Автобус-призракСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Я проснулся в шесть часов утра и, открыв глаза, я какое-то время пытался определить свое местоположение. Осмотрев комнату, вспомнил, что ночью приехал к другу на вечеринку, где намечалась грандиозная попойка. К девяти утра мне следовало быть в городе. Холодный душ и кофе привели меня в порядок. Двадцать минут я пытался вызвать такси, но линия постоянно занята. Наконец, я решил, что не могу больше ждать, и вышел из дома по направлению к дороге, надеясь поймать попутку. Утренний туман еще не рассеялся, солнце только начало проявляться на горизонте. Я шел по пустой дороге и полной грудью вдыхал свежий утренний воздух. Я прошел около двух километров; навстречу попадались автомобили, ни один из которых не остановился. Когда я переходил дорогу на перекрестке, внимание мое привлек выцветший венок на деревянном покосившемся кресте у обочины. Крест стоял здесь не первый год, венок, судя по всему, периодически меняли. Очевидно, на этом самом месте когда-то произошла трагедия. Повернув голову в сторону проезжей части, я увидел несущийся на меня белый автобус. Страх за доли секунды обездвижил мое тело, превратив его в камень. Уже готовый к гибели под колесами автобуса, я удивился, как быстро водитель сумел остановиться. Затормозил он так же быстро и неожиданно, как и появился. Визг тормозов прервал тишину утреннего леса. Только птицы вспорхнули со своих веток, собрались в стаю и полетели прочь с пронзительным гиканьем. В оцепенении я стоял перед автобусом, не в состоянии даже пошевелиться. Желтый свет фар пробивался через через рассеивающийся туман и бил прямо в глаза. Я пришел в себя, когда дверь автобуса медленно открылась. Он едет в сторону города и лучше варианта, чем доехать на нем, не придумаешь. Когда шел к автобусу, успел хорошенько его разглядеть: небольшой, на десять-пятнадцать посадочных мест, белого цвета с двумя горизонтальными линиями по середине. Такие курсировали в городе, когда еще был маленьким. На немалый срок его эксплуатации указывали также оранжевые пятна коррозии на кузове, в каких-то местах даже черные, напоминавшие грибок или плесень. Стекла покрылись внушительным слоем дорожной пыли, табличку с номером маршрута и перечнем остановок прочесть было невозможно. Когда я вошел в автобус, водитель повернул голову в мою сторону, взглянул на меня и сказал:— Ты что же, сынок, под колеса-то бросаешься, а? Или жить надоело, на тот свет собрался? А то я подвезу, ты только скажи!От одного его взгляда мне стало не по себе: глаза мутные, будто остекленевшие. Ощущение, что он смотрит сквозь, а не на тебя. Что-то тяжелое было в выражении его глаз, словно скопились в них годы страданий, безумия, отчаяния и одиночества, скопились, и не знают выхода. Голос водителя звучал бесстрастно, монотонно, по интонации несвязно, как если бы записаны были на пленку сначала отдельно слова, затем сведены в предложение одной записью. Я, не ответив, прошел дальше и сел у окна. Автобус оказался абсолютно пустым, ни одного пассажира. Водитель надавил на газ и мы со скрипом тронулись. — А то составишь компанию вот этим, они тоже без глаз, — неожиданно добавил водитель так, что я вздрогнул. На слове «этим» он махнул рукой в мою сторону. «Кого он имеет ввиду? В салоне кроме меня никого. Либо он устал и ничего не соображает, либо этот водитель — сумасшедший», рассуждал я. Через слой пыли на стеклах нельзя было ничего разглядеть; вступать с водителем в разговор совсем не хотелось. Водитель включил музыку, точнее, какую-то старую песню, которая играла по кругу. Прогнивший, грязный автобус как снаружи так и изнутри, отсутствие других пассажиров, странный водитель, — все это несколько настораживало. Приблизительно через полчаса езды автобус остановился. — Конечная, все на выход, побыстрее, да по сторонам смотрите, когда дорогу переходите, — сказал водитель, обернувшись в салон. Не став вступать с ним в дискуссию и выяснять, кого он имеет ввиду и в своём ли он уме, я быстро вскочил и пошел к выходу. Когда открылась дверь и я вышел наружу, шок и недоумение мои были неподдельны. Он высадил меня на том же самом месте, где я и сел, у креста с венком. Но это не самое главное, главное то, что уже совершенно стемнело, тогда как садился я в автобус ранним утром. Спустя месяц после того случая, я разговорился с одним водителем автобуса нашего города. И вот что он мне рассказал. «Был у нас лет тридцать назад случай. Значит, работал один водитель на автобусе, как звали — не помню. Хороший был как водитель, стаж имел большой. Только зрение у него все ухудшалось, с каждым разом все сложнее было медкомиссию пройти. И вот забраковали его, запретили на маршрут выходить. Только он на работу все равно вышел, автобус свой завел и уехал. Тут-то и случилась беда. За городом в лесу люди грибы собирали и за детьми не уследили, выбежали дети на дорогу. Я проснулся в шесть часов утра и, открыв глаза, я какое-то время пытался определить свое местоположение. Осмотрев комнату, вспомнил, что ночью приехал к другу на вечеринку, где намечалась грандиозная попойка. К девяти утра мне следовало быть в городе. Холодный душ и кофе привели меня в порядок. Двадцать минут я пытался вызвать такси, но линия постоянно занята. Наконец, я решил, что не могу больше ждать, и вышел из дома по направлению к дороге, надеясь поймать попутку. Утренний туман еще не рассеялся, солнце только начало проявляться на горизонте. Я шел по пустой дороге и полной грудью вдыхал свежий утренний воздух. Я прошел около двух километров; навстречу попадались автомобили, ни один из которых не остановился. Когда я переходил дорогу на перекрестке, внимание мое привлек выцветший венок на деревянном покосившемся кресте у обочины. Крест стоял здесь не первый год, венок, судя по всему, периодически меняли. Очевидно, на этом самом месте когда-то произошла трагедия. Повернув голову в сторону проезжей части, я увидел несущийся на меня белый автобус. Страх за доли секунды обездвижил мое тело, превратив его в камень. Уже готовый к гибели под колесами автобуса, я удивился, как быстро водитель сумел остановиться. Затормозил он так же быстро и неожиданно, как и появился. Визг тормозов прервал тишину утреннего леса. Только птицы вспорхнули со своих веток, собрались в стаю и полетели прочь с пронзительным гиканьем. В оцепенении я стоял перед автобусом, не в состоянии даже пошевелиться. Желтый свет фар пробивался через через рассеивающийся туман и бил прямо в глаза. Я пришел в себя, когда дверь автобуса медленно открылась. Он едет в сторону города и лучше варианта, чем доехать на нем, не придумаешь. Когда шел к автобусу, успел хорошенько его разглядеть: небольшой, на десять-пятнадцать посадочных мест, белого цвета с двумя горизонтальными линиями по середине. Такие курсировали в городе, когда еще был маленьким. На немалый срок его эксплуатации указывали также оранжевые пятна коррозии на кузове, в каких-то местах даже черные, напоминавшие грибок или плесень. Стекла покрылись внушительным слоем дорожной пыли, табличку с номером маршрута и перечнем остановок прочесть было невозможно. Когда я вошел в автобус, водитель повернул голову в мою сторону, взглянул на меня и сказал:— Ты что же, сынок, под колеса-то бросаешься, а? Или жить надоело, на тот свет собрался? А то я подвезу, ты только скажи!От одного его взгляда мне стало не по себе: глаза мутные, будто остекленевшие. Ощущение, что он смотрит сквозь, а не на тебя. Что-то тяжелое было в выражении его глаз, словно скопились в них годы страданий, безумия, отчаяния и одиночества, скопились, и не знают выхода. Голос водителя звучал бесстрастно, монотонно, по интонации несвязно, как если бы записаны были на пленку сначала отдельно слова, затем сведены в предложение одной записью. Я, не ответив, прошел дальше и сел у окна. Автобус оказался абсолютно пустым, ни одного пассажира. Водитель надавил на газ и мы со скрипом тронулись. — А то составишь компанию вот этим, они тоже без глаз, — неожиданно добавил водитель так, что я вздрогнул. На слове «этим» он махнул рукой в мою сторону. «Кого он имеет ввиду? В салоне кроме меня никого. Либо он устал и ничего не соображает, либо этот водитель — сумасшедший», рассуждал я. Через слой пыли на стеклах нельзя было ничего разглядеть; вступать с водителем в разговор совсем не хотелось. Водитель включил музыку, точнее, какую-то старую песню, которая играла по кругу. Прогнивший, грязный автобус как снаружи так и изнутри, отсутствие других пассажиров, странный водитель, — все это несколько настораживало. Приблизительно через полчаса езды автобус остановился. — Конечная, все на выход, побыстрее, да по сторонам смотрите, когда дорогу переходите, — сказал водитель, обернувшись в салон. Не став вступать с ним в дискуссию и выяснять, кого он имеет ввиду и в своём ли он уме, я быстро вскочил и пошел к выходу. Когда открылась дверь и я вышел наружу, шок и недоумение мои были неподдельны. Он высадил меня на том же самом месте, где я и сел, у креста с венком. Но это не самое главное, главное то, что уже совершенно стемнело, тогда как садился я в автобус ранним утром. Спустя месяц после того случая, я разговорился с одним водителем автобуса нашего города. И вот что он мне рассказал. «Был у нас лет тридцать назад случай. Значит, работал один водитель на автобусе, как звали — не помню. Хороший был как водитель, стаж имел большой. Только зрение у него все ухудшалось, с каждым разом все сложнее было медкомиссию пройти. И вот забраковали его, запретили на маршрут выходить. Только он на работу все равно вышел, автобус свой завел и уехал. Тут-то и случилась беда. За городом в лесу люди грибы собирали и за детьми не уследили, выбежали дети на дорогу. Сбил он их насмерть — это мать детей ближе всех была, видела, но подоспеть не смогла. А он вышел, детей погрузил, да и уехал. Куда — неизвестно. Только ни его, ни автобуса, ни детей живыми или мертвыми, не нашли. Потому там крест и поставили.