвал. В полубреду я шёл между изгибов труб на голос Глаши, но увидеть её мне так и не пришлось. Зато пришлось услышать её слова:- Всё в порядке, сегодня домик уже достаточно покушал. Не надо ему было есть того человека. Но домик принял его за мусор, всосал его и пристрастился. Он оказался вкуснее. Но сегодня домик уже покушал. На этом я потерял сознание. Очнулся я в своей постели, в тёмной комнате. В дверном проёме стоял белобородый старичок-домовладелец, глядя на меня немигающим взглядом. Заметив, что я очнулся, он тихо произнёс:- Приношу свои извинения. Я снижу вашу арендную плату вдвое. Сказав так, он попятился в темноту и исчез. С тех пор жизнь в доме 21 по Химической улице снова вошла в норму. Дом снова в полном порядке, приехали новые жильцы. Каждую субботу, рано утром, пока ещё все спят, дедушка-домовладелец привозит в фургончике нескольких жирных свиней, заводит их в подвал и не выводит обратно. Я подумывал переехать, но злополучная коробка сока «Здоровая семья» всякий раз встречает меня у мусоропровода. Каждый раз я выкидываю её, и каждый раз она возвращается. В конце концов, я думаю, в нашем городе каждый день творится множество страшных вещей, а то, что творится в этом доме, на их фоне, можно сказать, не более, чем несколько странно. Ну и что с того, что иногда водопроводные трубы доносят предсмертные визги свиней. Ну не переезжать же из-за этого, в самом деле, правда?