Дело Оноприенко не стало для нас урокомСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Со времени совершения Анатолием Оноприенко ужасных преступлений прошло почти пять лет, но это дело продолжает вызывать много вопросов. В частности учитывается ли органами милиции опыт расследования этого случая и как сложилась судьба тех специалистов, которые избавили нас от чудовища. На вопросы корреспондента «2000» согласился ответить бывший замминистра МВД, а ныне народный депутат, первый заместитель председателя парламентского Комитета по вопросам борьбы с организованной преступностью Виктор Король…— Виктор Николаевич, вы, наверное, читали в нашей газете фрагменты книги «Анатолий Оноприенко — украинский Чикатило». Как непосредственный участник тех событий что можете о ней сказать?— Я внимательно прочитал в «2000» некоторые части из книги. В свое время я руководил розыском Оноприенко, и это дело помню очень хорошо. Факты изложены правильно, и точно передана хроника событий. К сожалению, я оставил дневники, черновые записи, протоколы оперативных заседаний в министерстве, поэтому помочь автору в достаточной мере не смогу. Тем не менее в фрагментах книги события восстановлены, как говорится, по крупицам. Выводы, во всяком случае в тех местах, что я прочитал, сделаны объективно, точно отражена общая ситуация, которая была в то время в стране. Более того, вы смогли даже отразить мое душевное состояние: да, мысленным взором я уже видел этого преступника еще до поимки, и с ним бы уже не разминулся. — Он действительно был серым, неприметным?— Абсолютно ничем не приметным внешне. Я могу показать видеопленки, где снято, как собаки завели нас в тупик. Две или три из них указывали на вещи посторонних людей, как будто это были вещи Оноприенко. А он фактически не применял никаких средств, чтобы сбить их со следа. В самом Оноприенко есть что-то такое, что в нескольких случаях заставляло хозяйских собак не подымать лай, не предупреждать об опасности. При первом же допросе он сразу сказал, что не будет расстрелян и что совершит побег. Но только поступать так глупо, как раньше, и стрелять всех людей без разбору не будет. — С вашей точки зрения, какую роль сыграли средства массовой информации в этом деле?— Внимание журналистов к этому случаю в то время было пристальное. Мне пришлось даже сдерживать информацию, которая была, чтобы она не выплескивалась на страницы газет. Ведь Оноприенко не был дебилом или безграмотным — он читал прессу, смотрел телевизор и делал упреждающие выводы. Мы допускали даже, так сказать, игру с журналистами. Впрочем, я открыто говорил на брифингах, чтобы мы, с одной стороны, не вспугнули зверя, с другой — максимально информировали общественность, которая могла бы нам помочь в расследовании. Кроме того, надо было что-то говорить прессе — я чувствовал в журналистах свою защиту. Ведь если бы они не «раскручивали» происходящее, а этот случай был событием номер один на то время в стране, то меня бы «съели» за две минуты. А поскольку я стал одним из главных персонажей журналистских статей, то чувствовал поддержку со стороны прессы. Если помните, я сам сказал, что уйду в отставку, если это преступление не раскроется, поэтому стал как бы заложником ситуации. — Специалисты утверждают, что серийные убийцы появляются в среднем раз в 3 года, следовательно, и в дальнейшем подобные случаи не исключены. Наш уголовный розыск сделал из этого дела соответствующие выводы?— Представители органов розыска не только Украины, но и Польши, Румынии, Венгрии, с которыми я общался, тоже были в ужасе от происшедшего, а их готовность к появлению таких убийц была такой же, как и у нас. Но выводы из этого трагического случая были сделаны, накоплен ценный опыт реагирования и раскрытия подобных преступлений в кратчайшие сроки. Работала специально созданная группа, руководителем которой я был, в отдельные моменты в розыске Оноприенко участвовали до 100 тысяч человек. А это уголовный розыск — 47 тысяч человек, всё ГАИ, служба участковых — 65 тысяч. «Благодаря» этому случаю была создана гильзотека гладкоствольного оружия. До этого в Украине гильзы от таких ружей сравнивать было не с чем. Были сделаны правильные выводы, написаны аналитические отчеты. Однако я думал, что опыт людей, которые непосредственно руководили штабной работой и участвовали в мероприятиях по раскрытию преступлений Оноприенко, будет сохранен. Что сберегут те кадры и будет даже создана специальная служба уголовного розыска. Такая служба могла бы накапливать опыт и в дальнейшем встречать подобные случаи во всеоружии. К сожалению, ни одного человека, непосредственно занимавшегося поимкой Оноприенко, в уголовном розыске не осталось — все члены штаба ушли на работу в другие службы и структуры. Двое стали начальниками УВД областей, я ушел в налоговую, перешли куда-то и другие. — Таким образом, группа по розыску Оноприенко распорошилась? С чем это связано?— Оперативный состав должен искать продвижения только в оперативной службе — в званиях, окладах, а не в других службах. Со времени совершения Анатолием Оноприенко ужасных преступлений прошло почти пять лет, но это дело продолжает вызывать много вопросов. В частности учитывается ли органами милиции опыт расследования этого случая и как сложилась судьба тех специалистов, которые избавили нас от чудовища. На вопросы корреспондента «2000» согласился ответить бывший замминистра МВД, а ныне народный депутат, первый заместитель председателя парламентского Комитета по вопросам борьбы с организованной преступностью Виктор Король…— Виктор Николаевич, вы, наверное, читали в нашей газете фрагменты книги «Анатолий Оноприенко — украинский Чикатило». Как непосредственный участник тех событий что можете о ней сказать?— Я внимательно прочитал в «2000» некоторые части из книги. В свое время я руководил розыском Оноприенко, и это дело помню очень хорошо. Факты изложены правильно, и точно передана хроника событий. К сожалению, я оставил дневники, черновые записи, протоколы оперативных заседаний в министерстве, поэтому помочь автору в достаточной мере не смогу. Тем не менее в фрагментах книги события восстановлены, как говорится, по крупицам. Выводы, во всяком случае в тех местах, что я прочитал, сделаны объективно, точно отражена общая ситуация, которая была в то время в стране. Более того, вы смогли даже отразить мое душевное состояние: да, мысленным взором я уже видел этого преступника еще до поимки, и с ним бы уже не разминулся. — Он действительно был серым, неприметным?— Абсолютно ничем не приметным внешне. Я могу показать видеопленки, где снято, как собаки завели нас в тупик. Две или три из них указывали на вещи посторонних людей, как будто это были вещи Оноприенко. А он фактически не применял никаких средств, чтобы сбить их со следа. В самом Оноприенко есть что-то такое, что в нескольких случаях заставляло хозяйских собак не подымать лай, не предупреждать об опасности. При первом же допросе он сразу сказал, что не будет расстрелян и что совершит побег. Но только поступать так глупо, как раньше, и стрелять всех людей без разбору не будет. — С вашей точки зрения, какую роль сыграли средства массовой информации в этом деле?— Внимание журналистов к этому случаю в то время было пристальное. Мне пришлось даже сдерживать информацию, которая была, чтобы она не выплескивалась на страницы газет. Ведь Оноприенко не был дебилом или безграмотным — он читал прессу, смотрел телевизор и делал упреждающие выводы. Мы допускали даже, так сказать, игру с журналистами. Впрочем, я открыто говорил на брифингах, чтобы мы, с одной стороны, не вспугнули зверя, с другой — максимально информировали общественность, которая могла бы нам помочь в расследовании. Кроме того, надо было что-то говорить прессе — я чувствовал в журналистах свою защиту. Ведь если бы они не «раскручивали» происходящее, а этот случай был событием номер один на то время в стране, то меня бы «съели» за две минуты. А поскольку я стал одним из главных персонажей журналистских статей, то чувствовал поддержку со стороны прессы. Если помните, я сам сказал, что уйду в отставку, если это преступление не раскроется, поэтому стал как бы заложником ситуации. — Специалисты утверждают, что серийные убийцы появляются в среднем раз в 3 года, следовательно, и в дальнейшем подобные случаи не исключены. Наш уголовный розыск сделал из этого дела соответствующие выводы?— Представители органов розыска не только Украины, но и Польши, Румынии, Венгрии, с которыми я общался, тоже были в ужасе от происшедшего, а их готовность к появлению таких убийц была такой же, как и у нас. Но выводы из этого трагического случая были сделаны, накоплен ценный опыт реагирования и раскрытия подобных преступлений в кратчайшие сроки. Работала специально созданная группа, руководителем которой я был, в отдельные моменты в розыске Оноприенко участвовали до 100 тысяч человек. А это уголовный розыск — 47 тысяч человек, всё ГАИ, служба участковых — 65 тысяч. «Благодаря» этому случаю была создана гильзотека гладкоствольного оружия. До этого в Украине гильзы от таких ружей сравнивать было не с чем. Были сделаны правильные выводы, написаны аналитические отчеты. Однако я думал, что опыт людей, которые непосредственно руководили штабной работой и участвовали в мероприятиях по раскрытию преступлений Оноприенко, будет сохранен. Что сберегут те кадры и будет даже создана специальная служба уголовного розыска. Такая служба могла бы накапливать опыт и в дальнейшем встречать подобные случаи во всеоружии. К сожалению, ни одного человека, непосредственно занимавшегося поимкой Оноприенко, в уголовном розыске не осталось — все члены штаба ушли на работу в другие службы и структуры. Двое стали начальниками УВД областей, я ушел в налоговую, перешли куда-то и другие. — Таким образом, группа по розыску Оноприенко распорошилась? С чем это связано?— Оперативный состав должен искать продвижения только в оперативной службе — в званиях, окладах, а не в других службах. А получается наоборот. Почему? Потому что уголовный розыск — это самая, простите, нищая, никому не нужная служба. Хороший оперативник, проработав пять-шесть лет, хочет повышения звания и, соответственно, оклада. А в розыске таких должностей просто нет, и специалисты не «растут». Поэтому они уходят, к примеру, на административную работу — туда, где есть перспективы роста, и розыск теряет кадры. Таким образом, тех специалистов, которые занимались делом Оноприенко, в розыске уже не осталось, и если будут появляться подобные маньяки, придется все начинать сначала — методом проб и ошибок искать убийц. Получается, дело Оноприенко не стало для нас уроком, разве что для журналистов. — А как сейчас стимулируется труд оперативников, ведь именно они на острие борьбы с преступностью?— Это наиболее ущемленные работники в системе МВД. Оперативник получает 220—300 гривен за денную и нощную работу. — Получается, что там остаются одни фанатики? Ведь это же систематический риск!— Верно, многие из тех, кто остается там, осознанно ущемляют себя ради службы. Вы только подумайте: 24 часа в сутки оперативник обязан охранять спокойствие людей. Представьте себе ситуацию, что он на отдыхе, не в форме и вдруг видит дерущихся хулиганов. Если он не предотвратил несчастья, ему вменяется нарушение присяги. И вот к низким зарплатам добавилось то, что Верховная Рада одним махом, не разбирая, лишила льгот всех служащих МВД. Их лишили даже пайков. Вместо того, чтобы разумно подойти к этой проблеме, вместе с «примазавшимися» к льготам помощи государства лишили тех, кто в ней по-настоящему нуждается. А ведь я уже предлагал в парламенте, чтобы оперативному составу либо зарплату поднять, либо льготы оставить, а остальных, кто в них не нуждается, — лишить государственной поддержки. — Как народный депутат что вы делаете для более справедливого распределения помощи в системе силовых структур?— Сейчас я вхожу в состав Комитета по борьбе с организованной преступностью и есть возможность на законодательном уровне что-то делать для наших «силовиков». Недавно прошел мой запрос к Генеральному прокурору Украины о разработке механизма компенсации работникам милиции за их тяжелый труд. Такие компенсации называют льготами, но какая же это льгота, если на руки давали паек, чтобы милиционер мог хотя бы нормально питаться. Я вот что хотел бы подчеркнуть: если так относятся к «силовикам», то есть к Министерству обороны, МВД, прокуратуре, как это делает наш Кабинет Министров, то что будет со страной? Ведь Кабмин не только предложил лишить льгот милицию и военных, он не представил в Верховную Раду даже механизма государственной поддержки силовых структур. Пусть представят себе на минуту, какой хаос возник бы вокруг, если бы не было, скажем, милиции. Поэтому члены нашего Комитета и депутатской группы «Солидарность», хорошо зная проблемы «силовиков», будут последовательно защищать их интересы в парламенте Украины.