ДармовщинкаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Тамбовская губерния – замечательный край. Удивительная природа на границе южных степей и среднерусских лесов. Край черноземных полей, цветущих садов и редких по своей дикости урочищ посреди, казалось бы, освоенной земли. Редко кто вспомнит о том, что здесь происходило без малого сто лет назад. Пускай внешний покой и провинциальность не затуманят ваш взгляд. Люди, живущие здесь, если не все, то через одного, могут поведать вам свои семейные предания о временах антоновского мятежа. Однако, зверства большевиков и ответный террор повстанцев – это лишь внешняя, заметная часть того мракобесия и выплеска злой силы на Тамбовщине. Массовые расстрелы, братоубийственная война, голод и разруха позволили злу набрать невиданную мощь. Сколько нечисти тогда повылазило, трудно вообразить. Но в тех местах, где родились мои прадеды, и раньше было не спокойно. На дорогах к ярмаркам шалил лихой люд – разбойники. Да что там! Были целые деревни и хутора, промышлявшие грабежами, особенно по неурожаю. Местные-то знали, по каким дорогам лучше гурьбой ходить, а где и одному можно с возом пройти. А были места, что даже разбойники дрожали. Например – Смеловский лес. Дремучий, непролазный, весь в тени даже летом. Ни одна ватага грабителей там долго не сидела, от чего-то боялись люди там оставаться. Наступил новый 1923 год. Восстание “тамбовских зеленоармейцев” утоплено в крови будущим маршалом Тухачевским. Отдельные группы отлавливают по лесам и казнят без суда. А в деревне близ Смеловского леса живет семья. Мужик с женой и толпа ребятишек. Мужик-то непростой. Сам, бывало, отлучался по месяцу, а как вернется, так дом – полная чаша. Все есть. А он и поля не сеет, и на ярмарках его не видно. Зато все знают, что ружей и винтовок у мужика полный подпол. Да, кто ж его выдаст советской власти? Он же с людьми добрыми делится. А то, что душегубствует, так кто этим в лихолетие не занимается?! Жил бы мужик себе и дальше так, но зима случилась тяжелая. Барышей не стало, ярмарки закрыты, некого грабить. От запасов крохи остались. Решил мужик податься в город на заработок. Но пришлось вскоре возвращаться ни с чем. Идет проселком, уже и темнеть начало, ночь ясная собирается – звезд, как на Рождество. Идет и думает, как быть. И тут в ногу что-то сзади его бьет. Оглядывается – а в метре от него в снегу баран стоит. Небольшой, но такой упитанный. Мужик обрадовался: баран-то ничейный, раз тут бродит. Вот и гостинец в семью будет. Пробует приманить его, а животное то подбежит, то отступится и не дает себя за рога поймать. До деревни оставалось не долго идти, и мужик в отчаянии решил сбегать домой за топором и веревкой. Ну не упускать же дармовщинку, в самом деле?! Забегает в избу и орет жене с порога, что за бараном пошел, пусть баню истопит для добытчика. И снова на дорогу к лесу пошел. А баран его как будто ждет. Но в руки опять не дается и все глубже в лес заводит. Тут азарт такой у мужика, что холода не чувствует. Бегает за животиной по снегу, да сквозь зубы материться. Долго так бегали. Пока в лесу на поляну не вышли. А место знакомое. В позапрошлом году тут шайка одно время жила, а мужик им самогонку из деревни носил. Да и сам с ними на дело разок ходил. Только их всех потом переловили. Кого застрелили, кого повесили, а кого в лесу этом закопали живьем. Смотрит мужик по сторонам, и оторопь берет. На пеньке у края опушки сидит баран. Ногу на ногу закинул и гаденько хихикает. Вот когда самый страх пришел. Мужик на колени бухнулся, каяться стал. А баран знай себе хохочет, и зубы у него, как у волка, белые и длинные, встал он и на задних ногах пошел навстречу. Трудно сказать, то ли с испугу, то ли от храбрости разбойничьей, мужик кинул в нечисть топором со словами: “Боже, прости мя”. Тут барана не стало. Зато метель поднялась. Как домой вернулся, ушел в запой. И потом пил много, но на большую дорогу за чужим хабаром больше не хаживал. (П. С. Записано со слов одной дальней родственницы и доброй подруги моей прабабушки. Я бы не верил в эту сказку… если бы сам не побывал в том лесу, и если бы бабушкина подруга не была дочкой того самого мужика).