ДомишкоСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

В нашей с вами жизни есть, и не стоит этого отрицать, место для анормальностей, которые всесильная наука не способна объяснить. И знаете что? Я уже не раз сам себя спрашивал, а нужно ли мне понимание случившегося со мной? И забавно, ведь мне это совершенно безразлично! Как вам такое нравится? Впрочем, не буду распыляться сам, и распылять ваше внимание бессмысленными размышлениями. Мне было шестнадцать лет, и я, так скажем, был не самого светлого ума, словом, я сбежал из дома. Обжился в заранее подсмотренном домишке брошенного села. Ну а что? Рядом река, а с собой я прихватил какие-никакие снасти, в общем, с голоду не помер. Время было жаркое, летнее, топить не было нужды. В домишке был старый диван, ну а я что? Я не притязателен. Так и жил, рыбачил, купался, ходил в лес дремучий да собирал знакомые ягоды с грибами. Отходил понемногу, потихоньку, от всей той мерзости окружавшей меня в родительском доме. Знаете, небось, жизнь – та ещё чертовка! Стоило только привыкнуть к спокойной размеренности той жизни, как в мою дверь постучала беда. Постучалась да не успокоилась, не удовлетворилась она только этим!Если быть кратким, то вначале меня посетила бессонница. Сложно получалось засыпать, а из сна меня вытаскивала чья-то костлявая рука. Просыпался я в холодном поту с чувством тревоги, при этом самой кожей ощущал кого-то находящегося рядом и терпеливо наблюдавшего за мной. Само собой я был совершенно один, но сердце, оно настойчиво беспокоилось, не желало успокаиваться. Так я просыпался несколько ночей к ряду, при этих пробуждениях беспокойство во мне возрастало, спать получалось всё меньше и меньше. К сожалению, эта напасть сказалась и на дневном образе жизни; я был сонной мухой; голова неустанно гудела, глаза слезились; при попытках уснуть днём в глазах возникали рези, а головная боль заставляла стонать; сон ни разу так и не посетил меня в дневное время. В те не славные для себя дни я ощущал себя случайно забытым ребёнком. И эти ощущения, они оживили давно затерявшиеся в пыли времени воспоминания, простое наличие которых не особо меня радовало. Да, я действительно вспомнил, что однажды потерялся где-то. Хныкал, звал маму да папу, а люди, толпы людей лишь шарахались от оборванца как от болеющего новым штаммом. Потерю заметили и я, само собой, нашелся, правда, воссоединение с семьёй было сопряжено с болью и криками. Лихорадочные мысли, порождённые воспалённым мозгом, ворочали те далёкие воспоминания, точно желая за что-то уцепиться. И уцепилось всё же внимание моё, крепко так, цепко. Избавление мне виделось так близко, и оно манило меня, даже измученный разум сдался и умолк. Возможность воссоединения со сном мне виделась в слезах, криках, боли. И я с упорством дурака выбивал из себя сознание, надеясь если не уснуть, то хотя бы в беспамятстве забыться. К великому моему огорчению я и тут не добился успеха, лишь обеспечил себя несколькими серьёзного вида рваными ранами. Слишком поздно посетила меня мысль суицидальная, я попросту был не в силах даже на ноги встать. На локтях дополз до дома и, прислонившись спиной к двери, бесцельно смотрел на облака. И постепенно завечерело, небо покрылось, как поле ромашками по весне, белыми звёздами. Звуки вокруг изменялись, не умолкая и на миг. Когда вовсе стемнело, где-то вдалеке послышался одинокий писк, он привлёк моё внимание. Сам не знаю, почему я прислушивался к нему. Мне запомнилось, как сразу несколько пищащих созданий присоединилось к солисту. Вскоре этот хор своим фальшивым песнопением вытеснил все прочие звуки. Всё это многоголосье, которое говоря откровенно, резало слух, приближалось ко мне, а я даже в не силах был пошевелиться. Засыпающий разум вяло требовал меня зайти в дом, но ни руки, ни ноги не слушались меня. Нараставшая тревога и безрезультативность всех моих попыток привести конечности в движения довели меня до того, что я стал абсолютно безразличен. Беспокойство, страх, тревога? Ха, да я весь ваш! И будь что будет, мне уже всё равно!И ведь, правда, я считал, что буду ко всему равнодушен, но сердце затрепыхалось, когда не смолкающий вой оказался совсем рядом. Следом дрогнула и моя решимость, которая прежде, не оглядываясь на дрогнувшее сердце, упорно продолжала твердить «мне всё равно!». И это дело не мудреное, когда на тебя несётся живой поток махоньких и мохнатых тушек. Крысы споро прогрызали мою одежду, самые шустрые уже грызли мои открытые руки. Было, так скажем, немного неприятно. От этого немного я заливался криком. Один особо сообразительный грызун полез мне в рот, а я, как-то не подумав о гигиене, что очень прискорбно, выместил свою боль на пушистике. И стоило мне выплюнуть изо рта вытянутую мордашку, как кто-то ухватил меня костлявой рукой за грудки и с силой вытащил, словно из под воды. Не знаю из-за чего, но я заходился кашлям, непроизвольно ухватившись за грудь руками, в голове гудело, а сердце билось в припадке. В нашей с вами жизни есть, и не стоит этого отрицать, место для анормальностей, которые всесильная наука не способна объяснить. И знаете что? Я уже не раз сам себя спрашивал, а нужно ли мне понимание случившегося со мной? И забавно, ведь мне это совершенно безразлично! Как вам такое нравится? Впрочем, не буду распыляться сам, и распылять ваше внимание бессмысленными размышлениями. Мне было шестнадцать лет, и я, так скажем, был не самого светлого ума, словом, я сбежал из дома. Обжился в заранее подсмотренном домишке брошенного села. Ну а что? Рядом река, а с собой я прихватил какие-никакие снасти, в общем, с голоду не помер. Время было жаркое, летнее, топить не было нужды. В домишке был старый диван, ну а я что? Я не притязателен. Так и жил, рыбачил, купался, ходил в лес дремучий да собирал знакомые ягоды с грибами. Отходил понемногу, потихоньку, от всей той мерзости окружавшей меня в родительском доме. Знаете, небось, жизнь – та ещё чертовка! Стоило только привыкнуть к спокойной размеренности той жизни, как в мою дверь постучала беда. Постучалась да не успокоилась, не удовлетворилась она только этим!Если быть кратким, то вначале меня посетила бессонница. Сложно получалось засыпать, а из сна меня вытаскивала чья-то костлявая рука. Просыпался я в холодном поту с чувством тревоги, при этом самой кожей ощущал кого-то находящегося рядом и терпеливо наблюдавшего за мной. Само собой я был совершенно один, но сердце, оно настойчиво беспокоилось, не желало успокаиваться. Так я просыпался несколько ночей к ряду, при этих пробуждениях беспокойство во мне возрастало, спать получалось всё меньше и меньше. К сожалению, эта напасть сказалась и на дневном образе жизни; я был сонной мухой; голова неустанно гудела, глаза слезились; при попытках уснуть днём в глазах возникали рези, а головная боль заставляла стонать; сон ни разу так и не посетил меня в дневное время. В те не славные для себя дни я ощущал себя случайно забытым ребёнком. И эти ощущения, они оживили давно затерявшиеся в пыли времени воспоминания, простое наличие которых не особо меня радовало. Да, я действительно вспомнил, что однажды потерялся где-то. Хныкал, звал маму да папу, а люди, толпы людей лишь шарахались от оборванца как от болеющего новым штаммом. Потерю заметили и я, само собой, нашелся, правда, воссоединение с семьёй было сопряжено с болью и криками. Лихорадочные мысли, порождённые воспалённым мозгом, ворочали те далёкие воспоминания, точно желая за что-то уцепиться. И уцепилось всё же внимание моё, крепко так, цепко. Избавление мне виделось так близко, и оно манило меня, даже измученный разум сдался и умолк. Возможность воссоединения со сном мне виделась в слезах, криках, боли. И я с упорством дурака выбивал из себя сознание, надеясь если не уснуть, то хотя бы в беспамятстве забыться. К великому моему огорчению я и тут не добился успеха, лишь обеспечил себя несколькими серьёзного вида рваными ранами. Слишком поздно посетила меня мысль суицидальная, я попросту был не в силах даже на ноги встать. На локтях дополз до дома и, прислонившись спиной к двери, бесцельно смотрел на облака. И постепенно завечерело, небо покрылось, как поле ромашками по весне, белыми звёздами. Звуки вокруг изменялись, не умолкая и на миг. Когда вовсе стемнело, где-то вдалеке послышался одинокий писк, он привлёк моё внимание. Сам не знаю, почему я прислушивался к нему. Мне запомнилось, как сразу несколько пищащих созданий присоединилось к солисту. Вскоре этот хор своим фальшивым песнопением вытеснил все прочие звуки. Всё это многоголосье, которое говоря откровенно, резало слух, приближалось ко мне, а я даже в не силах был пошевелиться. Засыпающий разум вяло требовал меня зайти в дом, но ни руки, ни ноги не слушались меня. Нараставшая тревога и безрезультативность всех моих попыток привести конечности в движения довели меня до того, что я стал абсолютно безразличен. Беспокойство, страх, тревога? Ха, да я весь ваш! И будь что будет, мне уже всё равно!И ведь, правда, я считал, что буду ко всему равнодушен, но сердце затрепыхалось, когда не смолкающий вой оказался совсем рядом. Следом дрогнула и моя решимость, которая прежде, не оглядываясь на дрогнувшее сердце, упорно продолжала твердить «мне всё равно!». И это дело не мудреное, когда на тебя несётся живой поток махоньких и мохнатых тушек. Крысы споро прогрызали мою одежду, самые шустрые уже грызли мои открытые руки. Было, так скажем, немного неприятно. От этого немного я заливался криком. Один особо сообразительный грызун полез мне в рот, а я, как-то не подумав о гигиене, что очень прискорбно, выместил свою боль на пушистике. И стоило мне выплюнуть изо рта вытянутую мордашку, как кто-то ухватил меня костлявой рукой за грудки и с силой вытащил, словно из под воды. Не знаю из-за чего, но я заходился кашлям, непроизвольно ухватившись за грудь руками, в голове гудело, а сердце билось в припадке. Где-то среди переполоха мыслей была тревога и неосознанное сознанием понимание того, что пора бы уходить с порога в дом, да запереть за собой дверь, чтоб наверняка. Помогая руками, встал на ноги, и исполнил эту задумку, сдерживая позывы желудка. Раскачиваясь от слабости как маятник, доковылял до дивана и просто плюхнулся лицом вниз, не желая даже двигаться. Перевернуться всё же пришлось, и это сделать меня принудил далёкий лай своры собак. Понятно же, что не может быть всё просто так после недавнего случая. Да, совсем забыл, на лице моём я ощутил по пробуждению царапины, придя в себя от кашля и ощупав их руками и, правда, нашел их там. Собаки лаяли, в дверь скреблись, а я себя чуял не особо хорошо. Вот вроде бы, ну как собаки могут проникнуть в закрытый дом? Чего я беспокоился? Но нет же, опасался, и как оказалось не напрасно. Тело опять задубело и перестало слушаться меня. А тем временем лай стих, в дверь перестали скрести, лишь один раз раздался краткий скулёж и на этом всё. Просто кто-то начал вышибать дверь, которая хрустела под ударами. Старушка - дверь долго не протянула, была полностью выбита, а дом наполнился запахом прелой листвы. Совсем скоро я увидел обладателя этого запаха, даже не знаю, как назвать эту химеру, рожденную в больном мозгу недописателя. Вы только представьте, руки и ноги – почерневшие ветви и корни деревьев, само тело же полностью облеплено прошлогодней разномастной листвой, а вместо головы огромный череп не пойми какого животного. И вот это вот не пойми что, нависало надо мной, и смотрела пустыми глазницами на меня, несколько минут, в полной тишине. А я боялся даже шелохнуться, дышал коротко и редко, наверное, был краснее помидора. А как вы думаете, чем всё это окончилось? Неведомое чудо-юдо просто развернулось и ушло. Понимаете что-нибудь? Я лично ничего не понял тогда, ровно, как не смогу сказать что-либо об этом и сейчас. Только какое могло мне быть тогда дело, до осмысления и понимая? Дом не гарантировал защиты, отсутствие двери намекало на это, так что я не стал пробовать прятаться в другом доме, а прямо как был, пустился в бег, подальше от заколдованного села, но знаете что? Не убежишь так просто от этой дряни, ой не убежишь!Я ощущал, как тело по не многу переставало принадлежать мне. Мысли судорожно в голове роились, и одна мысль полностью завладела разумом. Попытка вернуть себе контроль над собой через боль. Не сразу это сделал, но когда тело почти перестало слушаться, я выудил из кармана нож и резанул ладонь, после чего стало немногим легче. Так я и стал на ближайшие сутки мазохистом. До рассвета на ладонях появилось ещё пять глубоких борозд. Но вы ведь понимаете, что я чрезвычайно везучий? Деньги я забыл в том треклятом домишке, словом, добирался до города я пешим шагом и по дороге меня застала очередная ночь. Ох, ладони уже было, откровенно говоря, жаль, и я перешел на руки. К рассвету на них было несколько особо глубоких и с десяток не очень ран. И вы представьте, прихожу, значит, я ближе к десяти часам домой, стучу, и встречают меня родители, а я сверху только в футболке и вот такие у меня такие красивые руки. Стояли мы, молчали, они меня пропустили, ну а я и зашел. Не сказав и слова, взял корабчёнок с принадлежностями для шитья и почти пустую бутылку с водкой. На вопрос о бутылке показал руки и пошел в ванную. Штопал себя, не проронив и звука, словно чинил вовсе не свои руки. Серьёзно, я ничего не ощутил даже когда залил результат своих трудов остатками водки. Но знаете, я всё же ожидал хоть какого-то разговора с родителями, но они, забив на всё дрыхли за столом. А я ведь там, в ванной, был не так уж и долго. Да, это меня опечалило, честно признаю, обидно даже как-то стало. Но я и сам хотел спать и, махнув на всё рукой, шлёпнулся на свою койку, да и уснул. Прошу простить меня, но подробностей не будет о том, что я увидел во сне, скажу лишь, что я видел прошлое, не своё. И знаете что? Я в начале подумал, что это только моя фантазия, ведь снилось то, чего я не мог в силу времени происхождения событий застать и видеть, но я отмахнулся от этого вначале. Повеселевший и бодрый я ранней ночью устремился к своим близким друзьям, и мы кутили всю ночь и даже ранее утро, а после просто сидели и точили лясы. Меня расспрашивали о том, что было, а я высмеивал те страсти, что я наблюдал, и смеялись над «бреднями» мы все вместе. Идти было нам по домам лениво, и мы остались спать там, где распивали. Спал я и хорошо и паршиво одновременно. Проспал я с шесть часов и был бодр телом и духом, да только видел во сне о каждом много всего разного, и было там то, чего мне знать не следовало. Компания была в состояние полнейшей апатии, выжитые лимоны не иначе!Помните, что было мной сказано в начале? Мне нет дела до того, что со мной случилось, и я не собираюсь в этом копаться. Куда как интересней то, что я приобрёл. Стоит мне кому-то рассказать историю и остаться на ночь и всё, я выдавливаю из них почти всё, они остаются лишь оболочками. Те, к слову, так называемые друзья, месяца даже не протянули. Я пробовал и экспериментировал с этим своим новоприобретением и узнал, что, даже не оставаясь на ночь, я могу вытягивать знания и жизнь из человека, но в меньшей степени. Сейчас же я сижу и пишу этот текст не просто так, понимаете? Это своего рода эксперимент. Осознаёте уже, верно? Я дал вам несколько подсказок, использовать их или сходить с ума от кошмаров во сне – дело ваше. Удачи и…