Деньги для Анголы (1925)Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

Португалия, год 1925. Положение в этой стране на протяжении всех послевоенных лет можно было бы смело назвать устойчиво плохим. Экономическая депрессия европейских государств, обусловленная итогами 1 – й Мировой войны (распад крупнейших монархий, передел границ и зон влияния, цепь революций и гражданских войн, миграция населения, ослабление почти всех мировых валют и пр. ), самым непосредственным образом отразилась на этой небольшой аграрной стране. Перманентное и значительное превышение импорта над экспортом, отсутствие инвестиций в производство, несбалансированность бюджета, уменьшение золотовалютного запаса таили в себе угрозу экономического краха; накаленные до опасных пределов социальные конфликты грозили привести к краху политическому. Португальская знать, по праву относившаяся едва ли не к знатнейшей и древнейшей в Европе, разбилась на группировки и родственные кланы и с упоением сокрушала саму себя. Тот слой, что сейчас принято определять словосочетанием «политическая элита», ожесточенно боролся с властью за власть и занимался тем, что иначе как «самоедством» нельзя было и назвать. За 7 послевоенных лет в Португалии сменились 3 президента страны и 26 правительств. Россия последнего года правления Ельцина на фоне всего этого разгула выглядит прямо – таки образцом солидности и политической респектабельности. Достаточно сказать, что те 44 дня, которые возглавлял Кабинет Министров Португалии некий Виктор Хуго эскудо обесценился более чем в 4 раза. А вот Премьер – Министр Фернандес Коште управлял правительством и экономической жизнью страны почти аж 6 часов: заступив в должность в 11 часов утра 16 января 1920 г. , он ушел в отставку в шестом часу вечера. Все это можно было бы воспринимать как анекдоты от политики или рекорды, достойные Гиннеса. Но такой политический шабаш имел самые плачевные последствия для экономики страны и государственных финансов. В декабре 1920 г. португальский эскудо котировался относительно доллара США в 20 раз ниже, чем в декабре 1910 г. Причем основное падение пришлось на время после 1918 г. Так, если в декабре 1918 г. 1 фунт стерлингов стоил 8, 1 эскудо, то к лету 1923 г. его цена уже превышала 105 эскудо. И это на фоне ослабления фунта относительно других валют (прежде всего доллара США). Банк Португалии, который в основном находился в частных руках, шел на финансирование бюджетного дефицита. С 1887 г Банк пользовался исключительным правом эмиссии денег. Под нажимом быстро сменявшихся правительств он активно этим правом пользовался. Достаточно сказать, что мощностей принадлежавшего ему Монетного двора не хватало для удовлетворения быстро растущего спроса на наличные деньги и с 1920 г. крупные заказы на изготовление банкнот начинают размещаться за границей. Повышается номинал банкнот. Из оборота исчезает мелочь, зато появляются красочные купюры с растущим числом нулей – 500; 1000; 5000 эскудо. Начиная с февраля 1925 г. из разных концов Португалии в полицию, Банк Португалии, газеты и отдельным журналистам стала поступать информация о появлении в обращении большого количества новых банкнот достоинством 500 эскудо. Деньги такого номинала были в обращении уже больше четырех лет и не составляло большой тайны, что основная эмиссия уже давно осуществляется посредством выпуска банкнот большего достоинства. Вброс банкнот номиналом 500 эскудо производился лишь для поддержания беспроблемного размена крупных купюр на мелкие. Поскольку среднее время эффективного использования бумажной ассигнации хорошо известно (в зависимости от индекса деловой активности оно колеблется в пределах 6 – 8 месяцев), а время выпусков в обращение серий также не составляло тайны для специалистов Банка Португалии, то они всегда могли достаточно точно сказать, когда надлежит производить вброс замещающих партий. Причем в случае простого замещения ветхих, либо непригодных для обращения банкнот новыми процентное содержание ассигнаций этого номинала в общем объеме наличной денежной массы не должно будет расти (в случае крупной эмиссии других номиналов даже будет падать). Появление же в обращении в феврале 1925 г. новых купюр достоинством 500 эскудо не походило ни сроками, ни масштабами на планомерную замену ветхих банкнот. У многих людей независимо друг от друга стало складываться впечатление, что ассигнаций этого достоинства в обороте стало чересчур уж много. Достаточно быстро возникшие подозрения облетели всю небольшую страну, вызвав общее недоверие к купюрам номиналом 500 эскудо. Возникшая в связи с этим нервозность открыто проявилась в инцинденте, имевшем место 4 марта 1925 г. В этот день работники отделения Банка Португалии в г. Брага в течение нескольких часов приняли от разных клиентов несколько нераспечатанных пачек 500 – эскудовых банкнот. Прекрасно зная, что последняя крупная партия таких денег была пущена в оборот аж в 1922 г. , они сильно засомневались в том, что почти три года настоящие деньги могли пролежать в банковской упаковке нетронутыми. Португалия, год 1925. Положение в этой стране на протяжении всех послевоенных лет можно было бы смело назвать устойчиво плохим. Экономическая депрессия европейских государств, обусловленная итогами 1 – й Мировой войны (распад крупнейших монархий, передел границ и зон влияния, цепь революций и гражданских войн, миграция населения, ослабление почти всех мировых валют и пр. ), самым непосредственным образом отразилась на этой небольшой аграрной стране. Перманентное и значительное превышение импорта над экспортом, отсутствие инвестиций в производство, несбалансированность бюджета, уменьшение золотовалютного запаса таили в себе угрозу экономического краха; накаленные до опасных пределов социальные конфликты грозили привести к краху политическому. Португальская знать, по праву относившаяся едва ли не к знатнейшей и древнейшей в Европе, разбилась на группировки и родственные кланы и с упоением сокрушала саму себя. Тот слой, что сейчас принято определять словосочетанием «политическая элита», ожесточенно боролся с властью за власть и занимался тем, что иначе как «самоедством» нельзя было и назвать. За 7 послевоенных лет в Португалии сменились 3 президента страны и 26 правительств. Россия последнего года правления Ельцина на фоне всего этого разгула выглядит прямо – таки образцом солидности и политической респектабельности. Достаточно сказать, что те 44 дня, которые возглавлял Кабинет Министров Португалии некий Виктор Хуго эскудо обесценился более чем в 4 раза. А вот Премьер – Министр Фернандес Коште управлял правительством и экономической жизнью страны почти аж 6 часов: заступив в должность в 11 часов утра 16 января 1920 г. , он ушел в отставку в шестом часу вечера. Все это можно было бы воспринимать как анекдоты от политики или рекорды, достойные Гиннеса. Но такой политический шабаш имел самые плачевные последствия для экономики страны и государственных финансов. В декабре 1920 г. португальский эскудо котировался относительно доллара США в 20 раз ниже, чем в декабре 1910 г. Причем основное падение пришлось на время после 1918 г. Так, если в декабре 1918 г. 1 фунт стерлингов стоил 8, 1 эскудо, то к лету 1923 г. его цена уже превышала 105 эскудо. И это на фоне ослабления фунта относительно других валют (прежде всего доллара США). Банк Португалии, который в основном находился в частных руках, шел на финансирование бюджетного дефицита. С 1887 г Банк пользовался исключительным правом эмиссии денег. Под нажимом быстро сменявшихся правительств он активно этим правом пользовался. Достаточно сказать, что мощностей принадлежавшего ему Монетного двора не хватало для удовлетворения быстро растущего спроса на наличные деньги и с 1920 г. крупные заказы на изготовление банкнот начинают размещаться за границей. Повышается номинал банкнот. Из оборота исчезает мелочь, зато появляются красочные купюры с растущим числом нулей – 500; 1000; 5000 эскудо. Начиная с февраля 1925 г. из разных концов Португалии в полицию, Банк Португалии, газеты и отдельным журналистам стала поступать информация о появлении в обращении большого количества новых банкнот достоинством 500 эскудо. Деньги такого номинала были в обращении уже больше четырех лет и не составляло большой тайны, что основная эмиссия уже давно осуществляется посредством выпуска банкнот большего достоинства. Вброс банкнот номиналом 500 эскудо производился лишь для поддержания беспроблемного размена крупных купюр на мелкие. Поскольку среднее время эффективного использования бумажной ассигнации хорошо известно (в зависимости от индекса деловой активности оно колеблется в пределах 6 – 8 месяцев), а время выпусков в обращение серий также не составляло тайны для специалистов Банка Португалии, то они всегда могли достаточно точно сказать, когда надлежит производить вброс замещающих партий. Причем в случае простого замещения ветхих, либо непригодных для обращения банкнот новыми процентное содержание ассигнаций этого номинала в общем объеме наличной денежной массы не должно будет расти (в случае крупной эмиссии других номиналов даже будет падать). Появление же в обращении в феврале 1925 г. новых купюр достоинством 500 эскудо не походило ни сроками, ни масштабами на планомерную замену ветхих банкнот. У многих людей независимо друг от друга стало складываться впечатление, что ассигнаций этого достоинства в обороте стало чересчур уж много. Достаточно быстро возникшие подозрения облетели всю небольшую страну, вызвав общее недоверие к купюрам номиналом 500 эскудо. Возникшая в связи с этим нервозность открыто проявилась в инцинденте, имевшем место 4 марта 1925 г. В этот день работники отделения Банка Португалии в г. Брага в течение нескольких часов приняли от разных клиентов несколько нераспечатанных пачек 500 – эскудовых банкнот. Прекрасно зная, что последняя крупная партия таких денег была пущена в оборот аж в 1922 г. , они сильно засомневались в том, что почти три года настоящие деньги могли пролежать в банковской упаковке нетронутыми. Поинтересовавшись источником этих денег, работники банка не без удивления узнали, что все эти пачки были получены их клиентами у одного и того же лица, а именно – у некоего Адриано Сильва, крупного оптового торговца. Была немедленно оповещена полиция. Уверенность работников Банка Португалии в том, что перед ними крупный фальшивомонетчик, подействовала на полицейских так сильно, что они немедленно задержали А. Сильва. Признавая оперативность полицейских и находчивость банковских служащих, следует все же признать, что итог красиво выполненной операции оказался весьма жалок. Экспертиза денег, которыми Адриано Сильва расплатился со своими контрагентами, показала, что все банкноты были настоящими. Однако, слухи о поддельных деньгах не исчезли. Наоборот, недоверие к купюрам в 500 эскудо стало столь значительным, что некоторые банки и организации стали отказываться их принимать. О «черном рынке» и отдельных людях и говорить не приходится. Однако, выборочные проверки обращающихся денег экспертами Банка Португалии убедительно демонстрировали, что никакого вброса фальшивок не существует. Желая погасить возникшее недоверие, руководство государственного банка выступило с официальным заявлением, распространенным 6 мая 1925 г. газетами: «Администрация Банка Португалии доводит до всеобщего сведения, что для беспокойств по поводу якобы появившихся в обращении фальшивых ассигнаций в 500 эскудо нет никаких оснований». После этого доверие к банкнотам оказалось вполне восстановленным. Разговоры о сомнительности этих денег теперь казались не только неуместными, но и откровенно неумными. В такой обстановке прошли лето и осень 1925 г. И 4 декабря Управляющий Банком Португалии Комачо Родригес принял записавшегося к нему на прием владельца небольшого частного банка Н. Кондельса. Последний рассказал о некоем ювелире из г. Порту, клиенте его банка. Ювелир регулярно являлся в пункт обмена валюты, где скупал британские фунты и доллары США, расплачиваясь преимущественно банкнотами в 500 эскудо. И на свои депозиты в банке г – на Кондельса он тоже имел обыкновение вносить деньги такими же ассигнациями. Клерк, который работал с этим ювелиром, в силу расположения своего места в операционном зале имел возможность наблюдать расчеты странного клиента в пункте обмена валюты. Неделю за неделей приносил ювелир в банк пачки банкнот по 500 эскудо и клерк в конце – концов понял, что молчать и дальше нельзя. Он официально обратился к владельцу банка с вопросом: продолжать ли принимать новые банкноты по 500 эскудо? Кондельс тоже не мог поверить в законное происхождение этих денег и потому переадресовал вопрос Комачо Родригесу. Сказанное – если только оно и впрямь соответствовало действительности – не могло не вызвать подозрений. Более трех лет Банк Португалии не вбрасывал новых партий ассигнаций по 500 эскудо. Невозможно было представить, чтобы те купюры, которые поступали в оборот в порядке замены ветхих денег, могли случайным образом сконцентрироваться в руках одного держателя. Еще более невозможной представлялась версия, согласно которой новенькие банкноты в нераспечатанных пачках могли остаться с той поры, когда они только вводились в оборот. Следовало быть полным кретином, чтобы спрятать и оставить без движения на три с лишним года громадные суммы в национальной валюте в стране, живущей в условиях жестокой инфляции. Управляющий Банком Португалии оценил всю важность полученной информации и немедленно связался с криминальной полицией г. Лиссабона. Уже 5 декабря 1925 г. в г. Порту выехала смешанная следственная группа, уполномоченная на самое широкое расследование. Возглавлял группу высокий чиновник Министерства юстиции старший судья по уголовным делам, доктор юриспруденции Дирейто. Своей властью он мог санкционировать любые обыски, задержания, аресты, вскрытие переписки, арест счетов и денег, изъятие документов; полученные им самые широкие полномочия были призваны устранить необходимость обращаться за соответствующими разрешениями в местные органы судебной власти. Помимо полицейских в группу также вошли инспектор Банка Португалии Кампос – э – Са и эксперт по фальшивым деньгам Педросо. Состав группы и ее полномочия д. б. позволить провести ее силами эффективное и быстрое расследование без привлечения местных органов охраны правопорядка. Если только в г. Порту действительно существовал канал широкого отмывания фальшивых денег, то, скорее всего, имело место и его «прикрытие» коррумпированными чиновниками местных органов власти и полиции, а это значило, что на их помощь рассчитывать всерьез не приходилось. Португалия страна маленькая; уже 5 декабря прибывшими в г. Порту следователями был допрошен подозрительный ювелир. Пока шел допрос, его дом был обыскан. Даже поверхностное изучение бухгалтерских книг показало искажение отчетности в целях сокрытия доходов, но главный результат обыска заключался в другом: стало ясно, что свои основные деньги ювелир держал в местном отделении «Банка Анголы и метрополии». А управляющим этим банком был не кто иной, как Адриано Сильва – тот самый человек, который уже попадал в следственную тюрьму в начале 1925 г. из – за подозрений, схожих с теми, что возникли сейчас. Следует задержание и допрос владельца пункта обмена валюты в котором ювелир имел обыкновение менять свои 500 – эскудовые банкноты на фунты и доллары. Кроме того, прямо на улице задерживается А. Сильва. Чтобы не снижать темп расследования и не допустить уничтожения возможных следов преступления, судья Дирейто выписывает ордер на обыск помещений «Банка Анголы и метрополии» в г. Порту. Пока допрашивается Адриано Сильва чать следственной группы работает в банке. В ночь с 5 на 6 декабря 1925 г. вскрывается банковское хранилище. Там следователи находят 40 пачек новых банкнот достоинством 500 эскудо – всего 4000 ассигнаций. Эксперт Банка Португалии Педросо начинает проверку денег прямо на месте. Его заключение, наверное, повергло полицейских в столбняк: деньги в хранилище оказались настоящими. Сколь подозрительной не казалась вся эта куча банкнот, все же они были подлинными, спорить с этим после заключения ведущего государственного эксперта уже было нельзя. Единственная версия, которая как – то могла бы объяснить происходящее казалась почти невероятной: фальшивомонетчикам (если таковые и в самом деле существуют) удалось завладеть типографскими пластинами и самостоятельно организовать выпуск денег. Эксперты Банка Португалии постарались доказать тут же на месте абсурдность полицейской теории. Купюры в 500 эскудо были многоцветными, изготавливались методом последовательной глубокой печати отдельных элементов, при котором неразрезанный лист бумаги позиционировался на рабочем столе станка с минимальными припусками. Наладить массовое производство денег подобным способом, т. е. посредством точного копирования всех операций, производимых на Монетном дворе, было невозможно, ибо для этого мало было украсть типографские пластины – следовало построить печатную линию во всем аналогичную заводской. Да и печатных пластин, в том виде, как их представляли себе полицейские, в данном производстве просто не существовало; был набор из нескольких десятков клише, каждое из которых содержало лишь часть рисунка банкноты. Любая же попытка упростить производство, путем объединения нескольких операций в одну ( а это единственный путь для фальшивомонетчиков, желающих использовать метод глубокой печати), непременно привела бы к погрешностям при цветоналожении и совмещении фрагментов рисунка. В случае же с банкнотами в 500 эскудо таких погрешностей не существовало. Но самый главный аргумент экспертов Банка Португалии против полицейской версии о хищении пластин заключался все – таки в другом: они ответственно заверили коллег из полицейского департамента в том, что деньги данного номинала в стране не изготавливались вовсе. Они печатались в Великобритании известнейшей фирмой «Waterlow & sons» и невозможно было вообразить обстоятельства, при которых бы клише могли бы попасть в руки злоумышленников. Наверное, трудно вообразить то разочарование, какое испытали все члены следственной группы. Дело, так быстро продвинувшееся вперед зашло, казалось, в тупик. Осталось последнее, что можно было предпринять в этой ситуации – постараться отыскать банкноты с одинаковыми номерами. Если действительно имело место повторное использование печатных пластин, то номера банкнот должны были неизбежно повториться, т. к. преступники ни за что не стали бы печатать номера несуществующих серий. Полицейские взялись переписывать номера 4000 банкнот достоинством в 500 эскудо, обнаруженных в хранилище «Банка Анголы и метрополии». Группа работников государственного банка занялась тем же самым в хранилище Банка Португалии в г. Лиссабоне. Между обеими группами была установлена телефонная связь, время от времени получавшиеся списки сверялись. Быстрой организации этого процесса, безусловно, очень помогли как большие полномочия судьи Дирейто, так и заинтересованность в результатах расследования главы госбанка Комачо Родригеса. Сверка номеров банкнот дала результат, в который, наверное, не верил никто. К полудню 6 декабря 1925 г. полицейские установили 4 пары подлинных ассигнаций достоинством 500 эскудо, имевшие одинаковые номера и находившиеся одновременно в двух разных хранилищах. Этот беспрецендентный факт мог означать только одно: каким – то непонятным образом злоумышленники сумели повторно использовать настоящие типографские пластины, находившиеся на ответственном хранении в Великобритании. Получив отчет о результатах сверки номеров, судья Дирейто выписал ордера на арест учредителей «Банка Анголы и метрополии», членов его Совета директоров и высших администраторов. Как раз 6 декабря в Португалию из поездки по Африке возвращался человек, чья фамилия стояла первой в списке из четырех учредителй банка, по сути его главный хозяин и душа всего предприятия – некий Артур Вергилио Альвес Рейс. 29 – летний банкир был арестован прямо на борту судна. Полицейские установили, что Артура Рейса сопровождал Адольф Густав Хеннис. К вечеру 6 декабря 1925 г. следователи уже имели неопровержимые доказательства того, что этот человек играл далеко не последнюю роль в жизни «Банка Анголы и метрополии», хотя и не занимал никаких официальных постов в его администрации. Полицейские обыскали весь корабль, разыскивая Адольфа Хенниса, но так и не нашли его. Несколько позже им удалось установить, что при подходе корабля к территориальным водам Португалии к его борту подошел катер, с которого неизвестный оповестил А. Рейса и А. Хенниса об обыске в банке. Последний моментально принял решение бежать, а вот А. Рейс решил остаться на корабле и предстать перед властями. Адольф Хеннис спустился в катер и исчез в неизвестном направлении. Как установили португальские полицейские много лет спустя, этот человек в течение суток находился у них буквально под носом. В момент ареста Артура Рейса беглец сидел в портовом ресторанчике совсем рядом с пирсом по которому провели к машине скованного наручниками хозяина банка. На следующий день – 7 декабря – А. Хеннис благополучно отплыл из Португалии в Германию. Хотя ему и удалось укрыться от правосудия, его бегство само по себе выглядело как признание вины и сильно ухудшило положение компаньонов. Ободренные арестом А. Рейса члены группы судьи Дирейто немедленно приступили к его допросу. Результаты этого первого допроса оказались обескураживающими, если не сказать шокирующими. Артур Рейс спокойно сообщил, что контролирует 31 тысячу из 90 тысяч акций государственного Банка Португалии; это был крупнейший пакет голосующих акций, консолидированный в руках одного распорядителя. По законам страны, физическое лицо не могло иметь обыкновенных (голосующих) акций госбанка свыше определенного лимита, но Артур Рейс просто и изящно обошел это ограничение, не нарушив при этом буквы закона. Акции, которыми он мог распоряжаться, принадлежали разным физическим и юридическим лицам и находились на различных счетах в депозитариях, но А. Рейс имел доверенности владельцев на проведение операций с их счетов и управление находящимися там активами. В некотором смысле можно сказать, что эксперт Банка Португалии Кампос – э – Са, присутствовавший при допросе, являлся наемным рабочим Артура Рейса и даже не ведал о том. Правление Банка ничего не знало о консолидации столь крупного пакета собственных акций в руках одного лица; не вызывало сомнений то, что молодой человек определенно стремился не афишировать до поры свои действия в этом направлении. Ранним утром 7 декабря 1925 г. Управляющий Банком Португалии К. Родригес получил отчет своего эксперта из состава следственной группы о первом допросе А. Рейса. На основании этой информации он дал распоряжение подготовить полную справку о «Банке Анголы и метрополии» и провести аудиторскую проверку подозрительного банка. Кроме того, за подписью Комачо Родригеса Президенту фирмы «Waterlow & sons» сэру Вильяму Альфреду Ватерлоу была отправлена телеграмма следующего содержания: «Наплыв фальшивых банкнот в 500 эскудо. Как можно скорее направьте эксперта. Проведите расследование со своей стороны». Эксперт британской фирмы, печатавшей португальские деньги, отбыл в тот же день. Через день в Португалию поехал и сам сэр В. Ватерлоу. Следует пояснить, что все степени защиты банкноты знает только ее изготовитель. Именно его экспертиза будет наиболее компетентной. Цепочка обычно выглядит таким образом: 6 степеней защиты знают и способны более или менее точно оценить рядовые граждане; 6 дополнительных степеней известны экспертам полицейских органов (т. е. их заключение базируется на оценке 12 степеней защиты); еще 6 степеней знают эксперты эмиссионного центра, т. е. Национального банка (в общей сложности им известны уже 18 степеней защиты); и еще 6 или больше степеней защиты известны только изготовителю. Численные соотношения внутри этой цепочки могут меняться от страны к стране, но в целом подобный механизм существует везде, где имеет место централизованное денежное обращение. Подобное раздробление существенно осложняет раскрытие злоумышленниками уровней защиты; даже самые искусные подделки обычно раскрываются на уровне экспертизы эмиссионного банка. В данном же случае такого уровня экспертиза явно была недостаточна. История «Банка Анголы и метрополии» была коротка, но любопытна. Его учредителями были Артур Виргилио Альвес Рейс, Жозе душ Сантуш Бандейра и Адриано Сильва. Совет Банка Португалии дважды отклонял подаваемую заявку о регистрации частного банка с уставным капиталом в 20 млн. эскудо. Номинально причиной отказов в регистрации было то, что «в создании подобного банка нет нужды, т. к. ангольскую провинцию успешно обслуживает «Банк Ультрамарино». На самом деле Совету нац. Банка не понравился состав учредителей. Артур Рейс, создавший в 1922 г. фирму «Артур Рейс», был замешан в весьма подозрительной истории с займом компании «Амбако». Открыв счет в американском банке, он выписал на него чек без обеспечения на сумму 40 тыс. $. Зная, что приходование чека займет 8 дней (интернета тогда не было), Артур Рейс спокойно депонирует его в торговой системе Лиссабонской биржи и на несуществующие деньги скупает контрольный пакет сильно обесцененных акций компании «Амбако» – хозяина трансафриканской железной дороги. Взяв выписку депозитария о состоянии своего счета, он явился в лиссабонский офис «Амбако», где представился новым хозяином компании и на правах такового перевел со счета компании 35 тыс. $ в Нью – Йорк, для покрытия чека. «Амбако» получила неделей раньше заем в 100 тыс. $ от правительства Португалии и на него – то Артур Рейс и наложил лапу. На оставшиеся 65 тыс. $ он в течение нескольких дней докупил контрольный пакет «South Angola mining co. » Т. о. получалось, что этот молодой человек, практически не нарушая закон и не вкладывая собственных денег, сумел стать владельцем двух весьма крупных компаний, работавших в Африке. В июле 1924 г. Артура Рейса, правда, арестовывали и он два месяца провел в следственной тюрьме г. Порту. «Амбако» обвинял своего нового хозяина в нецелевом расходовании государственного кредита (как это нам знакомо! как это ласкает слух жителей России на 9 – м году экономических реформ!), а «Bank of New – York» требовал возврата еще 5 тыс $. Но Артур Рейс с честью вышел из неприятной ситуации, уладив все конфликты и сняв с себя все обвинения. Другой учредитель «Банка Анголы и метрополии» – Жозе душ Сантуш Бандейра – имел откровенно криминальное прошлое. Хотя он и был старше А. Рейса на 14 лет, ума своего молодого компаньона не имел. Отправившись в начале века в Бразилию, этот герой попал там в тюрьму на 7 лет с целым букетом доказанных статей обвинения – ограбление со взломом, укрывательство краденного, спекуляция спирным. После возвращения в Португалию он неоднократно попадал под полицейские расследования, но его всякий раз спасали отец, крупный землевладелец, и старший брат, делавший неплохую дипломатическую карьеру. Последний, кстати, в 1924 г. уже был Генеральным консулом Португалии в г. Гааге. Никто из учредителей «Банка Анголы и метрополии» не имел необходимого для финансиста образования. Члены Совета Банка Португалии понимали, что это не те люди, которых следовало пускать в серьезный бизнес, но формальных причин для отказа в выдаче лицензии на банковскую деятельность, не существовало. Поэтому после двух аппеляций учредителей, Совет выдал им 15 июня 1925 г. запрашиваемую лицензию. Из документов, которыми распологал Банк Португалии, было совершенно непонятно, каким образом и из каких денег может быть оплачен уставной капитал нового банка. Очевидно было, что никто из учредителей не мог иметь на законных основаниях сумму близкую к 20 млн. эскудо. Но не в этом Управляющий Банком Португалии увидел главную опасность. Больше всего К. Родригеса встревожил тот факт , что А. Рейс направил ресурсы созданного им банка на тайную скупку голосующих акций Банка Португалии. Это указывало на попытку повторения трюка, проделанного однажды с «Амбако» – стать незаметно хозяином положения, а потом свалиться как снег на голову и заявить о своих требованиях. Банк Португалии, эмиссионный центр целой страны, мог в одночасье стать личным банком г- на Артура Рейса. Понятно, что это могло привести к параличу всей финансовой и экономической жизни в стране. Комачо Родригес, собрав Правление Банка Португалии, изложил полученную им информацию. Единогласно было принято решение об изъятии из обращения всех банкнот номиналом 500 эскудо. 7 декабря 1925 г. португальские вечерние газеты вышли с заявлениями государственного банка, потрясшими всю страну: «…до 22 декабря необходимо в любом банке обменять имеющиеся на руках 500 – эскудовые банкноты на любые другие». В заявлении упоминались арестованные Артур Рейс и Адриано Сильва. Прочитав эти фамилии, к министру юстиции обратился посол Венесуэлы в Португалии граф Симон Планес – Суарес. Он сообщил о том, что знаком с этими людьми через генконсула Португалии в Гааге Антонио Карлуша душ Сантуша, старшего брата Ж. Бандейра. Более того, по их просьбе он только что привез из Нидерландов два чемодана с «конфиденциальными материалами»; эти чемоданы находятся в его доме в г. Лиссабоне. Полицейские, приехавшие в ночь на 8 декабря 1925 г. в дом посла, обнаружили два чемодана заполненных банкнотами в 500 эскудо. Граф признался, что за их перевозку в своем багаже, т. е. без таможенного досмотра, он д. б. получить 200 тыс. эскудо. Главным результатом ночной конфискации явилось то, что отпали все сомнения в зарубежном происхождении банкнот. Также стало очевидно, что А. Рейс и А. Сильва были прекрасно обо всем осведомлены. Управляющий Банком Португалии на совещании Кабинета Министров 8 декабря 1925 г. сделал доклад о первых результатах расследования. Вместе с ним на этом совещании выступили министры юстиции и внутренних дел. Общее мнение можно было бы сформулировать предельно кратко – налицо заговор. Было принято решение объявить посла Венесуэлы в Португалии «персоной нон – грата», а генконсула Португалии а Гааге – отозвать. Уже 9 декабря 1925 г. все крупнейшие европейские газеты разнесли по свету весть о новом этапе большевистского всемирного заговора – экономическом подрыве стран свободного мира. В частности британская «Daily telegraf» вышла с заголовком на первой полосе: «Фальшивые португальские банкноты, изготовленные в России». Общее мнение сводилось к тому, что появление поддельных денег, неотличимых от настоящих, есть масштабная акция СССР, направленная на подготовку мировой революции. На А. Рейса и прочих фигурантов дела прямо указывали как на агентов Кремля. Основания к тому существовали хотя и непрямые, но весьма красноречивые. Конституция СССР, уникальное в своем роде творение коллективного масонского разума, прямо указывала на Советский Союз как на передовой оплот мирового коммунистического государства; всемирная революция рассматривалась не просто как некая объединяющая идея, а именно как конкретная цель, которой подчинялось все государственное строительство. Тот кагал, что уничтожил историческую Россию еще не был расстрелян Сталиным и вопли о мировой революции еще неслись с трибун всех общественных мероприятий. В Москве заседали негодяи и отщепенцы со всего света и этот шабаш, называвшийся Коминтерном, занимался подготовкой мировой революции подрывными методами. Ни одна страна мира ни до, ни после этого, не превращала с таким упорством шизофренические бреды собственных руководителей в цели государственной политики. Понятно, что все это пугало Европу и делало из СССР в опасного и непредсказуемого соседа. Впрочем, версия о «происках Кремля» оказалась рассеяна буквально в тот же день. Эксперт лондонской фирмы, выехавший для проведения экспертизы в Лиссабон, ответственно заявил, что все купюры с совпадающими номерами действительно изготовлены с одних и тех же пластин. Таким образом, первоначальное предположение о повторном использовании типографского оборудования, получило подтверждение. Но набор печатных пластин в целости и сохранности продолжал храниться в Лондоне. Посол Португалии в Великобритании полковник Жозе душ Сантуш Лукаш явился 9 декабря 1925 г. в офис сэра Вильяма Ватерлоу по Винчестер – стрит, 13. Он задал вопрос, который уже витал в воздухе, но еще никем прежде не был сформулирован: когда была отпечатана последняя партия банкнот достоинством 500 эскудо? Глава фирмы ответил, что производство возобновлено год назад и сейчас деньги такого номинала все еще печатаются. Задавая вопрос, полковник Ж. Лукаш знал ответ: справка, полученная им из Банка Португалии, гласила, что последняя партия денег была изготовлена в Лондоне еще в 1923 г. Когда посол заявил об этом сэру В. Ватерлоу тот, должно быть, пережил неслыханное потрясение! Стало ясно, что весь 1925 г. «Waterlow & sons» печатали деньги, которые Банк Португалии не заказывал. Из архива компании были немедленно извлечены и предъявлены португальскому послу те документы, на основании которых был возобновлен выпуск банкнот. Во – первых, это был нотариально заверенный договор между Банком Португалии и колониальным управлением Анголы, дающий право последнему привлечь на внешнем рынке заем в 1 млн. фунтов стерлингов и выпустить на ту же сумму деньги, номинированные в эскудо, для обращения на территории этой колонии. Вторым документом являлся договор между колониальным управлением Анголы и Артуром Виргилио Рейсом, который получал полномочия на организацию эмиссии новых ангольских денег. Наконец, третьим документом была доверенность, выданная А. Рейсом голландской фирме «Маранг и Коллиньон» (Гаага, Королевство Нидерланды) на размещение последней заказов, право подписи контрактов от имени А. Рейса и «ведение организационной работы». Все три документа были исполнены на португальском языке; лондонский адвокат фирмы «Waterlow & sons» перевел тексты на английский, проверил и заверил. Также среди предъявленных португальскому послу документов было письмо от 23 декабря 1924 г. , подписанное Управляющим Банком Португалии Комачо Родригесом, в котором тот санкционировал сделку. Сэр Вильям Ватерлоу представил и сам договор между его фирмой и компанией «Маранг и Коллиньон», который и послужил основанием для возобновления эмиссии. Согласно этому договору британская фирма должна была до 31 января 1925 г. напечатать 200 тыс. ассигнаций достоинством 500 эскудо и предоставить их своему контрагенту для последующей переправки их в Анголу и допечатки на лицевой стороне банкноты надписи: «Деньги для Анголы». Стоимость выполнения заказа составляла 1500 фунтов стерлингов. Также сэр В. Ватерлоу представил еще одно письмо Управляющего Банком Португалии, датированное 17 июля 1925 г. , в котором тот просил изготовить дополнительно 380 тыс. купюр номиналом 500 эскудо. После получения этого письма последовало заключение нового договора с гаагской фирмой на тех же условиях. Посол Португалии, ознакомившись с представленными бумагами, заявил, что это подделка. Потрясенный безапелляционностью заявления сэр В. Ватерлоу тем же вечером выехал в Лиссабон, взяв с собой вышеназванные документы. Там череда пренеприятных открытий не окончилась. Следствие быстро установило, что Управляющий Банком Португалии К. Родригес не писал писем сэру Вильяму Ватерлоу ни 23 декабря 1924 г. , ни 17 июля 1925 г. Канцелярия Банка Португалии никогда не использовала конвертов с государственным гербом и надписью: «Банк Португалии. Управляющий. Личная переписка». А именно в таких конвертах Карел Маранг, глава компании «Маранг и Коллиньон», вручал письма якобы от К. Родригеса сэру В. Ватерлоу. Как установили следователи из группы судьи Дирейто, в колониальном управлении Анголы знали г -–на Артура Рейса. С 1916 г. по 1922 г. он жил и работал в этой португальской колонии. Двадцатилетний юноша (родился он в 1896 г. ) при поступлении на государственную службу предъявил диплом политехникума при Оксфордском университете. Диплом удостоверял, что Артур Виргилио Альвес Рейс является бакалавром технических наук: сопротивления материалов, гидравлики, черчения и пр. В 1919 г. случайно выяснилось, что никакого политехникума при Оксфордском университете не существует и молодой человек был с позором изгнан с государственной службы. Никто в колониальном управлении Анголы не стал бы иметь с ним дела еще и потому, что единственным эмиссионным центром, выпускавшим в обращение местные деньги, был «Банк Ультрамарино». Поручать выпуск денег некоему физическому лицу в обход уполномоченного банка было не просто очевидной бессмыслицей, но и прямым нарушением закона. С появлением в Лиссабоне сэра В. Ватерлоу спираль расследования, и без того весьма энергичного, начала раскручиваться еще сильнее, вовлекая в свою орбиту все новых и новых людей. Тщательному исследованию подверглись привезенные из Лондона документы и постепенно стал ясен механизм совершенной Артуром рейсом аферы. В ноябре 1924 г. он приобрел стандартные бланки, на которых в Португалии оформлялись договора, контракты, поручительства и прочие документы установленной формы. Бланки эти состояли из четырех скрепленных листов. На первом и втором Артур Рейс записал текст несуществующего договора на поставку шерсти. Третий лист обоих экземпляров начинался фразой: «Совершено в дкух экземплярах и подписано». С этими бумажками 28 – летний предприимчивый человек явился 23 ноября 1924 г. к нотариусу Авелину де Фариа. В его присутствии А. Рейс подписал третьи листы; подпись его заверил нотариус. Поскольку контракт предусматривает таможенное оформление грузов, Артур Рейс отправился в посольства Великобритании, Германии и Франции, в торговых палатах которых заверил заверение нотариуса. После этого он отделил первые два листа обоих экземпляров и уничтожил их за ненадобностью. На точно таких же – только чистых! – листах А. Рейс оформил те самые договора, которые через две недели оказались представлены сэру В. Ватерлоу в Лондоне. Тексты были исполнены на двух языках: португальском и французском. Смысл витиевато закрученного текста сводился к тому, что Артур Виргилио Альвес Рейс уполномачивается колониальным управлением Анголы на выпуск в обращение денежной суммы, номинированной в португальских эскудо, эквивалентной 1 млн. фунтов стерлингов, которые колониальное управление получило в кредит от некоего международного консорциума, неназываемого в целях сохранения коммерческой тайны. Тяжеловесные юридические формулировки только отчасти маскировали очевидную экономическую бессмысленность кредита на подобных условиях. Любой серьезный финансист, прочитав подобную стряпню, должен был бы задуматься над содержательной стороной этого документа. Артур Рейс, безусловно, этого боялся. Для того, чтобы минимизировать угрозу разоблачения в самом начале своего мероприятия, он и придумал двуязычное оформление договора. Очевидно, что англичане не могли работать с документом на португальском и французском языках – им перво – наперво потребовался бы его юридически точный перевод на английский язык. Такой перевод могли сделать только юристы и филологи. Т. о. первыми читателями должны были стать неспециалисты в финансовых вопросах. Когда договору было суждено попасть на стол финансовых менеджеров, он бы уже нес на себе заверенные подписи юристов и официальных переводчиков компании, что автоматически должно было вызвать доверие к документу, как к прошедшему уже первоначальную цензуру. Следует признать, что Артур Рейс показал себя выдающимся психологом – его расчет оправдался полностью и во всем. Португало – французский текст был отпечатан на пишущей машинке секретарем А. Рейса неким Франциском Феррейра, отставным майором. Его малозаметное участие в самом начале аферы своего шефа стоило ему в дальнейшем нескольких лет тюрьмы. После того, как были изготовлены новые варианты вторых листов, Артур Рейс скрепил их с третьим и четвертым. Для придания весомости получившемуся документу, он украсил третий лист подписью Управляющего Банком Португалии Комачо Родригеса и его заместителя Жозе де Мотта Гомеша. Как показала графологическая экспертиза А. Рейс просто скопировал карандашом подписи этих людей с банкнот и обвел их чернилами. Ниже он изобразил подписи Верховного комиссара по делам Анголы Фердинанда да Куньи Рего Чавеса, министра финансов Диего Родригеса и специального представителя Анголы Диего Кошты. Не зная, как в действительности выглядят подписи этих людей, Артур Рейс подписался так, как по его мнению это могли бы сделать они. После этого мошенник принялся за первый лист. Напечатанная на нем «шапка» предваряла серьезность последующего текста. Для придания должной солидности А. Рейс украсил этот лист белой шелковой лентой и сургучной печатью с гербом Португалии. Гербовая печать была заказана им летом 1924 г. для гимнастического союза, который Артур Рейс якобы собирался зарегистрировать, но потом этого так и не сделал. Примерно также аферист исполнил и «договор» между правительством Португалии и колониальным управлением Анголы: там было много подписей, нотариальное заверение, заверение нотариального заверения, разноцветные печати, белая шелковая лента, сургуч, гербовая печать. Оказавшись в тюрьме, Артур Рейс от сотрудничества с органами охраны правопорядка отказался и разъяснений по существу выдвигаемых обвинений делать не стал. Он лишь заявил, что никто, кроме него – ни К. Маранг, ни А. Сильва, ни сбежавший с корабля А. Хеннис – не знал сути имевшей место аферы и каждый из них являлся всего слепым исполнителем его воли. Еще Артур Рейс потребовал прекратить дело, поскольку акционерный Банк Португалии, согласно национальному торговому праву, должен быть внесен в специальный реестр, чего, однако, сделано не было. Этот казус означал, что де – факто такого субъекта права, как Банк Португалии, для национальных законов и суда не существовало. А значит от его имени нельзя подавать иски и говорить о причиненном ему ущербе, ибо не может быть пострадавшей стороной то, чего не существует. По Португалии ползли смутные слухи о неких документах, доказывающих причастность высших государственных чиновников к подделке денег. Газеты писали об этом прямо, только имен не называли. На волне всеобщего недовольства деятельностью госбанка, полиция решилась на арест Управляющего Банка Португалии К. Родригеса и его заместителя Жозе да Мотта Гомеша. 23 декабря 1925 г. оба оказались в тюрьме. На следующий день Правление Банка Португалии обратилось к акционерам с заявлением о коллективной отставке. Следует пояснить, что на тот момент письма Комачо Родригеса сэру Вильяму Ватерлоу считались подлинными. Потому – то Правление Банка и приняло на себя ответственность за то, что Управляющий оказался пособником афериста. В заявлении, с которым Правление Банка Португалии обратилось к акционерам, туманно говорилось о «формальных ошибках, которые должны были обратить на себя внимание членов Правления». Вместе с тем, желая найти внушающее доверие объяснение всему происшедшему, авторы заявления вернулись к теме «коммунистического заговора», хотя к тому моменту уже стало очевидно, что оснований для подобных подозрений в этом деле нет. Весьма выразителен следующий пассаж заявления: «разве …не следует, что мы противостоим чудовищному, с густой сетью ответвлений плану общественного переворота, цель которого, с явной коммунистической направленностью, состояла в том, чтобы полностью разрушить эмиссионный банк средствами самой эмиссии». Заявление Правления Банка Португалии было растиражировано газетами всей Европы; палата лордов британского парламента поставила в повестку дня вопрос об обсуждении этого заявления и «прояснении всех обстоятельств коммунистического заговора в Португалии». В самой Португалии оппозиция потребовала отставки правительства. Неопределенные слухи о денежной реформе и даже отмене эскудо разогревали и без того накалившуюся атмосферу всеобщего недоверия властям. В этой обстановке на заседании Правительства Португалии 26 декабря 1925 г. было решено освободить из тюрьмы руководителей государственного банка. Полученное позже заключение графологов, без колебаний назвавших фальшивками оба письма сэру В. Ватерлоу от имени К. Родригеса, подтвердило правильность этого решения. Проходившее в тот же день собрание акционеров Банка Португалии с воодушевлением узнало о решении правительства страны и большинством голосов постановило не принимать отставку Правления.

В результате все остались на своих местах, управление не было потеряно и угроза очередного правительственного кризиса на время миновала. Наступивший 1926 г. принес новости ожидаемые и потому особенно приятные. Карел Маранг ван Иссельвеере, тот самый предприниматель, что с доверенностью А. Рейса на руках вел переговоры с сэром В. Ватерлоу, был арестован в Голландии. Местные власти, хотя и не выдали его Португалии, пообещали довести дело до гласного процесса. Характеризуя дотошность голландских полицейских, достаточно упомянуть, что они вменили в вину Марангу его заказ специальных чемоданов, для перевозки денег. Дорогие кожаные чемоданы со специальными замками остались неоплачены; даже перевозку денег (транспортировка одного чемодана из Лондона в Гаагу стоила 18 пенсов) Маранг не потрудился оплатить. Полицейские были поражены, когда узнали, что чемоданы, полные денег, оформлялись как «малоценный груз» и с августа по ноябрь 1925 г. без всякого сопровождения посылались из страны в страну. При этом голландец, редкостный, видно, крохобор, умудрялся нигде не платить. Стоимость изготовления чемоданов и затраты на перевозку денег в Гаагу фирма «Waterlow & sons» отнесла на счет своего контрагента, который тот, видимо, и не собирался покрывать. Подобное редкостное рвачество человека, пропускавшего через свои руки миллионные – и абсолютно дармовые! – суммы, возмутило полицейских; эти действия Маранга прокуратура квалифицировала как «особо циничное мошенничество». Двигалось дело и в самой Португалии. С удивительной ретивостью принялся помогать полицейским Жозе Душ Сантуш Бандейра. Он назвал свои банковские счета в Португалии, Великобритании и Нидерландах. Человек этот играл одну из важнейших ролей в том разделении труда, которое сложилось внутри преступной группы – он отслеживал ситуацию на биржевых площадках Европы и осуществлял скрытую скупку голосующих акций Банка Португалии. Другими словами, он занимался грамотным вложением денег, которые добывал Артур Рейс. Владея информацией о счетах в депозитариях, открытых на подставные лица, о величине оборотов своих сделок, он мог немало помочь полиции в оценке реальных масштабов махинаций. Его подельники, напротив, и не думали действовать столь безрассудно и запирались как могли. В 1926 г. был ликвидирован «Банк Анголы и метрополии»; вырученная от реализации активов сумма в 488 430 фунтов стерлингов была целиком обращена в доход Банка Португалии в целях компенсации понесенного им ущерба. В ходе обмена 500 – эскудовых банкнот проводилась кропотливая работа по обнаружению банкнот – двойников. Было установлено, что всего в обращение поступили 104 859 ассигнаций, имевших те же номера, что и уже находившиеся в обращении деньги. Следует напомнить, что всего аферисты заполучили в свои руки 580 000 банкнот. Стали окончательно ясны некоторые подробности махинации. Письмо, которое сэр В. Ватерлоу написал Управляющему Банку Португалии в декабре 1925 г. , до адресата не дошло. Карел Маранг предложил английскому бизнесмену воспользоваться услугами дип. курьера португальского консульства в Гааге. Дип. курьер находился в подчинении Генерального Консула Португалии – Антонио Карлуша душ Сантуша – старшего брата Жозе душ Сантуша Бандейра. По распоряжению Ген. Консула письмо было изъято и оказалось в руках братца. Любопытной деталью, которая должна была насторожить директора фирмы «Waterlow & suns» и которая впоследствии не раз ставилась ему в укоризну, заключалась в том, что Карел Маранг, впервые явившийся для переговоров с ним, первоначально предложил английской фирме печатать банкноты номиналом 1000 эскудо. Но эти деньги изготавливались другой английской фирмой – «Bradbery, Wilkinson». Сэр Вильям Ватерлоу должен был бы сразу же усомниться в честности и компетентности лица, явившегося к нему на переговоры, если лицо это демонстрировало явную неосведомленность в самом предмете переговоров. Предприниматель объяснял свою доверчивость и в суде, и в прессе тем, что Карел Маранг предъявил ему рекомендательное письмо от голландской фирмы «Iohann Anshede & sons», хорошо известного в деловом мире производителя ценных бумаг, бланков векселей, документов и пр. Объяснение сэра В. Ватерлоу выглядело в высшей степени натянутым и ни в коей мере его не оправдывало. Никто не сомневался, что неразборчивость английского предпринимателя объяснялась элементарной жаждой стяжания. Следует признать, что Артур Рейс после заключения в тюрьму проявил удивительную стойкость духа и ни на кого из своих подельников не пытался переложить часть вины. Вплоть до самого суда он не уставал твердить, что являлся единственным организатором аферы. Никто из его товарищей, якобы, и не предпологал того, что является марионеткой в чужих руках. Артур Рейс не без ехидства требовал от прокуратуры своего освобождения на том основании, что акционерный Банк Португалии не был внесен в особый банковый кадастр страны и де – юре как бы не существовал для национальных законов. Любой, даже начинающий юрист знает, что для признания преступного посягательства наличным (т. е. реальным) необходимо существование как объекта преступления, так и субъекта (другими словами – жертвы и преступника). Поэтому Артур Рейс заявлял, что его невозможно обвинять в преступлениях против юридического лица, которого не существовало на момент совершения им инкриминируемых действий. Когда Правление Банка Португалии добилось включения банка в национальный кадастр, Артур Рейс стал требовать своего освобождения на том основании, что законы не могут иметь обратной силы. После официального обвинения в организации выпуска поддельных денег, он заявил, что выпущенные в ходе его деятельности деньги поддельными не являлись. После долгих казуистических прений в которых приняли живейшее участие лучшие юристы Португалии, статья «подделка денег» была заменена на «несанкционированную эмиссию ценных бумаг». Статья эта относилась к случаям искажения отчетности или нарушения правил регистрации при выпуске в обращение биржевых инструментов – акций, облигаций, векселей. Обвиняемый совершенно справедливо указал прокуратуре на то, что выпущенные им в оборот деньги не являлись биржевыми инструментами и потому указанная статья никак не может быть применена в отношении него. Вообще, при рассмотрении этого дела, невольно приходит в голову мысль, что Артур Рейс в какой – то момент начал откровенно потешаться, если не сказать – глумиться, над прихотливой логикой национального судопроизводства. Складывается впечатление, что это был, безусловно, очень умный, ловкий и обаятельный человек, никогда не впадавший в уныние или тоску. Артур Рейс как образ, некий символ национального характера и темперамента снискал известную популярность; в 1929 г. португальский писатель Евгенио Батталья написал авантюрный роман, главный герой которого имел своим прототипом именно А. Рейса. Можно считать, что отечественный Остап Бендер соответствует типажу этого афериста, но следует признать, что находчивость «товарища О. Бендера» – это находчивость жлоба, А. Рейс же – артист, мастер жанра, так сказать. Кроме того, Бендер – вымышленный персонаж, чьи похождения выглядят весьма надуманными и даже вздорными. Из реальных «героев» отечественного криминального мира той поры, по сумме своих привлекательных личных качеств, рядом с португальским А. Рейсом можно поставить разве что Леньку Пантелеева. Хотя у них была разная специализация – один был аферистом, другой – вооруженным налетчиком, оба были молоды, инициативны, честны со своими друзьями, не боялись идти навстречу опасности, держались данного слова, пощады не просили. Оба остались в памяти современников и образы обоих были отчасти мифологизированы потомками. Первым из когорты замечательных аферистов перед судом предстал Карел Маранг. В Гааге 26 ноября 1926 г. открылся суд ним. На процессе были заслушаны в качестве свидетелей и Управляющий Банком Португалии, и Коммисар по делам Анголы, и пресловутый сэр В. Ватерлоу. Надо заметить, что последний стал участником вообще всех процессов так или иначе связанных с аферой Артура Рейса. Результат гаагского процесса оказался анекдотичен: никаких указаний на осведомленность обвиняемого в злонамеренных замыслах А. Рейса получено не было. Все присутствовавшие на суде поняли внутреннюю подоплеку событий и немалую роль К. Маранга в успешном воплощении в жизнь планов преступной группы, но обвинению ничего доказать не удалось. Сам же обвиняемый ни в чем виниться не стал. Поэтому суд вынес символический приговор: Маранг получил 11 месяцев тюремного заключения, которые он уже отсидел во время предварительного следствия, и потому он был освобожден прямо в зале суда. Приговор, правда, был обжалован адвокатами Банка Португалии и после нового судебного процесса Карел Маранг получил срок побольше – 2 года. Но к моменту вынесения нового приговора он, его жена и четверо детей уже получили второе гражданство – бельгийское – и уехали на постоянное жительство в Брюссель. Убедившись, что лишить К. Маранга свободы не удастся, представители Банка Португалии подали иск в голландский суд на возмещение ущерба, понесенного вследствие незаконной эмиссии. Виновными в организации таковой были названы братья Ж. Бандейра и А. Душ Сантуш, А. Хеннис (все еще находившийся в розыске), А. Рейс и К. Маранг. Сумма иска составляла 10 миллионов фунтов стерлингов. Суд в Гааге хотя и принял дело к производству, в исках ко всем, кроме Карела Маранга, отказал по причине их неподсудности голландским законам. Что касается последнего, то и в отношении него иск был отклонен, но уже по той причине, что один человек не может полностью отвечать за деяния, совершенные в составе группы. Суд над Артуром Рейсом и его сообщниками открылся 6 мая 1930 г. в Лиссабоне. Среди 9 обвиняемых не было Адольфа Густава Хенниса, по – прежнему благополучно скрывавшегося от закона, зато присутствовали секретарь Артура Рейса и нотариус, заверявший его подписи – всего лишь технические исполнители, чья роль в деле была явно эпизодической.

Целая группа прокуроров, которую возглавлял Государственный обвинитель Жеронимо да Суоса, поддерживала дюжину пунктов обвинения. Кроме того, два юриста Банка Португалии выступали в качестве гражданских истцов. Обвинение оперировало такими серьезными статьями уголовного кодекса, как «заговор с целью изменения образа правления», «подделка договоров и писем», «подделка гражданских актов», «использование фальшивого диплома». Но главный пункт обвинения был сформулирован так: «изготовление в обход закона 580 тысяч банкнот и их частичная эмиссия». Обвиняемых защищали 15 адвокатов. Суд, в составе 7 судей, возглавлял Верховный судья Симао Жозе. Совершенный в 1926 г. государственный переворот привел к власти военных, ориентированных на набиравшее силу в Европе фашистское движение. Борьба по наведению порядка в стране для Артура Рейса и его подельников означало то, что если на момент ареста самая суровая статья из списка обвинения грозила им 3 годами тюрьмы, то теперь этот срок возрастал до 25 лет. Поэтому всем было ясно, что борьба предстоит самая ожесточенная. В первый же день процесса Верховный судья Симао Жозе обратился к Артуру Рейсу со словами: «Ваше Превосходительство…» Государственный обвинитель, возмущенный сверх меры, заявил протест и Верховному судье пришлось извиниться. Инциндент дал пищу для многочисленных газетных публикаций – от недоумевающих, до откровенно издевательских. Процесс длился почти полтора месяца. Были опрошены 85 свидетелей, заслушаны результаты 8 экспертиз. Кульминацией процесса, безусловно, следует считать пятичасовую речь Артура Рейса. Понимая, что отрицать существование сговора становится уже откровенно неумным, А. Рейс заявил, что помощников у него было два – Карел Маранг и Адольф Хеннис – да и то, оба они до конца не понимали смысла затеянной комбинации. Карел Маранг уже отбыл наказание, определенное гаагским судом, и не мог быть судим вторично. А. Хеннис по – прежнему оставался неуловим для европейской полиции. Так что Артур Рейс никому особенно не вредил, делая свое заявление. Своих же соседей по скамье подсудимых он называл «слепыми участниками», выгораживая их тем самым и принижая их вину. Рассматривая собственную деятельность, Артур Рейс заявил, что не преследовал цель личного обогащения, а стремился всего лишь оживить экономику Португалии и Анголы. Он упомянул о том, что следуя букве закона, денежная эмиссия Банка Португалии была столь же незаконна, что и организованная им самим. И на скамье подсудимых рядом с ним должны находиться все члены Правление Банка, а также высшие чиновники Министерства финансов, чья безответственная политика насыщала экономику все более обесценивающимися деньгами. Следует заметить, что от этой точки зрения А. Рейс так и не отошел. Впоследствии во всех своих заявлениях и интервью он так или иначе обыгрывал собственные тезисы. Приговор был оглашен 19 июня 1930 г. Все обвиняемые были признаны виновными и получили различные срока тюремного заключения и последующего поражения в правах. Наиболее тяжелые приговоры ждали Артура Виргилио Альвеса Рейса, Адольфа Хенниса и Жозе душ Сантуш Бандейра; каждый из них был приговорен к 8 годам заключения в каторжной тюрьме и 12 годам ссылки в колонии. Суд разрешил при желании приговоренных заменить данное наказание 25 годами ссылки в колонии. Завершая изложение обстоятельств этого уголовного дела, следует упомянуть о судьбе сэра В. Ватерлоу. Фирма, которую он возглавлял, подверглась судебному преследованию со стороны английских властей. Хотя в июле 1927 г. сэр В. Ватерлоу ушел с поста директора компании, которую с этого момента возглавил его племянник, это не избавило фирму он тяжелых исков. Суть предъявленных обвинений сводилась к тому, что «Waterlow & sons» нарушила договор с Правительством Португалии и не обеспечила ответственного хранения типографских пластин, в результате чего оказалось возможным их использование без санкции владельца. Фирма наняла известнейших английских юристов – советников Королевского суда Н. Биркета, А. Бенсли Уэлса, Т. Тарнера – которые клятвенно заверили владельцев компании, что сумеют отбить все предъявленные обвинения, но Верховный суд Англии и Уэльса 12 января 1931 г. приговорил «Waterlow & sons» к уплате 569 421 фунтов стерлингов Банку Португалии. На этот приговор была подана аппеляция, после пересмотра дела в марте того же года штраф был уменьшен до 300 000 фунтов стерлингов. Тут уже возмутилась португальская сторона и последовало обращение в палату лордов – высшую инстанцию, могущую принимать решения по судебным делам. Сэр В. Ватерлоу, как уже упоминалось, присутствовал на всех процессах, так или иначе связанных с «деньгами для Анголы», везде давал показания как свидетель и подвергался перекрестному допросу. Все это, безусловно, было тяжелым испытанием для его здоровья. В возрасте 60 лет он скончался; произошло это 6 июля 1931 г. Окончательного решения палаты лордов он так и не узнал.

В конце – концов, компания «Waterlow & sons» была признана виновной в ненадлежащем исполнении договора с Банком Португалии в части, касающейся ответственного хранения типографских пластин, и на этом основании была приговорена к уплате штрафа в 920 000 фунтов стерлингов. Из этой суммы 610 392 фунтов стерлингов надлежало перечислить Банку Португалии, остальная часть шла на погашение судебных издержек в судах всех инстанций, где слушалось это дело. И последнее: Артур Рейс благополучно отсидел весь срок в Лиссабонской тюрьме, отказавшись отправляться в колонии. Вышел он на свободу 7 мая 1945 г. глубоко верующим человеком, сделавшись странствующим проповедником учения протестантской церкви, что для католической Португалии было, конечно же, не совсем обычно. Умер он 8 июля 1955 г. от инфаркта в возрасте 59 лет. Последние годы жизни он провел в глубокой нищете. Адольф Хеннис, на самом деле – Иоганн Георг Адольф Деринг, самый загадочный и неуловимый член группы мошенников, долгое время прятался в Германии. В 1929 г. он появлялся в Касселе, затем некоторое время жил в Ницце. Адольф Хеннис пустил в рост заработанные на афере деньги, сильно разбогател, выдал замуж обеих дочек, обеспечив им хорошее приданое. Великая Депрессия обесценила его активы, лето 1932 г. он встретил в Берлине имея за душой большие долги. Бывшая любовница, отчаявшись вернуть данные ему в долг деньги, сообщила о его местонахождении в посольство Португалии. В сентябре 1932 г. Адольф Хеннис оказывается в тюрьме Моабит. Через два года дочки вытаскивают отца на свободу; обе женаты на фашистских функционерах и после прихода нацистов к власти они смогли помочь отцу. Умер Деринг – Хеннис в 1936 г. Карел Маранг, пожив в Брюсселе, переезжает в 1928 г в Париж, покупает фабрику по производству электрических лампочек. Он без особых проблем переживает Великую Депрессию, помогает стать на ноги трем сыновьям. В итоге получается милое семейное предприятие, которое не тронули фашисты во время оккупации Франции, которое не разорила Вторая Мировая война. Карел Маранг ван Иссельвеере умер 13 февраля 1960 г. на 77 – м году жизни в собственной роскошной квартире в Каннах. Об афере, краткая история которой изложена в этом очерке, написаны весьма любопытные книги: Е. Батталья «Фантастический банк», С. Х. Киш «Дело португальских банкнот», М. Т. Блум «Жажда денег» (при издании на разных языках заголовок менялся). Насколько известно авторам очерка, эти книги на русский язык переведены не были. Может быть, найдется кто – то, кто сделает это?