Барская усадьбаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

- Надюша, дочка, ты откуда? Мы тебя обыскались - всю-то ночь по лесу шныряли. Звали-звали… Только час назад домой воротились. Смотрим, лошадь твоя, Марта, у ворот стоит, а тебя нет, как нет. - Надежда Михайловна и правда, где вы были, ночь-то?- Тебе ли, Викентий, не знать, прохвост эдакий. Ты ж в круп Марте пристроился и тут понесла она. Чем ты ее так, а? Булавкой?- Что вы, Надежда Михайловна! Я? Да ни в жисть! - Глаза Викентия стали большими, в пол-лица, зато глаза отца, Михаила Прохоровича, сузились до щелочек. - Что знаешь, голуба моя, про Викентия-то? Скажи отцу, не убойся. - Папенька, я устала сейчас, пойду, прилягу. Все потом, после. - Коснувшись губами жесткой щетины на отцовской щеке, бледная Надя поднялась в свои покои. Анька, горничная, помогла барышне умыться, раздеться и спать лечь. - Занавеси опусти, чтоб свет не мешал. - Попросила молодая хозяйка усадьбы и провалилась в сон. Внизу, в парадной, барин сверлил взглядом Викентия:- Что сделал ты? Признавайся, запорю!Камердинер пал ниц:- Не знаю, батюшка, не ведаю. Пощади, отец родимый…- Зря я, видать, тебя на охоту с собой взял. Смотри, как проснется дочь, да расскажет мне про тебя… А пока пошел вон с глаз моих!Как солнце стало опускаться на закат, спустилась Наденька в столовую. На все расспросы отца отвечала кратко и почти не притронулась к еде. - Пойду в сад, папенька. Воздуха что-то не хватает. - И вышла без дальнейших объяснений. Усевшись на лавочке, прикрыла глаза и постаралась дышать глубже. В воздухе была разлита прохлада весенних сумерек - май выдался на удивление теплым. Пахло яблоневым цветом, где-то рядом заливался соловей. Все- все звуки, запахи весны хотела впитать в себя девушка, чувствуя, что больше никогда не сможет насладиться этой гармонией в полной мере. Неожиданно на плечо ей легла рука. Наденька вздрогнула, сильнее зажмурила глаза и склонила голову набок. Легкий вздох тут же унес ветерок и больше ничто, кроме соловья, не нарушало тишину. Спустя час отец нашел дочь в саду под яблоней. Казалось, девушка уснула, прислонившись спиной к мощному стволу дерева. - Наденька, душенька, остудишься. Пойдем домой, чайку попьем. Надя? Надежда?Ни звука, ни слова в ответ. Встревоженный отец подхватил девушку на руки и со своей драгоценной ношей устремился к дому. - Аня! Анька! - Крикнул из передней. - Помоги-ка барышне, дурно ей стало. - Горничная посеменила вперед, откинула одеяло на кровати. Положив дочь, Михаил Прохорович бегом спустился вниз. - Ванька, закладывай коней, да мчись к доктору - барышне плохо. Да поторапливайся, олух!Прошел на кухню, обратился к кухарке:- Дарья, приготовь для барышни бульон куриный, что-то приболела она. Да воды нагрей, доктору может пригодиться. Осмотр ничего не дал. - Не нахожу причин для такого состояния. - Озадаченно проговорил доктор. - Возможно, переутомление после ночи, проведенной в лесу. А может, небольшое переохлаждение, несмотря на то, что воздух теплый, земля по-настоящему не прогрелась. Отпаивайте горячими напитками - бульон, чай, шоколад. И, конечно, постельный режим. Всего доброго. Доктор, приподняв шляпу, вышел в ночь. Наутро Надежда была весела, музицировала и лежать в опочивальне отказывалась. Небольшая бледность только подчеркивала красоту карих глаз. - Ой, папенька, такой сон мне приснился…- Погоди, дочка, про сон. Ты мне скажи, что Викентий сделал. - Викентий? Хм… не знаю, а что?- Ну, ты когда пришла после ночи в лесу, сказала, что это он Марту послал в галоп. То ли булавкой, то ли еще чем. - Не знаю, папенька. Наверное, с устатку померещилось. Викентий хороший слуга. Так вот, снится мне, что сосед наш новый, этот, англичанин который, сказал, что я его невеста теперь и завтра мы поженимся. Ха-ха, смешно, правда?- Сосед, говоришь? Так мы его еще ни разу не видели, только наслышаны о нем. Богат, молод, красив и… холост. - Он высокий, темноволосый, глаза у него темные. Тоненькие усики, не такие усищи, как у тебя. Он мне понравился. Рядом с ним спокойно как-то. Не помню, чтоб я так хорошо себя чувствовала после смерти маменьки. Жаль, что это только сон. - Да ты влюбилась что ли? В видение, в сон? Не ожидал от тебя, дочка. А ежели придет свататься, так я еще посмотрю на него, на неруся. Дарья! Чай подай на веранду, барышне доктор прописал напитки горячие. Пока чай пили, отец решил порасспрашивать, как ночь в лесу прошла. Надежда задумалась на миг, глядя вдаль, потом стрельнула в отца глазами и заговорила:- Марта как понесла, я в поводья вцепилась и к шее ее приникла. Ни на какие команды она не реагировала, остановилась только у какого-то оврага, где я ни разу не была. - Надюша, дочка, ты откуда? Мы тебя обыскались - всю-то ночь по лесу шныряли. Звали-звали… Только час назад домой воротились. Смотрим, лошадь твоя, Марта, у ворот стоит, а тебя нет, как нет. - Надежда Михайловна и правда, где вы были, ночь-то?- Тебе ли, Викентий, не знать, прохвост эдакий. Ты ж в круп Марте пристроился и тут понесла она. Чем ты ее так, а? Булавкой?- Что вы, Надежда Михайловна! Я? Да ни в жисть! - Глаза Викентия стали большими, в пол-лица, зато глаза отца, Михаила Прохоровича, сузились до щелочек. - Что знаешь, голуба моя, про Викентия-то? Скажи отцу, не убойся. - Папенька, я устала сейчас, пойду, прилягу. Все потом, после. - Коснувшись губами жесткой щетины на отцовской щеке, бледная Надя поднялась в свои покои. Анька, горничная, помогла барышне умыться, раздеться и спать лечь. - Занавеси опусти, чтоб свет не мешал. - Попросила молодая хозяйка усадьбы и провалилась в сон. Внизу, в парадной, барин сверлил взглядом Викентия:- Что сделал ты? Признавайся, запорю!Камердинер пал ниц:- Не знаю, батюшка, не ведаю. Пощади, отец родимый…- Зря я, видать, тебя на охоту с собой взял. Смотри, как проснется дочь, да расскажет мне про тебя… А пока пошел вон с глаз моих!Как солнце стало опускаться на закат, спустилась Наденька в столовую. На все расспросы отца отвечала кратко и почти не притронулась к еде. - Пойду в сад, папенька. Воздуха что-то не хватает. - И вышла без дальнейших объяснений. Усевшись на лавочке, прикрыла глаза и постаралась дышать глубже. В воздухе была разлита прохлада весенних сумерек - май выдался на удивление теплым. Пахло яблоневым цветом, где-то рядом заливался соловей. Все- все звуки, запахи весны хотела впитать в себя девушка, чувствуя, что больше никогда не сможет насладиться этой гармонией в полной мере. Неожиданно на плечо ей легла рука. Наденька вздрогнула, сильнее зажмурила глаза и склонила голову набок. Легкий вздох тут же унес ветерок и больше ничто, кроме соловья, не нарушало тишину. Спустя час отец нашел дочь в саду под яблоней. Казалось, девушка уснула, прислонившись спиной к мощному стволу дерева. - Наденька, душенька, остудишься. Пойдем домой, чайку попьем. Надя? Надежда?Ни звука, ни слова в ответ. Встревоженный отец подхватил девушку на руки и со своей драгоценной ношей устремился к дому. - Аня! Анька! - Крикнул из передней. - Помоги-ка барышне, дурно ей стало. - Горничная посеменила вперед, откинула одеяло на кровати. Положив дочь, Михаил Прохорович бегом спустился вниз. - Ванька, закладывай коней, да мчись к доктору - барышне плохо. Да поторапливайся, олух!Прошел на кухню, обратился к кухарке:- Дарья, приготовь для барышни бульон куриный, что-то приболела она. Да воды нагрей, доктору может пригодиться. Осмотр ничего не дал. - Не нахожу причин для такого состояния. - Озадаченно проговорил доктор. - Возможно, переутомление после ночи, проведенной в лесу. А может, небольшое переохлаждение, несмотря на то, что воздух теплый, земля по-настоящему не прогрелась. Отпаивайте горячими напитками - бульон, чай, шоколад. И, конечно, постельный режим. Всего доброго. Доктор, приподняв шляпу, вышел в ночь. Наутро Надежда была весела, музицировала и лежать в опочивальне отказывалась. Небольшая бледность только подчеркивала красоту карих глаз. - Ой, папенька, такой сон мне приснился…- Погоди, дочка, про сон. Ты мне скажи, что Викентий сделал. - Викентий? Хм… не знаю, а что?- Ну, ты когда пришла после ночи в лесу, сказала, что это он Марту послал в галоп. То ли булавкой, то ли еще чем. - Не знаю, папенька. Наверное, с устатку померещилось. Викентий хороший слуга. Так вот, снится мне, что сосед наш новый, этот, англичанин который, сказал, что я его невеста теперь и завтра мы поженимся. Ха-ха, смешно, правда?- Сосед, говоришь? Так мы его еще ни разу не видели, только наслышаны о нем. Богат, молод, красив и… холост. - Он высокий, темноволосый, глаза у него темные. Тоненькие усики, не такие усищи, как у тебя. Он мне понравился. Рядом с ним спокойно как-то. Не помню, чтоб я так хорошо себя чувствовала после смерти маменьки. Жаль, что это только сон. - Да ты влюбилась что ли? В видение, в сон? Не ожидал от тебя, дочка. А ежели придет свататься, так я еще посмотрю на него, на неруся. Дарья! Чай подай на веранду, барышне доктор прописал напитки горячие. Пока чай пили, отец решил порасспрашивать, как ночь в лесу прошла. Надежда задумалась на миг, глядя вдаль, потом стрельнула в отца глазами и заговорила:- Марта как понесла, я в поводья вцепилась и к шее ее приникла. Ни на какие команды она не реагировала, остановилась только у какого-то оврага, где я ни разу не была. От бешеного аллюра и неудобной позы у меня вступило в поясницу. Я слезла с лошади и услышала невдалеке ручеек. Я пошла туда, попить, да только Марту привязать позабыла. Пока я пила, она всхрапнула, заржала и помчалась галопом вдоль овражка. Наступала ночь, на землю ложился густой туман. Я уселась на мох под дерево и, прислонившись к нему спиной, уснула. Мне снились кошмары - что-то красное и большое, как скатерть пыталось меня опутать, разверстые пасти чудовищ и хищные лапы с длинными когтистыми пальцами тянулись ко мне, запах свежей земли и затхлости… несколько раз я просыпалась от собственного крика. Думала не спать, да засыпала помимо воли. Как я оказалась у ворот дома, не помню, только после сна осознала, что я дома…Михаил Прохорович глубоко задумался, на несколько минут повисло молчание. - Странно то, что ты говоришь, дочка. Видно, перенервничала шибко. Вон, до сих пор бледность не сходит. Это ничего, это пройдет; ты отдыхай. Чайку налить?Вечером Надежда пребывала в некотором возбуждении - ходила из комнаты в комнату, руки ее были в постоянном движении, глаза блестели. Отказавшись от ужина, она поднялась к себе в опочивальню. - Аня, помоги мне переодеться и распустить косы, - голос немного сел, был слаб и еле слышен, - и можешь идти. Дальше я сама справлюсь. Еще не покинула Аня покой, а Надежда уже проваливалась в сон. Спустя некоторое время, глаза ее открылись и бессмысленно уставились в окно, за которым плотной пеленой висел туман и угадывалась полная луна. - Открой мне. Надя встала, подошла к окну и распахнула его настежь. Туман заклубился по комнате, окутывая легкую девичью фигурку. - Ты знаешь, сегодня третья наша ночь и сегодня ты можешь стать моей. Надо только чтобы ты попробовала меня. Ты готова?- Да, я готова. - Тогда я первый. - Туман материализовался, приняв облик высокого темноволосого мужчины. Он улыбнулся хищной улыбкой, обнял стан девушки, легко поцеловал ее в губы, спустился к тонкой шее и впился острыми зубами в жилку. Руки Нади сперва обхватили его плечи, теснее прижимая к себе, а потом безвольно повисли вдоль тела. Мужчина легко подхватил ее и уложил на широкую кровать. Ногтем полоснув себе по шее, он направил струйку темной, почти черной крови ей прямо в рот. Через два-три глотка Надежда всем телом потянулась навстречу этому источнику и уже сама приникла губами к ранке, жадно глотая живительную для нее жидкость. - Да, вот так. - Подбадривал ее мужчина. - Не торопись, напьешься вдоволь. А завтра у тебя будет столько источников, сколько ты сама пожелаешь. - Он гладил ее длинные каштановые волосы, пока она не откинулась на подушку. На губах ее осталось немного крови, которую он слизал языком. - Как хорошо! - Алые губы раскрылись, обнажая ослепительно белые длинные клыки. Из карих ее глаза превратились в черные. Лицо стало жестче, но не потеряло своей привлекательности. Она слегка нахмурилась. - С тобой удивительно легко и спокойно. Мы ведь всегда будем вместе?- Ты можешь уйти со мной сейчас, но, думаю, будет лучше, если ты пока останешься здесь. Завтра я с сестрой нанесу визит твоему отцу. Мы должны быть осторожны, ты же понимаешь. Все тонкости тебе расскажет Элис… то есть, Алиса по-вашему. - А как твое имя?- Дван. Означает «темный, черный». - Почти как Иван…- Да, местные крестьяне меня так и зовут. То есть не зовут, конечно, а называют. Никому в здравом уме не придет в голову звать меня. - Он улыбнулся. - Но для тебя это теперь не проблема, так ведь, дорогая?- Да, милый. - Глаза Надежды закрывались, она засыпала на плече своего суженого, который, заклубился туманом и исчез на заре нового дня. - Барышня, вы сегодня выглядите уставшей, - пока Аня заплетала косы, она трещала без умолку. - Хорошо ли почивали, Надежда Михайловна? Ой, а вы знаете, Викентий куда-то пропал, второй день носу не кажет. Вы как из лесу-то вернулись, так он и…- Аня, прекрати трещать! Доделывай и приготовь мне черное платье, то, с оборками. - Так, не праздник же, барышня. Может, сарафан…- Я сказала, платье, черное! - Строгим голосом, жестко ответила Надя. Она разозлилась и тут же с ужасом осознала, что клыки начали расти против ее воли. - Оставь меня!- Но я не…- Выйди вон, тебе говорю! - Аня надула губки, положила гребни и вышла из опочивальни. Надя посмотрела на дверь и взяла ручное зеркальце, чтобы посмотреть, сильно ли видно клыки, но тут же отбросила его к стене: зеркальце показывало стену, но самой Нади там не было, как бы она его ни крутила. Девушка попыталась успокоиться, пару раз глубоко вздохнула, крепче сцепила руки в замок и позвала горничную. Аня вошла в комнату, вопросительно посмотрела на барышню и молча доплела косы. Также, не произнеся ни слова, подала платье, помогла одеться и вышла. Надя вздохнула с облегчением. На подъездной дорожке послышались голоса. Надежда выглянула в окно и ее ослепил луч солнца, но она успела разглядеть черный цилиндр мужчины и лимонного цвета платье женщины. Пригладив волосы руками, девушка выбежала из комнаты и стремглав помчалась к лестнице. На самой верхней ступеньке она остановилась, вздернула голову, придав себе надменный и гордый вид, прихватила платье двумя пальцами и стала медленно спускаться вниз. Отец, принимающий гостей в парадной комнате, обернулся на звук шагов и застыл в изумлении, глядя на дочь. - Дочка, кх-кхмм, к нам гости, - проговорил он, наконец, указывая открытой ладонью на визитеров. - Вижу, ты их ждала. Подай же чаю. Молодой человек смотрел на девушку страстным взглядом, а его спутница - оценивающе. - Хороша Надюша. - Голос женщины был тверд, но какие-то мурлыкающие нотки делали его непередаваемо привлекательным. - Добрый день, Надежда Михайловна. Я - Элис, Алиса то есть. А это мой брат, Иван, как его называют местные. А мы вот, с визитом к вам. Познакомиться, так сказать. Надя облизала губы кончиком языка и смогла, наконец, оторвать взгляд от молодого человека. - Чай! Сейчас подадут чай, гости дорогие. Аня! Да где ж эта девчонка! Извините, я пойду, посмотрю ее, - и Надежда вышла из комнаты. - Простите, мне нужно в уборную, - Иван поднялся с кресла, обитого светлой тканью. Надя шла по направлению к кухне, когда, проходя мимо кладовой, она услышала, как открылась дверь и чья-то рука грубо втянула ее в темное пространство маленькой комнатки. - Я соскучился по тебе, моя дорогая. - Иван прижал ее к стене, приник к ее шее, вонзил клыки и стал пить теплую кровь, одной рукой зарывшись в копну ее каштановых волос, а другой прижимая к себе ее тонкую талию. Надя, осознав, что это он, ее суженый, расслабилась и получала удовольствие от его легких ласк. - А теперь ты. - Иван утер губы платком и наклонился ниже. - Ну, смелее. Надя нежно коснулась его губ, слизывая оставшуюся капельку крови, заглянула в глаза, и… набросилась на него, словно дикая кошка. Ногами запрыгнув ему на бедра, она царапала его ногтями и, впившись, наконец, в жилку на шее, утробно зарычала. Надя жадно глотала кровь, все теснее прижимаясь к вожделенному источнику и, несмотря на попытки опешившего Ивана стряхнуть ее с себя, ни на миг не отпускала его из цепких рук, пока не напилась вдоволь. Когда девушка спрыгнула, наконец, со своего нареченного, тот уже едва стоял на ногах. - Уф, ну и силища, - прохрипел он. - Ты меня чуть не съела!Надя деловито оправила платье, рукавом вытерла рот и, когда глаза ее постепенно прояснились, она очумело уставилась на Ивана, словно только сейчас заметив его рядом. - Э-э… И… Дван. Ой, прости. - Девушка как будто только сейчас осознала, что произошло. - Я не знаю, что на меня нашло. Меня… Я… как будто… Ох, что же я наделала. Милый, тебе не больно? Прости- прости- прости меня, пожалуйста. Я… - Она закрыла лицо руками, которые Иван сразу же взял в свои ладони. - Это только подтверждает, что я не ошибся в выборе. Ты наша, от макушки до пяток, но в тебе еще столько человеческого! Хех! Выходи вечером в сад. Буду ждать. - И он растворился в полумраке кладовой. Когда Надежда вернулась в гостиную с подносом, на котором стояли тонкие фарфоровые чашки и чайник, гости уже успели уйти. Вечерние сумерки легким покрывалом окутали сад. Надя по дорожке прошла к любимой скамейке, но садиться не стала. Она напрягала глаза, высматривая знакомый силуэт и ходила из стороны в сторону, боясь пропустить того, кого ждала. В воздухе сильно запахло ванилью, неожиданно на плечи ей легли чьи-то руки и она вздрогнула. - Дочка, ты кого-то ждешь? Ты напряжена и крутишься, как волчок. - Нет, папенька. Дома что-то слишком душно, вот и вышла…- Хе, ты мне эти сказки не пой, голуба моя. А то я не видел, как ты на энтого англичанина смотрела. Что, Надюша, по нраву он тебе?- По нраву, батюшка. - Глядя отцу в глаза ответила девушка. - Не неволь, отпусти с ним. - Утро вечера мудренее, обо всем завтра обговорим. Не засиживайся - смотри, какой туман стелется. Ну, пойду я почивать. - Поцеловав дочь в макушку, отец тяжелой поступью удалился к дому. Как только его коренастая плотная фигура скрылась за дверью, рядом с Надей материализовались две фигуры - Элис и Двана. - Здравствуйте. - Доброго вечера, Надежда Михайловна. - Проговорила Элис. - Вы не проголодались? А я ужасно хочу есть. Пойдем, - она коснулась пальцами руки хозяйки усадьбы, - поохотимся. - Подождите. Расскажите мне некоторые мелочи. Они вроде, незначительные, но…- Например?- Например, запахи. Сегодня отец подошел ко мне, а от него ванилью пахнет… Нет, я бы поняла, если бы от него лошадью пахло. Или, например, чернилами, а то ванилью…- Ванилью любовь пахнет. Вожделение - корицей, страх имеет соленый запах, а брезгливость пахнет болотом, ненависть…- Все- все, я поняла. Теперь про зеркало. Я в нем не отражаюсь. Почему?- Потому что для нас зеркало - это врата, дверь. Ты же не видишь свое отражение в двери, правда?- А куда врата?- Куда хочешь. Например, надо тебе попасть в Англию, берешь зеркало, представляешь себе место и - вуаля! - ты на месте. - Ой, как интересно. А как мне стать туманом? Ну, как вы?Полночи Элис и Дван объясняли Наде, как стать туманом и другие вампирские премудрости. Часа в четыре, утомленные, они все же отправились на охоту. Петр, как обычно, встал в 4 утра. Позавтракав печеным яйцом и куском хлеба, он пошел на мельницу. Сегодня предстояло перемолоть не один мешок зерна: послезавтра начнется ярмарка в Великом Новгороде и надо все успеть. Насвистывая фривольную песенку, он бодро шагал по пролеску, не обращая внимания на предутренний туман и думал думы. В свои 21 он еще не женился. Петр был совсем не глуп, хотел заработать денег, а потом уже искать себе невесту. Конечно, ту, которую он желал бы больше всего, ему не видать, как своих ушей: барышня Надежда Михайловна ни в жисть не пойдет за него. А так хотелось бы!Неожиданно из-за дерева ему навстречу шагнула Надя. Петр опешил, свист застыл на губах. - На-Надежда Михайловна… Здасьте. В смысле, здравия желаю, то есть доброе утро. А-а вы что тут так рано? - Руки Петра бесцельно блуждали по телу, пока не наткнулись на карманы в широких штанах. Юркнув в это прибежище, они сжались в кулаки и застыли, боясь обнаружить дрожь. - Здравствуй, Петр. От тебя пахнет корицей… А я проголодалась. - Голос Надежды был воркующим, а лицо выражало непередаваемую смесь алчности, похоти и жестокости. - Хочешь?- Че-чего хочу?- Поцеловать меня хочешь?Парень покраснел до корней волос:- Ну, что вы, Надежда Михайловна, как можно? - И облизал вмиг пересохшие губы. - Точно? - Надя повела плечами и шаль, их прикрывающая, соскользнула, оголив глубокое декольте. Петр затрясся от вожделения, глядя на прекрасную барышню - в наступающем рассвете ее светлая кожа приобрела чуть голубоватый оттенок, яркими оставались только темные глаза и красные, сочные губы. - Ну же, поцелуй меня, всего один раз и я буду счастлива…Более не контролируя себя, Петр шагнул к Надежде, раскинул руки, но… Но Надя опередила его и прежде, чем его губы коснулись ее губ, она дотянулась до его шеи, легко нашла жилку… и больше Петра никто не видел. - Знаешь, дочка, а давай съездим на ярмарку, - за утренним чаем отец пытался завязать разговор с дочерью, которая очень изменилась в последнее время. - Отдохнешь, развеешься. На людей посмотришь - глядишь, приглянется тебе русский молодец. Что там этот англичанин? Один пшик!- Не хочется, батюшка. - Надя не прикоснулась ни к еде, ни к чаю. - А все ж поедем. Завтра, с утра. На пару неделек я тебя украду, пусть потомится; коли люба ты ему, то дождется. - Он помолчал. - Да и люди пропадать стали… нехорошее что-то происходит. - От отца исходил странный запах, как будто полынь. Девушка поняла, что отец серьезно встревожен последними событиями, хотя виду старается не показывать. - Дети мрут в колыбелях и врач куда-то запропастился. Говорят, в усадьбе и окрестностях появился Темный, пожиратель. Так что едем, решено!Никакими слезами-уговорами-угрозами Надя не смогла убедить отца отменить поездку, пришлось ехать. Три недели спустя повозка остановилась у парадного крыльца усадьбы. Как ни странно, никто не вышел встречать хозяев. Михаил Прохорович первым слез с повозки и подал руку дочери, чтобы помочь спуститься. Рука была ледяной наощупь, хотя в небе ярко светило теплое августовское солнце и в повозке было душно. Кратко взглянув на дочь, отец пошел к дому. Дверь была приоткрыта, на крыльце явно давно никто не убирал. Шагнув в полутьму парадной, мужчина взглядом пошарил по комнате и никого не увидел. - Да что это тут творится? Куда все подевались? Заходи, дочка, сейчас чай попьем и осмотрим все вокруг. Вижу я, что вещи все на местах, да людей нет. Надя прошла по пыльному полу в гостиную, повела носом, но не уловила ни малейшего запаха - ни живого, ни мертвого в доме не было. В кухне царил беспорядок - миски с испортившейся едой, гнилые овощи, перевернутая посуда - все кругом валялось, словно люди бежали в великой спешке. Надежда подумала, что так оно и было: кого успели поймать Элис и Дван, тех давно в живых нет, а кого не успели - те сами сбежали, побросав и свое и хозяйское добро. - Надо искать в церкви, если кто и выжил, то, скорее всего, там затаился. - Буркнула себе под нос девушка, затапливая печь.

Надя разлила горячий чай в чашки, поставила на поднос и понесла в гостиную. Отец сидел на софе, сложив руки на груди. В нос девушке ударил странный запах, какого она от отца еще не ощущала. «Переживает и злится, наверное. Еще удивлен и недоволен. Ничего необычного и неправильного» - мелькнула у нее мысль. Надежда поставила поднос на маленький столик и присела на кресло напротив отца. - Ты голодна?- Да, то есть нет. - Она не сразу сообразила, что о своем голоде лучше молчать. - Пей чаек, пока горячий. Вот, печенье нашла, оно почти свежее. Позже я приготовлю тебе чего-нибудь посущественнее. Кухарка, конечно из меня неважная, но все лучше, чем никакой, правда?Михаил Прохорович промолчал на это. Он не спеша хлебал чай, хмурил брови и кидал настороженные взгляды на дочь. «Знает, наверняка знает. Хотя откуда? Я была осторожна» - крутились в Надиной голове обрывки мыслей, потому что голод, звериный голод сводил с ума, не давал думать. «Капельку бы крови. Дван, где же ты?»- Все это неспроста. Да, неспроста. - Голос отца был невыразительным, уставшим. - Где твой Иван, знаешь? Не знаешь. Вот и я тоже. И где все? Черте что!Отец поставил чашку на стол, встал и прошелся по комнате. - Не могли же они все пропасть, наверняка сбежали, холопы. - Он снова сел на диван. - Найду - запорю на конюшне. Запорю!Выкрикнув последнее слово, Михаил Прохорович в сердцах стукнул кулаком по столу, случайно попав в блюдце. Тонкий фарфор разлетелся на куски, оставив множество порезов на ладони, но мужчина, как будто и не заметил этого. Кровь темным пятном растекалась по поверхности чайного столика, а когда отец поднял кулак вверх, потекла по руке. Надя быстрым движением облизала губы и сглотнула. Она не отрываясь смотрела на окровавленную руку и разум, уже затуманенный двухдневным голодом, отказался ей служить. Зарычав, девушка бросилась на отца - из всех чувств остался только звериный голод, который вырвался из пут здравого ума, едва она почувствовала запах крови. Михаил Прохорович не замешкался ни на секунду. Выставив вперед левую руку, правой он нанес дочери сокрушительный удар по лицу. Надя, не ожидавшая такого приема, потеряла равновесие и упала на спину. - Что, дочка, не нравится? Никогда я тебя пальцем не тронул, всю любовь тебе отдал. Да и не думал я, что придется. Ты прости меня, Надюша. Говорили мне, что видели тебя на ночных дорожках, да не верил я, не хотел верить. Выходит, зря. - Пока он говорил, Надя встала с пола и бросилась в новую атаку, но цели не достигла: отец выкинул вперед руку с зажатым в ней серебряным ножиком для резки бумаги. Лезвие вошло ровно между четвертым и пятым ребром, пронзив сердце насквозь. Михаил Прохорович навалился своим телом на дочь, сваливая ее обратно на пол. Он все еще держал в руках тело дочери, оплакивая и ее и себя, когда по комнате прошел ледяной сквозняк, на который отец не обратил никакого внимания. Вдруг кто-то бросился ему на спину, схватив за волосы, запрокинул голову кверху и пребольно укусил в шею. Михаил Прохорович попытался встать, стряхнуть с себя непрошеного гостя, но обессилев от пережитого шока и горя, ничего не смог сделать. Он еще слабо дышал, когда услышал женский мурлыкающий голос:- Будешь?- Сестренка, ты же знаешь: я предпочитаю молоденьких девушек, а здесь не осталось ни одной. Доедай и пойдем - там, в парадной, я видел большое зеркало. Над обезлюдевшей барской усадьбой светило тусклое, уже совсем осеннее солнце, которое больше никогда не согреет ее обитателей и только на закате рассыплет сотни солнечных зайчиков, пойманных в осколки большого зеркала.