Беды не будет, пока я здесьСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

История, с моей точки зрения, неординарная, точнее, три рассказа моего соседа по даче, мужика веселого и общительного. Привожу от первого лица. Первый рассказ моего дедушки: Кирилл на районе появился в середине тридцатых, ничего удивительного, было время индустриализации, и в наш город съезжались люди со всей страны. Он как холостяк делил комнату с еще тремя парнями в общаге барачного типа. Парень как парень, но от него веяло каким-то особым спокойствием (по словам дедушки, «парень надежный»). Кирилл не был ни монахом, ни аскетом и, как вся молодежь после работы, развлекался. Развлечение тех времен было на танцах подраться с ребятами из другого района, Кирилл от драк не отказывался, но когда парни его брали с собой, драки не было, без него, пожалуйста, «махач» по полной программе, а с ним то соперник не придет, то полно милиции в парке, то вообще танцы отменят. И еще его соседи по комнате практически перестали болеть, даже простудой, и им перестали сниться сны, хоть хорошие, хоть кошмары, любые. Это было время атеизма, но иногда по вечерам, в присутствии девчонок, ребята то из зеркала вызывали что-то, то с духом Пушкина по книге, привязанной на веревочке говорили, в общем, баловались. Конечно, явных сущностей не видели, но иногда вроде и тень в зеркале мелькнет, и книга сама вертится, но не с Кириллом. Тот был ярый скептик, все время твердивший: «Нет ничего потустороннего, все это глупые выдумки». И действительно, в его присутствии никаких теней в зеркалах не наблюдалось. Есть у нас в городе «Дом пионеров», бывшая купеческая усадьба, которая пользуется дурной славой. Считается, что по ночам в подвалах этого дома бродят души людей, замученных этими купцами, оттуда доносятся голоса, вздохи, всевозможный шум. Даже сейчас охрана ночью в подвал без особой надобности не суется, а в то время старенький сторож запирался в своей каморке и сидел там всю ночь, да и воровать там особо было нечего. Как- то раз в свой выходной ребята с девчонками решили провести ночь в подвале этого здания, пощекотать нервы, Кирилл с ними тоже пошел. Вот уже час ночи, ничего не происходит, Кирилл зевнул: «скучно сидим, пойду до бабки схожу, самогон куплю». Только ушел, и ребятам сразу стало казаться, что вокруг полно злобных тварей (ребята ощущали на себе посторонние прикосновения, а один даже «дружескую» руку на горле), девчонки с визгом побежали к выходу, парни за ними, стоят у дверей подвала, боятся. Тут послышались шаги, появился Кирилл: «Что столпились, пошли обратно, я самогон с огурцами принес». Удивительно, но все успокоились и спустились в подвал, всю ночь там пробыли, пили самогон, рассказывали байки, анекдоты, ничем сверхъестественным больше и не пахло. Летом 1941 почти всех ребят забрали на войну. Очень многие с войны не вернулись, другие пришли все израненные, но Кирилл и ребята, которые с ним служили, вернулись без единой царапины. Кирилл не был трусом и не рвался в тыл, но как-то его взводу повоевать не получалось. То дадут приказ какой-то странный склад охранять, то колонну пленных немцев отконвоировать, а если и добирались до передовой, то обязательно на этом участке затишье, так и пришли с войны без единого ордена, да и медали только за участие. С одной стороны, хорошо, живые и целые, но вспомнить нечего (не будешь же рассказывать, как вокруг сарая с ружьем ходил). Вскоре после войны Кирилл уехал на запад, Белоруссию восстанавливать, и связь с ним оборвалась. Второй рассказ из 1980-х. Один парень из двора пришел из армии, мы знали, что какое-то время он был в Афгане, и попросили его об этом рассказать. А он: «Ребята, а мне рассказывать особо и нечего. Прибыли мы на базу Келагай, там нас в вертушку посадили и на точку закинули. Еще в вертушке парень рядом со мной сел, по виду такой серьезный, я бы даже сказал, надежный, Кирилл из Белоруссии. Вот он мне и говорит: «не дрейфь, ничего не случится, все будет тихо». И точно, в ту осень в горах шли сильные дожди, дорога превратилась в непроходимое болото, мы на этой точке от скуки чуть не одичали. А через месяц обратно на базу вернули. Я думал, дадут отдохнуть и снова на точку, но вдруг поступила команда приписать нас к рембату, который выводили в Союз. Более того, мы должны были выдвигаться через неделю, но у командиров что-то в голове щелкнуло, среди ночи нас подняли, погрузили на технику и через тоннель Саланг отправили в Союз. А через неделю, когда мы по плану должны были выходить, в этом тоннеле взорвался бензовоз, погибло много людей. Да и точка, где мы были, по весне стала горячей, по той дороге из Пакистана банда прорывалась, был бой с убитыми и ранеными. А я все это пропустил и дослужил в Ташкенте, прав Кирилл оказался, ничего не случилось! И ещё, я заметил одну странность: ни в Афгане, ни в Ташкенте никто из нас ничем не болел, даже простудой, и я не видел снов, ни хороших, ни плохих, вообще никаких, может, там климат такой?». Третий рассказ из нашего времени. У моего коллеги по работе есть сосед, уфолог. История, с моей точки зрения, неординарная, точнее, три рассказа моего соседа по даче, мужика веселого и общительного. Привожу от первого лица. Первый рассказ моего дедушки: Кирилл на районе появился в середине тридцатых, ничего удивительного, было время индустриализации, и в наш город съезжались люди со всей страны. Он как холостяк делил комнату с еще тремя парнями в общаге барачного типа. Парень как парень, но от него веяло каким-то особым спокойствием (по словам дедушки, «парень надежный»). Кирилл не был ни монахом, ни аскетом и, как вся молодежь после работы, развлекался. Развлечение тех времен было на танцах подраться с ребятами из другого района, Кирилл от драк не отказывался, но когда парни его брали с собой, драки не было, без него, пожалуйста, «махач» по полной программе, а с ним то соперник не придет, то полно милиции в парке, то вообще танцы отменят. И еще его соседи по комнате практически перестали болеть, даже простудой, и им перестали сниться сны, хоть хорошие, хоть кошмары, любые. Это было время атеизма, но иногда по вечерам, в присутствии девчонок, ребята то из зеркала вызывали что-то, то с духом Пушкина по книге, привязанной на веревочке говорили, в общем, баловались. Конечно, явных сущностей не видели, но иногда вроде и тень в зеркале мелькнет, и книга сама вертится, но не с Кириллом. Тот был ярый скептик, все время твердивший: «Нет ничего потустороннего, все это глупые выдумки». И действительно, в его присутствии никаких теней в зеркалах не наблюдалось. Есть у нас в городе «Дом пионеров», бывшая купеческая усадьба, которая пользуется дурной славой. Считается, что по ночам в подвалах этого дома бродят души людей, замученных этими купцами, оттуда доносятся голоса, вздохи, всевозможный шум. Даже сейчас охрана ночью в подвал без особой надобности не суется, а в то время старенький сторож запирался в своей каморке и сидел там всю ночь, да и воровать там особо было нечего. Как- то раз в свой выходной ребята с девчонками решили провести ночь в подвале этого здания, пощекотать нервы, Кирилл с ними тоже пошел. Вот уже час ночи, ничего не происходит, Кирилл зевнул: «скучно сидим, пойду до бабки схожу, самогон куплю». Только ушел, и ребятам сразу стало казаться, что вокруг полно злобных тварей (ребята ощущали на себе посторонние прикосновения, а один даже «дружескую» руку на горле), девчонки с визгом побежали к выходу, парни за ними, стоят у дверей подвала, боятся. Тут послышались шаги, появился Кирилл: «Что столпились, пошли обратно, я самогон с огурцами принес». Удивительно, но все успокоились и спустились в подвал, всю ночь там пробыли, пили самогон, рассказывали байки, анекдоты, ничем сверхъестественным больше и не пахло. Летом 1941 почти всех ребят забрали на войну. Очень многие с войны не вернулись, другие пришли все израненные, но Кирилл и ребята, которые с ним служили, вернулись без единой царапины. Кирилл не был трусом и не рвался в тыл, но как-то его взводу повоевать не получалось. То дадут приказ какой-то странный склад охранять, то колонну пленных немцев отконвоировать, а если и добирались до передовой, то обязательно на этом участке затишье, так и пришли с войны без единого ордена, да и медали только за участие. С одной стороны, хорошо, живые и целые, но вспомнить нечего (не будешь же рассказывать, как вокруг сарая с ружьем ходил). Вскоре после войны Кирилл уехал на запад, Белоруссию восстанавливать, и связь с ним оборвалась. Второй рассказ из 1980-х. Один парень из двора пришел из армии, мы знали, что какое-то время он был в Афгане, и попросили его об этом рассказать. А он: «Ребята, а мне рассказывать особо и нечего. Прибыли мы на базу Келагай, там нас в вертушку посадили и на точку закинули. Еще в вертушке парень рядом со мной сел, по виду такой серьезный, я бы даже сказал, надежный, Кирилл из Белоруссии. Вот он мне и говорит: «не дрейфь, ничего не случится, все будет тихо». И точно, в ту осень в горах шли сильные дожди, дорога превратилась в непроходимое болото, мы на этой точке от скуки чуть не одичали. А через месяц обратно на базу вернули. Я думал, дадут отдохнуть и снова на точку, но вдруг поступила команда приписать нас к рембату, который выводили в Союз. Более того, мы должны были выдвигаться через неделю, но у командиров что-то в голове щелкнуло, среди ночи нас подняли, погрузили на технику и через тоннель Саланг отправили в Союз. А через неделю, когда мы по плану должны были выходить, в этом тоннеле взорвался бензовоз, погибло много людей. Да и точка, где мы были, по весне стала горячей, по той дороге из Пакистана банда прорывалась, был бой с убитыми и ранеными. А я все это пропустил и дослужил в Ташкенте, прав Кирилл оказался, ничего не случилось! И ещё, я заметил одну странность: ни в Афгане, ни в Ташкенте никто из нас ничем не болел, даже простудой, и я не видел снов, ни хороших, ни плохих, вообще никаких, может, там климат такой?». Третий рассказ из нашего времени. У моего коллеги по работе есть сосед, уфолог. Он каждое лето берет две недели отпуска и едет в М-ский треугольник, там их целая группа со всего СНГ собирается. Всевозможными приборами фиксируют аномальные отклонения стрелок, тепловизором ловят аномально холодные и аномально горячие места, всей группой видят то «звездные врата», то гуманоидов (черных больших и белых маленьких), то световые столбы, бьющие из-под земли. В общем, очень хорошо проводит время в компании единомышленников. Всегда приезжает в приподнятом настроении и с интересными рассказами. Но прошлым летом этот уфолог вернулся из отпуска мрачнее тучи:— Всё-таки нельзя посторонних туда брать, — говорит, — один наш товарищ из Минска взял с собой «Фому неверующего», чтобы убедить, что есть на свете неопознанное. Парень такой серьезный, я бы даже сказал, надежный, но абсолютный скептик, нет, говорит, в мире ничего мистического, все материально! И как назло, в этот раз никаких аномалий мы не встретили, от слова абсолютно! Были и на Выселках, и на Переломе, и на «Космодромы» заходили, все напрасно. Стрелки приборов стояли на нуле как вкопанные, никаких тепловых отклонений тепловизор и не думал показывать, я уж не говорю о том, что в этот раз и гуманоиды, и световые столбы куда-то совсем пропали. Только дятлов и видели, и сами как дятлы две недели попусту по болотам протаскались, нам там даже сны не снились, не то чтобы мистические, вообще никакие! А этот скептик еще смеется и подкалывает, называя нас то «сталкерами», то «чудаками, сидящими по уши в Шамбале». Я сказал коллеге по работе: ты спроси у своего уфолога, того парня, скептика, случайно не Кириллом звали? На следующий день он мне удивленно сказал: «Этого парня звали и вправду Кирилл, а ты его что, знаешь?» - «Знаю, правда, заочно, с этим не забалуешь!»А теперь добавлю от себя. Я вот что подумал: возможно, тут никакой мистики нет, а есть просто три разных человека, три скептика, которые жили и живут в разное время. Эти люди носят одно имя, Кирилл, не такое распространенное, но и не самое редкое, просто так совпало. Они являются людьми спокойными и уравновешенными, даже чересчур, и это спокойствие волшебным образом передается окружающим, и люди в их присутствии тоже становятся чуть-чуть спокойней и уравновешенней. А возможно, это такого рода сущность. По логике вещей такие сущности в природе быть просто обязаны. Они призваны вокруг себя создавать своеобразное поле, которое блокирует воздействие потусторонних сил и больших несчастий, и этим всякой нечисти по нашему миру разгуляться сильно не дают. Но это чисто мое мнение. И еще, пока писал эту историю, по радио несколько раз спели песню (раньше я эту песню нигде не слышал) с таким припевом: «Бывает трудно, но силы есть, войны не будет, пока я здесь!». Мне кажется, что эта песня герою моего рассказа чуть-чуть подходит.