Долгожданная месть ведьмыСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Дождь барабанил по стеклам, без устали танцевал на крыше старой хижины, расположенной на вершине холма. Холодный осенний ветер завывал в дымоходе, стонал, словно неприкаянная душа, бросал на оконную раму сухие золотистые листья. Дожди шли всю последнюю неделю. Дорога к хижине была размыта, холодные ручьи стекали вниз, смывали пыль и сухие листья, оставляя на своем русле замысловатые песчаные зигзаги. В хижине было двое: молодая девушка лет семнадцати и пожилая женщина. Женщину звали Рейчел. Ей было около шестидесяти, но выглядела она моложе, карие глаза сияли жизнью и дружелюбием, на ее лице не было ни одной морщинки, а тонкие черты лица выдавали былую привлекательность. Ее молодую помощницу звали Лора. Она сидела у камина, на ее бледное лицо ложились мягкие отблески лепестков пляшущего пламени. Огоньки отражались в ее оливково-зеленых глазах, придавая девушке особую, готическую, совершенную красоту. Обе женщины молчали. Они были поглощены ожиданием. — Подбрось-ка еще дров в камин, Лора, — обратилась к ней Рейчел. Девушка бросила в камин несколько сухих веток, и под ее тонкими белыми пальцами пламя вспыхнуло ярче. Дрова тихо потрескивали в камине, словно шептались о каких-то секретах. Огненные блики плясали на каменных стенах, отражались в многочисленных стеклянных баночках с травами и отварами. В полумраке было похоже, что с покосившихся от времени деревянных полок на Лору взирают сотни горящих, сияющих глаз. Девушка вплотную прильнула к окну, ее дыхание легло на стекло облачком белого пара. — Ты думаешь, он все-таки придет? – Несмело спросила она. Дождь барабанил по стеклам, без устали танцевал на крыше старой хижины, расположенной на вершине холма. Холодный осенний ветер завывал в дымоходе, стонал, словно неприкаянная душа, бросал на оконную раму сухие золотистые листья. Дожди шли всю последнюю неделю. Дорога к хижине была размыта, холодные ручьи стекали вниз, смывали пыль и сухие листья, оставляя на своем русле замысловатые песчаные зигзаги. В хижине было двое: молодая девушка лет семнадцати и пожилая женщина. Женщину звали Рейчел. Ей было около шестидесяти, но выглядела она моложе, карие глаза сияли жизнью и дружелюбием, на ее лице не было ни одной морщинки, а тонкие черты лица выдавали былую привлекательность. Ее молодую помощницу звали Лора. Она сидела у камина, на ее бледное лицо ложились мягкие отблески лепестков пляшущего пламени. Огоньки отражались в ее оливково-зеленых глазах, придавая девушке особую, готическую, совершенную красоту. Обе женщины молчали. Они были поглощены ожиданием. — Подбрось-ка еще дров в камин, Лора, — обратилась к ней Рейчел. Девушка бросила в камин несколько сухих веток, и под ее тонкими белыми пальцами пламя вспыхнуло ярче. Дрова тихо потрескивали в камине, словно шептались о каких-то секретах. Огненные блики плясали на каменных стенах, отражались в многочисленных стеклянных баночках с травами и отварами. В полумраке было похоже, что с покосившихся от времени деревянных полок на Лору взирают сотни горящих, сияющих глаз. Девушка вплотную прильнула к окну, ее дыхание легло на стекло облачком белого пара. — Ты думаешь, он все-таки придет? – Несмело спросила она.

— Придет, — уверенно ответила Рейчел, — не сам, конечно, но кого-нибудь пришлет, нужно только подождать. Лора снова повернулась к окну. Она не разделяла уверенности старухи. Погода стояла столь ужасная, а дороги так размыло, что, казалось, и сам дьявол не сможет добраться до их хижины. Но тут вдруг, как по волшебству, из плотного тумана появился силуэт. Путник шел медленно, с усилием вытаскивая ноги из грязного месива, в которое превратилась дорога. — Кто-то идет, — сообщила Лора. — Я же говорила. Вскоре раздался стук в дверь, тихий и робкий. Если бы Лора не заметила путника, она бы и не услышала этого стука, почти заглушенного раскатами грома и барабанной дробью дождя. Рейчел открыла дверь, впустив в хижину свежий, сладковатый запах дождя, и чистые небесные слезы покрыли ее морщинистые руки. На пороге стояла женщина в черном плаще, с краев которого струями стекала вода. Она сняла капюшон, и тут же с передних прядей русых волос незнакомки на деревянный пол упали похожие на крошечные бриллианты капли. — Меня зовут Ева, — представилась женщина. — Проходи к огню, — сказала Рейчел. – Что тебе нужно?— Лекарство. — Какое?— Не знаю. Посоветуйте мне. У моего хозяина ужасные боли в желудке, после еды его часто рвет кровью. Лора бросила на Рейчел испуганный взгляд, в глазах старухи заплясали торжествующие огоньки. — У кого ты служишь? – Спросила она, доставая с полки флакон, наполненный мутным зелено-коричневым отваром. Рейчел и так знала, чья это служанка. Она знала всю округу, а эту женщину никогда раньше не видела, но должна была спросить, чтобы не вызвать подозрений. — У великого инквизитора Иоанна де Робсэна. Старуха на мгновение замерла, затем поставила отвар на прежнее место. Свою роль она знала назубок. — Инквизитор? Ну, и чем же я могу ему помочь, простая, неученая женщина? Ему лучше обратиться к лекарю. — Он несколько раз обращался к нему, но это не принесло результатов. Прошу, помогите ему, он заплатит вам столько, сколько вы захотите!— Передай своему хозяину: у меня есть то, что ему поможет. Но дам я ему этот отвар только тогда, когда он отпустит мою дочь, Элизу Коррен, которую он арестовал как ведьму. Колючий взгляд знахарки яснее всяких слов пояснил служанке, что уговоры бесполезны. В холодной голубизне глаз Евы мелькнула тень отчаянья, она вынуждена была возвращаться домой под ливнем, осознавая тщетность своих усилий. Служанка ушла, оставив надежду в старой хижине, а Рейчел дала волю торжествующей улыбке. Когда Лора открыла глаза следующим утром, дождь уже стих. Солнце робко пыталось пробиться сквозь преграду из тяжелых дождевых туч, казалось, что оно вот-вот прорвется и обольет землю своим прозрачным, теплым, живительным светом. Ветер стал тихим и ласковым, как в мае. Он сквозил сквозь тонкие, высокие стебли сухих трав, прижимал к земле редкие осенние цветы. По направлению к обветшалой хижине ехала небольшая процессия: красивая вороная лошадь тащила телегу с двумя женщинами. Одной из них была служанка, приходившая накануне, а вторую Лора видела впервые. К окну подошла Рейчел. — Наконец-то! — Удовлетворенно воскликнула она. Старухе больше всего на свете хотелось броситься навстречу дочери, но она заставила себя ждать стука в дверь. Эти несколько секунд тянулись для нее бесконечно долго, а Лора уже сгорала от нетерпения. Наконец в дверь постучали. Рейчел открыла сама. На пороге стояла девушка в коричневом домотканом платье с сияющими карими глазами. Лоре хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, кто она. Такие живые, теплые, карие глаза могли быть только у дочери Рейчел. — Мама!— О, дорогая, как я рада, что ты дома!Вслед за девушкой в дом вошла служанка. — Твоему хозяину не лучше? – Спросила Рейчел, нотки теплоты тут же исчезли из ее голоса. — Нет. Ужасные боли все-еще мучают его. Он непрестанно молится, но пока нет божьей воли на его исцеление. Рейчел кивнула. Ее лицо ничего не выражало. — Теперь вы продадите мне отвар?— Уговор есть уговор, — старуха достала с полки стеклянную баночку, заполненную коричнево-зеленой жидкостью. — Пусть твой хозяин выпьет две ложки перед едой, — Рейчел взглянула на часы. — Во сколько он обычно завтракает?— В девять, ровно в девять. — Хорошо. Проследи за тем, чтобы в девять он выпил этот отвар. Служанка протянула ей горсть монет, но Рейчел не взяла ее:— Возьми бесплатно. Передай великому инквизитору, что это ему в благодарность за справедливый суд. Ева кивнула и удалилась. Она проследовала по каменному крыльцу, Лора слышала негромкий стук ее каблуков, затем проводила взглядом удаляющуюся повозку. — Мама, он отпустил меня! Он понял, что я невиновна! – Щебетала девушка, сжимаемая в объятьях старухи. Мать и дочь долго говорили. Рейчел много улыбалась, хотя это не было ей свойственно. Она как будто уже потеряла всякую надежду увидеть свое дитя, но тут вдруг произошло чудо, и ей вернули утраченное сокровище. Без пяти девять Рейчел тяжело вздохнула. Она не хотела отпускать дочь, но должна была это сделать. Нужно было все закончить. — Ладно, беги к мужу, милая, обрадуй его. Он очень переживал. — Да, хорошо. Я люблю тебя, мама, я еще приду к тебе. Пока, Лора!Девушка ушла. Рейчел с грустью проводила дочь взглядом. Лора молчала. — Чего ты такая молчаливая, Лора? Тебе что, жаль инквизитора?Девушка отрицательно покачала головой. — Тогда что же?Лора пожала плечами, затем бросила быстрый взгляд на тряпичную куколку в черном плаще из дешевого кашемира, сидящую на полке с травами и наблюдающую за ними черными глазками-бусинками. — Говори, не бойся, — потребовала старуха. — Мне не по себе от того, что мы делаем. Я шла в ученики к знахарке, а не к…, — голос Лоры дрогнул, — ведьме. Рейчел попыталась рассмеяться, но у нее плохо получилось. Она села за деревянный столик напротив Лоры и посмотрела на часы. Девять. — Тебе повезло, Лора, что твою семью обошла инквизиция, — серьезно начала Рейчел. — Когда мне было шесть, мою мать арестовали, а через две недели сожгли как ведьму. В день казни я сбежала из дому и прорвалась в толпу, хотела к маме. Но женщина, которую я увидела на эшафоте, была мало похожа на мою мать. Передние пряди ее волос были платиново-седыми, щеки впали, а на пальцах не было ногтей. Она заметила меня в толпе, хотела что-то сказать, но не смогла. А люди стояли и смотрели. Никто не решался произнести ни слова, потому что сердце каждого затронули жуткие, немые крики изувеченной женщины. Старуха умолкла, пытаясь притупить воскресшую с новой силой боль. — Она тоже была знахаркой, — продолжила Рейчел, немного успокоившись. – Мама была любознательной, умной, усидчивой и очень доброй. Это и убило ее. Многие ей завидовали, потому обвинителей было много. Я радовалась, что моя дочь непохожа на нее. Эльзе всегда было достаточно дозволенного: рукоделия, Библии, домашней работы. Я думала, что это сохранит ее от ложных обвинений и ранней смерти. Но оказалось, что это не так. Рейчел посмотрела на часы. — Знаешь, я ведь никогда раньше не колдовала. Но стоило в деревне появиться слуге божьему и обвинить в колдовстве невинную девушку, и я стала настоящей ведьмой. Пойми, Лора, я не могла позволить, чтобы ради демонстрации могущества церкви сожгли мое невинное дитя. Я не защитила мать, но не могла отдать им и дочь. Кто знает, что правильно: ждать, словно трус, пока убьют невиновного, или воспользоваться колдовством ради справедливости? Пускай Господь рассудит меня и святого инквизитора, но я ни о чем не жалею. Рейчел достала с полки куклу, посмотрела в ее холодные металлические глаза. — Который час?— Пять минут десятого. — Пора. Резким движением руки Рейчел вытащила из брюха куколки длинную тонкую иглу. В это же время в противоположной части деревни великий инквизитор Иоанн де Робсэн вздохнул с облегчением. Боль оставила его, Господь сжалился над ним. В перламутровых лужах отражались тяжелые грозовые облака. Хорошей погоде не суждено было установиться. Снова неумолимо приближался шторм.