ДискетаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Эта история произошла со мной в детстве, в девяностых годах, когда еще ни о каких крипи-пастах и «смертельных файлах» никто ничего не слышал, страшилки передавали из уст в уста, а Интернет был игрушкой для богатых, про которую кое-кто что-то слышал, но никто не видел. Да и компьютер дома был диковинкой. И редко когда это была какая-нибудь «трешка» (а совсем круто, когда «четверка») – гораздо чаще был «Спектрум» или «Поиск». А у меня был УКНЦ – ни на что не похожее порождение советского сумрачного гения, сделанное специально для школы. В свое время одной из школ подарили компьютерный класс из 286-х машин, а бывший там класс УКНЦ распродали и я уговорил родителей на эту покупку. Благо, денег за компьютер просили очень немного. Мне при этом досталась учительская машина с дисководом (остальные грузились по сети и в целом были совершенно без этой сети бесполезны, демонстрируя при включении надпись «***ЗАГРУЗКА ИЗ СЕТИ***») и целый ящик дискет – как новых, так и бывших в употреблении. Исследование их содержимого было очень увлекательным занятием. Не всегда это было просто – многие дискеты уже не читались, некоторые были затерты – информация на них оставалась, но разметка файлов уничтожена. Либо файлы просто были удалены – это самое легкое, восстановить такой файл было проще, чем в DOS. А многие просто лежали на дискетке и ждали. Конечно, большинство файлов были просто заданиями по программированию – решить квадратное уравнение, нарисовать график функции с осями и оцифровкой или просто домик с солнышком и бабочками, а также кочующими с дискеты на дискету играми – в первую очередь знаменитым «Сталкером». Но там были и более интересные вещи – самописанные игрушки, программы, порой непонятно что делавшие, дневник девочки, которая, судя по тексту, в течение месяца была заперта в компьютерном классе и пыталась выбраться, а по ночам к ней приходили потусторонние «друзья». Надо будет откопать этот файл в залежах и опубликовать – захватывающее и жутковатое чтиво. Был и настоящий файл-вымогатель, который показывал всякую чушь в духе доморощенной УКНЦ-шной демосцены – зарисовывал экран абстракционизмом из разноцветных линий, кружочков, прямоугольников, рисовал звездное небо, фракталы Мандельброта – все это довольно неторопливо, так как на бейсике написано. А в конце этот наглец рисовал хорошо так оцифрованного гопника на корточках и в кепке, который требовал денег за просмотр, после чего компьютер зависал и после перезагрузки появлялся тот же самый гопник и предложение ввести пароль: программа портила таким образом системную дискету. Впрочем, беды в этом особой не было. Копий системной дискеты всегда было несколько, а попорченная лечилась единственной командой. Но среди этих файлов был один, который меня поразил и даже где-то напугал. Дело в том, что УКНЦ – компьютер с довольно скудной графикой. Единственный видеорежим 640х288 с восемью цветами с наложенным на него текстовым экраном. Да и процессоры (их в УКНЦ два) значительно медленнее, чем какой-нибудь микроконтроллер из детской игрушки нашего времени (хотя в свое время это был один из самых мощных советских «школьных» компьютеров), а памяти всего 56 килобайт на одном процессоре и 32 на другом (плюс еще видеопамять). Так что чудес графики от него ждать не приходилось. А тут… после запуска файла под именем ALEOLH. SAV, который был единственным на дискете, компьютер сначала долго стучал и скрипел дисководом. А потом затих, и на экране появилась фотография. Черно-белая (впрочем, монитор у меня был черно-белым), но с плавными градациями серого, которых явно было намного больше восьми. На ней был изображен наш заснеженный райцентр, над которым висела классическая «летающая тарелка» огромных размеров. А где-то сбоку – два вертолета. Потом фотография сменилась как в слайд-проекторе – закрывшись темной «шторкой», после чего на ее место въехала (плавно!) новая фотография. На этом снимке были заснеженные сопки на заднем плане, а на переднем – несколько кривых лиственниц. И темное пятно. На мгновение увеличивается яркость и становится ясно: это оторванная рука, сжимающая наган, в пятне расплывающейся на снегу крови. Снова сменился слайд. Комната. Диван-книжка, на стене ковер, сервант с хрусталем. Все это в расфокусе. Фокус на маленькой штучке в центре кадра, которая висит в воздухе. Разрешение экрана не позволяет разглядеть, что это такое – что-то эллипсообразное, в каких-то пятнышках, вроде живое. Новый кадр – кухня. На плите громадная «выварка», над ней языки пламени, от которых тянется черный коптящий дым. На потолке уже хорошее черное пятно. В углу кадра фрагмент стоящего ребенка. Снова улица – двухэтажные деревянные дома, на заднем плане сопки. Весна, лужи, солнечно. Мальчик на велосипеде. Что-то гнетущее, но неясно – что. Лестница, видимо, в одном из таких домов. Пролет кончается провалом – площадки наверху нет. Из провала какой-то свет – огонь, что ли? Точка съемки – где-то под потолком. Эта история произошла со мной в детстве, в девяностых годах, когда еще ни о каких крипи-пастах и «смертельных файлах» никто ничего не слышал, страшилки передавали из уст в уста, а Интернет был игрушкой для богатых, про которую кое-кто что-то слышал, но никто не видел. Да и компьютер дома был диковинкой. И редко когда это была какая-нибудь «трешка» (а совсем круто, когда «четверка») – гораздо чаще был «Спектрум» или «Поиск». А у меня был УКНЦ – ни на что не похожее порождение советского сумрачного гения, сделанное специально для школы. В свое время одной из школ подарили компьютерный класс из 286-х машин, а бывший там класс УКНЦ распродали и я уговорил родителей на эту покупку. Благо, денег за компьютер просили очень немного. Мне при этом досталась учительская машина с дисководом (остальные грузились по сети и в целом были совершенно без этой сети бесполезны, демонстрируя при включении надпись «***ЗАГРУЗКА ИЗ СЕТИ***») и целый ящик дискет – как новых, так и бывших в употреблении. Исследование их содержимого было очень увлекательным занятием. Не всегда это было просто – многие дискеты уже не читались, некоторые были затерты – информация на них оставалась, но разметка файлов уничтожена. Либо файлы просто были удалены – это самое легкое, восстановить такой файл было проще, чем в DOS. А многие просто лежали на дискетке и ждали. Конечно, большинство файлов были просто заданиями по программированию – решить квадратное уравнение, нарисовать график функции с осями и оцифровкой или просто домик с солнышком и бабочками, а также кочующими с дискеты на дискету играми – в первую очередь знаменитым «Сталкером». Но там были и более интересные вещи – самописанные игрушки, программы, порой непонятно что делавшие, дневник девочки, которая, судя по тексту, в течение месяца была заперта в компьютерном классе и пыталась выбраться, а по ночам к ней приходили потусторонние «друзья». Надо будет откопать этот файл в залежах и опубликовать – захватывающее и жутковатое чтиво. Был и настоящий файл-вымогатель, который показывал всякую чушь в духе доморощенной УКНЦ-шной демосцены – зарисовывал экран абстракционизмом из разноцветных линий, кружочков, прямоугольников, рисовал звездное небо, фракталы Мандельброта – все это довольно неторопливо, так как на бейсике написано. А в конце этот наглец рисовал хорошо так оцифрованного гопника на корточках и в кепке, который требовал денег за просмотр, после чего компьютер зависал и после перезагрузки появлялся тот же самый гопник и предложение ввести пароль: программа портила таким образом системную дискету. Впрочем, беды в этом особой не было. Копий системной дискеты всегда было несколько, а попорченная лечилась единственной командой. Но среди этих файлов был один, который меня поразил и даже где-то напугал. Дело в том, что УКНЦ – компьютер с довольно скудной графикой. Единственный видеорежим 640х288 с восемью цветами с наложенным на него текстовым экраном. Да и процессоры (их в УКНЦ два) значительно медленнее, чем какой-нибудь микроконтроллер из детской игрушки нашего времени (хотя в свое время это был один из самых мощных советских «школьных» компьютеров), а памяти всего 56 килобайт на одном процессоре и 32 на другом (плюс еще видеопамять). Так что чудес графики от него ждать не приходилось. А тут… после запуска файла под именем ALEOLH. SAV, который был единственным на дискете, компьютер сначала долго стучал и скрипел дисководом. А потом затих, и на экране появилась фотография. Черно-белая (впрочем, монитор у меня был черно-белым), но с плавными градациями серого, которых явно было намного больше восьми. На ней был изображен наш заснеженный райцентр, над которым висела классическая «летающая тарелка» огромных размеров. А где-то сбоку – два вертолета. Потом фотография сменилась как в слайд-проекторе – закрывшись темной «шторкой», после чего на ее место въехала (плавно!) новая фотография. На этом снимке были заснеженные сопки на заднем плане, а на переднем – несколько кривых лиственниц. И темное пятно. На мгновение увеличивается яркость и становится ясно: это оторванная рука, сжимающая наган, в пятне расплывающейся на снегу крови. Снова сменился слайд. Комната. Диван-книжка, на стене ковер, сервант с хрусталем. Все это в расфокусе. Фокус на маленькой штучке в центре кадра, которая висит в воздухе. Разрешение экрана не позволяет разглядеть, что это такое – что-то эллипсообразное, в каких-то пятнышках, вроде живое. Новый кадр – кухня. На плите громадная «выварка», над ней языки пламени, от которых тянется черный коптящий дым. На потолке уже хорошее черное пятно. В углу кадра фрагмент стоящего ребенка. Снова улица – двухэтажные деревянные дома, на заднем плане сопки. Весна, лужи, солнечно. Мальчик на велосипеде. Что-то гнетущее, но неясно – что. Лестница, видимо, в одном из таких домов. Пролет кончается провалом – площадки наверху нет. Из провала какой-то свет – огонь, что ли? Точка съемки – где-то под потолком.

Мятая газетная вырезка. Заголовок «Хотите верьте, хотите нет», ниже читается «Это были пришельцы». Дальше текст, который невозможно прочитать, но заметка знакомая, была в какой-то из киевских газет где-то года девяностого – девяносто первого. Следующий кадр – известный всем у нас «Домик» – телевизионный ретранслятор, стоящий на довольно-таки труднодоступной вершине одной из окрестных сопок. Фотография снята с близкого расстояния широкоугольным объективом и хорошо видно, что «Домик» уже не функционирует – антенны повалены, кунг с аппаратурой и электрощитовая вскрыты и выпотрошены, рядом валяются остатки каких-то растерзанных блоков. Странность этой фотографии была в том, что на самом деле ретранслятор исправно работал и был цел, при этом на фотографии четко идентифицировался по ряду признаков. Снова странный кадр. Ванная комната. Из стены над ванной бьет горизонтально пламя, подобное пламени стеклодувной или сварочной горелки – длинное, почти достающее до противоположной стены. Ванная освещена этим пламенем, при этом горит еще лампочка, но как-то очень тускло. Или это пламя такое яркое?Снова знакомая комната с диваном и ковром, на этот раз отчетливая и хорошо освещенная – в окно бьет солнечный свет. Только часть ковра покрыта какой-то серой бесформенной массой с морщинами по всей поверхности. Это был последний кадр. После этого на несколько секунд показался экран с текстом на неизвестном совершенно непонятном языке латинскими буквами в обычном текстовом режиме, а затем на экране появилось сообщение «*** ДВОЙНОЕ ЗАВИСАНИЕ ***» и под ним обычная строчка с адресом и содержимым памяти по этому адресу. Перезагружаюсь – а дискета чистая. 80 дорожек по 20 секторов по 512 байт, и все нули, ни файловой системы, ни файлов – ничего, как будто TESTMZ. SAV прогнали. Совершенно непонятно, как такое могло быть. Разве что считывалась дорожка в память и тут же форматировалась и заполнялась нулями. Но во время показа картинок дисковод молчал. Следовательно, фотографии должны были загрузиться в память сразу, но непонятно, как в скудную память УКНЦ столько впихнуть (суммарно, включая видеопамять – 160 килобайт). Мистика какая-то…Я уже не говорю о странности самих фотографий. Одновременно со мной их видела старшая сестра, скептик по натуре, которая никогда не относилась всерьез ни к каким рассказам про мистику и НЛО. А тут, посмотрев, попросила – пожалуйста, только не болтай нигде про это. И маме не говори.