Чучука…Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

- И что? - Олеся раздражённо вырвала из рук воспитательницы лист с легко узнаваемыми каракулями своей дочки. - Сегодня детям было дано задание - нарисовать свою семью, - принялась объяснять Лариса Степановна, воспитательница младшей группы садика №3. - Вот, это рисунок вашей Маринки. Посмотрите внимательно, ничего на нём не кажется вам странным?Олеся пожала плечами и всмотрелась в дочкины художества. На альбомном листе цветными карандашами в стиле «палка-палка-огуречик» был нарисован их обычный семейный вечер - сама Олеся сидит на диване, уткнувшись в ноутбук. Чуть ниже кот дерёт этот самый диван. Её младшенький, Матвей, сидит в манеже, больше похожем на клетку. От Михаила, её вечно занятого супруга, видна только нога в левой части листочка. И подпись кривыми печатными буквами – «Мне сротчна нада на работу!» Сама Маринка сидит под столом. Олеся отложила листочек. Всё понятно, сейчас ей прочитают лекцию о том, что оба родителя в семье должны принимать участие в жизни детей, и от отца в их картине мира не должна быть одна лишь убегающая нога… Ох, уж эти частные садики с их психологами и новомодными практиками. - Отец Марины очень занятой человек, он успешный хирург и много работает, спасает человеческие жизни и обеспечивает ей счастливое детство. Если вы намерены читать мне лекции о том, как строить свою семью, я это слушать не обязана. - Да нет же, что вы! - испуганно замахала руками Лариса Степановна. - Марина папу очень любит, она вообще сказала, что плохо рисует взрослых дяденек, поэтому и нарисовала только ногу. Посмотрите вот сюда, - и она указала пальцем на чёрную конструкцию непонятного вида, изображённую, будто нависшей над сидящей на диване Олесей. Сначала она приняла её за торшер или тень, но теперь было ясно, что это какая-то фигура. - И что это, по-вашему? - копание в детских каракулях уже порядком надоело Олесе. Она сама была женщиной занятой и тратить своё время попусту не любила. - Марина говорит, что это Чучука… - отводя взгляд, ответила воспитательница. - Кто?- Чучука, - повторила Лариса, таким тоном, как будто бы это всё должно было объяснить. - Я не понимаю…- Мариночка говорит, что Чучука живёт вместе с вами, «всё время ходит за мамой и прячет вещи». - Ну, у неё всегда была богатая фантазия, - пожала плечами Олеся, - подумаешь, ну, выдумала она какую-то Чучуку, почему вы из-за этого вызываете меня сюда?- Понимаете…- воспитательница выложила на стол ярко-розовую папку, щедро украшенную наклейками, - судя по всему, эта «Чучука» присутствует на большинстве её рисунков. Марина вообще почти всё своё время в садике только и делает, что рисует, и некоторые из этих рисунков… кхм… вызывают беспокойство. Олеся выхватила папку у женщины из рук и достала оттуда пачку изрисованных листков. Вот на зелёной лужайке стоят два человечка - Маринка и Матвейка, они держат по шарику, а за ними дерево… нет, стоп… Следующий рисунок - Маринка играет с собачкой, а в углу… Мама, папа, я и… «ЧУЧУКА», подписано криво под длиннорукой чёрной кляксой с очень острыми когтями… Со следующего рисунка на Олесю смотрело несколько десятков разноцветных, заботливо раскрашенных глаз. «Чучука смотрит», подписано на обороте. Следующий рисунок был сильно помят, Олеся аккуратно разгладила его на коленке, чтобы лучше рассмотреть - на нём Маринка обнимала чёрное нечто, и внизу была подпись «Чучука харошая». Но следом за этим же рисунком шёл другой - чёрное существо стоит над рядом детских кроваток, видимо, детсадовских, и держит в когтях голову девочки с косичками. «Чучука плахая!» - гласила подпись. Рисунок был весь в каких-то пятнах, похоже, что Маринка плакала над ним. - Что бы это значило? - пробормотала под нос Олеся. - Пару недель назад одна из воспитанниц попала в аварию с родителями, все погибли, - грустно сказала Лариса. - Марина с ней дружила, она очень переживает. - Странно, она ни о чём таком не рассказывала…- Мне кажется, что ребёнок испытывает стресс от потери подружки, вот и выдумала себе нового друга, - зачастила воспитательница. - Возможно, тут играет роль и выплёскивание какого-то личного страха. Вам лучше обратиться к детскому психологу. При нашем садике есть хороший специалист, я могу записать вас на приём. Но вы бы сначала сами поговорили с Мариночкой и успокоили её. - Что вы глупости говорите, ясно же, что рисовать Чучуку она стала задолго до аварии, - прервала потоки мыслей воспитательницы Олеся. - Да, я с ней поговорю. Не надо нам пока психологов. Собрав все рисунки обратно в папку, она встала и вышла из кабинета. Зашвырнув вещи на заднее сиденье машины, она отправилась по магазинам. Надо было проветриться. Вот Маринка учудила. Олеся, наоборот, раньше всегда поощряла её художества - сидит ребёнок тихо-спокойно, рисует что-то, не галдит, не пристаёт, хорошо же. А тут получается, отклонение какое-то назрело. - И что? - Олеся раздражённо вырвала из рук воспитательницы лист с легко узнаваемыми каракулями своей дочки. - Сегодня детям было дано задание - нарисовать свою семью, - принялась объяснять Лариса Степановна, воспитательница младшей группы садика №3. - Вот, это рисунок вашей Маринки. Посмотрите внимательно, ничего на нём не кажется вам странным?Олеся пожала плечами и всмотрелась в дочкины художества. На альбомном листе цветными карандашами в стиле «палка-палка-огуречик» был нарисован их обычный семейный вечер - сама Олеся сидит на диване, уткнувшись в ноутбук. Чуть ниже кот дерёт этот самый диван. Её младшенький, Матвей, сидит в манеже, больше похожем на клетку. От Михаила, её вечно занятого супруга, видна только нога в левой части листочка. И подпись кривыми печатными буквами – «Мне сротчна нада на работу!» Сама Маринка сидит под столом. Олеся отложила листочек. Всё понятно, сейчас ей прочитают лекцию о том, что оба родителя в семье должны принимать участие в жизни детей, и от отца в их картине мира не должна быть одна лишь убегающая нога… Ох, уж эти частные садики с их психологами и новомодными практиками. - Отец Марины очень занятой человек, он успешный хирург и много работает, спасает человеческие жизни и обеспечивает ей счастливое детство. Если вы намерены читать мне лекции о том, как строить свою семью, я это слушать не обязана. - Да нет же, что вы! - испуганно замахала руками Лариса Степановна. - Марина папу очень любит, она вообще сказала, что плохо рисует взрослых дяденек, поэтому и нарисовала только ногу. Посмотрите вот сюда, - и она указала пальцем на чёрную конструкцию непонятного вида, изображённую, будто нависшей над сидящей на диване Олесей. Сначала она приняла её за торшер или тень, но теперь было ясно, что это какая-то фигура. - И что это, по-вашему? - копание в детских каракулях уже порядком надоело Олесе. Она сама была женщиной занятой и тратить своё время попусту не любила. - Марина говорит, что это Чучука… - отводя взгляд, ответила воспитательница. - Кто?- Чучука, - повторила Лариса, таким тоном, как будто бы это всё должно было объяснить. - Я не понимаю…- Мариночка говорит, что Чучука живёт вместе с вами, «всё время ходит за мамой и прячет вещи». - Ну, у неё всегда была богатая фантазия, - пожала плечами Олеся, - подумаешь, ну, выдумала она какую-то Чучуку, почему вы из-за этого вызываете меня сюда?- Понимаете…- воспитательница выложила на стол ярко-розовую папку, щедро украшенную наклейками, - судя по всему, эта «Чучука» присутствует на большинстве её рисунков. Марина вообще почти всё своё время в садике только и делает, что рисует, и некоторые из этих рисунков… кхм… вызывают беспокойство. Олеся выхватила папку у женщины из рук и достала оттуда пачку изрисованных листков. Вот на зелёной лужайке стоят два человечка - Маринка и Матвейка, они держат по шарику, а за ними дерево… нет, стоп… Следующий рисунок - Маринка играет с собачкой, а в углу… Мама, папа, я и… «ЧУЧУКА», подписано криво под длиннорукой чёрной кляксой с очень острыми когтями… Со следующего рисунка на Олесю смотрело несколько десятков разноцветных, заботливо раскрашенных глаз. «Чучука смотрит», подписано на обороте. Следующий рисунок был сильно помят, Олеся аккуратно разгладила его на коленке, чтобы лучше рассмотреть - на нём Маринка обнимала чёрное нечто, и внизу была подпись «Чучука харошая». Но следом за этим же рисунком шёл другой - чёрное существо стоит над рядом детских кроваток, видимо, детсадовских, и держит в когтях голову девочки с косичками. «Чучука плахая!» - гласила подпись. Рисунок был весь в каких-то пятнах, похоже, что Маринка плакала над ним. - Что бы это значило? - пробормотала под нос Олеся. - Пару недель назад одна из воспитанниц попала в аварию с родителями, все погибли, - грустно сказала Лариса. - Марина с ней дружила, она очень переживает. - Странно, она ни о чём таком не рассказывала…- Мне кажется, что ребёнок испытывает стресс от потери подружки, вот и выдумала себе нового друга, - зачастила воспитательница. - Возможно, тут играет роль и выплёскивание какого-то личного страха. Вам лучше обратиться к детскому психологу. При нашем садике есть хороший специалист, я могу записать вас на приём. Но вы бы сначала сами поговорили с Мариночкой и успокоили её. - Что вы глупости говорите, ясно же, что рисовать Чучуку она стала задолго до аварии, - прервала потоки мыслей воспитательницы Олеся. - Да, я с ней поговорю. Не надо нам пока психологов. Собрав все рисунки обратно в папку, она встала и вышла из кабинета. Зашвырнув вещи на заднее сиденье машины, она отправилась по магазинам. Надо было проветриться. Вот Маринка учудила. Олеся, наоборот, раньше всегда поощряла её художества - сидит ребёнок тихо-спокойно, рисует что-то, не галдит, не пристаёт, хорошо же. А тут получается, отклонение какое-то назрело. Дети… столько хлопот. Страшно представить, что их у неё могло быть куда больше. Поскорее выбросив эти мысли из головы, она углубилась в поиски нового платья. Скоро у Михаила корпоратив на работе, надо будет выглядеть на все сто. Хождение по магазинам всегда поднимало ей настроение и развеивало мрачные мысли. Вертясь перед зеркалом примерочной, она думала о том, что неплохо бы и в отпуск смотаться. Вон какая стала бледная. Какое платье лучше выбрать? Лазурное или розовое? Лазурное освежает, конечно, а в розовом… она совсем, как кукла Барби. Вот только очки всё портят, Олеся обычно носила линзы, но сегодня хотела казаться серьёзнее и нацепила очки в строгой чёрной оправе. Она сняла их и, щурясь, оценивала результат в зеркале, когда внезапно в примерочной начал мигать свет. Сначала редкие, едва заметные вспышки зачастили, перед глазами всё поплыло. Буйство света дезориентировало и без того теряющуюся в пространстве близорукую Олесю, собственные движения казались будто замедленными. Она попятилась, лихорадочно шаря вокруг в поисках очков, зацепилась за что-то и с размаху шлёпнулась на пол. Световое представление продолжалось, её начало мутить. Изо всех сил, зажмурив глаза, она крикнула в никуда:- Помогите!Послышался звук отодвигаемой ширмы. Олеся приоткрыла слезящиеся глаза - в проёме маячила какая-то тень. - Что за безобразие у вас тут творится? - начала было она, но внезапно всё кончилось. Свет резко погас, на этот раз, оставив её в кромешной тьме. Отчаянно моргая, Олеся поднялась на ноги, стараясь разглядеть человека у ширмы. - Что со светом? - вопрошала она. - Позовите вашего главного менеджера!Но, кто бы ни явился на её зов, он предпочитал молчать. Ещё не привыкшие к такой резкой смене освещения глаза выхватывали размытый высокий силуэт. А ещё Олеся слышала дыхание - тяжёлое и хриплое. Отчего-то ей стало очень страшно. А вдруг свет погас во всём торговом центре? Вдруг это какой-то маньяк стоит сейчас у её кабинки и всё это - его коварный план? Да нет, глупости…- Кто вы? - предприняла она ещё одну попытку. - Почему вы молчите?Собрав всю волю в кулак, она шагнула навстречу тёмной фигуре и тут же получила ощутимый удар в плечо. Отлетев к зеркалу, она больно ударилась головой, послышался звон, по затылку потекло что-то липкое. - Предательница! - услышала она злобный шёпот у самого уха, прежде чем провалиться в забытье. На чердаке царил таинственный полумрак. Солнце отчаянно старалось пробиться сквозь щели в заколоченных окнах, ложась на пол неровными полосками. К редким лучам льнули пылинки. Олеся любила прятаться здесь - тихо, спокойно и много интересного: старый сундук с пахнущими нафталином бабушкиными платьями, коробка с фарфоровыми статуэтками различных зверюшек, подшивки каких-то журналов, которые уже давно не выходят… А на небрежно завешанных простынями книжных полках ютились старинные книжные тома, где слова заканчивались ятями, а страницы были толстыми и пожелтевшими. Особенно ей нравилась книга в красной кожаной обложке. Там было много замысловатых рисунков - звёзды, животные, незнакомые ей растения и надписи на непонятном языке. А ещё, после чтения этой книги, ей всегда снились волшебные яркие сны, и в этих снах она дружила с бледной девочкой с множеством глаз. Они путешествовали по невероятным мирам и делились секретами. Однажды Олесю очень обидели деревенские - порвали одну из её книжек, которую она читала у местного прудика, и утопили в нём её любимую куклу. Она пожаловалась своей многоглазой подруге. - Я смогу защитить тебя, - сказала она, - но мне понадобится твоя помощь. - Леся! Леся! - кто-то звал её по имени. Вздрогнув, Олеся очнулась. Первое, что она увидела, было обеспокоенное лицо Михаила, её супруга. Голова раскалывалась. Она огляделась. Видимо, кто-то нашёл её в магазине и привёз в больницу. - Что произошло?- Ты не помнишь? Говорят, ты упала в примерочной, ударилась головой, разбила зеркало. Персонал нашёл тебя без сознания, вызвали скорую. - Да?Она попыталась сесть, комната вокруг вращалась с бешеной скоростью. - Что со мной?- Судя по всему - сотрясение мозга, - Михаил дотронулся рукой до её лба. - Я кого-то видела… - пробормотала Олеся. - Звала на помощь, никто не отзывался, а… а потом меня толкнули. Свет погас. - То есть на тебя кто-то напал?- Да. Света не было, я звала на помощь, потом ширма раздвинулась… Там… там стоял кто-то страшный… - всхлипнула Олеся. - Надо заявить в полицию! - Михаил встал. - Это совсем не несчастный случай! Отдыхай, малыш, я скоро вернусь. - Нет, не уходи, не оставляй меня… - хотела сказать ему вслед Олеся, но в горле запершило, а он уже скрылся за дверью. Комната продолжала плясать, было совершенно невозможно ни на чём сфокусироваться. Олеся откинулась на подушку, тяжело дыша, и закрыла глаза. Труднее всего было достать куриную лапку. Пару поколений назад куры ходили в каждом дворе. В хлеву похрюкивали поросята, а в поле паслись козы и коровы. Но во времена Олесиного детства деревня стала потихоньку превращаться в дачный посёлок, и вся сельскохозяйственная живность постепенно исчезала со дворов. Куры да коза остались лишь у бабы Нюры, жившей в конце двенадцатой линии, у леса. Леське совсем не улыбалось тащиться туда ночью, да ещё и вредить старушке - все в округе знали, что та ведьма. Но делать нечего, для того, чтобы всё получилось, совершенно необходимы были чертополох, рыбий глаз, огарок восковой свечки и да, куриная лапка. С чертополохом и свечкой проблем никаких - чертополох рос повсюду, а свечку Олеська украдкой стянула из местной церквушки. Маленький такой огарочек, чтобы никто не заметил. С рыбьим глазом было посложнее, но в один из дней, когда мама готовила уху, удалось решить и этот вопрос. Детская Олеси находилась на первом этаже, что сильно упрощало задачу. Поужинав, посмотрев немного телевизор, девочка, как обычно, почистила зубы, надела пижаму и легла спать. В половине первого, когда в доме затихли все звуки, она выбралась из-под тёплого одеяла, переоделась, распихала по карманам фонарик, перочинный ножик и кусок верёвки и тихонько выскользнула через окно. Вокруг было темно, холодно и очень сыро. В окнах уже почти нигде не горел свет, на линии было пусто и тихо, лишь в отдалении грустно подвывала одинокая собака. Больше всего на свете Олесе хотелось развернуться и залезть обратно в тёплую детскую, завернуться в одеяло и сладко заснуть. Ну, подумаешь, задирали её деревенские - скоро она вернётся с мамой в город, а они дальше останутся тут, в грязи ковыряться. Постояв немного, переминаясь с ноги на ногу, Олеся уже почти решилась и повернула к дому, как в голове раздался шёпот: «А ну не трусь! Делов-то! Тут идти всего ничего. Сделай дело и иди спать. Завтра уже полнолуние». Девочка подпрыгнула от неожиданности. Раньше многоглазая подружка не появлялась незваной. - Я не хочу, - топнула ножкой Олеся, - мне не нравится. Тут холодно и страшно. Не пойду никуда!«Ах так?! - голос в голове стал угрожающим. - Пойдёшь! Как миленькая пойдёшь!»- Да что ты можешь сделать? Тебя тут нет! Ты ненастоящая! - зашипела Олеся. И тут у неё вдруг резко заболела голова. Виски будто сжало раскалённым обручем. Охнув, она упала на колени, хватаясь за лоб… Голова болела так сильно, что Олеся проснулась и резко села на кровати. В палате было темно, Михаила рядом не оказалось. Должно быть, часы посещения закончились, пока она валялась без сознания, наступила ночь. Она чувствовала себя невероятно слабой. Во рту пересохло, очень хотелось пить. Стараясь не поворачивать головы, Олеся осторожно огляделась. На прикроватной тумбочке стоял стакан. Ага! Она потянулась к нему и застыла - из руки торчали какие-то трубки. Да… неприятно. Видимо, сильно она брякнулась. Чтобы не потревожить катетеры, она взяла стакан другой рукой и отпила пару глотков. Хорошо… Как мало человеку для счастья-то надо на самом деле. Поставив стакан на место, Олеся поспешила поглубже зарыться в одеяло - в палате было невыносимо холодно. Голова пульсировала назойливой болью, будто кто-то использовал её, как колокол. Наверное, надо позвать медсестру. Пусть вколет что-нибудь. Ей же надо отдыхать, ей надо спать. Найдя у себя над головой приборную доску, Олеся щёлкнула кнопкой вызова медсестры, но ничего не произошло. Кнопка не работала. Цокнув от возмущения языком, Олеся приподнялась на локте и позвала:- Сестра! Сестра-а!Голос её был непривычно грубым и сиплым. Конечно, её никто не услышал. И она никого не слышала - в коридорах больницы стояла гробовая тишина. Ей не было видно входной двери - перед кроватью стояла ширма. Можно было лишь различить светлый прямоугольник дверного проёма. За всё время, что она тут возилась, мимо никто не прошёл. Олеся нащупала на тумбочке мобильник. Зарядка была почти на нуле. На дисплее высветились часы. Три часа ночи. Она откинулась обратно на подушку. Головная боль отдавала в глаза, отзывалась в зубах. Сон совсем не шёл. Она хотела было встать и пойти найти сестру самолично, но боялась потревожить трубки в руке. Мало ли, вдруг это важно. Попыталась позвать снова. Наконец, в конце коридора послышались шаги. Медленные, шаркающие. «Вообще обнаглели! - скрежеща от боли зубами, подумала она. - Аппаратура не работает, никого не дозваться, так ещё еле ползают!»Но чем ближе становился обладатель шаркающей походки, тем меньше Олесе хотелось, чтобы он до неё дошёл. В комнате стало ещё холоднее, так, что при дыхании у её лица появлялось маленькое облачко пара. Свет в коридоре начал мерцать. Прямо как тогда, в примерочной… Шаги приближались. Олеся в ужасе попыталась набрать номер Михаила, но телефон сначала выдал отсутствие сигнала, а затем экран потух. Подняв глаза от дисплея, она увидела тёмный силуэт за ширмой. До неё донеслось тяжёлое свистящее дыхание. - Уходи! Убирайся! - заверещала Олеся и швырнула в сторону ширмы ставший бесполезным телефон. Фигура никуда не делась. Глаза Олеси наполнились слезами. Она накрылась одеялом с головой, свернулась в клубок и крепко зажмурила глаза, как в детстве. Когда новость о гибели двух деревенских мальчишек разнеслась по всей округе, она сначала не поверила, а потом сильно испугалась. Особенно после того, как сосед Юрка во всех подробностях рассказал ей, как в машину загружали тела, покрытые кровавыми простынями, и как суровый дядька-милиционер допрашивал ребятню и родителей. Как водится, и без того будоражащее событие быстро обросло слухами и жуткими подробностями. Родители боялись выпускать детей играть дальше садового участка. Кто-то предполагал наличие в округе маньяка. Поговаривали, что в лесу завелись дикие звери, так как обоих пацанов нашли изодранными. Шёпотом обсуждались кошмарные детали - вырванные глаза и языки.