«Беснование»: какие праздники на Руси считались самыми опаснымиСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Беснование — разрушительное поведение, когда русские люди не только напивались и плясали до потери сознания, но и занимались прямым вредительством: ломали односельчанам заборы, путали лошадиную сбрую, переворачивали телеги и заваливали бревнами двери тем, кого недолюбливали, было разрешено в языческие времена часто. Им занимались на праздники, посвященные разным странным божкам. Несмотря на реконструкции ученых, нам практически неизвестно, как это происходило в Древней Руси, но иллюстрацией к разрушительному поведению могут стать произведения греческих авторов, в которых описывается поведение древних греков при праздновании каких-нибудь «сатурналий» или «дионисиев». После принятия Русью православия, русские отреклись от поклонений бесам, осознав, что христианину следует быть скромным, спокойным и думать о последствиях своих шагов и о том, какую боль своим поведением они могут причинить другим людям. Поэтому непристойное поведение было запрещено и всячески порицалось. При Иване IV беснования были даже запрещены специальным решением Собора. Однако поклонения бесам оказались весьма живучи и порой принимали весьма странные формы, искоренить которые было сложно. Поэтому беснования продолжались и в христианское время, но проводили их либо в глухих деревнях, либо тайно, так, чтобы утром никто не догадался, чьих это рук дело. После распада СССР язычники прятаться перестали и в девяностые годы XX века в глухих деревнях и в далеких сибирских поселках доставляли немало хлопот местным жителям хулиганствами, глумлениями и осквернением надгробий и памятников. Это происходило несколько раз в году.

На Радоницу

Российский этнограф Сергей Васильевич Максимов упоминал, что языческое поминание предков – Радоницу (Родуницу) язычники справляли через 12 дней после того, как сжигали тело умершего в погребальном костре. Они устраивали что-то вроде повторной тризны, во время которой то голосили по мертвым, то изрыгали проклятья и предавались сумасшедшим пляскам, словно одержимые нечистыми духами. Возможно, они поступали так с отчаяния, однако со стороны это смотрелось как беснование, и православные священники уговаривали народ не совершать такого, объясняя, что мертвому нужна молитва, а не пляски на кострище или на могиле. Кроме этого, подобное беснование имело и другую сторону – трагическую. После возлияний и беснований люди, у которых умер близкий человек, часто впадали в уныние и вешались. В поучении «О жалеющих», ложно приписанному Св. Дионисию, специально указывалось, что «дьявол учит желению тому. А другия по мертвемъ резатися и давитися, и топитися в воде». Участники подобных действий отлучались от исповеди и причастия на десятилетия, причем часто отлучали и тех из супругов, которые не принимали участия в «жалении», действуя по принципу: «Аще бо жена неверна, то и муж нечист!»

На Ивана Купалу

Какие-то отголоски этих обрядов, очевидно, существовали и на празднование Купального дня. Во-первых, на этот языческий праздник обливались, причем часто с ожесточением и даже тех людей, которые не хотели бы участвовать в подобном. В деревнях Новосибирской области и сейчас распространен обычай, когда на Купала девушки и девочки выходят на трассу и выливают буквально ведра воды на проезжающих мимо пешеходов, велосипедистов или мотоциклистов. Причем ими самими это воспринимается как веселое развлечение. Продолжалось это обливание и на кладбище, куда ходили «топить» покойников и заливали водой могилы, специально выворачивая православные кресты и христианские надгробья. Новосибирский этнограф Елена Федоровна Фурсова в своей работе «Календарные обычаи и обряды украинских переселенцев» указывала, что в девяностые годы беснование молодежи на Купалу достигало таких масштабов, что людям постарше приходилось не спать по ночам, беречь хозяйство, чтобы молодежь не разорила полностью огород, не переломала утварь во дворе, не подперла дверь и не перегородила калитку. Отмечались случаи, когда молодые парни и девушки перегораживали цепями переулки, что приводило к авариям и мешало проезду милицейских машин. До сих пор в деревне Венгерово ночь на Купалу называют «бешеной». И это после 70 лет советской власти. Страшно подумать, что происходило на Купала в древние времена, когда женщина, не пришедшая на массовое совокупление, начинала считаться ведьмой и ее могли просто убить.

На Колядки и на Масленицу

И это еще раз говорит в пользу языческого происхождения обычая колядовать и справлять Масленицу. В эти дни молодежь наряжалась в одежды мифических персонажей и чертей. Если во время колядок соседи не отдаривали как следует подношениями, они мстили им, беснуясь на дворе и на огороде: рассыпали мешки с картошкой, переворачивали кадки, могли развернуть сани или телеги ********* назад, связать вместе все поводья и напугать лошадей. На масленицу тоже существовал обычай посещать дома односельчан, но на этот раз уже со зловещими намерениями. Беснование — разрушительное поведение, когда русские люди не только напивались и плясали до потери сознания, но и занимались прямым вредительством: ломали односельчанам заборы, путали лошадиную сбрую, переворачивали телеги и заваливали бревнами двери тем, кого недолюбливали, было разрешено в языческие времена часто. Им занимались на праздники, посвященные разным странным божкам. Несмотря на реконструкции ученых, нам практически неизвестно, как это происходило в Древней Руси, но иллюстрацией к разрушительному поведению могут стать произведения греческих авторов, в которых описывается поведение древних греков при праздновании каких-нибудь «сатурналий» или «дионисиев». После принятия Русью православия, русские отреклись от поклонений бесам, осознав, что христианину следует быть скромным, спокойным и думать о последствиях своих шагов и о том, какую боль своим поведением они могут причинить другим людям. Поэтому непристойное поведение было запрещено и всячески порицалось. При Иване IV беснования были даже запрещены специальным решением Собора. Однако поклонения бесам оказались весьма живучи и порой принимали весьма странные формы, искоренить которые было сложно. Поэтому беснования продолжались и в христианское время, но проводили их либо в глухих деревнях, либо тайно, так, чтобы утром никто не догадался, чьих это рук дело. После распада СССР язычники прятаться перестали и в девяностые годы XX века в глухих деревнях и в далеких сибирских поселках доставляли немало хлопот местным жителям хулиганствами, глумлениями и осквернением надгробий и памятников. Это происходило несколько раз в году.

На Радоницу

Российский этнограф Сергей Васильевич Максимов упоминал, что языческое поминание предков – Радоницу (Родуницу) язычники справляли через 12 дней после того, как сжигали тело умершего в погребальном костре. Они устраивали что-то вроде повторной тризны, во время которой то голосили по мертвым, то изрыгали проклятья и предавались сумасшедшим пляскам, словно одержимые нечистыми духами. Возможно, они поступали так с отчаяния, однако со стороны это смотрелось как беснование, и православные священники уговаривали народ не совершать такого, объясняя, что мертвому нужна молитва, а не пляски на кострище или на могиле. Кроме этого, подобное беснование имело и другую сторону – трагическую. После возлияний и беснований люди, у которых умер близкий человек, часто впадали в уныние и вешались. В поучении «О жалеющих», ложно приписанному Св. Дионисию, специально указывалось, что «дьявол учит желению тому. А другия по мертвемъ резатися и давитися, и топитися в воде». Участники подобных действий отлучались от исповеди и причастия на десятилетия, причем часто отлучали и тех из супругов, которые не принимали участия в «жалении», действуя по принципу: «Аще бо жена неверна, то и муж нечист!»

На Ивана Купалу

Какие-то отголоски этих обрядов, очевидно, существовали и на празднование Купального дня. Во-первых, на этот языческий праздник обливались, причем часто с ожесточением и даже тех людей, которые не хотели бы участвовать в подобном. В деревнях Новосибирской области и сейчас распространен обычай, когда на Купала девушки и девочки выходят на трассу и выливают буквально ведра воды на проезжающих мимо пешеходов, велосипедистов или мотоциклистов. Причем ими самими это воспринимается как веселое развлечение. Продолжалось это обливание и на кладбище, куда ходили «топить» покойников и заливали водой могилы, специально выворачивая православные кресты и христианские надгробья. Новосибирский этнограф Елена Федоровна Фурсова в своей работе «Календарные обычаи и обряды украинских переселенцев» указывала, что в девяностые годы беснование молодежи на Купалу достигало таких масштабов, что людям постарше приходилось не спать по ночам, беречь хозяйство, чтобы молодежь не разорила полностью огород, не переломала утварь во дворе, не подперла дверь и не перегородила калитку. Отмечались случаи, когда молодые парни и девушки перегораживали цепями переулки, что приводило к авариям и мешало проезду милицейских машин. До сих пор в деревне Венгерово ночь на Купалу называют «бешеной». И это после 70 лет советской власти. Страшно подумать, что происходило на Купала в древние времена, когда женщина, не пришедшая на массовое совокупление, начинала считаться ведьмой и ее могли просто убить.

На Колядки и на Масленицу

И это еще раз говорит в пользу языческого происхождения обычая колядовать и справлять Масленицу. В эти дни молодежь наряжалась в одежды мифических персонажей и чертей. Если во время колядок соседи не отдаривали как следует подношениями, они мстили им, беснуясь на дворе и на огороде: рассыпали мешки с картошкой, переворачивали кадки, могли развернуть сани или телеги ********* назад, связать вместе все поводья и напугать лошадей. На масленицу тоже существовал обычай посещать дома односельчан, но на этот раз уже со зловещими намерениями. В этот праздник «укоряли» тех, кто не хотел жениться или выходить замуж. Обиды у тех, кому отказывали осенью, накапливалось много, и масленица была поводом к тому, чтобы ее излить. Украинские переселенцы в далеких сибирских селах – иногда молодежь, а иногда вполне взрослые мужчины и женщины, заранее изготавливали колодки и привязывали их парням к ногам и на шею «для смеху» и водили их по деревне. А девушкам мазали ворота дегтем. Разбушевавшаяся толпа, если ее не останавливали или не откупались, могла пойти и дальше – вымазать дегтем уже обладательницу строптивого нрава, напомнив ей, что негоже ей отказывать женихам.