Цирк КошмаровСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Лифт в Изолятор приходил в движение нечасто. К счастью, большая часть пленников не нуждалась в постоянной кормежке, а другую просто не удалось уничтожить окончательно. Мюллер ненавидел спускаться в это подземелье, полное запертых кошмаров - никогда не знаешь, не станет ли твой визит причиной чьего-нибудь побега. Бесконечный список мер безопасности не добавлял уверенности - создания, для которых законы физики, времени и пространства являлись чем-то умозрительным всегда найдут путь. Будет ли это сознание недостаточно аккуратного оперативника, внезапный перепад напряжения или смена сущности пленника - никогда не угадаешь. Сопровождали Хорста Вальтер на пару с Лодырем, Карга с оборудованием и один из Дворняг - с отбойным молотком. Лифт нехотя полз вниз, тягостное молчание нарушалось лишь лаунжевой музыкой из динамиков. Вальтер находился как будто не здесь, а в каком-то другом месте, Марсель и Дворняга - Мюллер не помнил имени - настороженно прислушивались к издаваемым лифтом звукам - им было явно не по себе. Лишь Мауэр приплясывал на месте в каком-то радостном нетерпении, будто ребенок в утро собственного дня рождения. Наконец, кабина застыла. Мюллер вновь примкнул лицом к панели, чтобы индикатор мог считать его сетчатку, после чего повернул массивный ключ в отверстии. Сканирование - это, конечно, хорошо, но ключ - это понятно, надежно и неподкупно. Когда враг может принять любой облик - скан сетчатки остается лишь данью современным технологиям. Двери медленно разошлись в стороны, и перед пассажирами открылся длинный, ярко освещенный коридор. Его можно было бы счесть совершенно обычным подвальным помещением, если бы стены не поблескивали в свете слепяще-ярких ламп, словно свежевыпавший снег. Покрытие из каменной соли было одним из последних рубежей обороны на пути запертых здесь чудовищ. - Идем за мной, след в след, на другие плитки не наступаем, - предупредил Мюллер, - Взгляд в пол, на двери не смотреть, голоса не слушать. - А могут быть голоса? - спросил Дворняга с дрожью в голосе. - Нет, если не будешь слушать, - грубо ответил Хорст. Под тяжелыми шагами Карги пол тихо похрустывал. Он старался наступать на те же плитки, что и Мюллер, для чего ему пришлось подстроить свои широкие шаги под прихрамывающую походку начальника. Вальтер слепо несся вперед, каким-то своим путем, за Хорстом опасливо шагал разнорабочий, чуть ли не наступая тому на пятки. Голосов слышно не было. Марселю даже на секунду пришла в голову странная мысль, что глава Спецотдела намеренно нагнетает атмосферу - чтобы не расслаблялись. Нарушив инструкцию, курд из любопытства поднял взгляд, когда они проходили мимо одной из многочисленных металлических дверей, разбросанных по коридору как попало. В темном окошке удалось разглядеть лишь стенку камеры - места в ней было так мало, что казалось, будто дверь примыкает сразу к противоположной стене. «Где же пленник?» - успел подумать Карга, прежде чем услышал голос, заставивший его вздрогнуть и замереть. - Ты позволил сделать это, - фраза была произнесена на персидском, но впилась в мозг горящим тавро, отпечаталась истекающими кровью иероглифами, прошла сквозь все существо Карги, отсылая его в прошлое, в раскаленную пустыню и заваленный телами беженцев ангар. - Ты разрешил, - пласкиво заметила тощая фигурка, парящая над соляными плитами. На голых ногах запекшаяся кровь перемешалась с пылью, превратившись в густую, вязкую грязь. Маленькое личико с пронзительно голубыми глазами искажено рыданиями, жемчужные зубки - еще молочные - обнажены в гримасе боли и страдания, волосы на затылке слиплись в окровавленный колтун. - Я ничего не сделал, - прошептал Карга одними губами. - Вот именно! Ты ничего не сделал! Ты не остановил их! - хныкала девочка, чье тело представляло собой одну сплошную гематому, - Вы, защитники, поборники справедливости! Вы стояли и смотрели! Ты смотрел!Ее пальчик с грязным расколотым ногтем указывал на Марселя, почти касаясь его лица. Мюллер и прочие уже обернулись, что-то кричали - но все сознание оперативника занимали лишь сочащиеся ненавистью и мольбой глаза цвета лазури. - Я не виноват! Нам нельзя было вмешиваться! - закричал он, когда к нему уже подбежали трое, укладывая на пол, а девочка продолжала выплевывать обвинения и проклятия, но слышал их только курд. - Ничего не выйдет. Посмотри на меня. Посмотри, что от меня осталось. Я не справлюсь. - Не говори ерунды! Ты лучший из всех. Думаешь, это он тебя выбрал? Высокомерный стервятник! Тебя выбрала я, и только я! Потому что я знаю, что только ты на это способен. За всю человеческую историю - ты единственный. - Но чего ты хочешь? Зачем помогаешь мне? После всего, что я…- Я знаю, что это было необходимостью. Мы с тобой не раз это обсуждали. Я не в обиде. Ты делал то, что должен был, чтобы, наконец, выполнить свое предназначение. Лифт в Изолятор приходил в движение нечасто. К счастью, большая часть пленников не нуждалась в постоянной кормежке, а другую просто не удалось уничтожить окончательно. Мюллер ненавидел спускаться в это подземелье, полное запертых кошмаров - никогда не знаешь, не станет ли твой визит причиной чьего-нибудь побега. Бесконечный список мер безопасности не добавлял уверенности - создания, для которых законы физики, времени и пространства являлись чем-то умозрительным всегда найдут путь. Будет ли это сознание недостаточно аккуратного оперативника, внезапный перепад напряжения или смена сущности пленника - никогда не угадаешь. Сопровождали Хорста Вальтер на пару с Лодырем, Карга с оборудованием и один из Дворняг - с отбойным молотком. Лифт нехотя полз вниз, тягостное молчание нарушалось лишь лаунжевой музыкой из динамиков. Вальтер находился как будто не здесь, а в каком-то другом месте, Марсель и Дворняга - Мюллер не помнил имени - настороженно прислушивались к издаваемым лифтом звукам - им было явно не по себе. Лишь Мауэр приплясывал на месте в каком-то радостном нетерпении, будто ребенок в утро собственного дня рождения. Наконец, кабина застыла. Мюллер вновь примкнул лицом к панели, чтобы индикатор мог считать его сетчатку, после чего повернул массивный ключ в отверстии. Сканирование - это, конечно, хорошо, но ключ - это понятно, надежно и неподкупно. Когда враг может принять любой облик - скан сетчатки остается лишь данью современным технологиям. Двери медленно разошлись в стороны, и перед пассажирами открылся длинный, ярко освещенный коридор. Его можно было бы счесть совершенно обычным подвальным помещением, если бы стены не поблескивали в свете слепяще-ярких ламп, словно свежевыпавший снег. Покрытие из каменной соли было одним из последних рубежей обороны на пути запертых здесь чудовищ. - Идем за мной, след в след, на другие плитки не наступаем, - предупредил Мюллер, - Взгляд в пол, на двери не смотреть, голоса не слушать. - А могут быть голоса? - спросил Дворняга с дрожью в голосе. - Нет, если не будешь слушать, - грубо ответил Хорст. Под тяжелыми шагами Карги пол тихо похрустывал. Он старался наступать на те же плитки, что и Мюллер, для чего ему пришлось подстроить свои широкие шаги под прихрамывающую походку начальника. Вальтер слепо несся вперед, каким-то своим путем, за Хорстом опасливо шагал разнорабочий, чуть ли не наступая тому на пятки. Голосов слышно не было. Марселю даже на секунду пришла в голову странная мысль, что глава Спецотдела намеренно нагнетает атмосферу - чтобы не расслаблялись. Нарушив инструкцию, курд из любопытства поднял взгляд, когда они проходили мимо одной из многочисленных металлических дверей, разбросанных по коридору как попало. В темном окошке удалось разглядеть лишь стенку камеры - места в ней было так мало, что казалось, будто дверь примыкает сразу к противоположной стене. «Где же пленник?» - успел подумать Карга, прежде чем услышал голос, заставивший его вздрогнуть и замереть. - Ты позволил сделать это, - фраза была произнесена на персидском, но впилась в мозг горящим тавро, отпечаталась истекающими кровью иероглифами, прошла сквозь все существо Карги, отсылая его в прошлое, в раскаленную пустыню и заваленный телами беженцев ангар. - Ты разрешил, - пласкиво заметила тощая фигурка, парящая над соляными плитами. На голых ногах запекшаяся кровь перемешалась с пылью, превратившись в густую, вязкую грязь. Маленькое личико с пронзительно голубыми глазами искажено рыданиями, жемчужные зубки - еще молочные - обнажены в гримасе боли и страдания, волосы на затылке слиплись в окровавленный колтун. - Я ничего не сделал, - прошептал Карга одними губами. - Вот именно! Ты ничего не сделал! Ты не остановил их! - хныкала девочка, чье тело представляло собой одну сплошную гематому, - Вы, защитники, поборники справедливости! Вы стояли и смотрели! Ты смотрел!Ее пальчик с грязным расколотым ногтем указывал на Марселя, почти касаясь его лица. Мюллер и прочие уже обернулись, что-то кричали - но все сознание оперативника занимали лишь сочащиеся ненавистью и мольбой глаза цвета лазури. - Я не виноват! Нам нельзя было вмешиваться! - закричал он, когда к нему уже подбежали трое, укладывая на пол, а девочка продолжала выплевывать обвинения и проклятия, но слышал их только курд. - Ничего не выйдет. Посмотри на меня. Посмотри, что от меня осталось. Я не справлюсь. - Не говори ерунды! Ты лучший из всех. Думаешь, это он тебя выбрал? Высокомерный стервятник! Тебя выбрала я, и только я! Потому что я знаю, что только ты на это способен. За всю человеческую историю - ты единственный. - Но чего ты хочешь? Зачем помогаешь мне? После всего, что я…- Я знаю, что это было необходимостью. Мы с тобой не раз это обсуждали. Я не в обиде. Ты делал то, что должен был, чтобы, наконец, выполнить свое предназначение.

Вулко покачал головой. Пока она сидела слева, клоун не мог ее видеть. Щеки коснулось легкое колебание воздуха, теплая нежная рука коснулась его лица и повернула к себе. - Тебе просто нужно найти способ. Я помогала тебе не раз и не два и считаю, что вправе рассчитывать на ответную услугу. Разве не так?- А кто тебя просил? Кто сказал, что я вообще хотел жить? Тем более, после того, что ты сделала с Андреем…- Это не я, ты же знаешь. Розария тогда только родилась и была голодна. Ты должен понимать - ей было сложно себя контролировать. Я ведь обещала, что верну все сторицей. - Ты обещаешь все время. У меня в ушах гудит от твоих обещаний, - разозлился Вулко и вскочил с края поваленной колонны. Теперь он видел ее целиком - такой, какая она была в далеком прошлом - молодой, красивой, утонченной и беззаботной. Черные, как смоль, волосы рассыпались по плечам, губы цвета темной вишни призывно приоткрыты, а шикарная фигура подчеркнута обтягивающим черным платьем из чистого шелка. Босая стопа игриво катала по грязному щебню чей-то череп. - Ты не веришь мне? Неужели я не убедила тебя за долгие годы наших бесед, что изрисованный ублюдок врет тебе в глаза? - красивое личико исказила гримаса ненависти, но лишь на секунду, снова сменившись томным спокойствием, - Милый, этого заслуживаешь не только ты, но и все! Неужели ты думаешь, что тот, кто заставлял тебя поедать собственных детей, желает людям добра?- Я не знаю, кому из вас верить. Я видел твой голод… и он чудовищен. Эти люди в часовне - они не заслужили такой участи. Заточить их в безвременье, вплавив в каменную кладку - это не похоже на акт гуманизма, - толстяк присел в свою коляску. Теперь, когда весь мед Штоддарта уходил на другое, его организм начал сильно сдавать позиции, - У меня осталось мало времени. Я не знаю, что мне делать. - Нарушать правила, мой хороший, - гладкие загорелые ноги разошлись в стороны, явив глазам Вулко влажную розовую щель, похожую на аккуратное ножевое ранение. - Меда осталось совсем мало, - клоун зачерпнул ногтем из банки небольшую каплю. Подумав немного, сунул палец обратно в банку, чтобы оставить часть драгоценного вещества внутри. В конце концов, нужно совсем немного - неизбалованный женским вниманием, Вулко кончал меньше, чем за минуту. - Иди же ко мне, родной, - бархатисто прошептала соблазнительница. Налившиеся силой конечности Вулко с легкостью оторвали его от инвалидной коляски, и он шагнул к женщине, на ходу стягивая клоунские шаровары. - Да-а-а-а! - сладострастно простонала красотка, когда Вулко оказался внутри и судорожно задергался. - Знаешь… Милый… - слова ее прерывались резкими вздохами, когда толстяк совершал очередной толчок, - Я… Подготовила… Для тебя… Подарок… Задаток…- М-м-м? - отозвался Вулко, оглушенный буханьем собственного сердца, потерявшийся в горячей неге. - Я… Помню… Тебе… Нравилась… Одна… Девушка… Вот…Вулко оторвал лицо от антрацитовой шевелюры партнерши и поднял голову. Из темных глубин подвала по стеклу и щебню шла девушка. Ярко раскрашенный купальник, сетчатые чулки, конский хвост на голове и слегка торчащие зубы взывали к полустертому образу на задворках памяти. Озорно улыбнувшись, девушка встала на руки и колесом покатилась к Вулко, ничуть не смущенная его занятием. - Моя малышка… Розария… Помогла ей… Найти дорогу назад…Нежные звуки ее голоса обволакивали, отдаваясь райскими колоколами в затылке, ее мышцы ритмично сжимались, ее губы лобзали обрюзгшее и искалеченное лицо клоуна. Где-то в мельтешении конечностей кувыркающейся к Вулко девушки мелькнул темный силуэт бабочки. Заметив его, клоун излился своей любовью в лоно женщины в черном платье, испачкав ей бедра. Наклонившись к изящному ушку, спрятанному под черными волосами он благоговейно прошептал:- Спасибо, мама. - Ты как? - шлепки по щекам медленно, но верно приводили Каргу в чувство. Ритуалист распластался на полу с вытаращенными от ужаса глазами. Вальтер методично и брезгливо продолжал хлестать Марселя по щекам, пока тот не поймал его руку. - В норме, - наконец, ответил курд. - Точно? - озабоченно спросил Мюллер, - Я же говорил тебе, глаза в пол! Сейчас отменю все к чертовой матери, далась мне ваша охота!- Все в порядке, честно, - Карга вскочил на ноги, подхватив сумку с оборудованием. Вольфсгрифф удовлетворенно хмыкнул - не хватало еще, чтобы из-за этого малохольного Хорст изменил свое решение. - Ладно, идем, тут недалеко. Напротив очередной двери компания остановилась. Дворняга трусливо щурился - видно, сцена с Марселем его впечатлила сверх меры. Мюллер раздраженно ковырялся ключами в замке, попутно прижимаясь глазом к дверной панели. Наконец, дверь поддалась. Вопреки ожиданиям, перед Вальтером предстала вовсе не тюремная камера. Комната три на три метра была пуста, если не считать огромного бетонного куба посередине.

- Так, оперативник - очисти объект и жди снаружи, - скомандовал Хорст Дворняге. Тот подобострастно кивнул и ринулся расчехлять отбойный молоток, - Карга - подготовь переход. - Полноценный? - переспросил Карга, - Тогда придется подождать Авицену, у меня с собой только…- Нет. Переходник не нужен, - фамильярно хлопнул его по плечу Филипп, отчего лицо курда брезгливо перекосилось, - На этот раз мы хотим, чтобы нас нашли. - Даю одиннадцать минут, не больше, - сухо бросил Мюллер, после слов которого раздался грохот отбойного молотка. - Теперь передай мне, пожалуйста, скальпель. Стефан взял со стола остро заточенный инструмент и протянул его Глассману. Тот, слепо пошарив рукой в воздухе, жадно схватил металлическую ручку. - Но что с вами произошло? - никак не мог взять в толк Вхлицкий, сидевший рядом на стуле с видом изгнанного аристократа. - Предательство. Грязное, беспринципное предательство. Но главное - кража, - ответило существо из ванны со льдом. Обожженная кожа висела клоками, обезьянья морда вызывала ужас и отвращение. Руки - такие же изуродованные - обследовали грудь, натыкаясь то на торчащие ребра, то на особенно крупные клочья плоти. Сдавленно шипя, Глассман безжалостно срезал их, чтобы не повредили структуру рисунка. - Что нам теперь делать? - спросил Малыш. Он был в замешательстве. Какую бы великую миссию ему не уготовил изуродованный неандерталец со сваренными глазами, теперь, похоже, все потеряло смысл. Что бы ни представляло из себя то, что украли из часовни - видимо, именно от этого зависели все их дальнейшие действия. - Ждать, мой юный друг, - безразлично ответил Vitro Viro, - Ждать и зализывать раны. - Ждать чего?Глассан ответил не сразу. Сначала он нанес несколько поперечных порезов между ребрами, потом один вертикальный, после чего соединил хаотичные кровящие линии небрежной окружностью. Череп его оплыл, подобно свече, челюсть втянулась, надбровные дуги сдулись. Меняясь и искажаясь, его облик возвращался к первоначальному. Уже через несколько секунд в ванне сидел так хорошо знакомый и Земмлеру и Ярославу Стеклянный Человек. Лишь глаза в окружении обуглившейся плоти матово поблескивали белой мутной пленкой, сваренные зажигательным снарядом. - Ждать, пока они с нами свяжутся. Замок без ключа столь же бесполезен, что и ключ без замка, Мышонок. Жаль, мне не удастся увидеть, как все случится, - горько проскрежетал Глассман. Авицена сказалась больной несколько дней назад, взяв справку от знакомого врача. За теми, кто приносил присягу Стеклянному Человеку, Спецотдел охотился особенно рьяно - иметь человека со знаниями о конторе в стане врага Мюллер не хотел. И теперь, когда Вальтер собирал команду для поимки Малыша, она не могла остаться в стороне. Четкого плана у Бьянки не было - главной целью сейчас было хотя бы просто найти человека, который избавил ее от еженощных кошмаров. Папа, разумеется, был мертв - воскрешать ушедших Земмлер все же не умел. Но белобрысый стажер, над которым она потешалась и которого не воспринимала всерьез что-то изменил в прошлом. Изменил настолько, что, услышав ненавистный ранее голос отчима, ее не стошнило от нахлынувших воспоминаний, не бросило в мелкую дрожь, не захлестнуло волной густой, ядовитой ненависти, как это было раньше. Зимницки продолжала удивляться, как легко ей далось это слово - «папа», и как это она могла раньше ненавидеть этого доброго, работящего и временами даже слишком нежного человека, который заменил ей отца. Собрав сумки для себя и для Марселя, она надела поводки на своих псов и заказала такси. Собачий отель был оплачен на год вперед. Бьянка надеялась, что сможет забрать своих любимцев после того, как пыль уляжется, но слезы сами собой лились градом от четкого осознания - ей за ними больше никогда не вернуться. По крайней мере, до тех пор, пока стоит Спецотдел.