Чертик из снежного вихряСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Мой дядя работал инженером-строителем в какой-то всесоюзной конторе и занимался разными ответственными работами на строительстве народохозяйственных объектах. По долгу службы занесло его на север Молдавии — в Бельцы. Есть там такой город. То ли второй, то ли третий по важности в республике тогда. Была зима. Последний рабочий день перед Новым Годом. То есть 30 декабря. Следующий день на ту пору тоже считался рабочим, но укороченным. И конечно, никто в этот день старался не выходить. Короче, настрой предпраздничный, конец рабочего дня. Дядя Юра как главный инженер объекта должен был обойти все хозяйство, дать последние указания, предостережения. Все проверить. Кроме того, он собирался прихватить некоторые документы домой, чтобы в праздничные дни потрудиться, не торопясь. Зимой темнеет рано. Закончив обход стройки к половине девятого, он еще какое-то время потратил на сбор документов. К десяти часам вечера пошел густой и пушистый снег. Дядя решил поторопиться, ибо хотелось еще немного прогуляться по свежему воздуху. Улица, на которой он снял комнату, была в пятнадцати минутах ходьбы спокойным шагом от стройки. Всего несколько дней назад к нему приехала супруга (вызвал, так как перед отъездом обещал), вдвоем праздновать — не одному куковать. Словом, сгреб он бумаги в «дипломат», одел пальто, нахлобучил ушанку поглубже и вышел в ночь. Снег искрился. Падение снежинок напоминало движение в неторопливом танце. Мороз почти не чувствовался. Вдохнув свежего чистого воздуха, дядя Юра попрощался со сторожем и весело пошагал к дому. Ноги несли сами: молодая жена, хозяйка дома на неделю уехала к родственникам в пригородное село, получка в кармане — чего надо в тридцать четыре года (особенно, если жене двадцать пять)?Уже сворачивая в свой проулок, дядя почувствовал, как кто-то резко и нагло толкнул его в плечи. Причем в правое втрое сильнее так, что его аж развернуло назад. Никого. Только маленький снежный «смерчик» дополз до его зимних ботинок, ткнулся в лакированную кожу и рассыпался. Дядя Юра еще поозирался, но, решив, что это был порыв ветра на повороте, с улицы, хмыкнул и повернулся лицом к дому. В этот миг кто-то невидимый «включил метель». Это была не просто метель. Снег бросался на единственного человека, который, нагнувшись почти горизонтально, пытался продвинуться хоть на несколько метров. Обезумевший снег стал врагом. Он истязал лицо, пытался прорезать закрытые веки, рвал в кровь губы. Дядя хотел матернуться, но неосторожно раскрытый рот был тут же залеплен холодным хрустящим кляпом. Дядя Юра упал на колени, отворачивая лицо и отплевываясь. «Чтоб ты сдохла!» — подумал он в сердцах. Метель резко стихла. Не то чтобы сильно стихла, но можно было уже идти и даже смотреть. А это важно, ибо в проулке горел всего один фонарь — ровно на полпути между поворотом и домом. Дядя поднялся, чертыхнулся и, распахивая собой снежное игрище, двинулся к свету. Подходя, за несколько метров он заметил чью-то фигуру. Как будто ребенок играет. Какой дурак допустит ребенку гулять столь поздно в предпраздничную ночь да еще в непогоду? А если малец заблудился? Не стряслось ли с ним чего? Все мысли пронеслись одномоментно. Дядя Юра ускорил шаг. Разбежался ему навстречу и мальчуган. Ишь, заметил меня!Под свет фонаря они вышли одновременно. Дядя увидел на мальчугане буро-волосатое пальто, худосочные ноги в таких же волосатых штанах, непокрытую голову и… небольшие рожки. Не больше пяти сантиметров. Единственное, что он успел — приподнять перед собой дипломат, как бы прикрывая низ живота. Страшной силы удар сбил его с ног, дядя пролетел полтора-два метра в воздухе и потерял сознание еще до того, как упал. Очнувшись, он посмотрел на часы: десять минут одиннадцатого. Значит, он забылся лишь на несколько минут. Как все изменилось! Снег перестал мести и даже не шел, он щедро искрился лунным светом. Вроде извинялся перед человеком. Подхватив дипломат с бумагами, дядя не стал любоваться красотами природы, а сиганул домой со скоростью нескромно превышающую дозволенную в городе. Он не смог объяснить жене, почему влетел в дом с выпученными глазами, не сняв обуви и даже не обметя снег с нее. Немного успокоившись, почуяв аромат домашней стряпни, увидев приветливое лицо супруги, а главное, осознав себя в безопасности, дядя разделся и прошел в большую комнату. Мысль о том, что такая дикость не могла приключиться с ним, овладевала сознанием все больше. Какие могут быть чертики, на дворе давно двадцатый век. Ракеты, атомная энергия, компьютеры! Дядя бросил дипломат на диван и пошел мыть руки. Вернувшись, застал жену за столом: «Садись ужинать. Устал сегодня?». Дядя утвердительно кивнул, до того устал, что всякая дрянь по дороге мерещится. Жена спросила: «В каком смысле?». Да и говорить нечего, он махнул рукой, отсекая неуместный разговор: «Есть хочу». Дядя переложил дипломат с дивана на свой рабочий стол. Мой дядя работал инженером-строителем в какой-то всесоюзной конторе и занимался разными ответственными работами на строительстве народохозяйственных объектах. По долгу службы занесло его на север Молдавии — в Бельцы. Есть там такой город. То ли второй, то ли третий по важности в республике тогда. Была зима. Последний рабочий день перед Новым Годом. То есть 30 декабря. Следующий день на ту пору тоже считался рабочим, но укороченным. И конечно, никто в этот день старался не выходить. Короче, настрой предпраздничный, конец рабочего дня. Дядя Юра как главный инженер объекта должен был обойти все хозяйство, дать последние указания, предостережения. Все проверить. Кроме того, он собирался прихватить некоторые документы домой, чтобы в праздничные дни потрудиться, не торопясь. Зимой темнеет рано. Закончив обход стройки к половине девятого, он еще какое-то время потратил на сбор документов. К десяти часам вечера пошел густой и пушистый снег. Дядя решил поторопиться, ибо хотелось еще немного прогуляться по свежему воздуху. Улица, на которой он снял комнату, была в пятнадцати минутах ходьбы спокойным шагом от стройки. Всего несколько дней назад к нему приехала супруга (вызвал, так как перед отъездом обещал), вдвоем праздновать — не одному куковать. Словом, сгреб он бумаги в «дипломат», одел пальто, нахлобучил ушанку поглубже и вышел в ночь. Снег искрился. Падение снежинок напоминало движение в неторопливом танце. Мороз почти не чувствовался. Вдохнув свежего чистого воздуха, дядя Юра попрощался со сторожем и весело пошагал к дому. Ноги несли сами: молодая жена, хозяйка дома на неделю уехала к родственникам в пригородное село, получка в кармане — чего надо в тридцать четыре года (особенно, если жене двадцать пять)?Уже сворачивая в свой проулок, дядя почувствовал, как кто-то резко и нагло толкнул его в плечи. Причем в правое втрое сильнее так, что его аж развернуло назад. Никого. Только маленький снежный «смерчик» дополз до его зимних ботинок, ткнулся в лакированную кожу и рассыпался. Дядя Юра еще поозирался, но, решив, что это был порыв ветра на повороте, с улицы, хмыкнул и повернулся лицом к дому. В этот миг кто-то невидимый «включил метель». Это была не просто метель. Снег бросался на единственного человека, который, нагнувшись почти горизонтально, пытался продвинуться хоть на несколько метров. Обезумевший снег стал врагом. Он истязал лицо, пытался прорезать закрытые веки, рвал в кровь губы. Дядя хотел матернуться, но неосторожно раскрытый рот был тут же залеплен холодным хрустящим кляпом. Дядя Юра упал на колени, отворачивая лицо и отплевываясь. «Чтоб ты сдохла!» — подумал он в сердцах. Метель резко стихла. Не то чтобы сильно стихла, но можно было уже идти и даже смотреть. А это важно, ибо в проулке горел всего один фонарь — ровно на полпути между поворотом и домом. Дядя поднялся, чертыхнулся и, распахивая собой снежное игрище, двинулся к свету. Подходя, за несколько метров он заметил чью-то фигуру. Как будто ребенок играет. Какой дурак допустит ребенку гулять столь поздно в предпраздничную ночь да еще в непогоду? А если малец заблудился? Не стряслось ли с ним чего? Все мысли пронеслись одномоментно. Дядя Юра ускорил шаг. Разбежался ему навстречу и мальчуган. Ишь, заметил меня!Под свет фонаря они вышли одновременно. Дядя увидел на мальчугане буро-волосатое пальто, худосочные ноги в таких же волосатых штанах, непокрытую голову и… небольшие рожки. Не больше пяти сантиметров. Единственное, что он успел — приподнять перед собой дипломат, как бы прикрывая низ живота. Страшной силы удар сбил его с ног, дядя пролетел полтора-два метра в воздухе и потерял сознание еще до того, как упал. Очнувшись, он посмотрел на часы: десять минут одиннадцатого. Значит, он забылся лишь на несколько минут. Как все изменилось! Снег перестал мести и даже не шел, он щедро искрился лунным светом. Вроде извинялся перед человеком. Подхватив дипломат с бумагами, дядя не стал любоваться красотами природы, а сиганул домой со скоростью нескромно превышающую дозволенную в городе. Он не смог объяснить жене, почему влетел в дом с выпученными глазами, не сняв обуви и даже не обметя снег с нее. Немного успокоившись, почуяв аромат домашней стряпни, увидев приветливое лицо супруги, а главное, осознав себя в безопасности, дядя разделся и прошел в большую комнату. Мысль о том, что такая дикость не могла приключиться с ним, овладевала сознанием все больше. Какие могут быть чертики, на дворе давно двадцатый век. Ракеты, атомная энергия, компьютеры! Дядя бросил дипломат на диван и пошел мыть руки. Вернувшись, застал жену за столом: «Садись ужинать. Устал сегодня?». Дядя утвердительно кивнул, до того устал, что всякая дрянь по дороге мерещится. Жена спросила: «В каком смысле?». Да и говорить нечего, он махнул рукой, отсекая неуместный разговор: «Есть хочу». Дядя переложил дипломат с дивана на свой рабочий стол. Посмотрел на него пристально. Дипломат как дипломат. Перевернул его на другую сторону. И увидел две аккуратные дырочки. От рогов?