«Безумный мясник» из КливлендаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Утром 26 января 1936 г. Чарльз Пейдж, владелец мясного магазина на Сентрал-авеню в г. Кливленде, штат Огайо, телефонным звонком сообщил в полицию, что им обнаружено тело убитой женщины. По словам Пейджа тело находилось на пересечении 21-й стрит и Сентрал-авеню внутри открытой корзины для перевозки зерна; тело было расчленено и принадлежало цветной женщине. В 11. 25 сообщение о страшной находке поступило из дежурной службы в отдел расследования убийств полицейского управления г. Кливленда. К его проверке приступил лейтенант Харви Вейтзель, вместе с ним к месту обнаружения расчлененных останков выехали сержант Хоган и детективы Уотчмен и Шибли. Во дворе дома на пересечении Сентрал-авеню и 21-й стрит действительно была обнаружена корзина объемом 1/2 американского бушеля (это соответствует объему 1, 7 отечественных 10-литровых ведер, другими словами это была сравнительно небольшая корзина) внутри которой находилось расчленное женское тело. Его фрагменты были обернуты в мешки из грубой холстины; окровавленная верхняя одежда и белое хлопчатобумажное нижнее бельё погибшей находились здесь же и были завёрнуты в газеты. Из корзины были извлечены нижняя часть женского туловища, два бедра, предплечье правой руки с пальцами. Прочие части тела отсутствовали. Да их и нельзя было поместить в корзину - она была полной. Ее вес достигал 25 кг. Уже поверхностный осмотр показал, что Чарльз Пейдж, заявивший в полицию о корзине с трупом, ошибся - погибшая не была «цветной» женщиной, она явно принадлежала к белой расе. Страшная находка была сделана в довольно пустынном месте: район 20-х улиц в Кливленде занимали громадные корпуса металлургического завода компании «Харптс». Корзина стояла рядом с забором, огораживавшим участок некоего Джеймса Марко. При опросе последнего выяснилось, что около 2. 30 ночи его собака принялась неистово лаять и рваться за пределы участка; ему даже пришлось выйти из дома и перетащить пса на другую сторону двора. Непосредственно корзину около 11 часов утра обнаружила другая собака, с которой охранник «Харптса» обходил территорию завода. Останки подверглись уже заметным посмертным изменениям и собаки, без сомнения, реагировали на трупный запах. Таким образом, с большой долей уверенности можно было предполагать, что корзина с частями женского тела появилась на том месте, где была обнаружена, примерно в 2. 30 ночи 26 января. Для работы с вещественными доказательствами на место обнаружения тела прибыл начальник криминалистической лаборатории управления полиции Дэвид Коулс. Без особых затруднений удалось проследить путь корзины и мешков, в которые были завернуты части тела. Это были вещи, побывавшие в употреблении и выброшенные за ветхостью. Они не были способны привести полицию в убийце. Гораздо более информативным оказалось патологоанатомическое исследование фрагментов тела. Благодаря тому, что в распоряжение анатомов попала правая рука жертвы преступления, удалось провести ее дактилоскопирование. Выяснилось, что погибшая была 42-летней проституткой по фамилии Полилло, ирландкой по национальности. Момент наступления ее смерти датировался периодом 22-24 января. Опросом знавших Флоренс Полилло людей удалось выяснить, что она была незлобным человеком. Она любила трех своих дочек и в принципе никому не делала зла. Полилло неоднократно арестовывалась в Вашингтоне и Кливленде, но всякий раз это были незначительные правонарушения; ее никогда не обвиняли, скажем, в воровстве или употреблении наркотиков. Полиции удалось отыскать бывшего супруга убитой проститутки. Эндрю Полилло состоял в браке с Флоренс в 1920-26 гг. Последние годы он проживал в городке Буффало, штат Нью-Йорк, работал на почте и не имел никаких контактов с бывшей женой. На время убийства Эндрю имел надежное alibi. Казалось маловероятным, чтобы этот человек взялся мстить своей бывшей супруге спустя почти 10 лет с момента развода. Полиция проводила систематические прочесывания пустырей и трущоб в надежде отыскать недостающие части тела Флоренс Полилло. И 7 февраля 1936 г. эти поиски увенчались успехом: на заднем дворе одного из заброшенных домов были найдены недостающие фрагменты за исключением головы Флоренс. Ее так и не нашли, хотя полиция еще какое-то время продолжала поиски. Попытка реконструировать обстоятельства гибели Полилло привела полицейского анатома к довольно неожиданному открытию: женщина не имела прижизненных травм или ранений, причиной ее смерти послужило отсечение головы. Расчленение тела было уже посмертным. Убийца действовал весьма нетривиально: он не избивал свою жертву, не стрелял в нее из пистолета, не душил, он начал свое нападение с того, что отрезал ей голову. Отделение головы было прижизненным, причем жертва даже не была предварительно связана. Более того, она скорее всего была в полном сознании, во всяком случае, в крови не было найдено следов наркотиков, снотворного или алкоголя. Утром 26 января 1936 г. Чарльз Пейдж, владелец мясного магазина на Сентрал-авеню в г. Кливленде, штат Огайо, телефонным звонком сообщил в полицию, что им обнаружено тело убитой женщины. По словам Пейджа тело находилось на пересечении 21-й стрит и Сентрал-авеню внутри открытой корзины для перевозки зерна; тело было расчленено и принадлежало цветной женщине. В 11. 25 сообщение о страшной находке поступило из дежурной службы в отдел расследования убийств полицейского управления г. Кливленда. К его проверке приступил лейтенант Харви Вейтзель, вместе с ним к месту обнаружения расчлененных останков выехали сержант Хоган и детективы Уотчмен и Шибли. Во дворе дома на пересечении Сентрал-авеню и 21-й стрит действительно была обнаружена корзина объемом 1/2 американского бушеля (это соответствует объему 1, 7 отечественных 10-литровых ведер, другими словами это была сравнительно небольшая корзина) внутри которой находилось расчленное женское тело. Его фрагменты были обернуты в мешки из грубой холстины; окровавленная верхняя одежда и белое хлопчатобумажное нижнее бельё погибшей находились здесь же и были завёрнуты в газеты. Из корзины были извлечены нижняя часть женского туловища, два бедра, предплечье правой руки с пальцами. Прочие части тела отсутствовали. Да их и нельзя было поместить в корзину - она была полной. Ее вес достигал 25 кг. Уже поверхностный осмотр показал, что Чарльз Пейдж, заявивший в полицию о корзине с трупом, ошибся - погибшая не была «цветной» женщиной, она явно принадлежала к белой расе. Страшная находка была сделана в довольно пустынном месте: район 20-х улиц в Кливленде занимали громадные корпуса металлургического завода компании «Харптс». Корзина стояла рядом с забором, огораживавшим участок некоего Джеймса Марко. При опросе последнего выяснилось, что около 2. 30 ночи его собака принялась неистово лаять и рваться за пределы участка; ему даже пришлось выйти из дома и перетащить пса на другую сторону двора. Непосредственно корзину около 11 часов утра обнаружила другая собака, с которой охранник «Харптса» обходил территорию завода. Останки подверглись уже заметным посмертным изменениям и собаки, без сомнения, реагировали на трупный запах. Таким образом, с большой долей уверенности можно было предполагать, что корзина с частями женского тела появилась на том месте, где была обнаружена, примерно в 2. 30 ночи 26 января. Для работы с вещественными доказательствами на место обнаружения тела прибыл начальник криминалистической лаборатории управления полиции Дэвид Коулс. Без особых затруднений удалось проследить путь корзины и мешков, в которые были завернуты части тела. Это были вещи, побывавшие в употреблении и выброшенные за ветхостью. Они не были способны привести полицию в убийце. Гораздо более информативным оказалось патологоанатомическое исследование фрагментов тела. Благодаря тому, что в распоряжение анатомов попала правая рука жертвы преступления, удалось провести ее дактилоскопирование. Выяснилось, что погибшая была 42-летней проституткой по фамилии Полилло, ирландкой по национальности. Момент наступления ее смерти датировался периодом 22-24 января. Опросом знавших Флоренс Полилло людей удалось выяснить, что она была незлобным человеком. Она любила трех своих дочек и в принципе никому не делала зла. Полилло неоднократно арестовывалась в Вашингтоне и Кливленде, но всякий раз это были незначительные правонарушения; ее никогда не обвиняли, скажем, в воровстве или употреблении наркотиков. Полиции удалось отыскать бывшего супруга убитой проститутки. Эндрю Полилло состоял в браке с Флоренс в 1920-26 гг. Последние годы он проживал в городке Буффало, штат Нью-Йорк, работал на почте и не имел никаких контактов с бывшей женой. На время убийства Эндрю имел надежное alibi. Казалось маловероятным, чтобы этот человек взялся мстить своей бывшей супруге спустя почти 10 лет с момента развода. Полиция проводила систематические прочесывания пустырей и трущоб в надежде отыскать недостающие части тела Флоренс Полилло. И 7 февраля 1936 г. эти поиски увенчались успехом: на заднем дворе одного из заброшенных домов были найдены недостающие фрагменты за исключением головы Флоренс. Ее так и не нашли, хотя полиция еще какое-то время продолжала поиски. Попытка реконструировать обстоятельства гибели Полилло привела полицейского анатома к довольно неожиданному открытию: женщина не имела прижизненных травм или ранений, причиной ее смерти послужило отсечение головы. Расчленение тела было уже посмертным. Убийца действовал весьма нетривиально: он не избивал свою жертву, не стрелял в нее из пистолета, не душил, он начал свое нападение с того, что отрезал ей голову. Отделение головы было прижизненным, причем жертва даже не была предварительно связана. Более того, она скорее всего была в полном сознании, во всяком случае, в крови не было найдено следов наркотиков, снотворного или алкоголя.

Подобный способ действий преступника следовало признать очень необычным. Декапитация требует от нападающего большой физической силы, уверенности в себе, это очень непрактичный способ убийства, поскольку значительное кровотечение обязательно запачкает одежду нападающего и окружающие предметы. Убийца Флоренс Полилло орудовал ножом с длинным остро заточенным лезвием. Его движения были сильны, точны и уверенны. Так мог бы действовать хирург или мясник. И в момент нападения он пребывал в чрезвычайном гневе. Несмотря на энергичные действия полиции розыск не дал видимых результатов. Тщательная проверка соседей и приятелей Флоренс Полилло не привела к обнаружению лица, способного представить интерес для следствия в качестве подозреваемого. Хотя в кругу общения убитой проститутки было немало вконец опустившихся личностей проверка убедительно показала, что никто из них не был причастен к ее гибели. Закончилась зима, затем без особых происшествий минула весна. В начале лета 1936 г. Кливленд сделался центром политической жизни страны - 5 июня в городе открылся Национальный съезд Республиканской партии США. Кливленд заполнили многочисленные партийные делегации со всей страны, а также толпы журналистов. Все силы полиции были брошены на поддержание общественного порядка. И именно в этот день - 5 июня 1936 г. - был найден фрагмент ещё одного расчлененного трупа. Вот уж некстати, так некстати!Находка оказалась сделана совершенно случайно. Два мальчика утром 5 июня отправились на рыбалку к небольшой речке Кингсбари-ран, протекавшей хотя и в пределах города, но в местности достаточно пустынной. В кустах у воды они увидели мужские брюки; желая проверить содержимое карманов, мальчишки попытались вытащить штаны палкой. Им удалось зацепить брюки и потащить их к себе, но предвкушение поживы тут же сменилось ужасом: из брюк вывалилась… мужская голова. Шокированные друзья бросили свои рыболовные снасти и помчались домой к одному из мальчишек; запершись там, они почти три часа дожидались, пока с работы явится мать. Женщина, услышав из уст насмерть перепуганных детей странный рассказ, немедленно вызвала полицию. Голова была найдена там же, где её увидели дети. Но тщательно обыскав берега Кингсбари-ран, полицейские убедились, что тела в этом месте нет. Впрочем, обезглавленное тело нашли на следующее утро, причем совсем не там, где искали. Мужской труп без головы был подброшен в кусты, напротив входа в здание… транспортной полиции. Это подразделение занималось патрулированием вокзалов, сопровождением ценных грузов, расследованием преступлений на транспорте и т. п. Выражаясь метафорически, преступник буквально растоптал репутацию городской полиции Кливленда…Скандал получился грандиозный! И как раз в то самое время, когда внимание всех Соединенных Штатов было приковано к Кливленду!Мэр города Гарольд Бартон, избранный на свою должность в ноябре 1935 г. , победил на выборах под лозунгами наведения порядка и восстановления законности, заметно пошатнувшейся в годы Великой Депрессии. Одним из пунктов предвыборной программы Бартона была гарантия удвоения бюджета полиции. И действительно, на деньги из городского бюджета было профинансировано открытие передовой по своему оснащению полицейской академии, а также заметно повышены денежные выплаты сотрудникам правоохранительных органов. И теперь получалось, что мэр напрасно тщился навести в городе порядок, ведь загадочный убийца преспокойно отрезает людям головы и бросает тела жертв у дверей полицейского управления!Гарольд Бартон попросил начальника полиции Элиота Несса лично возглавить розыск дерзкого преступника. С этого момента фамилия молодого (Несс родился в апреле 1903 г. ) и перспективного республиканского политика оказалась неразрывно связанной с историей «кливлендского расчленителя», во многом предопределив дальнейшую судьбу начальника полиции. Итак, чем же распологало следствие на середину июня 1936 г. ?Криминалистическое исследование обезглавленного мужского трупа, найденного у дверей полицейского управления, позволило установить следующее: погибший был белым мужчиной в возрасте примерно 25 лет, не состоявший на учете в полиции или ФБР, хорошо выбритый и одетый в совсем новую дорогую одежду. Хотя тело было брошено в кусты у здания транспортной полиции раздетым, в одних носках, рядом с ним преступник оставил ворох окровавленной одежды. Земля ни в том месте, где была найдена голова, ни в том, где находилось тело, не имела следов крови. Это могло означать только то, что убийство совершалось в другом месте и преступник в силу каких-то соображений перемещал останки. Разрез, посредством которого голова была отделена от тела, был единственным повреждением; именно отсечение головы послужило причиной смерти. Убийца не связывал свою жертву, не усыплял ее и не оглушал наркотиком. Манера совершения преступления полностью повторяла то, как была убита Флоренс Полилло.

Погибший имел на теле 6 татуировок, что и предопределило прозвище, которое ему дали следователи - «татуированный мужчина». Они изображали: 1) купидона на якоре; 2) голубя под словами «Хелен-Пол»; 3) волну; 4) мультяшного утенка; 5) пронзенное стрелой сердце в окружении нескольких флажков; 6) инициалы «WCG». К нанесению татуировок обычно склонны представители некоторых профессиональных групп: моряки, военнослужащие и преступники. Наличие в числе татуировок изображений якоря и волны наводило на мысль, что погибший мог быть моряком, но в точности это установить не удалось - личность «татуированного мужчины» так никогда и не была установлена. Убийство посредством отсечения головы очень специфично, тем более для такой страны как США, где в руках населения имеется огромное количество огнестрельного оружия. Между тем, в Кливленде убийства Флоренс Полилло и «татуированного человека» были отнюдь не первыми за последние месяцы. Схожие преступления были зафиксированы примерно за четыре месяца до того, как обнаружили тело Флоренс. 14-летний Джеймс Вагнер 7 сентября 1935 г. обнаружил тело раздетого мужчины в кустах возле Кингсбари-ран. Голова убитого и его гениталии были отделены преступником и их никогда не нашли. Из одежды на теле погибшего остались только черные носки. Когда на место обнаружения трупа прибыли полицейские, то буквально в десяти метрах ими был найден труп ещё одного мужчины. Его голова и гениталии также были отрезаны. Причем, их преступник с собой не унес, а бросил буквально в нескольких шагах. На месте обнаружения тел земля не была окровавленной, да и на самих телах крови не было. Преступник тщательно вымыл трупы перед тем, как транспортировать их на берег Кингсбари-ран. Жертвы этих преступлений были убиты разновременно: первый погиб примерно за 2-3 дня до того, как его тело было найдено возле Кингсбари-ран (т. е. 4-5 сентября 1935 г. ), второй - примерно за 2 недели, т. е. около 25 августа. Личность первого погибшего удалось установить благодаря тому, что с момента его смерти прошло не очень много времени: дактилоскопирование позволило получить приемлемые по качеству отпечатки пальцев. Оказалось, что погибший был хорошо знаком кливлендской полиции - это был Эдвард Эндрасси, 1907 года рождения, не раз задерживаемый за сутенерство и незаконное хранение оружия. Эндрасси был агрессивен, в подпитии любил подраться, было известно, что он склонен к однополым отношениям. Патологоанатомическое исследование показало, что его руки и ноги перед смертью были связаны. Погибший отчаянно пытался их освободить, о чем свидетельствовали потертости на коже. Личность второго погибшего, несмотря на то, что его голова была найдена, установить так и не удалось. В обоих случаях причиной смерти явилась декапитация. Гибель мужчин, чьи тела были найдены в сентябре 1935 г. , до того напоминала смерть Флоренс Полилло, что казалось непонятным, почему эти расследования не были объединены еще зимой 1936 г. В июне 1936 г. , когда поиск убийцы-расчленителя возглавил Элиот Несс, все эти дела были сведены в одно производство. Но объективности ради следует заметить, что не все полицейские считали это оправданным. Джеймс Хоган, начальник отдела расследования убийств, пытался доказать, что убийства Эндрасси и Полилло совершены разными лицами. Он считал, что манера действий убийцы в обоих случаях слишком различна; один и тот же человек не может действовать столь непохоже: Эндрасси был связан, а Полилло - нет; Эндрасси просто отрезали голову, а Полилло - расчленили на сравнительно мелкие части; одежду Эндрасси убийца спрятал, а одежду Полилло оставил рядом с телом. Оппонентом Хогана выступил уже упоминавшийся Дэвид Коулз, начальник криминалистической лаборатории. Коулз утверждал, что изменения в поведении убийцы, на которые указывал начальник «убойного» отдела, можно объяснить совершенно иначе, например, нехваткой времени. Кроме того, следовало учитывать и то, что Эндрасси был молодым сильным мужчиной, притом, вооруженным; связывая ему руки и ноги убийца просто-напросто страховал себя от неожиданностей. Флоренс Полилло, напротив, была тучной и слабосильной женщиной, отрезать ей голову было сравнительно просто. Поэтому убийца и действовал по-разному. Элиот Несс занялся расследованием с присущей ему энергией. С фотографией головы «татуированного мужчины» детективы обошли все гостиницы, ночлежки, парикмахерские и фотосалоны Кливленда. Голова убитого была выставлена в морге и все местные газеты пригласили горожан на ее опознание. В первый же день морг посетили 2 тыс. человек. Может показаться невероятным, но никто никогда так и не смог опознать «татуированного мужчину». Именно летом 1936 г. , когда городские газеты оживленно комментировали ход полицейского расследования, журналисты пустили в оборот хлесткие прозвища убийцы: «кливлендский расчленитель» и «Безумный Мясник». Под этими именами преступник и остался в истории криминалистики.

Полиция все еще продолжала активно прорабатывать различные версии, связанные с убийствами Полилло и «татуированного мужчины», как 22 июля 1936 г. поступило сообщение об обнаружении еще одного расчлененного тела. На этот раз труп был найден в юго-западной части Кливленда неподалеку от огромного лагеря «хобо» («хобо» - это жители сельких районов США, которые в годы Великой Депрессии перемемещались в крупные города в поисках заработка. Это были самые нищие и самые опасные городские районы, которые можно сравнить лишь с нынешними трущобами латиноамериканских мегаполисов. )Обезглавленное тело обнаженного мужчины находилось в том месте, где его нашли, около двух месяцев. Голова погибшего, завернутая в его же одежду, была брошена неподалеку от тела, буквально в 5 метрах. Земля под трупом была пропитана кровью, а это означало, что убийство было совершено там, где нашли тело. Останки подверглись очень сильным посмертным изменениям. Это служило указанием на то, что смерть наступила задолго до обнаружения тела, примерно за 4-5 недель. Патологоанатомическое исследование дало немного информации. Это было неудивительно, принимая во внимание сильное разложение останков. Дактилоскопирование было невозможно. Мягкие части тела оказались сильно обглоданы грызунами, а это не позволяло в точности судить о том, какие повреждения получил погибший при жизни. Врач-анатом отметил профессиональную работу убийцы, который рассек шею точно по хрящу между вторым и третьим позвонками. Погибшему было около 40 лет, он был среднего роста. Ничего более сказать об этом человеке криминалисты не смогли: лицо погибшего почти не поддавалось восстановлению, дактилоскопировать его - как было отмечено выше - не представлялось возможным. Ввиду этого, шансов опознать очередную жертву «кливлендского расчленителя» было совсем немного. Его сильно поношенная грязная одежда косвенно указывала на принадлежность убитого к самым низам общества. Логичным было предположить, что этот человек был из лагеря «хобо», во всяком случае, там его могли знать. Жителей лагеря дотошно опрашивали, просили припомнить случаи внезапного исчезновения людей, демонстрировали одежду погибшего, но все оказалось тщетным - личность убитого установить не удалось. Розыскные мероприятия по делу «Безумного Мясника» проходили на фоне ожесточенной схватки кливлендской полиции с организованной преступностью. Элиот Несс прилюдно поклялся, что очистит город от мафии. Он развернул неслыханную дотоле атаку на организованную преступность в городе. В июле 1936 г. полиция провела самую большую облаву на подпольные тотализаторы: в течение одной ночи были захвачены сразу 10 нелегальных букмекерских контор вместе с деньгами и хозяевами. Это был удар, нацеленный в самое уязвимое место мафии - источник ее финансирования. Подпольный тотализатор давал преступному миру доходы даже большие, чем проституция. Элиот Несс покусился на эту «священную корову» мафии, но не остановился на достигнутом - в начале сентября он арестовал Фрэнка Каллитана, знаменитого гангстера, поставленного итальянской мафией на должность «смотрящего» за Кливлендом. Мафия не осталась в долгу и ответила массовыми забастовками рабочих, спровоцированных, якобы, экономическими злоупотреблениями. Истинная причина волнений крылась в том, что профсоюзы давно и крепко контролировались организованной преступностью. Городские власти подняли брошенную им перчатку и включились в активную борьбу с рабочим движением. Элиот Несс вместе с мэром Кливленда Гарольдом Бартоном стал членом переговорной группы городского правительства с профсоюзами. Забегая несколько вперед, можно сказать, что именно борьба с профсоюзами в конечном итоге погубила карьеру Элиота Несса как профессионального политика. Но это уже совсем другая история. Другими словами, расследование преступлений «кливлендского расчленителя» натыкалось на серьезные трудности, вызванные объективной нехваткой полицейских сил. Хотя Несс и курировал расследование, слишком многое отвлекало его. Потому неудивительно, что в скором времени полиция получила еще один расчлененный труп. Бездомный «хобо» из г. Сент-Луиса Джерри Харрис, сидевший 10 сентября 1936 г. на пирсе на Кингсбари-ран, увидел плавающую в масляном пятне половину человеческого тела. Вызванные полицейские проявили недюженную находчивость и догадались перегородить речку ниже по течению рыболовецкой сетью. Сеть стояла более суток. За это время полицейские с граблями прошли по обоим берегам Кингсбари-ран; прибрежные заросли этой речушки никогда еще не видели такой тщательной уборки. Кроме того, 11 сентября на Кингсбари-ран появились водолазы, которые тщательно исследовали речное дно. Быстрые действия полиции позволили не исчезнуть важным вещественным доказательствам: в сеть попали две голени, а также правое бедро, на берегу была найдена шляпа со следами крови, а на поверхности воды была обнаружена окровавленная синяя рубашка, завернутая в газету.

По подкладке шляпы было установлено, что она была продана в дорогом модном магазине в г. Белльвью, штат Огайо (примерно в 90 км. от Кливленда). Патологоанатомическое исследование установило, что погибший был белым мужчиной 25-30 лет среднего роста и среднего сложения. О его внешности судить было невозможно - головы в распоряжении полиции не оказалось. Не было и рук, что делало невозможным дактилоскопирование. Жертва, обозначенная «N6», была убита примерно за 1, 5 суток до момента обнаружения тела в реке. Начальник полиции потребовал от подчиненных максимальной активизации расследования. В течение сентября 1936 г. были опрошены все жители городка «хобо» в окрестностях которого были найдены последние трупы. Всем бродягам было настоятельно рекомендовано покинуть окрестности Кингсбари-ран. К этим опросам были привлечены 20 детективов. Еще 12 полицейских работали в архивах и больницах, отрабатывая различные версии. На особый учет были взяты все случаи нападения с ножом (либо угрозы ножом), имевшие место в Кливленде за последние пять лет. Все лица, проходившие по этим эпизодам (если только они не попали уже в тюрьму), проверялись на возможную причастность к преступлениям «Безумного Мясника». Проверялись списки клиентов психиатрических клиник и частно практикующих врачей-психиатров; в огромной массе кливлендских психов и неврастеников полицейских интересовали люди вполне определенных профессий: забойщики скота, врачи и мясники. Элиот Несс создал неофициальный «штаб розысков». Начальник полиции пригласил к свободному обмену мнениями и обсуждению поступающей информации специалистов разного профиля. В составе «штаба» были профессиональные полицейские сыскари - лейтенант Коулз, сержант Хоган; патологоанатом Рубен Страусс; прокурор Каллиган, а также некоторые врачи-психиатры, юристы и пр. Идея Несса была весьма продуктивна: люди, не связанные друг с другом отношениями служебной подчиненности, могли свободно выражать и отстаивать свою точку зрения. Неформальная обстановка, в которой проходил обмен мнениями, позволяла участникам прений не бояться высказывать слишком смелые или спорные гипотезы. К каким же заключениям пришли члены «штаба» Элиота Несса после анализа следственных материалов в сентябре 1936 г. ?Если рассмотреть карту поймы реки Кайохога, пересекающую Кливленд с юга на север, можно увидеть, что в нее впадает несколько притоков: Чиппева-грик, Милл-грик, Барк-бранч, Морган-ран, Кингсбари-ран и пр. Кингсбари была хотя и небольшой по длине, но полноводной речкой, в некоторых местах ее глубина достигала 5 м. Кайохога протекала по довольно пустынным местам, причем чем выше по течению, тем менее населенным был район. «Безумный Мясник» явно демонстрировал склонность оставлять трупы убитых им людей в районе реки Кингсбари-ран, либо бросать их прямо в эту речку. В самом деле, Эдвард Эндрасси был найден в кустах возле Кингсбари-ран в сентябре 1935 г. , там же и тогда же был найден труп неопознанного мужчины; 5 июня 1936 г. в кустах около все той же Кингсбари-ран найдена голова «татуированного мужчины»; 22 июля 1936 г. в том же районе обнаружена еще одна жертва «кливлендского расчленителя» и, наконец, 10 сентября очередной труп был брошен прямо в воду Кингсбари-ран. Фактически, только останки Флоренс Полилло были оставлены убийцей вдали от этой реки. Налицо была некая система, определенный порядок действий маньяка. Но что это могло означать?Прежде всего то, что убийца был каким-то образом связан с районом реки Кингсбари. Из этого вовсе не следовало, что именно там он и проживал, но он мог родиться в этом районе, либо часто бывать там в силу своих профессиональных обязанностей. Опыт свидетельствует, что свои первые нападения серийные преступники совершают в обстановке наибольшего комфорта, в таком месте, которое хорошо знают и в котором хорошо ориентируются. Их первые жертвы всегда принадлежат к той же расе, что и сами преступники (это впоследствии убийца-серийник может увеличить свой «диапозон приемлемости» и тогда его жертвами могут оказаться представители иных рас и этносов). Первые преступления как правило несут больше всего информации о преступнике, в них его личность раскрывается, так сказать, в наиболее «чистом» виде. «Безумный Мясник» без затруднений отрезал своим жертвам головы, а также руки и ноги. Он переносил массивные части тел на значительные расстояния в сторону от дороги, а значит, он был достаточно силен для того, чтобы делать это без крайнего затруднения. Убийца явно имел в своем распоряжении автомобиль, ибо тело «татуированного мужчины» он никак не мог принести к полицейскому управлению на руках. Отталкиваясь от вышесказанного, члены «штаба» Элиота Несса предположили, что «кливлендский расчленитель» - это крупный белый мужчина, наделенный недюженной физической силой, имеющий навык обращения с холодным оружием и не боящийся крови; по роду своих занятий этот человек мог быть мясником, врачом-хирургом, забойщиком скота, ветеринаром, санитаром. На силу преступника ясно указывало то, что он был способен переносить значительные грузы на большое расстояние; не менее чем в трех случаях убийца перемещал крупные фрагменты тел (либо сами тела) без помощи автомобиля. Возле одного из тел был найден четкий отпечаток ботинка в мягком влажном грунте; если это действительно был след ноги убийцы, то «кливлендский расчленитель» д. б. носить обувь 44-45 размеров (что соответствовало росту более 1, 85 м. ). При этом он распологал автомашиной и уединенным местом, в котором и осуществлял свои манипуляции с телами (напомним, убийца не только расчленял трупы, но и смывал с них кровь, дабы не запачкаться в процессе последующего переноса. А значит, в том месте, где он разделывал трупы, было достаточно воды; это мог быть подвал жилого дома, какое-то арендованное хранилище, промышленный объект и пр. ). Первые жертвы «кливлендского расчленителя» были мужчинами; тот факт, что преступник отрезал им гениталии, служил косвенным указанием на сексуальную подоплеку его действий. «Безумный Мясник» был гомосексуалистом, в этом не было практически никаких сомнений. Убийца имел явные проблемы с психикой и, возможно, наблюдался по этому поводу врачом. Скорее всего преступник мог иметь проблемы с алкоголем или наркотиками. Примечателен был выбор жертв: Эндрасси - сутенер, ********, преступная личность; Полилло - проститутка и алкоголичка; остальные погибшие производили впечатление бродяг (в тех случаях, когда можно было изучить их одежду) и тела этих людей оказывались найдены неподалеку от лагеря «хобо». Можно было предположить, что убийца ощущал себя своего рода «санитаром», очищающим общество от люмпенов. Если это было действительно так, то психическая патология преступника приняла уже тяжелые формы и могла быть очевидна даже для неспециалистов (родных, соседей, коллег по работе). Косвенно это могло бы помочь идентифицировать убийцу в том случае, если бы потребовалось найти его из числа нескольких подозреваемых. Но специфический подбор жертв мог означать и нечто совсем другое: если «кливлендский расчленитель» действительно имел в своем распоряжении автомашину и личный дом, то это мог быть весьма состоятельный человек. После Великой Депрессии обладание подобными ценностями означало далеко не низкий социальный статус. Богатый психопат мог убивать представителей «социального дна» просто для развлечения, рассматривая это как своего рода «опасную охоту». В этом случае выбор жертвы определялся совершенно другими соображениями: убийцу заботило главным образом то, чтобы никто и никогда не стал разыскивать исчезнувшего человека. Криминалисты из «поискового штаба» Элиота Несса считали оба предположения равновероятными. Преступник явно заботился о том, чтобы его жертвы остались неузнанными, а это означало, что он был способен тщательно контролировать свои действия. Необходимо подчеркнуть, что возможность контролировать свои действия отнюдь не отменяет предположение о возможной психической болезни преступника. Если первые убийства «кливлендского расчленителя» почти не привлекли к себе внимания прессы и общественности, то с ростом числа жертв маньяка местная печать стала уделять ходу расследования все большее внимание. После обнаружения в сентябре 1936 г. шестого трупа газета «Cleveland news» пообещала выплатить 1000 $ любому, кто сможет сообщить существенную для следствия информацию. Впоследствии аналогичного рода предложения со стороны различных печатных изданий появлялись неоднократно. В числе первых по-настоящему перспективных версий преступлений «кливлендского расчленителя» было предположение, будто этот человек был профессиональным сборщиком марихуаны. Район Кингбари-ран и примыкавший к нему Гарфильд-хейтс в те времена были довольно пустынны, там произростало много дикой американской конопли. Ее сбором и последующей продажей кормилась целая армия местных и приезжих наркоманов. Такой обкурившийся наркоман мог убивать и расчленять людей либо в качестве развлечения, либо в целях борьбы с конкуренцией. Другим перспективным направлением расследования в сентябре-октябре 1936 г. явилась отработка предположения о возможной причастности к убийствам «Безумного Мясника» некоего Джека Уилсона. Полицейский осведомитель сообщил, что Уилсон - владелец богатого мясного магазина на Сент-клер-авеню - известен в криминальной среде как ********-педофил. Уилсон частенько вызывал к себе гомопроституток; он был склонен к агрессии и немотивированной жестокости. Кроме того, вроде бы Уилсон совершал нападения на подростков с целью их изнасилования. Полиция не распологала официальными заявлениями о такого рода посягательствах со стороны Джека Уилсона, но сообщение информатора чрезвычайно заинтересовало следователей. Дело было в том, что Уилсон прекрасно соответствовал психологическому портрету «Безумного Мясника». Подозреваемый был взят под плотную полицейскую опеку. Но именно полицейская слежка однозначно доказала непричастность Уилсона к убийствам «Безумного Мясника». Дальнейший ход событий снял с него все подозрения.

В сентябре 1936 г. к делу «кливлендского расчленителя» был подключен известный полицейский Питер Мерило. Вообще-то, этот детектив специализировался на охоте за гангстерами. Он снискал немалую популярность дерзкими задержаниями и личной храбростью; это был мастер маскировки, способный месяцами работать «под прикрытием» то прикидываясь грузчиком-такелажником, то обычным бродягой. При этом Питер демонстрировал блестящие аналитические способности и вообще был разносторонне образованным человеком: говорил на четырех языках, хорошо играл в шахматы. Подобный сотрудник был способен украсить полицию любой страны мира. Наделенный даром образной речи и чувством юмора, Мерило охотно давал интервью журналистам и пользовался их расположением. Он частенько давал нелицеприятные характеристики начальникам и их действиям, вызывая тем самым раздражение руководства полиции, но с этим ничего нельзя было поделать: заслуги Питера Мерило как «ловца гангстеров» были неоспоримы, а любовь публики - безгранична. С момента включения в состав следственной бригады Мерило оказался навсегда связанным с делом «кливлендского расчленителя». Об этом еще предстоит большой рассказ далее, пока же следует сказать, что знаменитый детектив с самого начал проявил себя инициативным следователем. Он предложил произвести внедрение сотрудников полиции в среду кливлендских гомосексуалистов, дабы вызывающим поведением спровоцировать «Безумного Мясника» на нападение. После получения от Элиота Несса официального разрешения на эту операцию, сам же Питер Мерило и осуществил такое внедрение. Изменив свою внешность до неузнаваемости, он на протяжении почти четырех месяцев вращался в гомосексуальной «тусовке» города, изображая растленного богатого ********а. Мерило работал на пару с другим полицейским - Мартином Залевски - который изображал любовника Питера, а заодно осуществлял его охрану. Работа Питера Мерило под прикрытием принесла результат: ему удалось установить, что в Кливленде проживал некий извращенец, хорошо соответствовавший поисковому портрету «Безумного Мясника». Этот человек был известен в среде проституток и гомосексуалистов под прозвищем «Убийца цыплят». Он приглашал к себе проституток, в присутствии которых расчленял живых цыплят; это позволяло ему добиться эрекции и провести половой акт. Питер Мерило установил личность «Убийцы цыплят» и произвел его арест. В ходе многодневного допроса, однако, все подозрения в адрес этого человека пришлось снять, его alibi было установлено с абсолютной достоверностью. Тем не менее, о задержании «Убийцы цыплят» (разумеется, без указания фамилии) было сообщено общественности. Сделано это было для того, чтобы успокоить накалявшиеся страсти и продемонстрировать активность полиции. Помимо «Убийцы цыплят» полиции удалось схватить еще одного в высшей степени подозрительного человека. Его условно назвали «Сумасшедшим гигантом». Этот двухметровый полуидиот, действительно страдавший психическим расстройством, имел обыкновение ходить в окрестностях Кингсбари-ран, вооружившись пугающего размера тесаком. Всем встречным он громогласно объявлял, что «идет убивать Безумного Мясника». Понятно, что после таких слов от этого человека шарахались и стар, и млад. «Сумасшедшего гиганта» довольно быстро удалось выследить и арестовать. Тщательная полицейская проверка показала его абсолютную непричастность к преступлениям «кливлендского расчленителя». Активность полиции, казалось, напугала преступника. В течение довольно долгого времени не поступало никакой информации о новых убийствах. Появилась надежда на то, что «Безумный Мясник» покинул Кливленд или даже покончил с собой. Но 23 февраля 1937 г. эта надежда испарилась. На пляже на берегу озера Эри, в том месте, где в него упирается 156-я стрит, был найден расчлененный женский труп. Останки представляли собой верхнюю часть тела, лишенную рук и головы. Анатомическое исследование показало, что тело пробыло в воде около 3-4 суток; это означало, что труп оказался выброшен на берег зимним штормом, а не привезен по суше. Оставался открытым вопрос, бросил ли убийца тело в озеро Эри, или оно попало туда из реки Кайохога, устье которой находилось неподалеку?Аутопсия показала, что тело погибшей женщины пробыло в воде не более 72 часов. При этом судебные медики не сомневались, что убийство произошло примерно на сутки ранее. Это могло означать, что преступник, совершив убийство, оставил на какое-то время тело, к которому впоследствии вернулся. Именно тогда он и бросил труп в воду. Это открытие означало то, что преступник, во-первых, распологал местом, где мог безбоязненно оставлять тела своих жертв, а во-вторых, его интересовали посмертные манипуляции с ними. Другими словами, «Безумный Мясник» не просто убивал, но и «играл» с трупами, очевидно, сопровождая эти «игры» фантазиями и мастурбацией. Если преступник действительно имел привычку возвращаться к телам своих жертв, то это давало шанс полиции в случае обнаружения очередного трупа поймать его, устроив возле тела засаду.

В апреле 1937 г. в районе 30-й Ист-стрит была найдена нижняя часть этого же женского трупа. Ее прибило к берегу, где этот крупный фрагмент и проплавал в водорослях и мусоре, не привлекая к себе внимание. Не было никаких сомнений, что верхняя и нижняя части принадлежат одному телу. Аутопсия обоих фрагментов позволила установить, что погибшая была белой женщиной в возрасте 25-35 лет, худощавого телосложения, весом 48-50 кг. Как minimum один раз женщина была беременна. В ее легких была обнаружена специфичная грязь, содержавшая металлические примеси, что указывало на то, что женщина являлась горожанкой. Ноги были отделены от корпуса в два удара мясницким ножом с широким лезвием. На теле погибшей имелись многочисленные повреждения, а также переломы ребер; смерть женщины, скорее всего, наступила до момента отделения головы. В анальном отверстии погибшей находился вырезанный из мужских брюк внутренний карман. Для того, чтобы глубоко ввести его внутрь убийца широко раздвинул анус. В кармане не было никакого послания и этот поступок «кливлендского расчленителя» выглядел абсолютно бессмысленным. Каким штанам принадлежал вырезанный карман установить не удалось. Руки, голова, ноги и одежда погибшей никогда не были найдены. Неопознанный труп получил условное обозначение «тело N7». К весне 1937 г. относится зарождение продолжительного конфликта начальника полиции Элиота Несса с коронером Сэмюэлем Гербером. Последний, будучи весьма эксцентричным и склонным к популизму человеком, считал, что полиция неправильно ведет розыск и неоднократно высказывался на эту тему. Гербера бесило то то, что Элиот Несс не пригласил его в качестве консультанта в сой неофициальный «штаб розыска». Гербер утверждал, что «кливлендский расчленитель» - гомосексуалист, не убивающий женщин. Убийства женщин совершаются другим маньяком и поэтому расследование этих преступлений следует выделить в отдельное производство. Гербер заявлял, что «расчленитель N2» начал свою кровавую охоту еще в 1934 г. , т. е. за год до обнаружения трупа Эдварда Эндрасси. Тогда на берегу озера Эри было найдено расчлененное и уже сильно разложившееся женское тело. Личность погибшей не была установлена и труп условно назвали «Леди из озера». Гербер обосновывал свою концепцию «двух расчленителей» тем, что женские трупы оказывались изуродованы сильнее мужских. Кроме того, он считал, что женщин убивает правша, а мужчин - левша. Последнее, кстати, никогда с точностью доказано не было и подобное утверждение коронера следовало признать произвольным. Элиот Несс несколько раз пытался урезонить судью, давая ему понять, что криминалистический анализ выходит за пределы компетенции последнего. Однако, Гербер не унимался; он взял за правило лично выезжать на места обнаружения трупов, где, натянув резиновые перчатки, лично ковырялся в грязи на глазах зевак и журналистов. Коронеру чразвычайно нравилось внимание прессы и он охотно позировал фотокорреспондентам; интервью его были многословны и зачастую «не по делу», он порой разглашал непроверенную и неточную информацию, чем очень мешал действиям полиции. В марте 1937 г. Элиот Несс пригласил к себе издателей крупнейших кливлендских газет и неофициально попросил их воздержаться от публикации развернутых комментариев, связанных с расследованием преступлений «Безумного Мясника». Начальник полиции совершенно справедливо предпологал, что убийца внимательно следит за всеми материалами, которые посвящены его похождениям, и внимание к собственной персоне лишь разжигает его азарт. «Внимание прессы само по себе может оказаться серьезным побудительным мотивом для продолжения преступлений», - заявил Несс. Издатели с пониманием отнеслись к просьбе начальника полиции и согласились на установление своеобразной цензуры, связанной с оглашением материалов по делу «кливлендского расчленителя». Когда Сэмюэл Гербер узнал о встрече Элиота Несса с издателями, его негодованию не было предела. Он требовал «отменить цензуру», взывал к американской конституции и свободам граждан. Издатели, однако, остались верны достигнутой договоренности и существенно сократили количество и размер публикаций, ограничившись предельно короткими сообщениями. Ни о каких пространных интервью коронера более не могло быть и речи. Сэмюэл Гербер счел все случившееся личной обидой, которую он так никогда и не простил Элиоту Нессу. Прошло немногим более трех месяцев и новый труп пополнил список жертв «Безумного Мясника». Утром 6 июня 1937 г. 14-летний Рассел Лойер под пролетом железнодорожного моста обнаружил большой тугой мешок. Заинтригованный находкой, подросток открыл его и в ворохе газет обнаружил человеческие кости с кусками гниющего мяса на них. Вызванные полицейские должным образом осмотрели находку. Оказалось, что в мешке находится расчлененное женское тело; руки и ноги отсутствовали, зато имелась голова, точнее череп с фрагментами кожи и волосами. Сохранность органических материалов была очень низкой, скорее всего, смерть наступила много месяцев назад. Тем не менее, патологоанатомы уверенно определили, что погибшая была женщиной-негритянкой ростом около 152 см. (т. е. очень невысокой); преступник не просто отделил ей голову, но и срезал с тела обширные фрагменты кожи и прилегавших к ней тканей. В мешке находилась кипа кливлендских газет, датированных июнем предшествующего года. Кроме них в мешке оказалась пачка листовок с объявлением о наборе женщин в труппу кливлендского «Палас-театра». Листовки были также датированы летом 1936 г. Это показалось для детективов зацепкой. Возможно, погибшая являлась одной из претенденток на место в труппе; возможно, она распространяла эти листовки, во всяком случае, представлялось вполне вероятным, что эту женщину знали в «Палас-театре». Детектив Орли Мэй официально допросил Нила Гретленда, менеджера шоу, проводившего отбор претенденток, в надежде, что тот сможет припомнить какие-то существенные детали. Гретленд ничем не смог помочь полиции: негритянки маленького роста не принимали участия в отборочном конкурсе, поскольку труппа нуждалась только в высоких девушках. Элиот Несс летом 1937 г. предпринял довольно нетривиальную попытку установить личности убитых «кливлендским расчленителем» людей. На огромной торгово-развлекательной выставке «Грейт лэйк ЭКСПО» был развернут особый павильон, целиком посвященный деятельности полиции. Формально этот павильон создавался сугубо в целях просвещения общественности о методах полицейской работы и улучшения имиджа правоохранительных органов. Вход для осмотра экспозиции был бесплатным, с посетителей по их желанию могли снять отпечатки пальцев (дактилоскопическая карта вручалась им на память), в витринах были вытавлены разного рода любопытные экспонаты, одним словом все было расчитано на то, чтобы заманить в павильон побольше зевак. Но главной изюминкой экспозиции были реконструированные антропологами головы жертв «Безумного Мясника». Отдельный стенд содержал описания одежды погибших и мест обнаружения останков. Начальник полиции Кливленда возлагал большие надежды на то, что кто-то из посетителей сможет опознать некогда исчезнувших людей. Идея Элиота Несса, конечно же, была неплоха. Народ, привлеченный рекламой, валом валил на осмотр полицейской экспозиции, приезжая для этого даже из соседних штатов. В период 1937-39 гг. стенд с восстановленными головами жертв «кливлендского расчленителя» осмотрели 7 млн. человек! И тем поразительнее выглядит результат этого осмотра - никто не узнал ни одного из убитых!Это очень важный момент. На него стоит обратить сейчас особое внимание, поскольку в дальнейшем об этой полицейской экспозиции еще придется вспомнить. В конце июня 1937 г. следователям вроде бы улыбнулась удача. Работавшие с кливлендскими проститутками детективы установили, что в августе 1936 г. исчезла некая чернокожая проститутка Роуз Уолсепс. Своим внешним видом она хорошо соответствовала жертве маньяка, обозначенной под «N8» (т. е. найденной 6 июня). С большой долей вероятности можно было предпологать, что Уолсепс стала очередной жертвой кровавого маньяка. Однако, никаких объективных данных, подтверждающих это предположение, никогда получено не было, а потому полиция официально не заявила об идентификации тела. Между тем, страшные находки не иссякали. В реке Кайохога, ниже впадения в нее Кингсбари-ран, 6 июля 1937 г. были замечены плывущие человеческие останки. Вызванные полицейские извлекли из воды мужской торс и два бедра. В течение недели продолжались розыски остальных фрагментов тела и в конце-концов из реки были выловлены руки и части ног ниже колен. Голова убитого никогда не была найдена. Погибший был белым мужчиной в возрасте около 40 лет, он имел рост около 170 см. и вес чуть более 60 кг. Убит он был примерно 3-4 июля 1937 г. и потому тело его довольно хорошо сохранилось. Погибший не имел прижизненных повреждений и патологоанатом определил в качестве причины смерти отделение головы (декапитацию). Однако, преступник, отрезав голову живому человеку, не успокоился: он рассек грудную клетку и живот и извлек некоторые органы - печень, почки, желудок, кишечник и сердце. Фактически убийца выпотрошил свою жертву. Извлеченные органы никогда не были найдены. Манипуляции, осуществленные преступником, были очень кровавыми, но его, видимо, нисколько не страшил вид крови. Убийца проявил завидное мастерство; анатом, вскрывавший тело, заявил без колебаний: «Это работа хирурга». То, сколь квалифицированно преступник вскрыл тело убитого им человека и извлек органы, свидетельствовало о наличии у него профессиональных медицинских навыков. Если раньше в ряду возможных профессий преступника, помимо врача, назывались и забойщик скота, и мясник, то теперь круг розысков м. б. существенно сузить. Было решено сосредоточиться на проверке действующего персонала медицинских учреждений, врачей, лишенных за различные нарушения лицензий, а также студентов-медиков. Показателями для тщательной индивидуальной проверки должны были служить следующие признаки:1) употребление наркотиков;2) гомосексуальные наклонности;3) алкоголизм;4) допущенные когда-либо нарушения законности в любой форме (без срока давности);5) жалобы клиентов на сексуальные домогательства в любой форме (без срока давности). В марте 1938 г. в пустынном районе Сэндаски на окраине Кливленда была найдена отрезанная человеческая нога. Внимание детективов, прибывших на место ее обнаружения, привлек расположенный неподалеку государственный госпиталь ветеранов войны. Один из врачей этого заведения несколькими неделями раньше попал в список проверяемых. Исходя из этого Элиот Несс направил в госпиталь группу детективов, поручив им «поплотнее поработать с персоналом». В ходе опросов работников госпиталя и больных, лечившихся там, выяснилось, что в этом заведении царила атмосфера вседозволенности. Внутренний режим не был должным образом налажен: пациенты могли приходить и уходить из госпиталя по своему желанию, в выходные дни там вообще царила анархия, нередки были попойки, вызовы в больничные палаты проституток и т. п. Момент этот показался полицейским немаловажным: дело было в том, что один из весьма перспективных подозреваемых - некий Фрэнк Суинни - доказывал свою непричастность к преступлениям «Безумного Мясника» тем, что во время убийств находился на лечении в госпитале ветеранов войн. Осенью 1937 г. , когда Суинни первый раз привлек к себе внимание полиции, этому alibi поверили, ограничившись лишь формальным запросом в госпиталь. Теперь же выяснилось, что пребывание в этом лечебном учреждении отнюдь не гарантировало безусловное нахождение подозреваемого на его территории. Другими словами, Суинни оказался без alibi. Госпиталь ветеранов войн, ввиду недостаточного бюджетного финансирования, привлекал на подсобные работы заключенных тюрьмы штата Огайо. Эта практика в те времена была официально узаконена (все заключенные имели незначительные срока, хорошо характеризовались тюремной администрацией и являлись добровольцами, так что такую работу можно считать неплохим опытом социальной реабилитации). Один из таких подсобных рабочих-зеков - некий Алекс Арчаки - при опросе полицейскими признал, что является другом Фрэнка Суинни. Арчаки на свободе был гомопроституткой. В 1936 г. Суинни «снял» его в баре, где собирались геи, и между ними завязались продолжительные отношения. Помимо секса Арчаки и Суинни объединили финансовые махинации: первый приторговывал барбитуратами и запрещёнными к свободной продаже лекарствами, а второй - периодически снабжал его необходимыми рецептами. За незначительное правонарушение Арчаки угодил в тюрьму штата Огайо, из которой был направлен на работу в госпиталь ветеранов войн. Там он неожиданно для себя повстречался с Фрэнком Суинни, который как раз проходил курс отучения от алкоголя. Арчаки стал снабжать своего старого знакомого алкоголем и их контакты возобновились. Когда Алекс Арчаки узнал причину интереса детективов к Фрэнку Суинни, то отреагировал совершенно неожиданно, заявив с улыбкой: «Я всегда знал, что Суинни - Безумный Мясник!» Он рассказал, что уже само знакомство с Суинни выглядело довольно подозрительно: доктор подсел к нему в баре, угостил выпивкой и стал расспрашивать о семье. Узнав, что Арчаки одинок, Суинни очень воодушевился; поведение его выглядело весьма необычным для подобного места. Арчаки считал, что Суинни оценивал его как потенциальную жертву, но убедившись в том, что у него большое количество знакомых (некоторые даже видели их в тот вечер вместе) от убийства отказался. Арчаки сообщил полицейским, что в то время, когда, якобы, Суинни проходил лечение в госпитале ветеранов войны, то на самом деле он не ночевал в палате, а уходил в город. У Суинни не было alibi на моменты совершения «Безумным Мясником» убийств, Арчаки утверждал это однозначно и был готов официально подтвердить это заявление в суде!Полиции удалось установить происхождение человеческой ноги, найденной неподалеку от госпиталя. Выяснилось, что никаких криминальных историй с нею не связано: нога была ампутирована в госпитале в ходе плановой операции, но из-за невнимательности персонала ее не передали в крематорий на сжигание, а просто выбросили на помойку. Тем не менее, работа полиции в госпитале ветеранов войны не была напрасной. Следствие в лице доктора Суинни получило серьезного подозреваемого. Но к нему требовалось грамотно подступиться. Дело в том, что Фрэнк Суинни являлся двоюродным братом Мартина Суинни, конгрессмена-демократа от штата Огайо. Последний находился в жесткой конфронтации с мэром Кливленда, а потому любое действие полиции в отношении Фрэнка конгрессмен расценил бы как акцию, направленную против него лично. Арест доктора из вопроса уголовного немедленно был бы переведен в политическую плоскость, что разумеется, было бы не в интересах расследования. Оптимальным вариантом представлялся арест подозреваемого в момент нападения на очередную жертву. Для этого Фрэнк Суинни был взят под скрытое наблюдение. Этот человек неслучайно оказался в полицейском списке подозрительных врачей и еще осенью 1937 г. проверялся на возможную причастность к преступлениям «Безумного Мясника». Рожденный в 1894 г. в семье ирландских эмигрантов Фрэнк Суинни провел детство в окрестностях Кингсбари-ран. Отец его в результате огнестрельного ранения стал инвалидом, а мать умерла когда сыну было 9 лет. В конце-концов отец Фрэнка спился и окончательно деградировал; последние три года своей жизни он провел в психиатрической лечебнице. Во время Мировой войны 1914-18 гг. Фрэнк Суинни воевал на фронте, получил контузию, впоследствии долго лечился. Несмотря на бедность и отсутствие поддержки семьи, Фрэнк сумел найти себя: в 1928 г. (т. е. в возрасте 34 лет!) он закончил медицинскую школу и стал работать хирургом в больнице Св. Алексиса, находившейся неподалеку от Кингсбари-ран. В июле 1927 г. Фрэнк женился на русской эмигрантке, у четы родились два мальчика - Фрэнк и Джейм. К тому моменту, когда Великая Депрессия потрясла самые основы американского государства, семья Суинни вроде бы забыла о бедности и связанных с нею лишениях. Фрэнк сумел быстро добиться уважения коллег и пациентов; по рассказам знавших его людей, он никогда не отказывался лечить бедных, для него не существовало выходных и любой нуждающийся всегда мог рассчитывать на его помощь. Суинни имел репутацию честного и отзывчивого человека. Вместе с постоянной хорошо оплачиваемой работой в дом Суинни пришел достаток. Вместе с тем, в начале 30-х годов стали проявляться и быстро прогрессировать негативные черты его личности: он стал много пить и в состоянии алкогольного опьянения превращался в агрессивно-неуправляемого психопата. Первый запой случился с доктором в июле 1929 г. и с той поры примерно раз в квартал Суинни напивался до скотского состояния. Какое-то время пагубное пристрастие удавалось скрывать от окружающих, но довольно скоро дикие выходки доктора Суинни сделались общеизвестны. Великая Депрессия и связанные с нею материальные проблемы стали тяжелым испытаним на прочность отношений между супругами. В конце-концов, жена ушла от него, забрав детей, и 4 сентября 1934 г. официально был зарегистрирован развод супругов. «Семейная лодка разбилась о быт», - так написал поэт о подобной жизненной коллизии. С этого момента жизнь доктора резко изменилась - он стал проводить много времени в обществе гомосексуалистов, лишился должности в больнице Св. Алексиса, открыл частную практику, где нелегально занимался снятием алкогольной и наркотической «ломки», а также выписывал фиктивные назначения. В материальном отношении он вовсе не бедствовал и когда бывал трезв производил впечатление человека вполне респектабельного. В биографии Фрэнка Суинни был один момент, который привлек внимание детективов, работавших по делу «Безумного Мясника». Суинни развелся с женой 4 сентября 1934 г. , а на следующий день на берегу озера Эри был обнаружен обезглавленный женский труп. Это тело так и осталось неопознанным и в полиции его условно назвали «Леди из озера». Формально погибшая не считалась жертвой «кливлендского расчленителя» (напомним, что из-за этого Сэмюэл Гербер отчаянно спорил с Элиотом Нессом), но о «Леди из озера» частенько вспоминали именно в контексте расследования преступлений «Безумного Мясника». Пока наружное наблюдение вело слежку на Фрэнком Суинни в деле появился новый труп: 8 апреля 1938 г. из реки Кайохога была выловлена часть ноги от колена вниз. Судмедэксперт уверенно заявил, что нога принадлежала женщине и убийство было совершено недавно - 5 или 6 апреля. На эти дни Фрэнк Суинни имел отличное alibi, которое могли подтвердить с десяток сотрудников службы наружного наблюдения (о лучшем alibi мечтать было просто невозможно!). Однако, к этому времени Элиот Несс уже уверовал в виновность Суинни. Поэтому он безапелляционно заявил, что не верит, будто найденная нога принадлежит жертве «Безумного Мясника». Коронёр же был уверен в обратном. Гербер собрал пресс-конференцию на которой громогласно потребовал «сокрушить стену молчания» вокруг преступлений «Безумного Мясника» и «информировать общественность о страшных преступлениях». Хотя коронер никого явно не называл, не составляло большого труда понять, в чью сторону был направлен обличительный пафос его сентенций. Заявление Гербера взволновало горожан и членов правительства Кливленда. В многочисленных комментариях превалировала та точка зрения, что полиция вместо розысков убийцы увлеклась манипулированием общественным сознанием и оказалась не на выоте своего профессионального долга. Элиот Несс был чрезвычайно раздосадован выходкой Сэмюэла Гербера. Начальник полиции заявил, что считает определение момента смерти последней жертвы ошибочным и потребовал новой экспертизы. Тут коронер встал в открытую оппозицию начальнику полиции, заявив, что нет объективных причин не верить первоначальным результатам, а потому нельзя их менять в угоду начальнику. Повторная экспертиза так и не была проведена, а ее требование, высказанное Нессом, было расценено как попытка давления на криминалистов. Вся эта история чрезвычайно повредила репутации Элиота Несса. Издатели газет отказались от прежней договоренности не освещать обстоятельства расследования в печати, а Сэмюэль Гербер предстал перед публикой этаким «рыцарем в блистающих доспехах», защищающем общество от происков недобросовестных политиканов. Несса разве что лично не обвиняли в неспособности полиции поймать «Безумного Мясника». Едва ли подобные оценки можно считать справедливыми. В июне 1938 г. в месте впадения реки Кайохога в озеро Эри были обнаружены два мешка, в которых находились останки расчлененной женщины. В одном лежали две половинки туловища, а в другом - нога и бедро. Нижняя часть ноги, найденная 8 апреля, была именно от этого трупа. Голова и руки убитой найдены никогда не были. Исследование останков, проведенное судебным медиком, позволило установить, что погибшая была женщиной белой расы, имевшей рост 158-160 см. , вес 48-50 кг. и возраст 25-30 лет. Женщина при жизни перенесла операции по удалению яичников и кесарево сечение. В тканях не были найдены следы наркотических веществ или снотворного, а это заставляло думать, что в момент гибели женщина находилась в сознании. На теле отсутствовали ранения, что указывало на смерть от декапитации (если только убийца не выстрелил ей в голову, но подобный «удар милосердия» был не в традициях «кливлендского расчленителя»). Личность погибшей установить так и не удалось. В полицейских документах ее труп условно именовали «тело N10». Сомнений в том, что убийство совершено «кливлендским расчленителем» почти не было. Обстоятельства обнаружения «тела N10» позволили следствию сделать два важных заключения. Во-первых, не подлежало сомнению, что преступник стал уделать больше внимания сокрытию следов убийства и делать все возможное для того, чтобы воспрепятствовать опознанию жертвы. Теперь он не просто отделял голову и руки - он уносил их и прятал отдельно от остальных частей тела. Он уже давно отказался от того, чтобы бросать трупы на земле, но теперь и река, видимо, казалась ему недостаточно надежным местом, поскольку свободно плывущие тела в конце-концов оказывались обнаружены. «Безумный Мясник» стал не просто бросать тупы в воду: он принялся их топить, помещая в мешки с грузом. Во-вторых, следователи признали, что о количество жертв преступника не поддается даже приблизительному определению. Напомним, что «тело N9» было найдено в июле 1937 г. , а ногу от «тела N10» - спустя почти восемь месяцев - в апреле 1938 г. Сначала полицейские думали, что в указанный промежуток времени «Безумный Мясник» не совершал преступлений, но после обнаружения мешков с останками «тела N10» эта увереннось исчезла. В указанный промежуток времени м. б. и другие жертвы, просто их не удалось обнаружить. В июле 1938 г. в группу наружного наблюдения, занимавшуюся слежкой за Фрэнком Суинни, был включен молодой полицейский Томас Вален. В первый же день Вален «провалился»: Суинни обнаружил слежку и не без юмора предложил полицейскому «пойти вместе выпить». Вален отказался, но всем стало ясно, что с этого момента слежка практически потеряла смысл: даже если Суинни и был «Безумным Мясником» внимание полиции заставит его прекратить всякую преступную деятельность. К этому моменту детективы уже не раз проводили скрытые обыски кабинета Суинни и его квартиры. Переписка доктора подвергалась перлюстрации, телефонные звонки прослушивались. За почти полгода тщательного наблюдения полиции так и не удалось получить информацию, изобличающую Фрэнка Суинни как «кливлендского расчленителя». Неизвестно, сколь долго тянулась бы эта неопределенность, но конец ей положила череда весьма неприятных для полиции событий. На огромной свалке металлолома в конце 9-й Ист-стрит 16 августа 1938 г. были найдены расчлененные женские останки, спрятанные в картонную коробку. Тело было завернуто в бумагу и тряпье, а отрезанные голова и руки были положены подле него. На место обнаружения тела прибыла большая группа криминалистов, примчался и коронер Сэмюэль Гербер. Напомним, что должностные обязанности судьи «коронного» суда отнюдь не предусматривали его личного участия в полицейских мероприятиях: коронер вовсе не должен был лично эксгумировать трупы, участвовать в облавах или, скажем, вербовать осведомителей. Тем не менее, Гербер, сбросив пиджак и нацепив огромные ветеринарные перчатки, расхаживал перед объективами фотожурналистов и многозначительно изрекал разного рода банальные сентенции. Он наслаждался вниманием прессы к своей персоне и (надо ж было такому случиться!) попал в самый эпицентр родившейся сенсации. При осмотре свалки металлолома неожиданно были найдены останки ещё одного трупа!Воистину, Сэмюэль Гербер был «гением места», человеком, умевшим, что называется, лезть на глаза. К обнаружению второго трупа он не имел ни малейшего отношения, но тот факт, что из представителей правоохранительных органов, присутствовавших в тот момент на свалке, он был самой высокопоставленной персоной, дал основание Герберу выступить с официальным заявлением. Коронер рассказал журналистам об обнаружении останков двух тел и с пренебрежением отозвался о работе кливлендской полиции, которая до сих пор никак не могла поймать «кливлендского расчленителя». Найденные трупы Гербер с ходу окрестил «телами №11 и 12», хотя на тот момент не существовало никаких определенных указаний на то, что эти люди действительно были убиты «Безумным Мясником». Кроме того, «тело №12» очень плохо сохранилось, фактически это был скелет с фрагментами мягких тканей. Человек, которому принадлежало это тело, был убит примерно за год того, как погибла женщина, названная «№11». Несмотря на неэтичность скоропалительных зявлений Сэмюэля Гербера, тот сумел устроить самому себе прекрасную PR-компанию. Разумеется, Элиот Несс был чрезвычайно раздосадован всем случившимся. Начальник полиции хорошо понимал, что время работает против него и гуляющий на свободе «Безумный Мясник» губит его репутацию компетентного полицейского и надежного политика (к этому времени Элиот Несс уже принял решение всерьез заняться партийной работой в рядах республиканцев и баллотироваться от этой партии на выборах 1943 года на должность мэра г. Кливленда). Прекрасно понимая, что для поправки имиджа требуется некое эффектное действие, способное произвести впечатление на обывателей, Несс принял решение максимально форсировать «разработку Фрэнка Суинни» и разоблачение последнего как «Безумного Мясника». По мысли начальника полиции это д. б. резко поднять его престиж в глазах избирателей и гарантировать его выживание как политика. О том, что предпринял в этой связи начальник полиции подробно будет рассказано ниже. Пока же следует возвратиться к «телам N11 и 12», найденным на свалке в конце 9-й Ист-стрит. Заключение криминалистов сводилось к следующему: «тело N 11» принадлежало белой женщине в возрасте 30-40 лет, имевшей рост 162 см. и вес около 50 кг. Кожные покровы погибшей подверглись сильным посмертным изменениям, поскольку женщину убили примерно за полгода до обнаружения тела (т. е. в середине февраля 1938 г. ); тем не менее, правый палец левой руки оказался пригоден для дактилоскопирования. Проверка снятого отпечатка по базам криминального учета с очевидностью продемонстрировала то, что погибшая не имела криминального прошлого. Это было нехарактерно для «Безумного Мясника», поскольку все его жертвы, личности которых удалось установить, в той или иной форме имели столкновения с законом. Другим нехарактерным для «кливлендского расчленителя» элементом преступления являлся тот факт, что преступник оставил отрезанные руки и голову жертвы рядом с телом. Кроме того, «Безумный Мясник» прежде не оставлял тела своих жертв на свалках, а бросал их либо в воду, либо поблизости от воды. «Тело N 12» как показало изучение костных останков, принадлежало белому мужчине в возрасте 30-35 лет, имевшему рост 165-168 см. и вес до 60 кг. (т. е. худощавого телосложения). Этот человек погиб примерно за год до обнаружения скелета. Ничего определенного об обстоятельствах умерщвления «11-й» и «12-й» жертв сказать было невозможно; эксперты сходились лишь в том, что убийца не пользовался топором или пилой, а орудовал ножом. Осмотр коробки, в которой было найдено «тело N 11», вывел полицию на некую частную похоронную компанию (название ее, также как и фамилия владельца никогда не были оглашены). Хозяин компании и весь ее персонал были допрошены. Хотя официальные обвинения не были выдвинуты, полицейские намекнули хозяину, имевшему уголовное прошлое, что он является нежелательной персоной в Кливленде. Хозяин похоронной конторы понял намек правильно: он быстро продал свой бизнес и покинул город, переехав на жительство в сельский район штата Огайо. Через два дня после обнаружения останков людей на свалке металлолома Элиот Несс провел акцию, осуществления которой добивался последние годы: с санкции мэра города был уничтожен лагерь «хобо» в окрестностях Кингсбари-ран. Несс убедил Бартона, что «Безумный Мясник» охотится на «хобо», а значит разрушение «лагеря бомжей» будет благим делом прежде всего для них же самих. Действия полиции 18 августа напоминали войсковую операцию: лагерь «хобо» был окружен полутаротысячным отрядом конной полиции, его жители все до одного подверглись задержанию, регистрации и принудительному дактилоскопированию, тяжелая дорожная техника сравняла с землей жалкие постройки из картона и досок. Несс действовал негуманно, но достигнутый результат стоил того: Кливленд избавился от одной из самых отвратительных язв «Великой депрессии». Лагерь «хобо» являлся обителью самой разнообразной преступности, а также рассадником инфекционных болезней; уничтожив эту клоаку начальник полиции значительно оздоровил обстановку в городе (как криминогенную, так и санитарно-гигиеническую). Но свою главную задачу Элиот Несс усматривал все же в разоблачении Фрэнка Суинни, которого продолжал считать «Безумным Мясником». Полугодовая слежка не дала никаких результатов, поэтому Несс решил действовать что называется «с открытым забралом». Он пригласил в Кливленд Леонарда Килера, известного чикагского специалиста по полиграфам («детекторам лжи»), который д. б. провести допрос Суинни. В помощь ему были назначены судебный психиатр Ройал Гроссман и уже упоминавшийся в настоящем очерке Дэвил Коулз. Кроме того, Несс решил лично присутствовать на допросе Суинни и присоединился к троице. Фрэнк Суинни был задержан 20 августа 1938 г. Согласно заранее разработанному плану, детективы повезли его не в полицейское управление, а в самую роскошную гостиницу города, которая называлась «Кливленд-отель». Там в специально оборудованном номере, использовавшемся полицией для конспиративных встречь, начался допрос задержанного, растянувшийся на трое суток.

Суинни объяснили, что в случае его нежелания отвечать на вопросы последует официальный арест и допрос в помещении полицейского управления. Доктор поразмыслил над услышанным и согласился «неофициально поговорить». Благодаря этому согласию, он не мог требовать вызова адвоката, а поскольку допрос проходил в помещении гостиницы, он лишался возможности утверждать в дальнейшем, будто на него оказывалось давление. С одной стороны, Суинни был свободен, в том смысле, что он мог по своему желанию есть, пить и ложиться спать, но с другой - он не мог покинуть номер и отказаться от общения с полицейскими. К Фрэнку Суинни был применен весь набор полицейских приемов ведения допроса. Его увещевали, ему угрожали, его сознательно путали, провоцировали и издевались (разумеется, словесно). В качестве возможного выхода из сложившейся ситуации ему предлагали покончить с собой, выбросившись из окна, или ударить полицейского, дабы быть застреленным на месте. Суинни, конечно, был растленным и глубоко аморальным человеком, но за эти два дня он натерпелся столько, что его по-человечески жаль. Третий день допросов также начался с двухчасового «разогрева», призванного вывести допрашиваемого из себя, после чего Суинни предложили пройти в спальню, чтобы ответить на вопросы «под полиграфом». До той минуты подозреваемый не знал, что его будут проверять на «детекторе лжи». Упреждая возможный отказ Фрэнка Суинни, начальник полиции заявил, что «после ареста такой допрос все равно состоится, только тогда весь город узнает, что брат конгрессмена Суинни гнусный ******** и убийца. Брат будет Вам благодарен за такую рекламу!»Фрэнк согласился на допрос. Вся процедура заняла не более пяти минут. Леонард Килер задал Фрэнку Суинни несколько общих, тестовых вопросов, наблюдая за стандартными реакциями организма, после чего последовала основная часть проверки. Она состояла всего из трех вопросов: «Приходилось ли Вам убивать людей?», «Вы убили Эдварда Эндрасси?», «Вы убили Флоренс Полилло?». Изучив показания своего портативного полиграфа, Килер заявил Нессу, что Суинни похож на того, кого ищет кливлендская полиция. Гроссман был более категоричен, назвав Суинни психопатом, которому суждено отправиться в сумасшедший дом. Элиот Несс, подводя итог допросу, заявил Суинни: «Я считаю, что Вы - Безумный Мясник!» Тот рассмеялся в лицо начальнику полиции: «Тогда докажите это!»Несс не мог этого сделать. Ни один бы суд не принял к рассмотрению результаты трехдневного допроса в «Кливленд-отеле»; это была чистой воды самодеятельность и начальник полиции понимал это как никто другой. Заключение даже самого компетентного эксперта есть всего лишь его субъективное мнение; не существовало ни одного объективного свидетельства того, что Фрэнк Суинни действительно являлся «кливлендским расчленителем». Но при том Несс был глубоко уверен, что Суинни не должен оставаться на свободе. Поэтому начальник полиции сделал подозреваемому такое предложение: тот отправляется в любую психиатрическую лечебницу закрытого типа и добровольно остается там пожизненно; Суинни можно будет выходить в город, но только по предварительному уведомлению администрации клиники и в сопровождении наряда полиции; в случае несогласия с этим требованием или попытки бегства Суинни будет арестован и помещен в тюрьму. Разумеется, упечь в тюрьму по какому-нибудь незначительному обвинению такую антиобщественную личность, каковой являлся Фрэнк Суинни, особого труда не составляло и сам Суинни это прекрасно понимал. Выйдя из «Кливленд-отеля» в полдень 23 августа 1938 г. , он уже утром 25 августа явился к главврачу психиатрического отделения госпиталя ветеранов войны в Сэндаски и попросил о госпитализации. Это место на долгие годы стало домом Суинни, там он прожил вплоть до 1955 г. , когда психиатрическое отделение перевели в г. Дейтон. Вплоть до самой своей смерти в 1965 г. Фрэнк Суинни находился в этой лечебнице. Изредка он выходил за пределы больницы, проводя на свободе день-два; у ворот его встречал полицейский наряд, который неотступно следовал за ним. Официальная история «кливлендского расчленителя» этим, собственно, и исчерпывается. Считается, что «тела NN 11 - 12» замыкают список его жертв и после августа 1938 г. преступник более не совершал убийств. Хотя «дело кливлендского расчленителя» не было официально закрыто, расследование с течением времени само по себе заглохло. В самом деле, начальник кливлендской полиции имел прекрасного подозреваемого - Фрэнка Суинни - который в конце-концов оказался хорошо изолирован, а значит сделался неопасен. Так над чем же было ломать голову?Между тем, с «делом кливлендского расчленителя» напрямую связана длинная цепь событий, которая многими историками криминалистики совершенно незаслуженно рассматривалась вне контекста упомянутого расследования. Как это нередко бывает в исторической науке, за скобки оказались вынесены важные и интересные события, способные во многом повлиять на восприятие происходившего в то время.

Прежде всего, немалый переполох среди детективов, занимавшихся «делом кливлендского расчленителя», вызвало письмо, полученное редакцией местной газеты «Кливленд пресс» в январе 1939 г. Анонимка, опущенная в почтовый ящик в Лос-Анджелесе, штат Калифорния, была написана от имени «Безумного Мясника». Автор объявлял себя Пастером, спасающим мир от человеческой чумы, и обещал продолжить убийства. Хотя в это самое время Фрэнк Суинни благополучно лечился в госпитале ветеранов войны (что, казалось бы, позволяло не беспокоиться насчет возможности исполнения анонимных угроз), отдел расследования убийств самым серьезным образом отнесся к полученной анонимке. Это заставляет думать, что с среде профессиональных сыщиков, посвященных в перипетии расследования, версия Элиота Несса о разоблачении «Безумного Мясника» вызывала немалый скепсис. В августе 1939 г. по доносу информатора кливлендская полиция арестовала некоего Фрэнка Доллежаля. Его обвинили в преступлениях… «Безумного Мясника», в частности, в убийствах Полилло и Эндрасси. Это был очень примечательный арест, поскольку никто из кливлендских полицейских не удосужился поставить вопрос об одновременном освобождении из психушки Фрэнка Суинни (ведь тот попал в жёлтый дом как раз на том основании, что в этих же самый убийствах подозревали его!). Доллежаль не имел брата-конгрессмена и потому с ним особо не церемонились; он попал в настоящий полицейский конвейр и быстро признался в убийстве Полилло. При обыске его дома были обнаружены окровавленные ножи, а между кафельной плиткой и ванной, установленной на кухне рядом с плитой, оказалась найдена человеческая кровь. Полиция отыскала свидетелей, которые соглашались подтвердить под присягой, что Доллежаль поддерживал интимные отношения с Поллило и был знаком с Эндрасси. Последнему он, вроде бы, не раз проигрывал в карты незначительные суммы денег. Фрэнка Доллежаля предъявили журналистам и официально объявили, что теперь-то уж в деле «кливлендского расчленителя» можно ставить точку. Если вспомнить, что «первой точкой» в этом деле оказался Фрэнк Суинни, то подобное заявление рождало определеный скепсис. Скепсис этот перерастает в откровенное недоверие официальной версии, если принять во внимание, что в скором времени Доллежаль покончил с собой, повесившись в камере на собственных подтяжках. Сначала официальная версия его гибели сводилась к тому, что над «Безумным Мясником» устроили самосуд сокамерники, однако, журналисты быстро выяснилось, что Доллежаль всё время содержался в одиночной камере. Когда под давлением прессы полиции пришлось огласить результаты аутопсии, оказалось, что погибший имел переломы четырех ребер, а также внутренние кровоизлияния в печени и лёгких. Факт прижизненного причинения ему тяжелых побоев не вызывал сомнений. Сделать это могли только полицейские. Кроме того, было непонятно, откуда у Доллежаля появились подтяжки: их должны были изъять при заключении под стражу. Официальное расследование так и не пролило свет на обстоятельства смерти Фрэнка Доллежаля: то ли он действительно покончил с собой, устрашившись тягости сделанных признаний, то ли его убили полицейские, опасаясь возможных разоблачений со стороны потерпевшего в будущем. Не подлежит сомнению, что кливлендская полиция сыграла в «деле Доллежаля» самую мрачную роль, причем власти сделали всё от них возможное, чтобы спустить внутреннее расследование на тормозах. Фактически за смерть этого человека никто из полицейских не ответил. Между тем, Фрэнк Доллежаль был отнюдь не единственным человеком, пострадавшим от ретивости полиции. В 1940 г. в поле зрения Элиота Несса попал некий Гейлорд Сандхейм, сын богатого кливлендского торговца тканями. Повеса и плейбой, он некогда пытался изучать медицину, затем увлекся психиатрией и входившим в начале тридцатых годов в моду психоанализом. Впрочем, нужды работать этот состоятельный молодой человек не имел, поскольку недостатка в деньгах не испытывал. Гейлорд был гомосексуалистом и частенько менял объекты своих пристрастий. Он был известен скандальными выходками, видимо, это был человек из той породы людей, о которых говорят, что они «без тормозов». Именно скандальность Сандхейма и привлекла к нему внимание полицейских. Элиот Несс лично встретился с Сандхеймом и предложил тому пройти проверку на полиграфе. Трудно сказать, каким образом начальник полиции уговорил Гейлорда согласить на эту незаконную процедуру (думается, не обошлось без угроз), но Сандхейм не отказал Нессу. В конечном счете это погубило молодого человека. Несс посчитал результат проверки неудовлетворительным и в отношении Сандхейма повторил трюк, проделанный прежде с Фрэнком Суинни: подозреваемому предложили добровольно отправиться в психиатрическую лечебницу и попросить о госпитализации, в противном случае ему пообещали фабрикацию серьезного уголовного обвинения. Сандхейм, как и Суинни двумя годами прежде, осознал серьёзность угрозы и решил не искушать судьбу.

Очутившись в психбольнице, Гейлорд, подобно Фрэнку Суинни, принялся бомбардировать Элиота Несса оскорбительными письмами и непристойными открытками. Сейчас послания Сандхейма и Суинни хранятся в городском архиве Кливленда, как немой укор полицейской безответственности и беспринципности. В лечебнице молодой человек пробыл сравнительно недолго - в 1941 г. он скончался, якобы, от передозировки лекарства. Персонал больницы был хорошо осведомлен о подозрениях полиции в отношении Сандхейма и симпатий к нему не испытывал. Что с ним произошло на самом деле так и осталось невыясненным; смерть Гейлорда Сандхейма толком никто не расследовал. Конечно, судьбы Доллежаля и Сандхейма ставят перед историками множество вопросов (прежде всего нравственного порядка) и заставляют по-новому взглянуть на слова и дела Элиота Несса. По одному только подозрению судьбы трех человек - Суинни, Доллежаля и Сандхейма - оказались принесены в жертвы правосудию, причем не существует никакой гарантии, что кто-то из этой троицы действительно причастен к деяниям «Безумного Мясника». Да, Элиот Несс был деятельным и энергичным полицейским, он в непростое время оказался на ответственном участке работы по защите правопорядка и приложил много усилий к тому, чтобы хорошо сделать свою работу, но не слишком ли далеко в конце-концов зашёл начальник полиции? В какой степени стоявшая перед ним высокая цель оправдывала применяемые им недостойные средства? Заявив, что «Безумный Мясник» разоблачен, не выдал ли он желаемое за действительное и не превратился ли тем самым в банального фальсификатора?В конечном итоге репутация начальника кливлендской полиции оказалась до такой степени испорчена, что даже соратники по партии отказались от его поддержки. В 1941 г. Несс был обвинен в подготовке убийства крупного мафиози, которое планировалось замаскировать под несчастный случай. Внутреннее расследование спустили «на тормозах», но Нессу пришлось уйти со своей должности. После этого он заметно опустился, стал сильно пить. В 1947 г. он предпринял попытку вернуться в политику и выставил свою кандидатуру на выборах мэра. После провала на выборах Несс о себе никак не заявлял вплоть до 1953 г. В том году он познакомился с журналистом Оскаром Фрейли, при поддержке которого начал работу над мемуарами. Книга эта, получившая название «Неприкасаемые», была издана в ноябре 1957 г. и мгновенно стала бестселлером, но Несс не увидел триумфа своих воспоминаний: он скончался 16 мая 1957 г. «Неприкасаемые» принесли Оскару Фрейли состояние; книга эта выдержала массу переизданий, две кинематографических экранизации, также была снята и телевизионная версия. В своей книге Элиот Несс довольно подробно остановился на рассказе о поисках «Безумного Мясника», но разумеется, преподнес удобную для себя версию событий. К моменту выхода книги в свет, в США уже имелась некоторая библиография по этой теме; начало ей положила книга Байера и Уэлда «Кливлендские убийства», изданная в 1947 г. Работа Несса и Фрейли выгодно отличалась от предшествующих публикаций полнотой изложенного материала и подробным описанием следственных перипетий. Вместе с тем, нельзя не признать, что в угоду удобной для себя версии событий Несс постарался не заметить множество фактов, не укладывавшихся в его схему. Прежде всего, он не упомянул о том, что серия убийств, приписываемых «Безумному Мяснику», отнюдь не прекратилась в 1938 г. В октябре 1939 г. неподалеку от железнодорожной станции Йонгстаун было найдено обезглавленное тело молодого мужчины. Личность погибшего не была установлена. А в декабре 1939 г. в железнодорожных вагонах на станции Питтсбург были обнаружены обезглавленные тела сразу трех мужчин, убитых приблизительно за три месяца до того. На груди одного из погибших убийца вырезал слово «nazi» («нацист»). Несс был проинформирован о случившемся и направил в Питтсбург группу кливлендских криминалистов, которым надлежало проверить, не является ли это преступление делом рук «Безумного Мясника». Формально Несс никогда не признавал того, что эти преступления могли бы иметь отношение к «кливлендскому расчленителю», но не все полицейские были с ним согласны. Упоминавшийся уже в настоящем очерке Питер Мерило обратился к руководству с официальной просьбой откомандировать его в Питтсбург для расследования на месте убийств, сопровождаемых отрезанием голов. И Мерило получил разрешение эту командировку! Уже одно это говорит о том, что в кливлендской полиции весьма скептически относились к утверждениям собственного начальника о разоблачении «Безумного Мясника». Питер Мерило установил, что в полосе от железнодорожной станции «Западный Питтсбург» (штат Пенсильвания) до Кливленда (штат Огайо) регулярно происходили убийства, сопровождавшиеся отрезанием голов жертвам и их частичным расчленением. Серия этих убийств началась еще в 1925 г. Тогда убийца в основном орудовал в округе Нью-Кастл, на территории которого находился Питтсбург. Тела своих жертв убийца продолжительное время прятал на болотистой пустоши, получившей у местных жителей название «Болото Убийств». Затем преступник стал бросать тела убитых в реку Мононгахила. А уже с середины тридцатых годов трупы убитых в Кливленде людей он стал опускать в реку Кайохага. При этом в Мононгахиле также с завидной регулярностью продолжали всплывать расчлененные тела. На основе этого материала Мерило сделал, пожалуй, единственно правильный вывод: «Безумный Мясник» вовсе не житель Кливленда. На самом деле этот человек, видимо, должен был курсировать между Питтсбургом и Кливлендом, убивая людей в дороге (Маленькая историческая параллель: именно так орудовал знаменитый Чикатило, чья работа была связана с разъездами по Ростовской области). Скорее всего, по мнению Питера Мерило, убийца работал на железной дороге, например, контролером вагона-рефрижератора. Он мог подсаживать к себе в вагон бродяг и, совершив убийство, перевозить тела за сотни километров, избавляясь от них на территории другого штата. Эта версия прекрасно объясняла феномен преступлений, совершенных «Безумным Мясником». Напомним, личности погибших за редким исключением не поддавались установлению - теперь Питер Мерило знал объяснение этому. Под видом подсобного рабочего он два месяца проработал на железной дороге, присматриваясь к персоналу. Убедившись в неэффективности этого способа сбора информации, он пошёл на другую уловку: загримировавшись под бродягу, он принялся разъезжать между Питтсбургом и Кливлендом, надеясь спровоцировать нападение на себя. В конечном итоге розыски Мерило к успеху так и не привели: его отозвали в Кливленд, поскольку там оставалось очень много работы. Но Питер до конца своих дней считал, что в 1941 г. стоял на верном пути и если бы не поспешность руководства, свернувшего слишком рано операцию, «Безумный Мясник» обязательно был бы разоблачен. Между тем, убийства, сопровождающиеся полным или частичным расчленением тел, продолжались. В 1941 г. возле Питтсбурга были выловлены две человеческие ноги, затем было найдено обезглавленное тело в Мононгахиле. На протяжении 40-х гг. в Огайо и Пенсильвании регулярно находили расчлененные человеческие тела, а в 1947 г. в известном всему миру Голливуде, в штате Калифорния, аналогичным способом была убита Элизабет Шорт. Питер Мерило, скончавшийся в 1947 г. , в своем последнем интервью заявил, что «Безумный Мясник» убил не менее 50 человек и до сих пор остается на свободе. Однако, представители правоохранительных органов США никогда официально не признавали того, что «кливлендский расчленитель» продолжал действовать после 1938 г. В неофициальной же истории «Безумного Мясника» последним его преступлением считается убийство Роберта Роберцони, тело которого 23 июля 1950 г. было выловлено в реке Кайохога. Роберцони был обезглавлен (голову выловили из той же реки через 4 дня), его гениталии были отрезаны. То, как был убит этот человек в точности соответствовало манере действий «кливлендского расчленителя». Сэмюэль Гербер, извечный оппонент Элиота Несса, продолжавший работать судьей коронного суда, верный своей манере говорить прямолинейно, заявил тогда журналистам: «Это убийство очень напоминает работу Мясника». В последние годы интерес к истории «кливлендского расчленителя» усилился. Публикуемые в США работы, посвященные этому загадочному убийце, все шире охватывают тему, вовлекая в фактологический анализ новые пласты информации. Большое видится издалека и только теперь, за давностью лет, появляется возможность окинуть взглядом эту, пожалуй, самую продолжительную в истории серию убийств, совершенных одним человеком. Изданное Кентским университетом в 2001 г. исследование Бадала и Джессена «Вслед за Мясником. Убийства Кливлендского Расчленителя» по объему охваченной информации превзошло все, написанное по этой теме за предыдущие полстолетия. Вообще, эту книгу можно считать одним из интереснейших историко-криминалистических исследований за всю историю этого жанра; ее невозможно полностью пересказать, да это, видимо, и не нужно делать. Настоятельно рекомендуем прочесть это исследование всем, заинтересовавшимся историей «Безумного Мясника» из Кливленда. В 2003 г. в США был снят документальный телевизионный фильм «Четырнадцатая жертва», посвященный Элиоту Нессу. Фильм реконструирует события, связанные с расследованием преступлений «кливлендского расчленителя», и подводит зрителей к мысли, что начальник полиции глубоко ошибался, считая, будто ему удалось обезвредить преступника. Не подлежит сомнению, что в ближайшие годы мы увидим новые попытки ретроперспективного анализа следственных материалов. Привлечение к этому делу специалистов из ФБР, специализирующихся на борьбе с серийной преступностью, возможно, позволит по-новому оценить накопленные данные. Требуют критического разбора выводы Питера Мерило и Сэмуэля Гербера, которые неоднократно высказывали мнения, несовпадавшие с результатами полицейского расследования. Поскольку жанр «документальной реконструкции» ныне весьма популярен в США, можно надеяться, что интереснейшие исследования в этом направлении не заставят себя ждать.