Что-то тут не такСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Это случилось, когда мы приехали к нашим родственникам. Верьте или нет, но прошло уже пять лет с тех пор, как я видел их лица. В последний раз я их видел, когда мне было 8 лет. Тогда я еще не понимал, что мир может быть непоследовательным. Я гулял и веселился рядом с двухэтажным домом моих родственников, напевая любимые песенки и играя с шестилетними близнецами. Однако всё веселье постоянно портила моя тетя Кларисса. Тетя Кларисса была человеком из того ряда, которым нужно, чтобы всё было правильным, идеальным, ну или хотя бы настолько близко к идеальному, насколько это возможно. Всякий раз, когда я хотел поиграть в прятки, догонялки или во что-то в этом роде, тетя как будто постоянно висела над нами, сверкая своими темно-серыми глазами. Она всегда говорила: «Джаред, не играй с Саймоном и Элоизой слишком жестко. Если с ними что-нибудь случится - пеняй на себя». Тетя Кларисса вечно запугивала меня в детстве, со своим острым подбородком и яростными глазами она напоминала мне ведьму. Я не позволял себе делать чего-то с Саймоном и Элоизой, что ей бы не понравилось, даже когда ее не было рядом; я знал, что она всегда верна своему слову, и будет драть меня как Сидорову козу, если я что-нибудь сотворю с ее детьми. Ее драгоценные близнецы должны были быть неприкосновенными и идеальными во всём. Мы всегда наведывались к нашим родственникам, когда появлялось свободное время. Мы жили в тридцати минутах езды друг от друга. Потом моему отцу предложили работу в Мичигане, и мы еще долго не возвращались в Иллинойс. Я был счастлив, по крайней мере за мою тетку Клариссу, что мы наконец-то уезжаем отсюда, и это несмотря на мою неприязнь к ней. В тот момент она была беременна, ее глаза сияли от счастья. Да и глаза ее были не такими яростными, когда мы в последний раз отправились к ней в гости, чтобы попрощаться. Она выглядела такой спокойной и расслабленной, как никогда раньше, с выпуклостью в животе. Число три - хорошее число, трое прекрасных детей в чудной семье; вот то, чего тетя Кларисса хотела больше всего в жизни. Мы переехали в Детройт. Через восемь месяцев до нас дошла большая новость: тетя Кларисса родила ребенка. Она прислала нам письмо с несколькими восклицательными знаками, что говорило о ее нескончаемой радости. Своего ребенка она назвала Мэллори. Даже сейчас, когда мне уже семнадцать лет, я до сих пор помню ее странное поведение на тот счет, что она не присылала ни единой фотографии ее малолетнего ребенка. Незаметно прошло несколько лет, и чем дальше, тем реже мы общались с нашими двоюродными племянниками, тетей Клариссой и моим дядей Уэйном. И, наконец, она пригласила нас к себе домой во время праздников. Моя мама ужасно скучала по своей старшей сестре и охотно согласилась на предложение тетки, а отец, глядя на то, с каким нетерпением мама этого хотела, исполнил ее желание. Спустя двое суток мы наконец-то добрались до знакомого старого дома тети, дяди и их троих детей. Мы смеялись и болтали друг с другом, пока подходили к двери дома, после чего постучались. Целую минуту мы стояли и ждали их, ерзая и переглядываясь между собой. Вдруг дверь приоткрылась. В проеме показалось лицо одиннадцатилетнего мальчика, его белокурые волосы свисали над его зелеными глазами, под которыми рисовались четкие мешки. Его глаза бегали по нам, тщательно разглядывая каждую деталь. Наконец, его челюсть слегка дернулась, а после он сказал: «Пожалуйста, заходите, мы так рады вас видеть». Спустя пять лет после нашей последней встречи Саймон здорово изменился. Он выглядел бы еще более торжественным, если бы постоянно подкалывал нас и ожидал презрения с нашей стороны. Мама, не упуская момент, улыбнулась ему и сказала: «Иди сюда, Саймон, давай обнимемся!». Он не отверг ее просьбы и обнял ее, а после проводил всех нас внутрь, где нас ждала тетя Кларисса. Она улыбнулась, сказав: «Так приятно снова всех вас видеть!», после чего пошла к нам с распростертыми руками и обняла всех нас. Она обратила внимание на то, как я сильно вырос и спросила, забочусь ли я как следует о своих родителях. Я беспокойно улыбнулся и ответил, что делаю всё, что в моих силах, в то же время пристально вглядываясь в поведение тети. Она здорово изменилась. Внешне она не так уж и сильно изменилась. В ее светлых волосах местами проступала седина, но от этого никуда не денешься. Я спросил, где сейчас дядя Уэйн, на что она ответила, что он сейчас в командировке и его не будет в ближайшее время. Она проводила нас в столовую, где Мэллори и Элоиза уже сидели на своих местах. Моя мама подошла к Мэллори и представилась ей, а отец прокомментировал то, как сильно изменилась Элоиза. Мэллори не была похожа на остальных членов семьи. Ее волосы были темно-русые, а глаза были не зеленого или серого цвета, а светло-голубого. Я толком не разговаривал с ней, вместо этого я сосредоточился на Элоизе. Это случилось, когда мы приехали к нашим родственникам. Верьте или нет, но прошло уже пять лет с тех пор, как я видел их лица. В последний раз я их видел, когда мне было 8 лет. Тогда я еще не понимал, что мир может быть непоследовательным. Я гулял и веселился рядом с двухэтажным домом моих родственников, напевая любимые песенки и играя с шестилетними близнецами. Однако всё веселье постоянно портила моя тетя Кларисса. Тетя Кларисса была человеком из того ряда, которым нужно, чтобы всё было правильным, идеальным, ну или хотя бы настолько близко к идеальному, насколько это возможно. Всякий раз, когда я хотел поиграть в прятки, догонялки или во что-то в этом роде, тетя как будто постоянно висела над нами, сверкая своими темно-серыми глазами. Она всегда говорила: «Джаред, не играй с Саймоном и Элоизой слишком жестко. Если с ними что-нибудь случится - пеняй на себя». Тетя Кларисса вечно запугивала меня в детстве, со своим острым подбородком и яростными глазами она напоминала мне ведьму. Я не позволял себе делать чего-то с Саймоном и Элоизой, что ей бы не понравилось, даже когда ее не было рядом; я знал, что она всегда верна своему слову, и будет драть меня как Сидорову козу, если я что-нибудь сотворю с ее детьми. Ее драгоценные близнецы должны были быть неприкосновенными и идеальными во всём. Мы всегда наведывались к нашим родственникам, когда появлялось свободное время. Мы жили в тридцати минутах езды друг от друга. Потом моему отцу предложили работу в Мичигане, и мы еще долго не возвращались в Иллинойс. Я был счастлив, по крайней мере за мою тетку Клариссу, что мы наконец-то уезжаем отсюда, и это несмотря на мою неприязнь к ней. В тот момент она была беременна, ее глаза сияли от счастья. Да и глаза ее были не такими яростными, когда мы в последний раз отправились к ней в гости, чтобы попрощаться. Она выглядела такой спокойной и расслабленной, как никогда раньше, с выпуклостью в животе. Число три - хорошее число, трое прекрасных детей в чудной семье; вот то, чего тетя Кларисса хотела больше всего в жизни. Мы переехали в Детройт. Через восемь месяцев до нас дошла большая новость: тетя Кларисса родила ребенка. Она прислала нам письмо с несколькими восклицательными знаками, что говорило о ее нескончаемой радости. Своего ребенка она назвала Мэллори. Даже сейчас, когда мне уже семнадцать лет, я до сих пор помню ее странное поведение на тот счет, что она не присылала ни единой фотографии ее малолетнего ребенка. Незаметно прошло несколько лет, и чем дальше, тем реже мы общались с нашими двоюродными племянниками, тетей Клариссой и моим дядей Уэйном. И, наконец, она пригласила нас к себе домой во время праздников. Моя мама ужасно скучала по своей старшей сестре и охотно согласилась на предложение тетки, а отец, глядя на то, с каким нетерпением мама этого хотела, исполнил ее желание. Спустя двое суток мы наконец-то добрались до знакомого старого дома тети, дяди и их троих детей. Мы смеялись и болтали друг с другом, пока подходили к двери дома, после чего постучались. Целую минуту мы стояли и ждали их, ерзая и переглядываясь между собой. Вдруг дверь приоткрылась. В проеме показалось лицо одиннадцатилетнего мальчика, его белокурые волосы свисали над его зелеными глазами, под которыми рисовались четкие мешки. Его глаза бегали по нам, тщательно разглядывая каждую деталь. Наконец, его челюсть слегка дернулась, а после он сказал: «Пожалуйста, заходите, мы так рады вас видеть». Спустя пять лет после нашей последней встречи Саймон здорово изменился. Он выглядел бы еще более торжественным, если бы постоянно подкалывал нас и ожидал презрения с нашей стороны. Мама, не упуская момент, улыбнулась ему и сказала: «Иди сюда, Саймон, давай обнимемся!». Он не отверг ее просьбы и обнял ее, а после проводил всех нас внутрь, где нас ждала тетя Кларисса. Она улыбнулась, сказав: «Так приятно снова всех вас видеть!», после чего пошла к нам с распростертыми руками и обняла всех нас. Она обратила внимание на то, как я сильно вырос и спросила, забочусь ли я как следует о своих родителях. Я беспокойно улыбнулся и ответил, что делаю всё, что в моих силах, в то же время пристально вглядываясь в поведение тети. Она здорово изменилась. Внешне она не так уж и сильно изменилась. В ее светлых волосах местами проступала седина, но от этого никуда не денешься. Я спросил, где сейчас дядя Уэйн, на что она ответила, что он сейчас в командировке и его не будет в ближайшее время. Она проводила нас в столовую, где Мэллори и Элоиза уже сидели на своих местах. Моя мама подошла к Мэллори и представилась ей, а отец прокомментировал то, как сильно изменилась Элоиза. Мэллори не была похожа на остальных членов семьи. Ее волосы были темно-русые, а глаза были не зеленого или серого цвета, а светло-голубого. Я толком не разговаривал с ней, вместо этого я сосредоточился на Элоизе. Она стала такой большой и красивой с момента нашей последней встречи. Она с трудом вспомнила меня, но мне всё же удалось немного поболтать с ней. Я заметил, что она стала опасаться чего-то и как будто в чем-то подозревала других, будто кто-то в любой момент вонзит ей нож в спину. Единственными, как мне казалось, нормальными членами этой семьи были тетя Кларисса и Мэллори. Мэллори радостно уплетала приготовленную на пару морковку, а тетя Кларисса сидела на стуле с довольным взглядом на ее лице, будто она гордилась своими идеальными детьми. В воздухе стояла какая-то напряженность, как будто в доме недавно была драка между тетей Клариссой и ее детьми. Я решил, что спрошу об этом у Элоизы после обеда. Она была в гостинной и читала какой-то незнакомый мне журнал для подростков. Я присел рядом, и она резко подняла голову, когда я задал вопрос:«Элоиза, скажи, что-то случилось в этом доме?»Ее зеленые глазища бегали туда-сюда, то на меня, то куда-то позади меня. Я запомнил это. «Нет, ничего плохого не случилось. Почему ты спрашиваешь?» — ответила она, выдавливая из себя улыбку. Я покачал головой. «Да так, просто Саймон вел себя как-то необычно». На долю секунды она расслабилась, но я успел это заметить. «Это ничего, не волнуйся за него. Его иногда достают старшие ребята». Я кивнул и продолжил разговор, но мой разум думал о другом. Быстро завершив разговор, я встал и обернулся, осмотрев гостинную и выискивая те места, на которые Элоиза всё время смотрела. Это были два места: гардероб и лестница. Я точно знал, что с этой семьей и этим домом что-то не так. Но я не мог никак понять, что же именно. Это меня жутко огорчало. Я решил, что лучше всё проверить ночью, когда все лягут по кроватям. Мне пришлось делить комнату с Саймоном, а мама с папой взяли свободную комнату наверху. Я старался вести себя естественно и поддерживать общение со всеми, учитывая беспокойную атмосферу в доме. Мои родители, казалось, вовсе ничего не замечали: не замечали странного поведения моих двоюродных племянников. Мне кажется, что мама просто была рада вновь поговорить со своей сестрой спустя столько времени, целых пять лет не виделись всё-таки, а отец просто хотел, чтобы мама была счастлива. Наконец, пришло время ложиться спать. Мы все почистили зубы и переоделись в пижамы. Саймон разрешил мне поспать на его кровати, а сам плюхнулся на пол. Лунный свет, проливающийся через окно, освещал его лицо. Я расслабился и стал дышать ровно, делая вид, что засыпаю, а сам наблюдал за Саймоном, ожидая, пока он заснет. Но он даже и не пытался заснуть. Я смотрел на него часами, пока он лежал на полу не смыкая глаз. Каждый мускул его тела был напряжен, будто он ждал, пока в комнату кто-нибудь ворвется и нападет на него. В час ночи он наконец-то заснул. Я выскользнул из комнаты и направился к гардеробу, держа небольшой фонарик в руке, который свистнул из ящика Саймона. Я крался на цыпочках по деревянному полу, каждый раз морщась, когда половицы скрипели. Наконец, я добрался до гардероба и открыл дверь. Включив фонарик, я вошел. Гардероб как гардероб, ничего особенного или сверхъестественного не было. Я начал рыться, проверяя каждый карман пальто и даже проверил в сумочке тети Клариссы, но единственным, на что я наткнулся, был швейцарский армейский нож в кармане куртки Саймона и жидкое мыло Germ-X в кармане джинсовой куртки Элоизы. Тогда я стал искать в более необычных местах, проверяя каждый темный уголок и даже ботинки, но ничего интересного мне не удалось найти. Я начал искать в корзине с перчатками и шляпами, которые хранились на полке над вешалками. Ничего. К моему удивлению, я обнаружил газету, валяющуюся на полу. Я наклонился и подобрал ее. Статья гласила: «Похищен ребенок из детского дома». Мое любопытство возросло. Зачем тете Клариссе хранить что-то подобное в своем гардеробе? Я сунул газету в задний карман и направился ко второму месту, которое манило взгляд Элоизы: лестница. Помню, когда мы были маленькими, Саймон и Элоиза всегда прятались в одном месте, из-за чего всегда выигрывали. Они всегда прятались в чулане под лестницей. Каждый раз, когда я подходил к чулану, я останавливался, боясь зайти внутрь, где меня поджидали чудовищные монстры. Тогда я начинал искать в других закоулках дома, надеясь на то, что ребята будут где-то еще, пока я окончательно не сдавался, хоть и знал, где они прятались. Используя этот метод, они выигрывали у меня всё снова, и снова, и снова, пока в конце концов я не уставал и не говорил им, что лучше поиграть в салки. Хозяева переставили мебель так, что диван закрывал проход к чулану под лестницей, но я точно знал, что там что-то было. Посмотрев на пол, я увидел что-то странное. На полу были царапины, как будто диван отодвигали от лестницы.

Тогда я понял, что под лестницей лежал ответ на мой вопрос насчет напряженной атмосферы в доме, и мне не терпелось его узнать. Я отодвинул диван от лестницы и подошел к двери в чулан. К моему удивлению, на двери висел толстый замок. Я вернулся к гардеробу и достал нож Саймона, после чего вставил лезвие в скважину и стал открывать замок. Он щелкнул. Мое сердце начало бешено колотиться в груди, когда я снял замок и распахнул маленькую дверь. Я направил луч фонарика в темный уголок под лестницей. Луч прошелся по цепи, свисающей с низкого потолка в правой части помещения. Направив луч фонаря вниз, я увидел человеческую руку, закованную в цепи. От шока я издал легкий вздох, моя кровь застыла в жилах. Я протянул руку к выключателю и щелкнул его, включив небольшую лампочку. Передо мной висела девочка не менее девяти лет, заточенная в кандалы на потолке. На ней ничего не было, кроме грязных трусов. Ее голова была наклонена в сторону, во рту у нее была тряпка, а лодыжки были связаны толстым канатом. Ее запястья и кожа вокруг ног были красного цвета, они болели из-за того, что были связаны. Судя по длине ее лица и маленьким глазкам можно сказать, что она страдала от синдрома Дауна. Ее кожа была обтянута вокруг костей и ребра торчали наружу. В какой-то ужасный момент я подумал, что она мертва, но потом она подняла голову и из ее закрытого тряпкой рта начали раздаваться ужасные стоны. Посмотрев в другую сторону чулана, всё внутри моего живота начало скручиваться. В другом углу чулана лежал наполовину съеденный труп моего дяди. Его живот был вспорот, внутренности лежали по всему полу. Кожи на его лице не было, словно кто-то своими ручищами хотел раскрыть его белоснежный череп. Я вновь посмотрел на девочку и заметил, что ее лицо и руки были испачканы кровью. Я не мог это вынести; меня стало покачивать из стороны в сторону, я облокотился на дверную раму, согнулся и меня стошнило. Я понял, что произошло в этом доме. Тетя Кларисса, перфекционистка по натуре, никогда бы не позволила, чтобы ее ребенок страдал синдромом Дауна. Поэтому она украла ребенка из детского дома. Этим ребенком была Мэллори. Однако тете Клариссе не хватило духу убить собственного ребенка, даже если он урод. Тогда она решила спрятать его под лестницей, а сама продолжила наслаждаться идеальной семьей. И по всей видимости, ее точки зрения не придерживался мой дядя. Тете пришлось избавиться от него, и тогда она решила использовать его труп, чтобы прокормить своего ребенка под лестницей. Нужно было что-то делать. Я знал, что мне стоило немедленно обратиться в полицию; я побежал наверх и схватил телефонную трубку, лежащую на соседнем столе. Набрав 911, я увидел, что телефонные линии были перерезаны. Тетя Кларисса пристально следила за своей семьей. Для Саймона и Элоизы этот дом тоже был тюрьмой. Внезапно я услышал вопль снизу. Тогда я вспомнил, что оставил дверь под лестницей открытой, а свет включенным. Потом я услышал, как кто-то бежал, после чего входная дверь захлопнулась. Я поднялся в свою комнату и взял свой мобильник, чтобы позвонить в полицию. Позже я узнал, что тетя Кларисса сбежала из дома, когда обнаружила, что ее тайна стала явью. К счастью, с девочкой под лестницей всё оказалось в порядке, однако полиции так и не удалось найти тетю Клариссу. Даже сейчас она, должно быть, скрывается на улицах под новым именем или лицом и бродит в поисках другого идеального ребенка.