Борусский лешийСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Решили мы как-то молодую московскую лайку-полукровку выгулять. Лайку зовут Борус (хакасское «медведь») в честь горы, находящейся на родине хозяйки собаки, на границе с Саяно-Шушенским заповедником. Соответственно, поехали выгуливать собачку мы в Сибирь, к настоящему Борусу. Борус, если мне сейчас память не изменяет, в самой высокой своей точке имеет 2700 метров над уровнем моря. Огромная скалистая гора с ледником наверху. Вблизи он оказался довольно зловещей сыпухой, во всяком случае, с той стороны, с которой я его видела. Если его обойти по тропе — окажешься в заповеднике. Так в заповедник с этой стороны попадают браконьеры и собиратели. С заповедником с другой стороны соседствует республика Тува, по-моему. Путь сбоку между Борусом и Тувой в заповедник — по воде на катере. Места не то, чтобы глухие… но, если честно, моментами глухие напрочь. И очень красиво. Сибирские горные тропики с огромными бабочками. Живности тьма. И полно медведей. В честь нашего приезда, видимо, они интенсивно расплодились и, более того, оказалось, что именно в этот период (конец июля) у них время охоты и случек. Так как внизу, в долине, очень жарко, медведи идут играть свадьбы на Борус, к леднику. Там у них настоящие дуэли разыгрываются между самцами. Вот, оказывается, почему хакассы дали этой горе название «Медведь». Горожане, наблюдающие Борус отдаленным призраком вдали, думают, что гора формой напоминает медведя, вот и название такое. Угу. Наивные. От Саяно-Шушенской плотины на Енисее до Боруса километров 40 по лесной тропе. Это по горизонтали если, по карте. На самом деле путь все время в гору, по самоцветам, крутящимся под ногами, между горной Голубой речкой, в которой раньше мыли золотой песок, и Сизой речкой. Кругом кедрачи. По ночам топают и плескаются в речке разные крупные невоспитанные животные и рявкают козлы, возмущенные появлением палатки в местах их угодий. И спешат, спешат по ночам на Борус, обгоняя нас, играть на гору свадьбу хакасские медведи. Красота, в общем. Лайку мы предпочли сразу брать на ночь в палатку. Лучше так, чем она внезапно ночью ломанется к нам спасаться, преследуемая раздраженным мишкой. Вообще, предпочитали мы ночевать в охотничьих избушках, только не всегда их находили. Вот такая у нас была прогулка. Честно, очень здорово и очень красиво. Шли мы, шли, и, наконец, пришли к хребту, преграждающему путь на Борус. И потеряли тропу, соответственно — старая дорога геологов уходила вбок, в упор, и заканчивалась, а браконьерскую тропинку в другую сторону мы не нашли. Удивленные и возмущенные красотищей, воздвигнутой на нашем пути природой, промокшие от сильнейшего ливня (а что такое ливень с громом и молниями в горах, вы, наверное, знаете), мы озадачились. Я попросила хозяйку лайки остаться внизу с рюкзаками, а сама решила подняться на вершину хребта, чтобы посмотреть, что там дальше. Благо там склон не круче 45 градусов и удобные камни. Скользкие, правда, после дождя. На мох и лишайники лучше не наступать. Ну и ловушки там в пустотах есть, ногами туда проваливаться не стоит. Поднялась я минут за сорок. При этом тщательно, до деталей, запоминала дорогу назад (а было просто почти тупо вверх от Голубой речки, поворачивающей в этом месте). Огромные валуны. Старые, разбитые молниями кедры. И — белое пятно ледника Боруса напротив моего носа. Ага, думаю, а вот это, наверное, следы медведей внизу ледника. Приглядываюсь — и понимаю, что для того, чтобы оставить такой след, медведю надо иметь восьмиметровую, как минимум, ступню. То есть, Борус огромен. Он великолепен. Он опасен, и нет там никакой второй категории сложности — это каменная сыпуха, и я туда ни в коем разе подниматься не буду — я не альпинист, и мне еще жить хочется. Впечатлившись и налюбовавшись по полной программе, начинаю спускаться назад с мыслями: «вот сейчас слезу — и скажу: ну и где твоя вторая туристическая категория?! Через хребет переваливать с рюкзаками точно нереально. Значит, если не находим тропинку понизу, делаем привал и возвращаемся. Если тропинку находим — на Борус все равно не суемся». Спускаюсь аккуратно, по меточкам своим, по веточкам, по камушкам, по лишайничкам. Вот впереди ниже огромный приметный мне красный валун…Я сосредоточена на своих ногах, стараюсь не соскользнуть. Краем глаза я вижу, что из-за валуна выглядывает человек среднего роста. Поднимаю голову, собираюсь его окликнуть — и отчетливо вижу, как человек быстро прячется за валуном. Причем движется он резко и гибко, по-звериному, начиная с корпуса. «Вот бестия, — думаю. — Никак разреженный воздух мне в голову дал». Спускаюсь дальше, осматриваю валун. За валуном никого нет. Но видела я вполне материального человека, в темной одежде, по внешнему виду напоминающего браконьера или бича, промышляющего в тайге. Только двигался он как-то… Не двигаются так люди. Так двигаются звери. Ну и за валуном его нет, а удрать никак не мог — я глаз не спускала. Перекуриваю. «Вот зараза, — думаю. — Леший, что ли? Заманивает, небось. Не буду обращать внимания». Спускаюсь дальше. Возле другого валуна — та же история. Человек следит за мной, показывается и молниеносно прячется. Молча. Ни единого звука. «Заманивает в трещину», — дурацкая мысль, но кажется правдоподобной. Делаю небольшое отклонение влево, спускаюсь дальше. Еще ниже — опять!Заговариваю с уже спрятавшимся «лешим». Спрашиваю, что ему надо. Говорю, что внизу есть продукты, если надо, мы поможем ему выйти к людям. Молчание. Ни звука, ни шороха. И на проверку — за валуном опять никого нет. — Отвяжись, — говорю. — Похожу и уйду, мне ничего от тебя не надо. По-моему, видела я его три раза. Два раза делала небольшие отклонения от этих валунов. Ну не могла я заблудиться на этой горе, никак не могла — тем более, что спускалась прямо к шумящей речке, на берегу которой было тропа, где меня ждала собака с хозяйкой. Как выяснилось позже, я спустилась к рукаву Голубой речки, не обозначенному на карте. Кругом — бурелом нехоженный. Ствол на стволе под толстенным ковром мха. Ни намека на тропу, естественно. В ближайшие три часа моей главной идеей фикс стало — как бы случайно не провалиться и не оседлать спящего медведя. С трудом, но я вышла до темноты, сделав крюк километров в семь. Рубашку переодела наизнанку — чем черт не шутит?Собака и хозяйка были в истерической радости. Они так и сидели возле рюкзаков и вычисляли время, когда идти искать помощь. Нет, не совсем сидели, конечно — она пробовала искать и кричать поблизости, предположив, что я могла в одной из ловушек сломать ногу и потерять сознание. Ну не могла я заблудиться на этом участке. Не могла! Но заблудилась. «Лешего» я больше не видела. На обратном пути пересеклись с браконьером и спросили, не пропадал ли кто на этом хребте. — Нет, — ответил он. — А если и заблудился кто — выйдет, там просто сориентироваться. В прошлом году неподалеку пожилой турист заблудился, но его нашли. Вышел, чудак, от машины в сандаликах кедровые шишки пособирать, и потерял тропинку. Мошка и сучья его и доконали. Сердечный приступ. Сам браконьер его труп и нашел. Лежал дедушка совсем неподалеку от тропинки.