Будем вместе до конца жизни…Страшные рассказы, мистические истории, страшилки

В коллектив я влилась без проблем — женщины были не склочные, а приветливые, по большей части молодые. Работали мы дружно, добросовестно, без частых перекуров и кофе-брейков. Хотя совместные обеды и посиделки за чашечкой тоже были. Среди моих новых коллег была одна молодая женщина, четырьмя-пятью годами старше меня. О ней и пойдет речь. Звали ее за глаза «Таня-болтушка» (у нас было 3 Татьяны). Почему «болтушка»? Так в шутку прозвал ее один из сотрудников (я его не застала). Это была тонкая ирония — Таня была очень молчаливой. Не угрюмой, нет. Она охотно помогала, когда к ней подходили с вопросами по работе. Могла дать дельный совет и по «насущным женским проблемам»: цвет волос, фасон свитера… Но в наших общих разговорах она предпочитала молчать. Но я заметила, что когда на общих наших коротких посиделках она открывала рот — другие женщины напрягались. А вскоре я поняла, почему – то, что Таня говорила, исполнялось!Приведу пару примеров. Как-то Лена завела разговор о похудении. По-моему, худеть ей было грех — такая аппетитная дамочка с формами. Но у нее на этот счет был пунктик. И вот она вздыхала «ах, как бы похудеть, как бы похудеть!». Порядком нас этим утомила, когда Таня произнесла: «Похудеешь». Было это в пятницу, а в понедельник Лена позвонила и слабым голосом сказала, что на больничном. Появилась она в офисе только через 2 недели: оказалось, что ее «накрыло» какой-то такой сильной простудой, что бедняжка лежала пластом и питалась только тёплыми компотиками. Похудела она, конечно, чуть ли не вдвое. Но вместо аппетитной пышечки это была бледная тень. Другой случай. Вика присмотрела себе феерические сапоги, но никак не могла решиться на покупку. – Муж заругает!– Не заругает, – успокоила Таня. Так и вышло — во время поездки за этими самыми сапогами у Вики вытащили из сумочки кошелек. Денег там было немного, а вот карточку, с которой Вика хотела снять деньги, пришлось восстанавливать. Я не знаю, предвидела Таня происходящее или «накликивала», а спрашивать было страшновато. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что говорила Таня не только вещи «плохие». Со мной был случай — потеряла важную бумагу. Уже измучилась вся, ну нет ее нигде! Когда я по двадцатому, наверное, разу обшаривала кабинет после рабочего дня, Таня (она как раз уходила) вдруг сказала мне: – Утро вечера мудренее. Я не очень поверила. Но когда я пришла с утра на работу, меня посетило вдруг чувство дежавю. Я посмотрела на луч, косо падавший из окна на вешалку для одежды, и вспомнила, что вот так же вчера этот луч лежал, когда я пришла. Вспомнила подробно, как я снимала плащ, переобувалась, как брала документ, как потом рванула в другой кабинет ответить на телефонный звонок (я пришла раньше других), а бумагу положила на принтер… Да вот же она, соскользнула и застряла между принтером и стеной! Точно, утро вечера мудренее!Врезался мне в память еще один случай. Героиней его стала Света, женщина чуть старше меня. Она была удивительно «уютной», чудно готовила, прекрасно выглядела, мечтала о детях. Но при этом жила она с типичным «альфа-самцом», который, разумеется, процесс ценил куда больше результата, а вот насчет работы и заработка не сильно напрягался. Ну и помотать нервы своей «половинке» изменами тоже любил. А Света любила его. «Счастливая ты!» – вздохнула Света, когда мы провожали в декретный отпуск нашу секретаршу. А Таня-болтушка вдруг обернулась и многозначительно произнесла: «За всё надо платить». Так и вышло — вернувшись в тот день с работы, Света застала опустевшую квартиру — ее сожитель умотал куда-то со всем своим барахлом (хорошо еще, Светиного ничего не прихватил!). Страдала Света ужасно! Мы на словах ей сочувствовали, но в душе радовались, что явно недостойный человек ушел из ее жизни. Боль улеглась понемногу, а вскоре она встретила нормального мужчину, и через год мы уже ее, сияющую и помолодевшую, провожали в декрет. Не то чтобы мы выкладывали друг другу всю подноготную про себя, но как-то понемногу раскрывалась жизнь, которую мы вели вне офиса. Только про Таню мы почти ничего не знали. Знали, что живет она с мамой и что у нее есть любимый мужчина, с которым она встречается уже не первый год, и, видимо, дело идет понемногу к свадьбе. Достаточно было краем глаза заметить, как она вспыхивала из-за его звонков и как торопливо убегала туда, где никто не мог ее услышать, чтобы понять, она влюблена, как девочка, как в первый раз, как будто их отношения еще только в самом начале. Один раз я совершенно случайно услышала обрывок ее разговора. Она утешала своего мужчину: «Ничего, не расстраивайся, всё наладится. Скоро мы будем вместе по-настоящему. До конца жизни! Я люблю тебя. Буду любить. Всю жизнь!»Когда я вернулась из отпуска, всё было вроде бы по-прежнему. Только Таня не выпархивала, как раньше, из-за стола, спеша уединиться с сотовым телефоном. Она была по-прежнему молчалива и приветлива с нами, а на телефон косилась. Словно ждала или боялась звонка. В то утро наш коллектив, кажется, впервые собрался без нее. Мы недоумевали — Таня никогда не опаздывала. И вдруг кто-то (уже не помню, кто) из сидевших за рабочим компьютером произнес: «Девочки! Теракт!» Это был взрыв в метро. Как оказалось, наша Таня была в одном из вагонов. Она погибла. Хоронили в закрытом гробу. На поминках (нас всех позвали — коллектив, как я уже сказала, был крепкий, дружный) я услышала разговор двух родственниц. Не буду передавать его целиком, не помню, только суть: Таню бросил ее мужчина. Нашел моложе. Таня долго не верила, всё ждала, ждала. Потом назначила ему встречу. «Хочу в последний раз посмотреть в твои глаза!» – гласила СМС на чудом уцелевшем сотовом мужчины, посланная с Таниного номера. Ни саму Таню, ни ее любимого не собрали — фрагменты их тел перемешались в жуткое месиво. Всё вышло так, как она сама себе и ему предсказала — они были вместе до конца жизни.