АвантажСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Вампиров выставили с Земли, и они расселились по космосу. Прошли века, и кровь людей, рождённых на старой планете, превратилась в наркотик для обращённых – этот фактор может стать решающим в грядущей войне. Альв, правитель процветающей Директории, только рад слезть с трона и как в добрые старые времена пуститься в приключения, которые могут предотвратить новую бойню. Глава 1Я люблю космос. На планетах тоже хорошо, но бездна, раскрытая для понимания, как в старые времена волнует душу. Надеялся ли я там, в глубинах мрачного прошлого, что однажды наступит минута, когда смогу не просто любоваться далёкими звёздами, а жить в их сиянии, почти забыв родное, столь недружелюбное к вампирам светило?Постояв на обзорной площадке, я вернулся к повседневности, то есть, к делам. Когда руководишь Директорией, их случается немало, но сегодня ждала вполне приятная, хоть и деловая встреча. Магни – старый друг, сосед, его владения недалеко от моих. Мы отмерили не вполне равное число веков, но сходились в бою, на пиру, и обзавелись взаимной симпатией, ведь на более глубокие чувства вампиры редко бывают способны. Его визиты приятны. Корабль уже причалил к орбитальной станции, где происходят встречи с гостями: на поверхность моей планеты под неистовый жар молодого светила мало кто стремится по доброй воле. Я ждал в зале для приёмов, немногочисленная свита топталась сзади. Не люблю толпы сановников и не держу их, да и охрана здесь разве что для приличий. Магни появился в парадных вратах как всегда величаво. Для столь древнего вампира он гигант, почти два метра ростом, но рядом с ним не чувствуешь себя мелким. Есть в нём достоинство без важности, сила без агрессии. Он один из тех, кто, осознав неукротимость времени, просто живёт по правилам. Я тоже так поступаю, потому мы находим общий язык. Мы церемонно обнялись. Его бархатное одеяние слегка коснулось моей чешуйчатой брони, щека – металлической маски. Несколько слов на публику – это всегда забавляет. Я мог улыбаться, потому что никто не видел моего лица. Магни держался достойно, а потом мы уединились для беседы. Кабинет моих здешних апартаментов отделан в современном стиле, но уютен. Так и хочется просто посидеть, вспоминая старые времена и глядя сквозь панорамное окно или экран (кто их там разберёт) на волшебную планету внизу. Я люблю её всем сердцем. – Сними маску! – попросил Магни, и я охотно подчинился. Отстегнул сияющий металлический лик, стащил шлем, позволяя рассыпаться пленённым волосам. Поначалу броню приходилось носить для защиты от неистового света моей новой звезды, потом я понял, что загадочность правителю не во вред, а на пользу, и на публике теперь появляюсь только в облачении. Мне и самому нравится доспех, иногда не прочь полюбоваться своей особой в зеркалах. Они теперь огромны и фантастически чисты, так что отражение кажется настоящим двойником и можно мгновение другое полелеять мечту о близнеце, который всегда будет рядом и поддержит любое начинание. Ничего не могу с собой поделать: я немного тщеславен. – Ты ничуть не изменился! – сказал Магни, и мы оба рассмеялись над этой старой вампирской шуткой. Она веками не теряет прелести, потому что истинна. Я совсем не уродлив, как иногда говорят, не скрываю от публики кривой нос или рыхлую кожу, вполне привлекателен. Женщины часто мной восхищались, мужчины нередко завидовали. Старые добрые времена свободы, опасностей, лишений, открытых лиц и битых карт. Те годы, когда вампиры жили на Земле. Потом выяснилось, что другие светила не так опасны для вечных и при этом легко сокрушимых созданий, и вампиры постепенно перебрались в космос. Теперь мы процветаем. – Надеюсь, твой визит – всего лишь дружеская любезность или желание проложить ещё одну торговую дорогу между нашими мирами? – сказал я, хотя знал, что дела обстоят не так просто. Почувствовал беду, на это наши рефлексы наточены веками. – Рад тебя повидать и поощрение коммерции всегда на пользу, но боюсь новости у меня пугающие и серьёзные. Я попытался представить, что именно готов сообщить Магни. Собственно говоря, этим был занят с той минуты, когда получил сообщение о визите, но империя Флориана – вечная наша головная боль – вела себя на удивление благопристойно, все данные разведки подтверждали, что мир сохранится достаточно долго. С какой стороны ждать несчастья?Магни сказал:– Я сам не поверил, когда услышал, для начала тщательно исследовал информацию и разослал агентов за новой. Пока мы здесь разбирались с Флорианом и мелкими окраинными князьями, неожиданно набрала мощь наша прародина Земля. Вот это действительно новость так новость. Старая планета. Мир прошлого, исток. Вся беда в том, что вампиров там нет, да и от человеческих шпионов мало толку. Мы однажды ушли с Земли, и она нас не простила. Колыбель цивилизации превратилась в захудалую провинцию, о которой почти забыли прочие игроки этой тесной и недоброй вселенной. Вампиров выставили с Земли, и они расселились по космосу. Прошли века, и кровь людей, рождённых на старой планете, превратилась в наркотик для обращённых – этот фактор может стать решающим в грядущей войне. Альв, правитель процветающей Директории, только рад слезть с трона и как в добрые старые времена пуститься в приключения, которые могут предотвратить новую бойню. Глава 1Я люблю космос. На планетах тоже хорошо, но бездна, раскрытая для понимания, как в старые времена волнует душу. Надеялся ли я там, в глубинах мрачного прошлого, что однажды наступит минута, когда смогу не просто любоваться далёкими звёздами, а жить в их сиянии, почти забыв родное, столь недружелюбное к вампирам светило?Постояв на обзорной площадке, я вернулся к повседневности, то есть, к делам. Когда руководишь Директорией, их случается немало, но сегодня ждала вполне приятная, хоть и деловая встреча. Магни – старый друг, сосед, его владения недалеко от моих. Мы отмерили не вполне равное число веков, но сходились в бою, на пиру, и обзавелись взаимной симпатией, ведь на более глубокие чувства вампиры редко бывают способны. Его визиты приятны. Корабль уже причалил к орбитальной станции, где происходят встречи с гостями: на поверхность моей планеты под неистовый жар молодого светила мало кто стремится по доброй воле. Я ждал в зале для приёмов, немногочисленная свита топталась сзади. Не люблю толпы сановников и не держу их, да и охрана здесь разве что для приличий. Магни появился в парадных вратах как всегда величаво. Для столь древнего вампира он гигант, почти два метра ростом, но рядом с ним не чувствуешь себя мелким. Есть в нём достоинство без важности, сила без агрессии. Он один из тех, кто, осознав неукротимость времени, просто живёт по правилам. Я тоже так поступаю, потому мы находим общий язык. Мы церемонно обнялись. Его бархатное одеяние слегка коснулось моей чешуйчатой брони, щека – металлической маски. Несколько слов на публику – это всегда забавляет. Я мог улыбаться, потому что никто не видел моего лица. Магни держался достойно, а потом мы уединились для беседы. Кабинет моих здешних апартаментов отделан в современном стиле, но уютен. Так и хочется просто посидеть, вспоминая старые времена и глядя сквозь панорамное окно или экран (кто их там разберёт) на волшебную планету внизу. Я люблю её всем сердцем. – Сними маску! – попросил Магни, и я охотно подчинился. Отстегнул сияющий металлический лик, стащил шлем, позволяя рассыпаться пленённым волосам. Поначалу броню приходилось носить для защиты от неистового света моей новой звезды, потом я понял, что загадочность правителю не во вред, а на пользу, и на публике теперь появляюсь только в облачении. Мне и самому нравится доспех, иногда не прочь полюбоваться своей особой в зеркалах. Они теперь огромны и фантастически чисты, так что отражение кажется настоящим двойником и можно мгновение другое полелеять мечту о близнеце, который всегда будет рядом и поддержит любое начинание. Ничего не могу с собой поделать: я немного тщеславен. – Ты ничуть не изменился! – сказал Магни, и мы оба рассмеялись над этой старой вампирской шуткой. Она веками не теряет прелести, потому что истинна. Я совсем не уродлив, как иногда говорят, не скрываю от публики кривой нос или рыхлую кожу, вполне привлекателен. Женщины часто мной восхищались, мужчины нередко завидовали. Старые добрые времена свободы, опасностей, лишений, открытых лиц и битых карт. Те годы, когда вампиры жили на Земле. Потом выяснилось, что другие светила не так опасны для вечных и при этом легко сокрушимых созданий, и вампиры постепенно перебрались в космос. Теперь мы процветаем. – Надеюсь, твой визит – всего лишь дружеская любезность или желание проложить ещё одну торговую дорогу между нашими мирами? – сказал я, хотя знал, что дела обстоят не так просто. Почувствовал беду, на это наши рефлексы наточены веками. – Рад тебя повидать и поощрение коммерции всегда на пользу, но боюсь новости у меня пугающие и серьёзные. Я попытался представить, что именно готов сообщить Магни. Собственно говоря, этим был занят с той минуты, когда получил сообщение о визите, но империя Флориана – вечная наша головная боль – вела себя на удивление благопристойно, все данные разведки подтверждали, что мир сохранится достаточно долго. С какой стороны ждать несчастья?Магни сказал:– Я сам не поверил, когда услышал, для начала тщательно исследовал информацию и разослал агентов за новой. Пока мы здесь разбирались с Флорианом и мелкими окраинными князьями, неожиданно набрала мощь наша прародина Земля. Вот это действительно новость так новость. Старая планета. Мир прошлого, исток. Вся беда в том, что вампиров там нет, да и от человеческих шпионов мало толку. Мы однажды ушли с Земли, и она нас не простила. Колыбель цивилизации превратилась в захудалую провинцию, о которой почти забыли прочие игроки этой тесной и недоброй вселенной. Как выяснилось, напрасно. – Альв, ты помнишь Вотана?– Конечно. Человек, правитель небольшого мирка на окраине. Мало денег, много амбиций. Он ещё жив?– Совсем старик, но не унимается. Он захватил военный корабль землян, испугался того, что сотворил, начал заметать следы, но мои агенты успели раньше. Несколько уцелевших пленников и любопытная информация – вот что удалось урвать. Данные расшифрованы не до конца, надеюсь, твои парни подключатся к процессу. Магнии протянул носитель – сияющую каплю на тонкой цепочке. Знает, что я люблю изящные вещи. Как видно сведения выглядели так серьёзно, что не стоило доверять их пространственной связи. Впрочем, путешествия между мирами сейчас несложны и отнимают считанные дни. – Не останешься погостить?– Прости, друг. Хочу побывать ещё кое у кого. Займись информацией, на обратном пути заверну к тебе, и вот тогда отлично проведём время, попивая красивых девушек и юношей из твоего гарема. Пока же оставляю подарок и сразу в путь. – Подарок?– Полагаю, его уже доставили в твою резиденцию. До встречи, Альв!– Доброй дороги, Магни!Церемонии заняли больше времени, чем собственно полезный разговор. Досадно. Надо постепенно избавляться от всего дорогостоящего и лишнего, хотя по сравнению с человеческими монархиями, моя – просто образец скромности и непритязательности. Едва Магни отбыл, как я, не тратя более времени даром, вернулся на планету. Орбитальный лифт – полезнейшее приспособление. Как эти штуки перемещаются по какому-то невидимому лучу – понятия не имею, но пользоваться транспортом невежество не мешает. Министр двора настаивал, чтобы я построил себе личную линию, но мне денег жалко, да и нравится летать общими. Подданным полезно видеть, что их правитель тоже живой человек, (даже если он не вполне живой человек) и рачителен в тратах. Я не воспользовался палубным креслом, а прошёл к экрану. Приветствовали сдержанно, но я видел улыбки на лицах и огоньки симпатии в глазах. Люди всегда хотят взаимоисключающих вещей, а больше всего невозможного – стараюсь дать что могу. Вот такой у них монарх: демократичный и доступный, не гнушается быть с толпой и прочно отгорожен от неё сияющими доспехами. Броня на самом деле легка как пёрышко, гибка и послушна. Начальник моей охраны Свен настоял, чтобы она была пуленепробиваемой. Мне не мешало, потому сдался: человеку приятно хорошо делать свою работу. С плеч ниспадает плащ, совершенно мне не нужный, но придающий всему облику оттенок романтизма. Ткань красивая, ничего не могу сказать, но иногда создаётся впечатление, что я слишком стараюсь для своего народа, больше, чем он для меня. Да, я люблю иногда поворчать. Флаер быстро доставил во дворец, обширное строение, полное света зелени и комнат. Лайса и Боргу я вызвал ещё с дороги, они уже ждали в своём любимом дворике у тихого фонтана. Я невольно замедлил шаги, любуясь этой парочкой. Вампиры редко сходятся в брачных союзах, там приятнее видеть исключение. Борга хороша, ярка, полна внутреннего огня, от неё всегда исходит дыхание свежего ветра, бескрайних равнин, стремления к горизонту. Походка у неё грациозная и чуть ломкая как у лани, а в глазах сияют звёздочки. Наповал влюбиться в такую женщину способен каждый, и я бы не отказался, но она выбрала Лайса. Да, он красивее меня, подозреваю, что и умнее, так что шансы с самого начал были невелики. Впрочем, сейчас самое важное, что мы трое хорошо ладим. Борга и Лайс занимаются разведкой, внутренней и внешней, всякими такими вещами, в которые я вникаю, только когда положение дел складывалось совсем серьёзно. У каждого из нас свой круг обязанностей, но теперь настала пора действовать вместе. С порога я сурово нахмурил брови, потом вспомнил, что не снял маску и поспешил ликвидировать это препятствие между подчинёнными и моим справедливым гневом. – Почему я узнаю о таких важных вещах со стороны?Пусть сами догадываются, что имею в виду, глядишь, ещё какой секрет раскроется. Не то чтобы мне нужны лишние тайны, для того и заводишь разведку, чтобы не у тебя, а у неё голова болела, но кто знает. У них было время подготовиться, и ситуация разыгралась по нотам. Борга встала и подошла ближе. Я видел каждое движение её тела под лёгким платьем. Климат у нас тёплый, даже слишком. – Альв, данных было слишком мало для того чтобы делать выводы, а одни неясные догадки только отвлекают от насущных дел. Всё равно обведут меня вокруг пальца, работа у них такая и не мне мешать. Я им доверяю, и этого довольно. – Хорошо, убедила. Только теперь мне нужно знать всё, что удалось разведать на настоящий момент, и перспективы, разумеется. Магни не стал бы кататься к нам из-за пустяков. – Он твой друг, – Лайс подошёл, стал рядом с женой. Он пониже меня ростом, но отлично сложён, да и лицом на редкость благообразен. Я, конечно, не завидую. Ну ладно, завидую, хотя жить это не мешает. – Именно поэтому счёл нужным предупредить. Ему удалось выцарапать что-то с военного корабля. Я передал носитель и Борга, повесив его на шею как кулон, пообещала, что ведомство сразу займётся расшифровкой и попросила два дня на стыковку сведений и получение наиболее здравых выводов. Сроки, пожалуй, реальные. Лайс сказал:– Торговцев с Земли, тех, что сейчас болтаются в сфере нашего влияния, мы уже аккуратно расспросили, но толком никто ничего не знает. Завтра должен прибыть ещё один. Это умный влиятельный человек, надеюсь, от него услышим кое-что действительно интересное. – Отлично! Я хочу присутствовать. Не царское это дело ходить по явкам и таинственным шёпотом произносить пароли, но так иногда хочется вырваться из собственного беличьего круга, пусть даже в итоге побегаешь по чужому, что Лайс часто снисходит до моих жадных чувств и пускает в свои пределы. Вот и теперь лишь кивнул:– Конечно, Альв. Утром. А ведь мог и послать. Люблю их обоих. Я неодобрительно глянул в сторону светила, оно казалось неярким сквозь густую листву. Люди вели, в основном, дневной образ жизни, нам приходилось приспосабливаться к этому ритму, потому что вампиров на планете насчитывалось гораздо меньше, чем простых смертных, но днём мы оставались несколько вялыми. – Вечером мне надо посетить собрание коммерческой ассоциации, а до обеда свободен. Лишусь, скорее всего, полуденного сна, да это можно пережить. Мы обсудили ещё несколько вопросов, а потом бравые разведчики удалились, взявшись за руки как дети. В груди немного давило. Глядя на них, я чаще обычного вспоминал Айрис, пытался понять, были мы вот так же близки, или вместо подлинных событий душа загрузилась иллюзий. Когда-то я думал, что пострадаю и успокоюсь, ничего не получилось. Боль никуда не ушла, я к ней просто привык. Впрочем, грусть иногда неплохо глушится сытной едой, потому, покинув дворик, свернул в гарем. Так его называли в миру. Одни знали правду, другие нет, всем было безразлично. Большинство граждан стремились пристроить сюда сына или дочку. Вампиру надлежит регулярно питаться, я предпочитаю молодую кровь, потому южное крыло дворца населяют десятка три юношей и девушек (совершеннолетних, пить слишком юных у нас запрещено законом), которые и поставляют мне восхитительную влагу. Я беру немного, даю время восстановить потерю и не досаждаю сексуальными домогательствами, хотя большинство обитателей «гарема» в этом деле охотно пошло бы навстречу. Особенно девушки: ведь беременность тогда удалось бы отнести на мой счёт. Не дождутся. Ребятки и так неплохо устроены. Силой их никто не держит, когда завязываются отношения, они вольны покинуть дворец и завести семью. Для того и стараюсь соблюсти пропорцию мальчиков и девочек, чтобы моим кормильцам было чем заняться. Секс придаёт пище пряность, даже когда не сам им занимаешься. Выбрал одну из девушек, я давно у неё не был. Тонкая шейка, голубая жилка. Предвкушение никогда не надоест, в нём умопомрачительная сладость, поцеловал нежную кожу, коснулся ладонями тонкого тела. Малышка трепетала в моих руках, неподдельно возбуждаясь, я слышал учащённое дыхание, быстрый пульс, но не поддался на очевидный призыв. Влечение к плоти у вампира куда слабее жажды крови, совокупление для большинства из нас просто механический процесс, и только любовь способна окрасить древние инстинкты, поднять их до уровня наслаждения. После того, что было у меня с Айрис, прочее казалось ненужным и пустым. Я не хотел осквернять воспоминания, я жаждал исключительно крови. Клыки проникли в кожу, губы ощутили резиновую упругость вены. Я сделал аккуратный прокол и начал пить медленно, крошечными глотками. Это меня один человек научил: если есть маленькими кусочками, быстрее насыщаешься. Девушка стонала, выгибалась. Вот этого понять не мог: мне-то в радость, а ей какое удовольствие? Иногда люди просто терпели, и вот к ним как раз возникала симпатия, к их жизни хотелось приобщиться, а те образы, что сквозь кровь проникали в моё сознание сейчас, интереса не вызывали. Ах, новые платьица и не знаешь, какое надеть, ах милые юноши и так трудно между ними выбрать. Девочка, конечно, хороша, но ведь прочие не хуже. Тщеславие затмевает рассудок, если он вообще присутствует у этой глупышки. Ну мне нужна здоровая молодая кровь, а прочее не моё дело. Пусть развлекаются, как хотят, каждый счастлив своим счастьем. Ах, если бы Айрис сейчас трепетала в объятиях, куда бы делся мой отстранённый цинизм? Туда же куда броня и шлем, прочие одежды. Я на миг ощутил безумное биение этой отшумевшей страсти, жадное желание обладать тем, что любишь. Каждое касание ослепительно, капля крови как океан огня. Едва не стало дурно. Отстранив девушку и небрежно пробормотав дежурные слова благодарности, я поспешно вышел из её комнаты. Я хотел жить сегодня и сейчас, не туманя голову тем, что невозвратимо. Как назло, и дел-то никаких нет, чтобы занять себя и отвлечь. Вечер. Люди в это время уже отдыхают. В кабинете, правда, ждут как всегда документы. Вот именно то, что нужно одинокому вампиру, чтобы скоротать ночь до рассвета. Я вздохнул для порядка и отправился в своё северное крыло. В коридорах бдели стражи, начальник моей охраны любил, чтобы польза сочеталась с парадностью, и расставлял своих людей везде, где только мог. Системы распознавания были надёжнее, но работали тихо и никого не пугали. Я шёл, вдыхая привычные запахи, кивал иногда знакомым охранникам, но у дверей кабинета остановился, ощутив новый аромат. Внутри находился неизвестный человек. Древний вампир, конечно, звучит лучше, но старый склеротик – точнее. Лишь теперь я вспомнил, о том, что Магни привёз подарок. Я отворил дверь и увидел его. Глава 2Человек сидел в одном из кресел. Мужчина лет двадцати пяти. Одет легко, и аксессуары на самом виду. Ошейник от горла до ключиц, широкие браслеты на запястьях. Возможно, на ногах тоже, но мне не видно, потому что мешает другое кресло. У меня в кабинете их много, люблю перемещаться с места на место. Пожалуй, следовало застыть в величавой позе и подумать. Чего-то я в происходящем не понимал. Магни не дарит своих подданных, он их ценит, а я ценю своих, мы оба стараемся, чтобы населению под гнётом нашего владычества жилось сытно и привольно. Это окупается, поверьте, довольный народ удобен во всех отношениях. Если этот парень в кресле не подданный Магни, значит, он пленник, а какой корабль у нас захватил, не подумав как следует, старый хрыч Вотан? Правильно, земной. С трудом удержался от того, чтобы постоять ещё немного и попялиться на мужчину как дитя на новую игрушку. Феноменально! Настоящий землянин и можно оставить себе, хотя бы на время. Потом, когда проскрежещут заржавевшие шестерни дипломатических отношений со Старой Планетой, придётся отдавать, но пока он мой. Мужчина тоже смотрел на меня, я ощущал его страх, напряжение почти немыслимое, и только теперь до меня дошло, что браслеты-ошейники не украшение и не символ девственной нетронутости его вен, а самое настоящее орудие пытки, контроля и воздействия. На столе лежал пульт, знакомо-то всё как! То есть пока сидишь спокойно, тебя не трогают, но стоит шевельнуться и просыпаются синтетические мышцы удавок, начинают сжиматься как кольца змеи. Перестанешь рыпаться – могут и отпустить, но без гарантии. Бедняга давно здесь, я про него забыл и заставил мучиться страхом и неизвестностью. Я подошёл к столу, разобрался с кнопками и отключил воздействие. Пусть украшения пока побудут просто украшениями. Молчание затягивалось, а я не знал, как начать разговор, жестом велел пленнику подняться. Он напрягся, должно быть, система уже приучила себя уважать, потом неуверенно встал. Пошатнулся, но тут же выпрямился, расправил плечи. Не сдаётся, хотя понимает, что дела его плохи. Наверное, сказки про вампиров на Земле самые страшные, хотя не исключено, что там просто забыли о нас. Я прихватил пульт, к нему был пристёгнут ключ, и обошёл человека, разглядывая его с вполне понятным любопытством, потом спохватился, что описываю круги как кот вокруг горячей котлеты, и выглядит это по-детски. Желание отведать его крови становилось нестерпимым. То есть, я был вполне сыт, но запах этого человека будил древние инстинкты, заставлял трепетать ноздри, возвращал в далёкие времена, когда мой жестокий мастер натаскивал на дичь как нерадивого щенка, беспощадно избивая после каждой неудачной попытки. Я тряхнул головой и прогнал ненужные мысли как докучливых насекомых. Всё в прошлом, не стоит воскрешать старые обиды. Мы существуем сейчас, сегодня, будущее и то под вопросом. Вместо того, чтобы примериваться, надо просто сделать задуманное, как и положено поступать взрослому вампиру. Я подошёл сзади, вставил ключ в замок ошейника. Страх, что испытывал этот мужчина, можно было потрогать пальцами, но он изо всех сил старался его скрыть, и мне нравилась эта отвага. Конструкция легко распалась, я отложил её в сторону. Сильная шея, красивые мышцы. Человек был отлично тренирован, и примерно моего роста, что хорошо, потому что удобно пить. Я медлил, вдыхая волнующий аромат его страха, страдания, неистового желания вынести все муки и не уронить чести. Как необычно, забыто, сладко, ещё не коснулся, а уже кружится голова. – Веди себя разумно! – сказал на международном наречии, которое, кажется, понимали во всей вселенной. Он вздрогнул, слегка отшатнулся, думаю, инстинктивно, а не сознательно, но во мне тут же сработал рефлекс хищника. Ладони сжали крепкие плечи. Не собираясь более медлить, коснулся губами его кожи. Чистая, должно быть, ему совсем недавно позволили помыться, лишь едва заметный налёт соли. Пот высох от долгого напряжения.

Какие удивительные ощущения. Я совсем убрал маску, могу это делать просто языком, там есть специальная система контроля. Вдохнул полной грудью. Вот она, горячая жила, сейчас я изведаю тайны этой волнующей крови. В момент укуса он попытался вырваться, но не из рук же вампира. Раз я вцепился в добычу, никто её не отнимет. Первый глоток. Словно тихий огонь растёкся по жилам. От сладости судорогой свело горло. Я едва не уронил драгоценные капли, приник теснее, чтобы не упустить ни единой ноты этой волшебной симфонии. Я пил благоговейно, как люди древнее благородное вино, я растворился в немыслимом наслаждении, был им весь. Каждый глоток наполнял радостью на грани боли. Проникал внутрь, словно нектар или яд, казалось, прерваться просто невозможно, но я слишком давно был вампиром и не попадался на злые происки собственных инстинктов. По сути, выпил совсем немного. Оторвался от источника наслаждения, лизнул несколько раз кожу, наблюдая, как затягивается на глазах крошечная ранка, просмаковал послевкусие на языке и губах. Чужая кровь обживала нервы, трогая их настойчиво и мягко. Я был в восторге. Реальный мир начал понемногу проявляться сквозь только что состоявшийся сон, и я обнаружил, что подопечный в настоящей панике. Моё неделикатное поведение его буквально ошеломило. Как видно, он и, правда, не подозревал, что в мире существуют вампиры, да ещё занимаются вот таким странным делом! То есть я лишил девственности не только его кровеносную систему, но и сознание. Неприятный момент. Надо бы как-то объясниться. Вот чего не люблю так это оправданий. Проще вернуть на лицо маску и отойти с достоинством в сторону. Парень ощупывал шею, словно не мог поверить в только что случившееся, а может быть полагал, что стал жертвой внушения. Растерянность пробивалась сквозь его стойкое самообладание. Пальцы ничего не находили, он смотрел на меня почти с ужасом. Пожалуй, действительно страшнее, когда руководят твоим мозгом, чем когда распоряжаются телом. – Я, правда, вампир и только что пил твою кровь. Повреждения не осталось потому, что моя слюна способна его заживить. Не идеально, но через несколько дней сохранится лишь едва заметный шрам. Разговоры – это хорошо, но человек так настрадался, что полезно их отложить на потом. Теперь я понимал и чувствовал его намного лучше и видел, до какой степени он измучен. Жестоко было с моей стороны набрасываться, даже не дав отдохнуть и прийти в себя. Слуги уже спят. Есть ведь у меня слуги? Поэтому просто взял его деликатно за локоть и отвёл в ближайшую жилую комнату, их здесь полно. Спросил на всякий случай:– Ты понимаешь мою речь?Он едва заметно кивнул. Тем лучше. – Это кровать, тут душ и другие какие-то удобства, здесь можно заказать еду. Буквы тоже знаешь?Он опять наклонил голову. Молчаливый. Впрочем, я на его месте тоже постарался бы придержать язык. – Устраивайся, отдыхай. Он неуверенно поднял руки, я спохватился и отомкнул замки браслетов. На ногах их к счастью не нашлось, а то несолидно было бы Моему Величеству ползать на коленках. Добавил:– И да: бежать отсюда лучше не пробовать. Дворец кажется прозрачным, но он такой только для меня. Я вышел и запер за собой дверь. Система слежения тотчас среагировала на новый объект. Удрать отсюда действительно невозможно, хотя прежде никто и не пытался. Как счастлив будет начальник моей охраны Свен, когда узнает, что его игрушки всё же пригодились. В моей спальне тоже есть ванная комната. Доспехи не тяготили, но снимал я их не без удовольствия. Нежиться в тёплой воде всё же приятнее, чем изображать ходячее изваяние. Искупался, расчесал волосы, надел домашнее. Мне нравилось быть наедине с собой, время, когда ощущал себя свободным. Я вспомнил о документах, которые следовало просмотреть до наступления утра, чувство долга потащило обратно в кабинет. На столе ещё валялся снятый с человека ошейник, я не отказал себе в удовольствии лизнуть внутреннюю поверхность. След сохранился слабый, но взволновало и это. Жаль, что жизнь состоит не из одних только удовольствий. Если меня заставить, трудиться могу усердно, да и просто люблю бумажную работу, хотя все документы теперь поступают в электронном виде. Я зарылся в отчёты, проекты, докладные. Лишних людей мы в правительстве не держим, потому приходится брать на себя часть реальной работы, а не только принимать красивые позы, когда идёт трансляция по межзвёздному каналу. Я целиком ушёл в увлекательный мир, встававший за чередой строк. Воображение уносило в другие города и звёздные поселения на берега океанов и в течение рек. Из сада лился прохладный ароматный воздух, хотя я и не помнил, когда отворял окно. Всё было так славно, мирно, даже больные воспоминания о моей трагической любви к Айрис не царапали тупыми когтями сердце, и я уже предвкушал торжественный рокот рассвета, который каждый вампир встречает с невольным почтением, когда нечто туманное: неясный звук, или слабый запах дёрнули какую-то струну в сознании, заставив насторожиться.

Клыки шевельнулись в дёснах, затрепетали пальцы. Лишь поднявшись и машинально погасив виртуальный экран, я сообразил, что это мой пленник или гость, наверное, проснулся. Его комната не так далеко, то есть ничего необычного не происходило, или всё же нашлась причина для тревоги? Я прислушался к себе. Рутинное занятие хорошо отвлекало, но едва я оставил его, как внутри пробудилась тоскливая пустота, не голод, а нечто более неопределённое. Влечение. Эта кровь была слишком хороша, она манила, как обещание нового неслыханного счастья. Пробудила инстинкты такие древние, что я и забыл об их существовании. Цивилизованный вампир, благопристойный монарх, законопослушный гражданин, я снова как в дикие времена мечтал об упоительном безумии охоты. Я облизал клыки, потом потрогал их пальцами. Следовало разобраться. Меня считают импульсивным, я и есть такой. Наверное, моей логике не хватает совершенства, рассудительности, постоянства, вот и принимаюсь решать сложные проблемы простыми средствами. Так и теперь, недолго думая, отправился в комнату человека. Распахнув дверь, застал землянина совершенно голым, должно быть, приняв душ после сна, он не успел одеться. Он завернулся в покрывало с поспешностью девицы, которая хочет набить себе цену и разжечь мой пыл, но я успел увидеть главное. На теле остались едва поджившие следы истязаний. Человека пытали, хотя, что такого мог знать простой пилот или штурман? Магни бывает жесток – для пользы дела, как он её понимает, или всё же дело рук старого Вотана? Давно пора сменить человеческого князя на кого-то более достойного этого названия. Займёмся, сейчас не об этом. – Извини, не хотел мешать. Мне нужно проверить одну догадку. Широко распахнутые глаза смотрели с откровенным недоумением. – А ты кто? – спросил землянин. Надо же, я услышал его голос, счастье-то какое. Лишь секунду или две спустя сообразил, что он меня не узнал. Вчера видел правителя в доспехе и маске, а сегодня с утра к нему явился неизвестный мужчина в лёгких штанах, рубахе нараспашку и босиком. Импульсивность не напомнила мне, что следовало прилично одеться. – Я – Альв. Когда вылезаю из своей консервной банки, то выгляжу так, потом расскажу подробнее, сейчас нужно убедиться…Я шагнул вперёд, а он отшатнулся, судорожно кутаясь в простыню, словно вообразил, что его тут же на кровати изнасилуют с особым старанием. Хотя, обо мне сочиняют страшилки и позаковыристее. Люди такие злые. – Извини! – сказал я, благопристойно отворачиваясь. – Оденься, потом поговорим. За спиной шуршала ткань, а я вдыхал воздух комнаты, уже успевший пропитаться неповторимым ароматом живого человека, процеживал сквозь восприятие оттенки. Постель как была застелена кем-то из обслуги, так и осталась нераскрытой, должно быть, человек просто рухнул на кровать, не раздеваясь, так непередаваемо был измучен, а я вчера хлебал его кровушку и сегодня явился, не дав натянуть штаны и поесть. Голод я чувствовал издали, и стеснялся собственной сытости. Мысли скакали с одного на другое. Я подумал, что у человека, наверное, и запаса одежды нет, надо её раздобыть. Можно своей поделиться, у меня в шкафу много и всё время появляется новая, наверное, Борга проявляет материнскую заботу, с которой хорошие жёны опекают холостых приятелей мужа. Шорохи стихли, и я снова повернулся к землянину. Он глядел на меня недоверчиво и насторожённо, вчерашний сводящий с ума страх притих, но неизвестность по-прежнему мучила. Чувства легко читались, хотя картины, мелькавшие в сознании, когда я пробовал его, были отвлечёнными образами. – Мне нужно ещё немного крови, потом позволю отдохнуть. Я осторожно подошёл. Человек напрягся, но остался на месте, казалось, он готов дать отпор даже если это будет стоить ему жизни. Недаром Магни упаковал в браслеты, видимо, накопились прецеденты. Я решил отхлебнуть из запястья. Люди в таком положении меньше пугаются, так как им кажется, что сохраняют контроль над ситуацией. Бережно взял мускулистую руку, развернул. Землянин вздрогнул только, когда клыки пронзили плоть, сказал с тем почти детским страхом, какой у мужчин случается ну, например, перед женскими слезами. – Ты действительно вампир?Трудно отвечать с набитым ртом и невежливо, я решил, что вопрос, в сущности, риторический. Едва губы коснулись кожи, первые капли скользнули на язык, я снова ощутил глубинный восторг, сопричастность к чуду. Эта огненная жидкость наполняла меня совершенством, и оторваться от источника можно было, лишь твёрдо пообещав себе вернуться к нему вновь. Я выпил совсем немного, лизнул ранку. Вещественность происходящего невероятно завораживала. Когда выпрямился, обнаружил, что землянин смотрит на меня почти сочувственно. Ну и ладно, главное, что он успокоился. – Я так и не дал тебе имя. – У меня есть собственное.

– Сообщишь его, когда захочешь. Я нарекаю тебя Ингилейвом. Поешь, ты голоден и должен восстановить утраченное. Мне надо подумать. То есть, умнее было пойти в свой кабинет, но, когда меня вот так накрывает идея, я вцепляюсь в неё, где придётся. Поэтому, усевшись на кровать, я уперся локтями в коленки, ладонями в скулы и перестал замечать, что происходит вокруг. То есть отслеживал самым краешком сознания перемещения человека, они не мешали. Почему заворожила эта необыкновенная кровь? Потому что дал мне её природный землянин. Мы так давно ушли, столько новых поколений сменилось под чужими звёздами, что нечто важное растворилось по дороге. Люди, выросшие не под Солнцем, стали другими. Они выглядели как прежде и разговаривали на привычных языках, но чужая почва, радиация вода перестраивали их изнутри. Всё происходило постепенно, вампиры не замечали событий, растянутых на такой длительный срок, и тоже многое теряли, хотя измениться и не могли. Я представил целую планету с необыкновенно притягательным для вампиров населением и пришёл в ужас. В один кошмарный момент тщательно сбережённая респектабельность может разлететься в пыль. Подлинная земная кровь взойдёт в ранг наркотика. И тогда уже кто бы ни развязал войну, она неизбежно превратиться в ужасающую бойню. Вампиры обезумеют, люди тоже. Рухнут одни империи, и кто знает, возродятся ли другие. Захолустная прародина Земля, от которой все мы высокомерно отвернулись, превратится в объект всеобщего посягательства. Что бы тогда не замышляли сами земляне, любой их проект хрустнет под натиском вампирских миров. Планету превратят в заповедник, резервацию, возродится рабство и жизнь с оружием в руках. Эх, как хорошо, если бы это была паранойя. Пусть моя, но нелепая одержимость. Надо поговорить с кем-то у кого ещё не полностью снесло рассудок. Я вскочил и вылетел из чужой спальни. Автоматически щёлкнул замок. С запоздалым раскаянием подумал, что у Ингилейва может сложиться крайне нелестное мнение о вампирах после знакомства со мной, но решил отложить на будущее восстановление монаршего реноме. Глава 3В своих покоях я всё-таки затормозил, чтобы прилично облачиться. Вспомнил, что утром назначена встреча, а по городу босиком ходить не совсем удобно. Лайс уже ждал. За те минуты, когда выбирал одежду, расчёсывал и завязывал волосы, я немного успокоился и решил временно никого не тревожить своими измышлениями. Вдруг необыкновенность крови моего нового приятеля – всего лишь редкое извращение или я в него ненароком влюбился. После гибели Айрис я сторонился женщин, могло ведь это плохо кончиться? Говорят, что вампиры не меняются, но на самом деле это не совсем так. Мы накапливаем опыт, становимся устойчивее к воздействиям, одни пристрастия теряют привлекательность, другие её приобретают. – Идём! – сказал Лайс. – Лучше приехать в космопорт пораньше, важно не светить Михаила, нашу с ним беседу, потому что каждый землянин представляет сейчас особую ценность. – Вперёд, красавчик!Лайс оглядел меня с головы до ног, но ничего не сказал и ладно. Мне всегда представлялось, что с агентами встречаются в тавернах, беседуют, склоняясь друг к другу головами под шум и крики пьяных посетителей, но я слишком романтичен. На деле нет у нас таверн, зато полно отличных ресторанов и кафе. Возможно, они не хуже служат святому делу шпионажа, но Лайс повёз меня в порт. Я обожаю космопорты – волшебное место. Большинство крупных судов причаливает у орбитальных пристаней, там разгружается и загружается вновь, но на планету садятся лёгкие корабли, да и экипажи пустотников спускаются к нам, чтобы приятно провести время и потратить денежки. Здесь пахнет чужими мирами, иногда мне мерещится, что торговцы приносят из вселенной звёздную пыль, а не только прибыль, хотя последнее тоже важно. В приёмных залах, где странники проходят таможенные формальности и узнают всё, что им нужно для пребывания на планете, я становлюсь бестолковым зевакой. Мне приятно разглядывать людей и их наряды, слушать голоса, понятные и тёмные речи, вдыхать запахи. Здесь так много всего, что сразу не объять, и я откладываю осмысление на потом. Иногда и вампиры попадаются, но я сам вампир, чему хорошему они могут меня научить? Прохожу мимо. Лайс увлёк в самый дальний зал, где царило относительное спокойствие и не бродили вездесущие купцы из империи Флориана. Приглядывали за ними довольно строго, хотя большей частью вели они себя вполне благопристойно. Мы не любим империю потому, что правят там исключительно люди, а наш брат дискриминирован, почти порабощён. Лайс сердито пихнул локтем, должно быть, я опять замечтался, взглядом указал на коренастого мужчину в длинном сюртуке или кафтане, плотной одежде совсем не по нашему климату. Люди Лайса уже действовали. К землянину подошла изящная девушка, трогательно извинилась и попросила пройти в отдельное помещение, чтобы без помех разъяснить маленькую неувязку в документах.

Мужчина возмущался, девушка виновато опускала голову, затем оба удалились в боковую дверь. Они хорошо сыграли свои роли. Мы с Лайсом пошли в совершенно другую сторону, но здесь везде такие тайные коридоры, о которых никто не знает, так что в комнате для беседы оказались почти одновременно с землянином. Здесь оказалось мило, много кресел, других уютных пристанищ, на стойке в углу приготовлены напитки и еда. Михаил сразу направился к этой кормушке и осушил стакан простой воды. Я скромно устроился в уголке, общаться с человеком предстояло Лайсу. Он жестом предложил торговцу присаживаться, и тот выбрал кресло, из которого мог хорошо видеть нас обоих. Лайса он знал, это сразу ощущалось по лёгкой волне доверия, спокойному взгляду, а на меня поглядел пытливо. – Мой стажёр, – рекомендовал Лайс. Он как-то сказал, что у меня простодушное лицо, которое располагает ко мне окружающих и вообще я больше похож на человека, чем на вампира. Шпионы любят вызывать доверие, им для дела полезно. Михаил успокоился, но разговор повёл только с Лайсом, что мне было на руку. Я мог прислушиваться, запоминать, а главное внимать своим ощущениям. Включая сенсоры, ловил запахи: его собственный, мужской, довольно терпкий и лёгкое присутствие рядом женщины. Жена, подружка, родственница? След слабый и отчасти общий, скорее всего, последнее. Я ощущал движение крови в жилах, но кожа везде оставалась цела, так что не мог точно сказать, передо мной заурядная пища или восхитительный нектар, который я потреблял совсем недавно. Михаил по человеческим меркам был средних лет, свежая юность осталась позади, возможно, дело в этом? Если меня начали привлекать мужчины, вполне разумно предположить, что это будут не старики. Ингилейв молод и собой как будто недурён, признаться, я не присматривался. Уточню потом, что я действительно чувствую рядом с ним, самому уже интересно, а пока следует послушать беседу. Начал её, как ни странно, Михаил, сказал с напором:– Хотел уже отказаться от поездки, потому что на меня надавили. Кто именно – не смог дознаться, но похоже, след уведёт высоко наверх. Ты же знаешь, что на тех, кто торгует с внешними мирами, смотрят косо, но прежде это терпели, сейчас всё жёстко регулируется. – Значит, слухи о военном флоте, который набирает силу, не так уж нелепы?– Не берусь судить, если что-то и происходит, то в наглухо закрытых зонах, но военных стало определённо больше. В форме и без неё они появляются на внутренних линиях, их постоянно встречаешь на планете. И реклама выгодной работы для мальчиков и девочек становится всё более привычной. Ты же знаешь, у нас плохо с трудоустройством, за приличное вознаграждение людей набрать нетрудно. Михаил беспокойно оглянулся на меня на дверь, порывался ещё что-то сказать, но передумал, передал Лайсу миниатюрный носитель. – Я должен спешить, длительная задержка будет выглядеть подозрительной. Мы опять разошлись в разные стороны. Лайс выглядел озабоченным, и я к нему не приставал. Мы наблюдали со стороны, как Михаил уходил на другую сторону зала. Это любопытное место. В середине зияет гигантский провал, сквозь который устремляются вверх и вниз призрачные колонны местных лифтов, внутри снуют сияющие капли, словно икринки с зародышами-людьми. Я залюбовался подвижной картиной, но краем глаза всё ещё видел Михаила, озабоченно спешащего по своим делам. Иногда колонны загораживали его, но потом он появлялся снова. Упал он в тот момент, когда находился на виду. Я заметил, как подломились колени, и тело осело на пол. Рядом коротко ругнулся Лайс. Он сорвался с места, побежал по дуге. Он довольно молод на самом деле, я намного старше, потому вскочил на балюстраду и прыгнул через провал. То есть, мне казалось, что справлюсь, уже в полёте задался этим важным вопросом, но тело не подвело. Мощи начального толчка оказалось вполне достаточно, а если кто-то и увидит полёт над бездной, так подумает, что ему померещилось. Прыжок завершился там, где намечено, я даже перила не задел, потому сразу кинулся к лежащему человеку. Вокруг него уже образовался тот странный водоворот, который люди устраивают, когда растеряны и не знают, что следует предпринять. Кто-то ускорял шаг, поскольку это не его дело, кто-то остановился в нерешительности, некоторые пытались неловко помочь, но сразу отодвинулись, когда я опустился на колени, склоняясь над лежащим. Михаил был жив, он дышал, сердце билось, хотя и неуверенно. Приступ какой-то болезни? Исключено! Я только что едва не облизывал этого человека взглядом, просканировал его от волос на голове до пяток и точно знал, что он абсолютно здоров. Ни хронических недугов, ни болевых моментов я не заметил тогда, и именно поэтому мгновенно уловил беспорядок сейчас. Левая рука. Подняв её и развернув, сразу увидел на тыльной стороне ладони почти прозрачную лепёшку.

Люди теперь часто вводят таким способом медикаменты, но от этой начался беспорядок в организме. Я мигом отодрал её, стёр оставшиеся на коже капли. Нашлёпка таяла на глазах, но содержимое в мои пальцы не впитывалось, что принципиально значения не имело, потому что вампиры нечувствительны к ядам. Я вызвал по своему браслету связи медиков, помассировал грудь Михаила. Сердце живого человека под нашими ладонями бьётся энергичнее – какое ни есть, а лечение. Землянин всё ещё был в сознании, хотя и на грани небытия, но стремление сделать нечто важное или моя помощь взбодрили его. Посиневшие губы разжались, человек прошептал так тихо, что только отменный вампирский слух помог мне разобрать слова:– Позаботься о Зое, пожалуйста!Глаза горели, одна только мысль и держала на поверхности. Кто бы ни был этот Зой, его жизнь была Михаилу дороже собственной. – Будь спокоен, я сделаю. Он сразу расслабился, возможно, я ему внушал доверие. Могло, конечно, сказываться и действие яда. Тут и Лайс очутился рядом, отнял у меня жалкие остатки орудия убийства, быстро лизнул. В космопорту медицинская служба работает мгновенно. Лайс не успел ничего сказать, как нас обоих бесцеремонно отпихнули проворные ребята и девушки в бледно-зелёном. Михаила переложили на носилки-реаниматор, умная ткань мигом обволокла тело, и вся кавалькада унеслась в местную клинику. Мы, два вампира, переглянулись. Лайс произнёс какое-то слово, скорее всего не ругательство, а название яда, но я отмахнулся. – Ты видел, кто это сделал?– Я запомнил всех, кто был рядом, разберусь, у меня здесь полно своих людей. – Михаил просил позаботиться о каком-то Зое. Ты его знаешь?– У него на корабле. Пятый причал, спутник альфа. Пошлю туда кого-нибудь. – Я сам, он же ко мне обратился. Лайс кивнул и исчез в толпе. Напроситься на работу проще, чем сделать её, хотя особых трудностей я пока не видел. То есть жизнь во дворце немного иная, чем в обычном мире, но я частенько выбирался в город, побродить, посмотреть, понюхать, как живут люди. Интересно же. Так что умею и сам расплачиваться за товары и услуги, пользоваться транспортом, соображу даже, как отыскать лифт на спутник альфа, а нет, так подскажут. Считанные минуты прошли, а я уже занял законно купленное место в овальной кабине. Зачем поднимались остальные пассажиры, я не знал, но разглядывал их с удовольствием. Мне нравились запахи чисто вымытых тел, блестящих волос, тканей. Я слушал голоса, почти не вникая в реплики, лишь ловя интонации. Эти люди казались высшими существами тому, кто помнил ужасы тёмных веков и первых этапов освоения. Я загляделся на девушку. Она оживлённо болтала со спутником, а я любовался тонкой гибкой шеей, полными губами, блеском глаз. Длинная коса плескалась по спине, когда девушка озиралась, лохматилась, и я представлял, как она, расчёсывая вечером волосы, будет морщиться на запутавшихся прядях. Маленькие грудки призывно подрагивали под тонким шёлком кофточки, захотелось ладонями ощутить эту восхитительную плоть, даже больше чем попробовать, какова на вкус кровь. Я отвернулся. Эта миловидная попутчица не Айрис, значит, мне не нужно от неё ничего. Попытки зажечь себя прежним огнём казались нелепыми. Собственная холодность меня, в целом, устраивала. Когда лифт прибыл, люди разошлись, у каждого были точные цели, дела, я же пока не знал, как подступиться к своему. Михаила пытались убить, значит, то же самое грозит и Зою. Смогу я в одиночку обеспечить безопасность этого человека? Я силён, проворен, но не слишком искушён в нелёгком деле обороны, так не привлечь ли к делу специалиста?Я уже рассказывал о начальнике моей охраны. Зовут его Свен, и он замечательный человек. Иногда кажется, что он действительно предан не только своей профессии, но и мне. Вот и сегодня, как я ни пытался тайком улизнуть из дворца, наверняка он проведал о моём своеволии и пустил следом стражей. Специально я не присматривался, но зоркие глаза и хорошая память вампира делают всё как бы сами собой. Крепкий мужчина незаметно, как ему казалось, наблюдал за мной из-за сувенирного магазинчика. Он был и в космопорту, и на борту лифта. Следовал за «объектом», стараясь не попадаться на глаза. Я сделал вид, что прогуливаюсь, подошёл ближе, и вот мы уже стали глаза в глаза, хотя верный телохранитель и отводил старательно взгляд: ему ведь по должности полагалось быть невидимым. Лица я не вспомнил, а вот запах узнал. Убедившись, что человек действительно свой, сказал:– Мне нужна помощь. Подействовало мгновенно. Он вмиг подобрался, насторожился, принялся свирепо смотреть по сторонам, выискивая тех, кого надо убить ради блага любимого монарха. – Расслабься! Содействие требуется несколько иного рода, – успокоил я. Поскольку он всё ещё стеснительно мялся, получив, должно быть, приказ вести скрытное наблюдение и не мешать без нужды мнимой свободе передвижения обожаемого правителя, я добавил на всякий случай: – Свену ничего не скажу.

Вот зачем опять оправдываюсь? Кто главнее: начальник охраны или король? Ответ казался очевидным, но я смотрел просительно. То есть приказать могу, а что если бедолаге потом влетит? Лучше договориться, я умею к себе располагать, и титул весьма этому способствует. Быстро объяснил задачу, и мой верный страж старательно покивал. Он явно лучше меня был знаком с планировкой наших станций, потому уверенно повёл меня вперёд, на бегущую дорожку, и скоро мы оказались, собственно, на причале. Земной корабль стоял под разгрузкой, но к жилой кабине, как и положено, подвели коммуникации: выход на станцию у нас не требует таможенных формальностей. Местной охраны здесь не наблюдалось, зато двери оказались на запоре. Не следовало считать подобный жест недружественным, учитывая случившееся в космопорту, но я решительно не понимал, что делать дальше, и очень хорошо, что мне и не требовалось думать самому. Охранник решительно выступил вперёд и начал переговоры. Устройство связи не показало нам внутренность корабля, хотя мы, двое визитёров, наверняка просматривались со всех ракурсов. Справедливо, учитывая, что всё пространство судна – территория другого государства. – Срочное сообщение от Михаила Зою! – сказал охранник. С той стороны начали уточнять, а я вдруг забыл обо всём, ощутив нешуточное волнение. Сейчас я ведь окажусь как бы на Земле! Дожидаясь ответа разглядывал мощные створы люка, убранные сейчас в пазы для подключения системы обмена. Да, воздух внутри местный с той самой поры, как судно причалило, но сохранилось же там что-то земное?Надежды, бесспорно, следовало счесть наивными! Корабли ведь дезинфицируют как раз с той целью, чтобы ничего постороннего не сохранилось в их атмосфере. А то занесётся не туда, куда надо не тот микроб или пыльца растения. Хорошо, если дело ограничится аллергией. Дверь неохотно распалась на сегменты (люблю за этим наблюдать) и пропустила внутрь. Пахло здесь, действительно, как на любом космическом судне, я даже не мог точно сказать – чем, но старался отделить техногенное от живого. Экипажи торговцев невелики, поскольку все работы с грузом берут на себя порты. По моим прикидкам человек пять, кроме Михаила, но точно сказать я не брался, да и думать следовало о другом. Раз нас допустили на борт, имея невысокое численное преимущество, значит, держат в рукаве козыри. Оружие, например. Нас пригласили в длинную каюту, середину которой занимали стол и стулья. Отличное место. С одной стороны, как бы учтиво, с другой и драться неудобно, зато стрелять ничто особенно не мешает. Мы-то безоружны, наверняка их сканеры уже это доложили. Пока я разглядывал обстановку, в противоположную дверь вошёл человек, остановился так, чтобы нас разделял стол. Вид решительный и независимый, и это девушка. – Я – Зоя, – сказала она. – Слушаю!– Ох же ты, – вырвались у меня в ответ совершенно не королевские слова, да я и чувствовал себя полным придурком. Глава 4Почему вбил себе в голову, что увижу обязательно мужчину? Я так ограничен, или Айрис сохранившимся в памяти образом оберегает от лишних страстей? Важный вопрос, но не главный, я тут же сообразил, что мне нечего предъявить этой юной особе, кроме слов. А поверит она или утвердится в неких подозрениях – это ответ. – Михаил пострадал в порту. Он в больнице. Я случайно оказался рядом, и он попросил доставить печальную весть. Позвонить, конечно, было нельзя, мы же из тёмных веков, навыкам не обучены. Знаю, что несу чушь, но говорить такой энергичной уверенной девушке о защите и покровительстве, значит, провоцировать неприятности. Она вполне способна сама за себя постоять и меня отправить на больничный режим и питание с ложечки, ну если предположить, что я человек. Я разглядывал и не мог понять, красива она или нет, словно какой-то тормоз поставили на сознание, зато слышал запах, он как раз дошёл до ноздрей, сильный и свежий. Влекущий. Жажда прокралась к горлу, норовя подёргать за клыки, но я её проигнорировал. Зато узнал, что Михаилу она не жена и не любовница, а дочь, у них несомненная общность крови именно по нисходящей линии. – Почему не поступило официальное сообщение? – холодно спросила Зоя. – Потому что власти подозревают покушение на убийство, а такие вещи не разглашают, пока идёт следствие. Не выкручусь ведь. Я посмотрел на стража. Он обязан меня защищать от всех бед, в том числе и от собственной глупости, от последнего с особым тщанием, это же всё на пользу государству. И он совершил чудо: достал из кармана портативный блок и включил прямое изображение палаты. Когда только успел настроиться и получить допуск?Михаил лежал в переплетении каких-то трубок и прочих пугающих вещей. Без сознания, но дышал, я видел лёгкое движение грудной клетки, да и приборы показывали, что в пациенте что-то ещё происходит. Понадеялся, это реальная картинка, а не фокусы ребят из ведомства Лайса.

Зоя невольно шагнула вперёд, вгляделась в голограмму или как там это называется. Её собственное сердце застучало чаще, запах усилился, заставляя меня сглотнуть. Я всё ещё не мог понять, нахожу ли девушку красивой, но знал, что влечение она будит, то самое из-за которого я покусал беднягу Ингилейва, даже не дав ему прийти в себя. Зов. Теперь я ощущал его, и, не пробуя крови. Он был слаб, но постижение успело проложило дорожку к древним инстинктам. Давил пока неопределённый страх, но сейчас требовалось думать о конкретных вещах. – Михаил в тяжёлом состоянии, перевозить его пока нельзя, но мы можем доставить тебя на планету, чтобы могла ухаживать за отцом. Дочерняя любовь отчаянно боролась в ней с опасениями и другими запретами. Я вдыхал волны этих чувств и отчаянно жалел о том, что здесь слабая вентиляция и нет мне спасения от бури собственных ощущений. – Откуда вы? Кто вас послал?Я хотел ответить про долг милосердия, но вовремя сообразил, что не иначе как она в курсе контактов отца и правильно названное имя может открыть дорогу доверию:– Лайс. Страх отчасти утих, она явно знала моего начальника разведки, контакты такого уровня он всегда вёл сам, что мне сейчас шло на пользу, потому что других агентов я и назвать бы не смог. Нужное имя или упоминание о риске (Зоя вряд ли захочет прослыть трусихой) заставили её решиться. – Хорошо, я пойду с вами. Страж опять подал голос:– Если кто-то хотел устранить отца, то и дочь может находиться в опасности. Потому полезно перегнать судно к другому причалу и спуститься не тем лифтом, на котором мы поднимались сюда. На это Зоя согласилась сразу и отдала какие-то распоряжения экипажу, который остался невидимым, хотя двое мужчин всё время находились неподалёку, я слышал их дыхание и биение сердец. Мой охранник связался с портовыми службами, и ему вняли. Даже и не знал, что у него есть такие полномочия. Когда судно отвалило от причала, я вспомнил между делом, что нахожусь на территории другого государства, а это, строго говоря, нарушение регламента. Кроме того, меня сейчас легко похитить и увезти на Землю, а там я быстро превращусь в кровоголика, ну если вообще дадут себе труд хоть иногда кормить. К счастью Зоя знать не знала, кто я такой, и какой она упускает счастливый случай, потому мы благополучно ошвартовались у самой дальней пристани. Что приятно поразило в этой земной женщине так быстрота. Она не задержалась, чтобы сменить лётный комбинезон на красивое платье, а косметикой от неё и совсем не пахло. Мы покинули корабль, пошли к лифту. Здесь оказалось пустынно, в основном ходили служащие станции, да и тех мелькало немного, почти все рабочие процессы выполняли автоматы. Мы с охранником, не сговариваясь, расположились по обе стороны девушки, чтобы прикрыть её от возможной агрессии. Драться не самое любимое моё занятие, но я вампир и, если что, могу быть хорош. Вместе с влечением проснулись другие неясные чувства, я прогнал их прочь, не желая вникать. Не то чтобы они меня пугали, но погружаясь в себя можно пропустить то, что происходит снаружи. Потом разберусь, когда угрозы если и останутся, то только для меня. Лифт шёл вниз почти пустой. Зоя села в кресло и время от времени оглядывалась по сторонам. Наверное, ей тоже хотелось подумать о своих заботах, только расслабляться не следовало. Страж связался с планетой, или Лайса успели осведомить о наших действиях, но в приёмном зале встречали. Ребята попались незнакомые, я взглядом велел им слишком близко не подходить. Они послушались, пожалуй, их осведомили, с кем имеют дело. Тем лучше. В космопорту хорошая больница, а главное, охрану там обеспечить несложно. Мы дошли за считанные минуты, и ничего опасного не произошло, так и не удалось покрасоваться своей удалью перед женщиной, которую я даже не разглядел. То есть, мог описать, какого она роста и сложения, цвет волос и глаз, но детали никак не складывались в общую картину, в образ. Обычно я воспринимал людей цельно, а здесь всё рассыпалось, и я не мог понять почему, словно кто-то отключил в душе некую кнопку. Сейчас в повседневной жизни везде такие функции, удобно и грустно. В палату к Михаилу никого, кроме Зои не пустили, я, правда, и не рвался. Внутри находилась Борга, и я целиком положился на неё: и успокоит девушку, и выведает всё что захочет. Потоптался немного на пороге, но вспомнил, что сегодня приём в торговой ассоциации, и мне надлежит на нём присутствовать. Конечно, договора подписаны заранее, но нужно закрепить сделку публичным пожиманием рук. А эта девушка, так я её, скорее всего, никогда больше не увижу. Что называется, не моего полёта птица. Обернулся ещё раз, когда дверь затворялась, и наши взгляды встретились. Благодарили её глаза или хотели что-то сообщить, я так и не сообразил, осталось мягкое удовольствие от того, что она вспомнила обо мне, пусть даже на миг. Я ведь для неё остался обычным парнем с улицы, это королей все любят за просто так. Во дворец ехали дружной компанией: страж сидел рядом. Между нами возникло то единство, которое образуется после совместно сделанной работы. Я про себя желал ему всех благ и повышения и надеялся, что излишняя вольность в следовании приказам не пойдёт во вред. Свен хороший начальник, и разбирается в людях, да и я теперь буду присматривать за моим охранником, запомнил и запах, и внешность, даже имя потрудился спросить, хотя редко это делаю. Подремать днём, как я люблю, не удалось, время поджимало, да ещё вся эта беготня разожгла аппетит, поэтому я завернул в южное крыло дворца. Выбрал на этот раз юношу. Ребята всегда неподдельно рады меня видеть. То ли опасаются, что их отправят прочь, а каждый мой визит укрепляет положение, то ли надеются вовлечь в чувственную игру. Каждый ведь считает себя особенным. Этот мальчик был хорош. Подходя, я разглядывал стройное мускулистое тело, густые волосы, приятные черты лица. Девочкам он, вероятно, тоже нравился, я улавливал аромат недавнего секса, да и полный неосознанного высокомерия взгляд, присущий самцам, не знающим отказа. Мне и самому стало интересно, пробудит во мне это Адонис плотские желания, или я выдумываю несусветную чушь, лишь бы не смотреть правде в глаза. Юноша томно раскинулся на постели, и я не стал медлить, присел рядом. К жертве всегда подхожу со спины, это просто привычка. Некоторые вампиры любят объятия, я – нет. Эти мальчики и девочки как игрушки – много обещают, мало дают, нет в них подлинной жизни, только пружина, которую надо завести специальным ключиком. Остаётся предположить, что они воскреснут, когда покинут дворец. Оставят меня с носом. Страсть не разгоралась, передо мной было просто красивое тело, одно из многих. Как я уже говорил, климат у нас жаркий и люди одеваются легко, так что зрелище оставалось вполне обычным. Очередная игрушка с едой внутри. Я выпил, сколько требовалось, тщательно зализал ранку. Быстро и аккуратно. Люди тратят на питание больше времени, и потом приходится убирать остатки. Я вспомнил дикие века, когда вампиры убивали, и содрогнулся от отвращения. Насколько приятнее уходить, оставляя после себя живого и в чём-то даже довольного человека, чем мёртвое тело, пустую оболочку души. Часы на стене и внутренние настойчиво твердили, что времени осталось совсем мало, поэтому одевался и учил речь я одновременно. Под броню у меня имелись специальные облегающие костюмы, и вот только я благополучно влез в один такой, как явился Свен. Я ожидал, что сейчас меня известят о неприятностях, постигших моего верного стража и помощника, готовился уже отстаивать его интересы до конца, но речь зашла о другом. – Ваш новый гость пытался сбежать, повелитель. Сообразив, что речь идёт об Ингилейве, я кротко ответил:– Почему меня это не удивляет? И что он решил предпринять?– Пытался сломать дверь и разобрать окно. – А я предупреждал его, что это бесполезно. Он просто упрямый, это пройдёт. Или не пройдёт, но мне всё равно пора на встречу. – Вы забыли отдать распоряжения о режиме его содержания, радиусе доступа. – Северное крыло. Человеку полезно дышать воздухом в саду, пусть бродит везде, а вообще-то никому его не отдам, буду разговаривать о Земле, услышу о ней от уроженца старой планеты. Неужели осталось в прошлом абсолютно всё, что было когда-то дорого? Не хочу верить. Выехали почти вовремя, речь я доучил уже во флаере и произнёс как всегда с блеском. Это моя сильная сторона, я хорошо управляю голосом, умею быть убедительным и трогательно искренним. Потом мне представили впервые вступающих во взрослую жизнь юных аристократов. Это на торговой ассоциации, заметьте! Да, у нас есть аристократия, хотя понятия не имею, откуда она взялась, она всегда откуда-то заводится как политика или плесень. Пожимая руки, я чувствовал, дрожь пальцев, прикасающихся к моей пластинчатой перчатке. Девушки искусственно улыбались, юноши держались с отрепетированным достоинством. Я и сам заучил речь, которую написали для меня другие, так что не предъявлял претензий, но зачем всё это? Маскарад жизни, хотя в маске только я один. От унылой философии отвлёк Лайс. Его элегантная фигура мелькнула сначала в удалении, потом появилась поблизости. Мы обменялись взглядами, он слегка кивнул, значит, извлёк уже информацию из переданного Михаилом носителя, возможно, и убийц поймал. Наконец узнаю что-то серьёзное. Лайс исчез, но о месте встречи договариваться не приходилось. По важным вопросам мы общались либо в главном корпусе дворца, либо в резиденции Лайса и Борги. В любом случае следовало заехать домой переодеться. Обычно я охотно посещаю торжественные приёмы, потому что люблю бывать среди людей, видеть их красиво одетыми, прибранными и довольными, но сегодня еле дождался окончания ассамблеи. Вот что хорошо, когда носишь маску, так это отсутствие необходимости притворно улыбаться. Что бы ни говорил и ни делал, бесстрастные металлические черты сохранят благожелательное равнодушие, и все останутся довольны. Вернувшись во дворец, с облегчением переоделся в домашнее и отправился в условленное место. Как и предполагал, Лайс опять сидел у фонтана, на этот раз без Борги. Так и знал, что не пустят меня в свою контору. Он не ревнует жену, а к делам питает просто неприличное пристрастие. Когда я откровенно навязываюсь, он иногда терпит, вот как сегодня утром, но чаще всего предпочитает делиться только результатом. Мы, вампиры, вообще со странностями, так что стараемся быть друг к другу снисходительными. Я присел на ажурную скамейку. Ночь уже наступила, и в саду сияли разноцветные фонари, разметав по небу и листве сказочный застывший фейерверк. – Выкладывай, – сказал я. – Что-то мне подсказывает, что дело плохо. – Убийцу мы нашли, допросили. Особых тайн это преступление не содержит. Всю цепочку пока не отбили, но след ведёт в империю. Ну да, если кто и рискует ставить нам палки в колёса так это Флориан. Каждый новый император по традиции берёт себе это имя, причём без всяких порядковых номеров, как принято было у земных правителей. Не так давно мы воевали с очередным Флорианом, кажется это был предыдущий, а не тот, что торчит на троне сейчас. Дурное вышло дело, но вдвоём с Магни смогли перебороть силу человеческого государства. В мире воцарилось относительное равновесие. Вот до настоящего момента. – А что было в донесении Михаила?– Он очень способный человек, талантливый агент и проделал большую работу. Полностью на его сведения я полагаться бы не стал, но лишь потому, что у торговца нет возможности добраться до секретных источников. Почти нет. – Лайс, я знаю, что ты всегда осторожен в выводах и должен проверить и перепроверить информацию, но мне сейчас нужна ясность только в одном. Вот и скажи мне её. Он поглядел, словно жалея. Меня или государство?– Война? – спросил я прямо. – Существование вооружённого союза империи и Земли не доказано, тем не менее, весьма вероятно. – А если они договорились, и земляне успели под шумок построить действенный флот, равновесие может оказаться под угрозой. Лайс, я тоже умею говорить длинно, особенно, когда речь за меня пишет кто-то другой, но сейчас давай будем проще. Мы видели всякое и догадывались, что счастливая передышка долго не продлится. Это война. Он не отрицал. Жаль. Вот бы сейчас рассмеялся легко, как в былые времена, когда мы вольными вампирами носились по вселенной, и заявил, что всё это нелепые выдумки. Мир прочен как никогда, и дежурный Флориан просидит в своём углу до тех пор, пока его подданным не удастся спроворить себе правителя погуманнее. Я услышал тихие шаги, узнал их сразу. Борга подошла, легко ступая. Её изящные туфельки словно скользили над покрытием дворика. Она остановилась рядом, крошечные ладони коснулись моих волос, пробежались по плечам, мимолётно поправив воротник. Борга часто вела себя так, словно видят у неё не глаза, а руки, но мне нравилось. Простые женские движения наводили порядок не только в одежде или причёске, но и в голове. Лайс наблюдал за нами без тени недовольства. Как-то он сказал мне, что я нарочно набиваюсь на сочувствие со своей старой любовью, которая давным-давно должна была обветшать, а женщины, какими ни будь они вампирами, всегда с нежностью принимают подобный романтический бред. Я не возразил. Боль была такой личной, что ей надлежало оставаться глубоко внутри, а Лайс пусть считает своего монарха хитрым манипулятором, это только пойдёт на пользу делу. Я сказал, хотя больше всего хотел помолчать:– Ваше слово ребята, никто другой не знает лучше, пора ли нам принимать меры. Лайс поглядел на жену, потом на меня и ответил решительно, что было по душе куда больше прежних увёрток:– Созывай тайный совет, Альв!Глава 5Большинство советников – люди, да и собрать их вместе – та ещё задачка. Предоставив её решение Лайсу, я ушёл к себе. Поговорим утром, а пока надо отдохнуть. Суматоха последних суток так утомила, что я не взялся, как обычно, за просмотр документов, а без стеснения улёгся в постель. Давняя манера спать днём оставила вампиров после массового ухода с Земли. Некоторые придерживались её, но чаще мы позволяли себе отдых в любое свободное время. Дверь я не запер, вообще оставил распахнутой настежь, люблю, когда воздух течёт мимо, даря запахи и прохладу. Мы не чувствительны к жаре и холоду, но имеем пристрастия. Я уютно устроился в шёлковых объятиях простынь, закрыл глаза и сразу увидел другие. Зоя смотрела на меня из глубины палаты, за её спиной громоздилось устрашающее реанимационное оборудование и на этом фоне лицо девушки казалось особенно живым и нежным. Что она хотела сказать, и что я мечтал услышать?Сердито повернулся на другой бок и на этот раз отключился. Сплю я чутко как зверь и, если разбудить без веской причины, просыпаюсь тоже зверем. Старого вампира трудно застать врасплох. Я ещё распахивал веки, а тело уже извернулось, готовясь к прыжку. Я подобрался для атаки и тут увидел причину негаданной тревоги. Ингилейв стоял в дверном проёме, растерянно глядя на меня, должно быть, ему не приходилось видеть, чтобы кто-то реагировал так быстро. Я вспомнил, что разрешил Свену отомкнуть клетку и позволил землянину пользоваться всеми моими личными комнатами и садами. Должно быть, обнаружив незапертую дверь, этот поклонник побегов принялся бродить по крылу дворца в поисках лазеек. По крайней мере, не скучает человек. Я сел в постели удобнее, кинув под спину несколько подушек, и сказал:– Ну, заходи!Развернуться и сбежать теперь было бы неприличной слабостью, я просто видел, как тень этой мысли бродит на лице человека. Он ожиданий не обманул, с достоинством переступил порог. – Извини, я помешал. Дверь была не заперта. А молодец: не уточнил, какая дверь. Он мне нравился и не только потому, что от запаха крови (а теперь я ощущал его и сквозь кожу) подобралось всё внутри. Чем-то человек напоминал меня самого, юного, в те давние годы, когда я был землянином, неопытным вампиром, который всегда стремился добиться цели, хотя и не блистал умением грамотно её поставить. – Присаживайся, поболтаем. Я до утра свободен, а ты хоть и занят, да не тем. Он криво улыбнулся в ответ и без видимого сопротивления устроился в ближайшем к выходу кресле. Учтивость требовала поступить так же, но я спал голышом, а у человека имелись какие-то предрассудки насчёт обнажённого тела, потому поправил простыни и остался в постели. Для начала пояснил:– Начальник дворцовой охраны перенастроил защиту так, чтобы ты мог свободно ходить по всему северному крылу. Здесь есть всё, что нужно, но за периметр попасть не удастся. Ты даром тратишь время. – Я не знаю, сколько его у меня. Резонно, так ведь никому не ведом свой срок. Я тоже полагал когда-то, что умру в том же захолустном земном городке, в котором родился. – Почему ты дал мне имя? – спросил он, застукав меня врасплох среди воспоминаний. Я вернулся в сегодня. – У нас так принято. Когда начинали своё государство, многие захотели порвать с прошлым, с тех пор пошла традиция принимать новые имена и ещё одна – не интересоваться прежними. Когда вернёшься на Землю, никто не заставит забирать лишнее с собой. Он дёрнулся в кресле, словно услышал нечто действительно важное. Наверное, успел навоображать себе кошмаров, и я на всякий случай пояснил:– Ты останешься здесь, пока не уладится вся эта история с предполагаемым военным конфликтом, потом, как всегда, начнётся обмен пленными, ничто не помешает попасть в программу. Давая обещание, я подумал, что будущее неведомо, и кто знает, останутся ли на просторах вселенной сами страны, способные заботиться о такой мелочи как обмен выжившими вопреки всему. Мир шатался, но люди всегда надеялись победить, и у них иногда получалось. – Расскажи о Земле! – попросил я. Он, уже успев расслабиться, вновь весь напрягся, глянул исподлобья, готовый, как видно, верно хранить доверенную ему военную тайну. Не представляю, что такое важное он мог знать, да и неинтересно это сейчас. Борга всё равно рано или поздно до него доберётся и вылущит нужные сведения, перед ней все пасуют: и мужчины, и женщины. – Я не выведываю секреты, просто расскажи немного о планете, на которой я родился, и которую покинул в первую эмиграционную волну. Опять что-то не так? Почему он смотрит, как будто привидение увидел? Подсчитывает, как много веков прошло с той поры? Вампиры бессмертны, на Земле об этом, похоже, забыли. Надо начать как-то более деликатно. – Давай познакомимся ближе. Ты с военного корабля?Кивает. – Десантник?– Пилот. Дело, кажется, двинулось. – А я правитель всего этого – Альв. Взмахнул рукой, без особой точности показывая вокруг. Вроде бы я представлялся, но и повторить не вредно. Маленькое тщеславие не такой большой порок. Ингилейв смотрел пытливо и вдруг произнёс с подчёркнутой иронией в голосе:– Всего этого – значит, Директории Сангус, государства расположенного на трёх благоприятных для жизни процветающих планетах, владеющего самым многочисленным торговым флотом и одних из наиболее мощных военных флотов в известном нам обитаемом космосе?Смотри-ка, хорошо их учат в школе или кадетском корпусе! Я и сам всего не знал, неужели у нас так много коммерческих судов? Почему это не отражено в пропаганде? Надо вставить в какую-нибудь речь: классно ведь звучит! Да, наши миры богаты ресурсами и производят немало годной продукции, а также целое море информации и всем этим мы готовы щедро поделиться с каждым, кого сумеем развести на денежки. – Да, – сказал я скромно. Глаза только не опустил, потому что интересно, что будет дальше, а произошло и правда любопытное. Ингилейв засмеялся. Не так как свободный человек без проблем и волнений – раскатисто и широко, а коротко и почти непроизвольно, но всё же проявил хорошие эмоции, даже если потешался надо мной. – Невероятно! – произнёс он. – Я ведь мечтал увидеть тебя, ещё когда был ребёнком. – В кандалах и коленопреклонённым? – рискнул предположить, не боясь ошибиться. Не любят нас на Земле, если, конечно, разведка не врёт. Он покачал головой. – Другие мальчики выбирали героями космопроходцев, воинов, а я, увидев как-то изображение рыцаря в доспехе и сияющей маске, начал разузнавать о тебе всё, что можно. Наверное, меня влекла загадочность. Человек, лица которого никто не видит. Я невольно принёс извинения, опять сработала моя дурацкая привычка оправдываться:– На самом деле я не так глуп и тех, кто знает, как я выгляжу без защиты довольно много, иначе ведь любого болвана можно затолкать в костюм и править от его имени государством. Мне кажется, что мой образ в земной пропаганде должен выглядеть скорее отрицательным: безжалостный диктатор, захвативший несчастных людей в полную власть. Кровавый король. Мне рассказывали. Он пожал плечами, вероятно из вежливости или из осторожности опасаясь быть слишком правдивым. Всё же признался:– Портрет я хранить не решился. – Мог ограничиться карикатурой, я не обидчив. Мне было приятно, что в Ингилейве сбереглась память о нелёгких мальчишеских годах, и он поделился со мной этими историями. Так здорово болтать о незначительных вещах, не оглядываясь на то, что каждое твоё лыко могут вставить в строку и в этом же коробе потом зарыть в землю. При мысли о том, что утром соберётся тайный совет и меня примутся рвать клыками, пока не пойдёт из ушей дым, или, что более вероятно – кровь, захотелось, чтобы ночь не кончалась. Почему я прежде не пытался найти человеческих друзей? Потому что правитель, и время моё бесценно? Не положено знаться с теми, кто стоит ниже? Так с теми, кто высоко, я и сам не хочу общаться. Они скучные, ищут лишь выгод, и не будут смеяться над детскими воспоминаниями, потому что какой в том прок?– Мне столько всего пришлось переоценить за эти дни, – сказал Ингилейв, я слушал. То, что он говорил, казалось очень важным. – Люди меня истязали, и это было страшно. Потом заточение, кандалы. Меня разглядывали, говорили вокруг на непонятных языках. Я представлял себе столько кошмаров, что не знаю, как выдержал рассудок. – И тут я с неуёмной жадностью, позволительной лишь птенцу, принялся пить твою кровь. Пожалуй, я ещё больший негодяй, чем полагал раньше, но ведь всё закончилось хорошо, и это главное. У всех нас за спиной нелёгкие испытания. Когда я попал в лапы молодчиков Флориана, (это была ещё не империя, а просто жуткая крепость пиратского сброда), меня истязали годами. Не потому что хотели выведать какие-то тайны, это ведь случилось почти сразу после исхода, я не знал никаких секретов, а просто так. Потому что я вампир, потому что им нравилось мучить – не знаю, и не пытался выяснить: вникать в чужую больную психику – значит серьёзно рисковать своей здоровой. Я сумел сбежать, хотя это казалось немыслимым, когда тебя превращают в зверя, ты способен на большее, чем подозревал прежде. Да, я убил тогда многих. Не горжусь этим, но и не стыжусь. Ингилейв совсем оттаял и всё же рассказал немного о Земле, мелочи, которые мало кому интересны, потому что нет в них великих истин, но для того, кто, покинув родину, всё же не забывал о ней, каждое слово казалось нитью, сшивающей разорванный на клочки лоскут души. Потом я оделся, и мы прогулялись по саду. Разноцветные фонарики, казалось, позабавили человека, он разглядывал их с изумлением. Как я понимаю, вырос он в небогатой семье, и вполне умеренная роскошь дворца казалась ему избыточной. Потом он опять заговорил о том, что мучило, рассказал, как ломались с детства внушённые истины, когда увидел богатый красивый и свободный город по дороге от космопорта к моим владениям, довольных здоровых людей. Землянам ведь твердили, что Директория держится на чудовищном угнетении. Мне-то всегда казалось, что процветание тираний временное, куда надёжнее дать людям покой, а с остальным они разберутся сами. Ингилейв осторожно присматривался ко мне, когда думал, что не замечаю. Всё ещё сомневался в том, что я вампир? Сверял воспоминания с негаданной реальностью?– Я разочаровал мальчика, которому казался привлекательным блеск доспехов и сияние маски?– Нет. Подробностей, скорее всего, не дождёшься, да и к лучшему. Не хочу я знать о себе больше того, что уже знаю. Почувствовав, что Ингилейв утомлён, я отправил его спать, предложив в дальнейшем избавлять меня от одиночества всякий раз, когда мне выпадет случай отделаться от работы. Он согласился. Его душа пришла к равновесию, а если подозрения и терзали (а кого и когда они оставляют в покое?), то с этим удавалось жить. Тихий и умиротворённый я отправился в кабинет, чтобы поработать остаток ночи, и едва не споткнулся на пороге, увидев свечкой застывшую возле моего стола Боргу. Как это не вовремя и некстати. – В чём бы меня ни обвиняли, это ложь, клевета и вражеская пропаганда!Она вздёрнула узкий подбородок, глаза, казалось, могли испепелить не хуже, чем запрещённые на планете бластеры. – Молодой человек, с которым ты прогуливаешься в романтическом уединении…– Моё, не отдам! – перебил я. Обнаружил, что и, правда, готов ощерить клыки, то есть не в шутку. Сам себя удивил. На этот раз подбородок опустился вниз, хотя взгляд продолжал меня плавить. – Он землянин. – Простой пилот с заштатного корабля. Он не знает никаких секретов, а если и знал, то всё выложил Вотану, больше ничего не осталось. – А ну иди сюда!Лучше послушаться, потому что Борга всё равно своего добьётся, только большей кровью. – Как дела у Михаила? – спросил, чтобы хоть ненадолго отвлечь контрразведку от моих прегрешений. – Жив, как ни странно. Твой героический прыжок – Лайс мне всё рассказал – позволил сократить количество яда, попавшее в организм до минимума. Медики надеются, что он поправится, но произойдёт это не скоро. Допросить его пока не удалось. – А Зоя? – я сделал вид, что только что вспомнил о ней, а не думал всё это время как незаметно выведать подробности. – Бедняжка переживает за отца, но мы немного поговорили. Борга удовлетворённо кивнула и немного сместила прицел. Наверное, ей удалось выудить из девушки что-нибудь интересное, вот и смягчилась. Она предана работе. – Что будет с ней? С кораблём? На Землю им возвращаться небезопасно. – Лучше всего интернировать судно и людей. Они заслужили защиту. Борга сделала шаг вперёд и оказалась совсем рядом, а потом обняла, прижалась щекой к моей груди. Я зарылся носом в её волосы, легко заключил тонкую фигурку в кольцо рук. Мы застыли. Нет у меня и в мыслях не возникло наставлять Лайсу ветвистые украшения, да и Борга безукоризненно хранила преданность мужу так же, как и государству. Просто она знала, что мне иногда нужна поддержка, а мы ведь старые товарищи. Давным-давно вместе создавали сегодняшнее благополучие. Первая директория, бешеная пятёрка ненормальных ошалевших от вольного ветра вампиров. Это были трудные времена, каждый день – битва, каждая ночь – продолжение неё. Сумасшедший век, когда после хаоса исхода начал сотворяться начальный, ещё бестолковый и наивный порядок. Только мы с Боргой и уцелели из тех зачинателей, и я думаю, что погибшие братья были лучше нас, но они ушли, оставив Сангус нашим плечам. Самое трудное тогда оказалось заложено – союз с людьми, понимание обеими сторонами, что сотрудничество полезно. Пошли бы мы этой дорогой, если бы предвидели все сложности, что встретим на пути?– Альв, ты уже знаешь, что скажешь на совете?– Как, разве мне не написали речь? Я ведь должен ещё заучить слова. Борга отстранилась, глядя на меня с той спокойной нежностью, которую позволяло давнее знакомство. – А знаешь, ты стал немного счастливее за последние дни. Это пугает и радует. Она поцеловала меня легонько и исчезла, оставив знакомый слабый аромат и тяжесть непрошеных сомнений. Глава 6Утром я ощущал себя собранным и сильным. То есть быть готовым воочию встретиться со всеми директорами никто, наверное, не способен, но я смирился с тем, что предстоит. Хотя собрание закрытое, народ не оповещён, надел доспех и маску, снять всё это никогда не поздно. От дворца улетят утром несколько одинаковых флаеров, никто не узнает, в котором из них будет заключена моя монаршая особа. Лайс опасается покушений. Резонно, конечно, перед началом войны устранить враждебных лидеров, но в моём случае большой выгоды не пребудет. Я, бесспорно, важный элемент политической системы, но и без меня она не обескровится. Любой из семи директоров сможет принять обязанности и довести правое дело до победного финала. Когда мы начинали, как я уже говорил, нас было пять, после присоединения к Директории ещё двух планет, совет пришлось расширить. Лететь до цели несколько минут, и я в последний раз прикидывал, каков будет предположительный расклад сил. Лайс и Борга меня поддержат, Тора, скорее всего, тоже – генералы всегда за увеличение армии и дополнительное финансирование. Вот кто способен ожесточённо сопротивляться, так это кураторы двух других наших планет – Грелёд и Беван. В глубине души я их понимал: куда приятнее строить заводы, фермы и жилые комплексы, чем военные корабли. Рауду тоже вряд ли придётся по душе новая политика, но с ним мы работаем бок о бок, его я сумею убедить без особого труда. То есть, будь у нас принято голосование, я смог бы обеспечить перевес своей точки зрения, но дело считалось решённым, лишь когда за него выступали все участники тайного совета. Наверное, старый закон обветшал. Прежде ведь директора были вампирами, и обуять наш неукротимый индивидуализм удавалось только таким способом. Как и положено, я пришёл в зал заседания последним. Директора встали, приветствуя того, кому передали полномочия почти независимого монарха. Я уселся в своё кресло, больше и красивее других, жестом разрешил остальным занимать места. Церемонии, таким образом, закончились и на меня ринулись с двух сторон. Беван уже старик по человеческим меркам, почему-то он всегда становится в позу патриарха, игнорируя, что, юные лицами, мы, вампиры, живём уже давно. То ли не укладывается в сознании вечная молодость, то ли на остатке дней страшно упустить главный приз. Грелёд моложе и не так категорична, хотя её мягкие доводы куда действеннее для моей податливой души, чем гневные тирады Бевана. Она и внешне привлекательна – полная женщина с уютным лицом всеобщей матери и защитницы угнетаемых. Внутри же неё живёт расчётливость опытного финансиста, и я понимаю, что ей просто физически больно тратить заработанные планетой деньги на «мальчиков и девочек в красивой форме и их очень дорогие корабли». Я тоже хочу, чтобы наши миры становились прекраснее и удобнее для проживания, но военное поражение способно навсегда погубить общее благополучие. Понимаете, это мне кажется, что война была недавно, а люди успели за прошедшее время сменить поколение, привыкнуть к стабильности, подобреть. Тора, наша прекрасная воительница, адмирал объединённого флота, немедленно стала на мою сторону. Миниатюрная блондинка лет сорока, она несёт в себе несокрушимый характер и недюжинную отвагу. Да, я способствовал её карьере, как только мог, и теперь у нас есть стратег, на которого директория может положиться в трудную минуту. Перебранки из-за денег всегда самые ожесточённые. Но я терпеливо тащил свою точку зрения по бурным волнам того, что в принципе, допускалось назвать дискуссией. Лайс и Борга молчали. Он с видом компетентным и слегка усталым, она – само очарование. Рауд, нескладный и крупный мужчина, по возрастной шкале уверенно догоняющий Бевана реплики подавал лишь изредка. Он гораздо умнее, чем выглядит со стороны, наверняка уже смирился с переменами и теперь прикидывает, как много армейских подрядов сможет урвать для своего мира и где их разместит. Кровь из ушей у меня пока не шла, да и дым умеренно. Шлем я снял. Мне легче было говорить с открытым лицом. Доводы постепенно действовали. Лайс открыл рот, чтобы сообщить выжимок из своих агентурных сведений. Факты заставили умолкнуть самых непримиримых. Не прошло и четырёх часов, как скрипучие колёса политики свернули в нужную мне колею. Совет принял решение перенаправить денежные потоки на приоритетное строительство военных кораблей и усиление охранительных баз. Благожелательно-спокойный внешне, но измученный внутри, я сердечно попрощался с директорами, бережно задерживая их мягкие ладони в своих металлических пальцах. Люди тоже уверенно соблюдали протокол, и только Тора улыбнулась мне откровенно широко и хлопнула по бронированному плечу:– Ты молодчина, Альв, и всё делаешь правильно. – Я стараюсь!Хотел поцеловать ей руку по старинному обычаю, но не стоило так рисковать своей мордой. Она замечательная женщина, но я её не понимаю. Война штука невесёлая, а у Торы оба сына в армии – летают на малых истребителях. Я их знаю, и совсем не хочу, чтобы они убивали других ребят, чьих-то сыновей и дочерей, да и себя подставляли под залпы орудий. Здорово было бы избежать войны, вот для того нам и потребны новые корабли. Добившись успеха, решил, что вполне заслужил небольшую награду. Дворец никуда не уйдёт, а космопорт рядом, и ведь должен я навестить Михаила, как-никак, жизнь ему спас, положение обязывает. Разумеется, теперь выступлю не как действующий правитель, а как частное лицо, потому броню и маску отправлю домой вместе с охраной, а сам пойду пешком. Приятно, когда ветер касается кожи, шевелит волосы на голове, задувает под одежду. Он горячий и полон ароматов, я пошёл ему навстречу, и голову запрокинул от удовольствия. Люди пахнут так по-разному. Одни ничего не будят в душе, и не заденут, пока не проснётся настоящий голод, другие привлекательны так, что хочется пойти следом. Сейчас я, впрочем, сыт и люблю свой народ исключительно платонически. В космопрот меня пропустили свободно, но возле медицинского отсека начались сложности. Охрана не дремала, причём бдели здесь не только люди, но и вампиры, что сразу доказывало высокий уровень внимания Лайса. Наших он пускает в дело, когда всё очень серьёзно. Я не пытался договориться сам и поступил правильно. Откуда не возьмись, возник мой личный страж, это не тот человек, что был вчера, но его тоже обучили прокладывать дорогу к цели, когда я выхожу в народ. Переговоры, отданные на откуп профессионалам, закончились быстро, и я попал внутрь. Здесь вампиров нет, лишь человеческий персонал неслышно перемещается из помещения в помещение. Специальная обувь делает шаги почти бесшумными, униформа и маски слегка пугают, запахи тиранят носоглотку, хочется чихнуть, но я сдерживаюсь. Михаил всё так же лежит среди трубок, но я и от двери почувствовал, что дышит он увереннее, сердце стучит сильнее, а кровь веселее бежит по жилам. Попытался снова уловить её знакомую притягательность, но в местах, где царит большая дезинфекция – это слишком сложно. Я и запаха Зои не ощущал, хотя она здесь, задремала на кушетке у окна. Её снабдили униформой больницы, что умно. Очень трудно выделить нужного человека в массе одетых одинаково. Маска отключена, и мерцание стерилизующего поля не мешает видеть лицо Зои. Собственно говоря, ничего больше и не разглядишь. Даже волосы тщательно убраны под шапочку. Я застыл на пороге, чувствуя себя лишним. Собирался ведь проведать Михаила, узнать, как его дела, и вот всё понятно: собственные сенсоры и приборы наблюдения говорят, что улучшения налицо, то есть пора развернуться и уйти, но почему-то я медлил. Зоя дремала, сон был неглубок и тревожен. Подрагивали пушистые ресницы, на нежную кожу от них падала тень. Нехорошо смотреть на спящих, но вдруг она прогонит меня, если проснётся? Рискнул войти в палату. Влекло так и оставшееся неудовлетворённым любопытство. Все спят, приборы не выдадут, а записи камер слежения Лайс подчистит, если я сделаю что-нибудь лишнее. Сквозь трубки в кровь человека поступала какая-то жидкость, наверное, по венам бежит уже не наш любимый эликсир, а неаппетитный компот и пробовать его бесполезно, но кожа дольше хранит собственный запах. Я склонился к лицу Михаила, пытаясь уловить хоть что-то сквозь истошную вонь медикаментов и не почуял ничего. Предсказуемый результат, что поделать, придётся навещать его чаще, это же мой долг и как спасителя, и как государя. Лёгкий шорох со стороны кушетки заставил отпрыгнуть и принять невинный вид. Люди не умеют просыпаться так мгновенно как вампиры, поэтому я успел. Зоя посмотрела сначала недоумевающе, потом вполне приветливо, села, аккуратно спустив на пол небольшие ступни. – Рада тебя видеть! Так быстро ушёл, а я и имени твоего не знаю. – Альв, – сказал с готовностью. У нас на планете каждого второго мальчика так называют. Ну ладно, не каждого второго, я немного преувеличил. Она встала, вся такая мягкая расслабленная ещё немного сонная, что захотелось взять на руки и укачать как ребёнка, должно быть, устала в бдениях и тревогах. – Вот, – сказал, слегка кланяясь, – зашёл проведать вашего батюшку. Полагаю, ему лучше?– Да, врачи говорят, что самое страшное позади, но просыпаться ему пока не дают. Зоя оглянулась на постель, словно полагала, что отец вполне может слышать нашу беседу, что бы там не твердили медики. Не желая его тревожить, или по какой-то другой причине она кивнула мне на выход. – Идём, надо поговорить. Я не возражал. За дверью свирепо посмотрел на охрану, и парни, кажется, догадались, чего я хочу. Один вошёл в палату, другой остался снаружи. За мной никто не топал. В коридоре болтались ещё стражи, лайсовы или свеновы, точно я не знал и не до того, честно говоря было. Как давно никто не приглашал меня уединиться. Ну кроме сановников, которые вечно норовят, поговорить с государем каждый отдельно, и всех, кому что-то от меня надо, и целой толпы ходатаев за то и за это, но большинство из них не красивые девушки, так что не считается. Зоя привела в небольшой холл, дальний уголок корпуса. Здесь растения теснились в вазонах и приглашали к приватной беседе уютные диванчики, но мы остались на ногах, официально друг против друга. Зою не портил даже мешковатый комбинезон, я много чего разглядел, пока шёл следом. – Прежде всего, хочу поблагодарить за то, что спас жизнь отцу. Она крепко пожала мне руку, хотя я предпочёл бы поцелуй. – Я случайно проходил мимо, нет в том особой заслуги. Задержал её ладонь в своей, ещё раз поклонился, посмотрел в глаза, но Зоя спокойно высвободилась из моего неуверенного захвата. Интерес у неё намечался чисто деловой, голос звучал спокойно, взгляд удручал открытостью, ничто не трепетало в прекрасном теле, выдавая смятение души, а чего иного я ждал? Знакомо-то всё как. Мысленно вздохнул и приготовился выслушать очередное ходатайство, ну да, так и вышло. – Мне не объяснили, кто покушался на отца. Ты не знаешь Альв? Я спрашивала у Лайса, он говорит, что следствие ещё не закончено.

Если Лайс что-то скрывает, у него на то свои резоны, не мне заступать дорогу железной поступи правил. – Вероятно, сообщат, когда результат будет известен. Сразу увидел, как разочаровал Зою мой бессмысленный ответ. Пробило, видите ли, на официальный тон. Неужели я разучился просто общаться с людьми, превратился в деталь политического механизма? Грустно если так. Пока я мучительно пытался придумать, что сказать ещё, как не позволить разочарованию уничтожить всякую возможность симпатии между нами, сзади раздались шаги. То есть, это громко сказано, потому что поступь человека была почти не слышна, кто-то из медработников брёл по своим делам, но я раздражённо повернулся, это нас с Зоей по сути дела и спасло. Мой острый слух, недовольство помехой, зрение, которое быстрее и детальнее человеческого – всё сработало на удачу. Я увидел нечто вроде бластера в руке идущего мужчины и загородил Зою своим телом. Влажный предмет смачно шлёпнул в ключицу, я понял, что это аппликатор вроде того, что прилепили Михаилу и закричал, страшась отойти от девушки хоть на шаг:– Зоя, отвернись, прячь лицо, руки, это яд, скорее. – А ты?Как будто есть время на разговоры? Ну да, я одет легко, и приятно, что обо мне беспокоятся, но не время сейчас проявлять геройство. Дуло аппликатора поворачивалось, для человеческого восприятия быстро, для моего медленно, и я тотчас сместился, принял в плечо ещё один заряд. Человек целился в лицо, я был выше ростом и без труда закрывал Зою собой, но не мог броситься на этого урода, пока она рядом, я понимал, что должен уберечь её, но не знал, как поступить, когда руки связаны! Сколько продлится эта игра, и нет ли у моего противника оружия посерьёзнее лепёшек с ядом?– Мне ничего не станется, я – вампир! – ответил и почувствовал, как содрогнулось всё её хрупкое тело. Это не аппликация попала в цель, всего лишь проснулось отвращение к нежити. Зоя отшатнулась – это больно – зато послушалась. Быстро повернувшись, она присела и укрылась за креслом, пряча в складки одежды лицо и кисти рук. Мои оказались развязаны. Я прыгнул вперёд и уже в полёте, сгруппировался для атаки. Увидел, как человек выбросил другую ладонь мне навстречу. С пальцев сорвался предмет, казавшийся пустяком, игрушкой, что-то вроде полупрозрачного детского мячика, но меня сейчас всё пугало. Извернулся, как смог, принял снаряд на предплечье и растерялся, не ощутив удара. Шарик деформировался, растёкся водицей, локоть онемел, и чуть раньше, чем меня накрыла боль, я успел отвернуться. Прошило так, что крик вырвался из груди раньше, чем успел его подавить. Ступни коснулись пола, всё это происходило как бы в другой вселенной, потому что в этой ничего не осталось, кроме немыслимых мук, но я заставил себя вернуться в обыденный мир и ударил неповреждённой рукой прямо в мерцающую маску, за которой скрывался целый ещё череп. В уши прянул хруст чужих костей, злобное шипение собственной сгорающей плоти, очередная волна пульсирующей боли затемнила сознание так, словно наступила ночь. Я видел немыслимо искажённое пространство, кривой, словно его сворачивали в спираль коридор, бегущих людей, но помнил только, что там, за спиной, Зоя, а любой из тех, кто поспешит на мой крик, может оказаться врагом. И я озверел. Треснула и разлетелась скорлупа благопристойности. Я сознавал, что должен защищать девушку и себя, а боль рвала, норовя лишить разума и сил, и поддаться ей было нельзя и допустить кого-то в этот тесный тихий мирок тоже. Я атаковал, погнал людей прочь, они заполошно рассыпались. Кто-то что-то орал, но более не достигали разума голоса, слова не задерживались в голове, я отступал, потом снова бросался вперёд, не давая никому приблизиться, и опасаясь кидаться в угон. Коридор всё закручивался, я уже словно стоял на потолке, но враги тоже, значит всё было нормально. Собственный рык буквально разрывал горло. Я не знал, что с правой рукой, она не слушалась, возможно, совсем сгорела, но осталась вторая, и я верил – сумею удержать позицию, пока… дальше соображение отказывало. Не знаю, как долго тянулось это безумие. Перед глазами плясал мир, шёл кровавыми пятнами, но тут я различил знакомые черты. Это Лайс, он бежал ко мне, и он точно не мог быть врагом. Я понял, что теперь получил право уйти туда, где боль отпустит на время или насовсем, потому что подоспела помощь. Полумёртвый вампир может, наконец, свалиться и додохнуть здесь, на полу. Под ногами он или над головой, но охотно принял меня, и падать оказалось совсем не страшно. Я увидел напоследок далёкий неправдоподобный свет и больше ничего. Наступила тьма. Глава 7Я ужасный пациент. Если кто-нибудь начнёт это отрицать – не верьте. Мне-то лучше знать. Боль вытащила из забытья с садистским удовольствием маньяка, снова запустила в сознание безумный механизм боя, и я принялся рычать раньше, чем соображать. Клыки дёргались, норовя рвать и резать, но потом удалось разлепить веки, и я понял, что вокруг не враги. Борга удерживала меня на постели, не давая вырваться и начать крушить всё вокруг. Она была невероятно терпелива, но маленькие складочки глубже обычного легли вокруг рта, и я сообразил, что лучше покориться, если не хочу, чтобы меня основательно побили. – Вот так лучше!Она выпрямилась, свирепо глядя сверху вниз. Я скосил глаза, не ожидая увидеть что-либо существенное дальше плеча, но рука оказалась на месте. Всю её покрывал слой студенистой дряни, вроде тех аппликаторов, которыми пытались убрать землян. Под этим желе бушевала боль, вцепляясь то в одну часть плоти, то в другую, выскакивая иногда за пределы повязки, чтобы погулять по остальному телу. – Мне плохо!– Разумеется!– Зоя жива?– И она, и Михаил. Мы перевели обоих в крепость, там надёжно. Стало легче, хотя и ненамного. Главное, что я выполнил свой долг, защитил доверившихся мне землян. Как сумел. – Эта жгучая жидкость, что это было?– В лаборатории выясняют. Новая разработка, раньше не встречалась, Лайс озабочен. – Мне бы его заботы! – прорычал я в ответ. – Заткнись и лежи смирно!Перед лицом возникла бутылка, в ней синтетическая еда, которую мы используем, когда не можем достать свежей крови. Я понимал, что к человеку меня сейчас подпускать нельзя, могу и убить, потому послушно выпил противную жидкость. Она отвратительна на вкус, но голодные спазмы немного утихли, даже плечо и руку, как будто, грызли одновременно уже не тысяча зверей, а всего девятьсот девяносто девять. – Дай ещё!– Обойдёшься. Воды могу предложить. На самом деле она меня всегда жалеет. Именно Борга вытирала мои сопли после всех поражений первичного раздела, и когда я приполз из застенков Флориана и готов был убивать вообще каждого, кто рисковал ко мне приблизиться, именно она помогла войти в разум, предварительно надавав моральных тумаков. Случалось и мне её утешать. Нашпигованного серебром Лайса мы выхаживали вместе. Когда ему становилось совсем плохо, Борга как ребёнок забиралась ко мне на колени и тихо сидела, уткнувшись лицом в мою шею, а я гладил её волосы и говорил какую-то успокоительную чушь. Ещё чаще мы просто застывали рядом и молчали. Два терпеливых вампира, старых боевых товарища. Вероятно, мне нельзя много есть. Не берусь судить – почему, но верю, что Борге виднее. Надо терпеть боль и голод, зарастёт рука или всё-таки отвалится, это можно пережить, у меня ведь останется ещё одна, надо спасать целое. Я сжал уцелевший кулак, потом расправил пальцы, разглядел их – остались на месте. Ну вот. – Мне надо уйти, – сказала Борга. – За тобой присмотрят. Она отступила чуть в сторону, и я увидел Ингилейва, неуверенно застывшего у двери. Тотчас ощутил и запах, такой призывный, невыносимо притягательный, что жаждал не просто вцепиться в беззащитную шею, но рвать её зубами, добираясь до крови любой ценой, пить, пока в голове не перестанет биться безумие, а в сожжённой конечности – боль. Неистовость этого порыва испугала до дрожи, и чтобы хоть как-то совладать с собой я вцепился в край постели, отчего она начала расползается в клочья. – Не оставляй меня с ним! Борга!Она решительно вздёрнула подбородок. – Справишься!Легко сказать, я совершенно не был в этом уверен. Вжался спиной в затрещавшее подо мной ложе. Голод и боль терзали вместе, я сознавал, насколько это мощный противник. Борге, наверное, всё равно, успела прокачать парнишку, не обнаружила запасов ценных для общего дела знаний и готова отдать его на заклание, потому что меня она любит, а человек для неё просто человек. Я же успел к нему привязаться, и не только к сводящей с ума крови, но и к собственно личности. Не хочу убивать, калечить, хотя меня самого только что чуть не прикончили и наверняка изуродовали. Я опять поглядел на пострадавшие места, регенерация что-то не спешила, а гель действовал как осиновая припарка. Извести они меня хотят, сам всех зарою!– Борга! – зарычал зверем, но она внимания на меня не обратила, инструктировала Ингилейва. Объясняла, как часто (хотя, скорее, как редко) можно давать мне бутылочки с кормёжкой, на какое расстояние приближаться, чтобы не попасть в область, где заработают безусловные рефлексы злого, хищного, хотя бедного и больного вампира. Несчастный слушал и кивал, а в душе нарастал страх: вздрагивали пальцы, ширились зрачки. Неужели он наблюдал, как я тут бессовестно беснуюсь? Неудобно. Лихо я развенчиваю себя как кумира. Человек мной восхищался, пусть это было в далёком детстве, а я веду себя как капризный придурок, у которого даже последние тараканы из-под черепа разбежались. Затих. Борга, закончив объяснения, повернулась снова ко мне и сказала чётко, ясно, словно гвозди в гроб заколачивала:– С постели не вставать, лишнего не есть, человека не кусать. Приду – проверю. И ушла. Мы с Ингилейвом в панике посмотрели друг на друга. Он источал страх, хотя я начинал прозревать, что напугало его моё плачевное состояние, а не то, что я злой, свирепый и вампир. Голод жёг изнутри, святая вода или что там было в шарике, снаружи, всё же, я немного успокоился и начал соображать. Наверняка меня кормили, пока был без сознания, иначе сейчас пришлось бы совсем плохо. Да, я очень хочу растерзать этого человека и выпить его кровь, но сумею владеть собой. Я справлюсь, и Борга наверняка об этом догадывалась. Я и вести себя постараюсь прилично: не ныть, не выпрашивать еду, не ругаться, не орать, не шипеть и не рычать. Мне почему-то стыдно уронить себя ещё ниже во мнении смертного. Он ведь ко мне со всей душой. Не содрогался брезгливо как Зоя, разве что вздрагивал от страха. Хороший человек. Хватило меня минут на пять. Сам не сразу заметил, что начинаю беспокойно терзать здоровой рукой остатки постели, внутри проснулось злобное желание крушить, ломать, рвать пусть предметы, если нельзя людей. Я оглядел комнату, мечтая разнести её в черепки и щепочки, снова встретился взглядом с Ингилейвом. – Дай мне еды!Он заторможено покачал головой:– Рано, нельзя. Вот упрямый, хотя, конечно, Борга кого угодно заставит слушаться. Я мог бы сам добраться до вожделенного корма, но, если встану, она непременно узнает, тогда мало не покажется: для моей пользы может и в кандалы заковать, будет ещё хуже. Снова оглядел отвратительный кисель, под ним словно чесноком натёрто. Регенерация, где же ты, почему всё так плохо?На какое-то время уплыл в бред, хотя сознавал и происходящее вокруг, две параллельные реальности выносили мне мозг, потом ноздри ощутили запах такой невыносимо зовущий, что невольно дёрнулся ему навстречу. Живая человеческая рука оказалась рядом. Я видел, как сияет сквозь тонкие стенки вен кровь. Это просто огонь – целительный, волшебный, надо выпить его, и тогда уйдёт боль. Вцепился в запястье, так сладко было ощущать пальцами горячую податливую плоть. Услышал испуганный крик и отрезвел. Ингилейв уронил на постель бутылку и отпрыгнул к двери. На его предплечье остались следы моих пальцев. Хорошо хоть кости уцелели, хруста их я точно не слышал. Схватил бутылку и присосался к горлышку. Теперь и это пойло казалось вкусным, ну или хотя бы полезным. Допил, перевёл дыхание. Обошлось. – Извини, конечно, но не стоило подходить так близко. – Мне показалось, что ты заснул. – Никогда не надейся, что спящий вампир безопаснее бодрствующего. Ингилейв снова опустился в любимое кресло у двери. Запах ослабел, и я чуть успокоился. Борга предусмотрительно оставила сквознячок, из сада тянуло сладким цветочным, ничуть не аппетитным духом. – А почему нельзя поесть-то вволю? – спросил мой человек. – Не знаю, и ты меня не провоцируй, а то начну ныть, ещё и базу подведу под полноценное здоровое питание. Он заколебался, а потом выдал такое от чего впору упасть с кровати:– Наверное, тебе нужна свежая кровь, а не консервированная. Я могу поделиться. И протянул руку, которая вскоре и так украсится жуткими синяками от моих пальцев. Жизнь можно ощущать полной и прекрасной среди любых бедствий. Вампиры и люди неисправимы. На меня снизошло возвышенное безумие, едва не начал смеяться. Должно быть, Ингилейв вообразил, что еда из бутылки может вызвать несварение желудка, а вот свежак из вены организму вампира точно не повредит. Странная ничем мной не заслуженная самоотверженность землянина тронула едва не до слёз. Сколько раз уже обещал себе разувериться в человечестве, а оно возьмёт и поразит так, что и в себе найдёшь источник добра и понимания. Одни тебя оттолкнут, а другие примут таким, какой ты есть. Жить всё-таки стоит. – Даже не вздумай, не подходи близко, как тебя Борга учила, и бутылки бросай с безопасного расстояния. То есть, я насовсем не отказываюсь от щедрого предложения руки и крови, вот когда поправлюсь…Я снова погрузился в страну грёз, и там меня наконец-то нашли не враги и кошмары, а прекрасная моя Айрис. Она снова, как когда-то давно, бежала босиком через росный луг и за ней оставался тёмный след, а я раскрыл навстречу объятия, хотя рассвет потрясал небеса, и следовало искать укрытие. Мы обнимались на колкой соломе в самой глубине амбара. Я засыпал на мягком плече, невероятно счастливый её любовью и своим доверием, а солнце царапало лучами-когтями крышу, норовя добраться до меня и погубить. Боль снова вытащила за шиворот в реальный мир. В нём оказалось плохо. Комната едва просвечивала сквозь марево цвета разбавленной крови. – Пить, – попросил я. – Дай!У Ингилейва сделались несчастные глаза, наверное, не следовало мне давить на жалость, но с ума сводило абсолютно всё. – Хотя бы воды.

Бутылка тут же прилетела, и я глотал это невкусное, надеясь обмануть пристрастие. Не получилось. Бред теперь шёл по трём дорожкам, и разобраться, по которой я смогу прийти к себе или хотя бы к другим, было совершенно невозможно. Перед взором витали тени былого, и, обнаружив, что готов запустить клыки даже в безобидное привидение, я невероятным усилием вытащил себя наружу. Рядом стояла Борга, и я начал лихорадочно вспоминать, не натворил ли чего ужасного в бреду и вне него. – Я ничего не делал!Она кивает. – Знаю, но это пока. Сейчас будем менять повязку. Я взвыл, хотя и знал, что это не поможет. Борга начала медленно отдирать гель, он, оказался одним резиновым слизняком и отлипал от кожи, вернее, того, что ею когда-то было, с мерзким шелестом, причиняя мне сумасшедшую боль. Я принялся шипеть и рычать одновременно, а это не каждому удаётся, что-то рвал и ломал, но Борга всегда со мной справлялась, справилась и сейчас. Взглядом заставила заткнуться, и последний край сняла разом. Сложилось полное впечатление, что пальцы оторвались от всей остальной руки и теперь болтаются на целебной плёнке. Я невольно повернулся посмотреть. Они остались где положено, хотя кроме косточек там практически ничего и не было. Какие тоненькие. Борга быстро обработала раневую поверхность аэрозолем (больнее от этого не стало и то ладно), наложила свежего слизняка. У меня иссякли силы, едва хватило на стон, зато получил бутылку еды и всосал её за один хлюп. В голове немного прояснилось, заметил, что Ингилейв всё ещё здесь, хотя я надеялся, что Борга прогнала его, чтобы не шокировать моими очередными выходками. Бедный человек, ему-то за что достались эти пляски ошпаренных чудовищ?Борга поменяла постель, и я послушно поворачивался, стараясь всячески показать кротость и благоразумие, потому она напоследок ласково потрепала мои волосы. Мы опять остались вдвоём с Ингилейвом. – Ты хоть ел что-нибудь за это время? Отдыхал?– Да, конечно. Я не уточнил, прислушался к себе. Зверь внутри рычал и скалил зубы, но он теперь надёжно сидел в клетке, то есть я больше не боялся причинить человеку вред, и душа наполнилась покоем. Боль как будто слабела, и уверенность, что этому миру ещё придётся потерпеть моё присутствие, а тому в очередной раз ничего не достанется – крепла. – Вот теперь я, наверное, окончательно тебя разочаровал! – сказал и почувствовал на губах улыбку. – Тебе было больно, – возразил он. Как приятно, когда оправдывают, не надо стараться самому. Ингилейв продолжал совершенно серьёзно:– Просто я страдал, знаю, что это такое, и мне легко простить тебя. Рука выглядит ужасно, даже и представить не могу, какое сильное мучение должна причинять подобная рана. – Мне лучше. Ты можешь подойти, я не причиню вреда. Дай воды. Он заколебался, это чувствовалось, но лишь на секунду или две, потом достал нужный сосуд и передал мне из рук в руки. Наши пальцы едва не соприкоснулись, в ноздри устремился волнующий запах доступной крови, но я легко усмирил вожделение. – Благодарю!Теперь и он улыбнулся. Каждый из нас только что одержал маленькую победу над собой и это было здорово. – Расскажи что-нибудь, – попросил я, – а то у меня кошмары – скучные. Он уселся в любимое кресло и принялся излагать истории из детских или юношеских лет, у него ведь просто не было других, а я слушал и смеялся, когда положено, хотя они не казались мне забавными. Тонкое лицо Зои иногда возникало перед мысленным взором, но я старался не думать о ней. Вампир для неё чудовище, и вряд ли мнение изменится к лучшему после того, как она видела меня обезумевшим от боли, рычащим и убивающим людей. Прикончил я, правда, только одного стрелка-шарикобросателя, но со стороны, наверное, выглядело, что трупов навалил – полный коридор. Мне и самому так казалось, хотя теперь, когда тараканы рискнули вернуться на законные места, я отчётливо вспоминал, что лишь угрожал другим людям, но никого более не пришиб. Не стоило вообще заглядываться на женщину, которая иначе смотрит на жизнь, да ещё и флиртовать, если несколько веков не упражнялся в галантных науках. Вернусь к осколкам своего разбитого сердца и попытаюсь сложить из них мозаику для души. Так мне и надо. Ингилейв совершенно расслабился. Он ведь военный человек, может быть, попробовать отдать приказ? Вдруг подействует?– Дай еды! – сказал властным тоном. – Я голоден. Он сбился на полуслове, поколебался мгновение, но тут же решительно помотал головой:– Нет, ещё рано!Вот же ж ты! Опять не вышло! Разинул пасть и пустил тихое шипение с клыков, но никого этим не напугал. Я невыносимый пациент, теперь вы в этом сами убедились. Глава 8Через день или два меня, наконец, подпустили к тёплым шейкам, и я облизал сразу две. Нормальная еда возвратила хорошее расположение духа, а Борга объяснила причину голодных мучений. Наши специалисты давно уже присматривались к разработкам этого яда и выяснили, что он не просто сжигает плоть, но запускает процесс самоуничтожения, когда встречается в организме с живой человеческой кровью. Затея выглядела хитро. То есть раненый или обожженный вампир первым делом кидался пить кровь, чтобы как можно скорее началась регенерация, а вещество, вступив в реакцию, принималось убивать изнутри. Неприятно слышать такие вещи, грустно знать, что они существуют. Когда там, в драке (уж позвольте мне этот фарс так назвать), я сходил с ума от боли, работал механизм развития прежде запущенной реакции. То есть я помнил, что должен защищать девушку и себя, и делал всё, чтобы не подпустить никого к нам обоим. В противном случае я, скорее всего, набросился бы на охранников, а они все проинструктированы не отказывать мне в такой малости, как глоток другой из ближайшей вены, и даже сопротивляться бы не стали. Мы с Боргой разговаривали в саду: я валялся на траве, а она сидела рядом такая аккуратная и изящная, что смотреть на неё хотелось вечно. Интересно, получилась бы у нас любовь, задумайся я об этом прежде, а не лелей воспоминания о давно ушедшем прошлом? Трудно сказать. Зачем я в очередной раз задаюсь этим вопросом? В любом случае, теперь у неё есть Лайс, и он вправе оторвать мне лапки, если я попробую их распустить.. – И ты оставила при мне человека! – упрекнул всё же. – Я был не в себе, мог погубить обоих. – Нет. Страх сорваться держал твою душу в теле крепче, чем лекарства. – Я вот сомневаюсь, – проворчал в ответ. Мы долго молчали, вампиры вообще это дело любят, потом Борга спросила:– Альв, ты не жалеешь, что основал Директорию, а потом стал её правителем?Ничего себе – наезд на выздоравливающего!– Да вроде нет. Хорошо же живём. – Даже слишком. Она встала, отряхнула юбку от приставших травинок. Я сожалел, что Борга уходит, хотя сам собирался валяться дальше, я ведь всё ещё болел и вообще, но не тут-то было. – Пошли к нам. Лайс хочет поговорить. Дело превыше всего, а изуродованную конечность никто не увидит под сияющими доспехами. Для меня изготовили специальную повязку, которая выглядит как длинная до плеча перчатка. Я натянул её, чтобы не травмировать чешуёй подживающие ткани. Вид у конечности оставался страшный, хотя косточки понемногу зарастали плотью, пока неровно и не везде, да всё равно наблюдался немалый прогресс. Рука не работала, то есть вообще не реагировала на мои попытки хоть как-то ею действовать, но болела. Я это полагал нечестным. Меня, впрочем, никто не спрашивал. До резиденции Лайса было недалеко, можно и пешком дойти, но вылетели официально. Я не возражал: полезно демонстрировать, что государь не только сидит во дворце или таскается по приёмам, но и деловые заботы ему не чужды. Народ любит своего правителя, хотя, как выяснилось, не поголовно. Когда остались в тесном кругу доверия, то есть, втроём, я спросил:– Удалось понять, чего добивался несчастный, которому я проломил череп в больнице?Меня беспокоило, что человек был вооружён равно для охоты как на смертного, так и на бессмертного. Если он намеревался расправиться с Зоей и её отцом, почему держал при себе секретное средство против вампиров? Что было целью, а что прикрытием? Никто ведь не мог предположить, что правитель Директории отправится проведывать никому не известного землянина. Лайс обстоятельно ответил:– Нет. Убитый – сотрудник больницы, проверенный человек. Он не шпион со стороны – свой. Подкупили его, или шантажом заставили выполнять приказы, мы пока не выяснили. Зато получили образец яда и теперь сможем разработать антидот. – Это я его получил на своё предплечье и несчастье! – ответил Лайсу. – И не надо меня упрекать, что мерзавец не дожил до допросаПечально, что разведка Флориана работает лучше, чем наша контрразведка. Расслабились? Успокоились? А нельзя. Мир любит нас не всегда, не везде и часто скрежеща зубами. – Альв, это частная проблема и мы её обязательно решим, – примирительно сказал Лайс. – Есть ещё один, думаю, важный момент, потому я и позвал тебя. Он включил простой плоский экран, где только выкопал такую древность, и я увидел текст, набранный алфавитом, которого давно уже нет в помине. То есть, даже не сразу вспоминаешь, что это буквы, но слова возникли в сознании, будя грусть об ушедшем времени и параллельно раздражение против шутника. – Что это?– Получено такими окольными путями, что отследить подлинность невозможно. – В этом есть смысл?– Да. Попади письмо в чужие руки, отправителя ждали бы большие неприятности. Если этот человек существует, он боится за свою жизнь. – И он не человек, – закончил я вполне понятную мысль.

Я мог прочитать и с монитора, хотя некоторые обороты вызывали недоумение, но Лайс открыл перевод. Всего несколько фраз. Чувствовалось, что неизвестный вампир тщательно их продумал, сделал максимально обтекаемыми, и информативными лишь для ограниченного круга лиц. Если отбросить конспиративные ухищрения, то перед нами лежало предложение сотрудничества. Некто желал встретиться, чтобы заключить взаимовыгодный союз. Координата места-времени выглядела неопределённо, но простая логика помогала сузить круг. На Земле нет вампиров. Мелкие человеческие княжества слишком слабы, чтобы сложившаяся внутри них популяция бессмертных могла представлять для нас интерес. С Республикой Орис, государством Магни, мы и так дружим. Остаётся империя. Если там образовалась сильная тайная организация собратьев, решившихся принять нашу сторону, это серьёзно. Это фактор, который способен стать существенным в грядущей войне. – Что думаешь, Лайс?– Это может оказаться ловушкой. Может, нет. Мало данных. – Борга?– Я склонна считать послание подлинным. Для провокации ненадёжно, а крик о помощи не мог прозвучать определённее. Смущает, что он хочет иметь дело только с древним вампиром. – И окрыляет, потому что лишь древний в состоянии отличить другого такого же от молодняка, народившегося после исхода. – Я сомневаюсь, что в империи сумел выжить хоть кто-то из старых времён, – не согласился с нами Лайс. Для меня это предположение тоже звучало невероятно и вместе с тем тлела надежда. Появилось слабое впечатление, что я даже знаю этого игрока, встречался когда-то давно и могу отличить из толпы по знакомым интонациям, манерам, походке. В любом случае недальновидно было пренебречь посланием. Разведать, узнать и сделать выводы придётся. – Давненько я не был на оперативной работе, – сказал, и сразу в душе встали во весь рост на редкость противоречивые чувства. С одной стороны, невыносимо надоело безвылазно сидеть на троне, с другой одна только мысль о том, что снова окажусь в империи, разбудила холод в сердце. Там плохо быть вампиром, да там вообще кем угодно плохо быть. Лайс молчал, у него напряглись скулы, сощурились глаза. Как я понимал боль его сердца! Древних в Директории осталось только двое: я и Борга. Лайс был обращён после исхода, хотя и в первые годы скитаний. Он не наземлерождённый, его кандидатура отпадала. Он любил нас обоих, но раненая рука как бы делала меня отсроченным героем, оставалась только Борга, а рисковать женой для Лайса было страшнее всего. Потому я вызвался сразу, пусть и не слишком навязчиво предлагая свою кандидатуру. Борга промолчала. Она уродилась умнее нас обоих и прекрасно поняла, что не пустим любой ценой. И любила она нас обоих, потому равно готовилась снисходительно беречь и разболевшиеся сердца, и разыгравшиеся самолюбия. Лайс сердито сказал:– Я ненамного моложе, за века почти всё перенял от патриархов, вполне могу ощутить себя избранным, а уж изобразить надменное величие – точно. Немедленно возразил:– Лайс, мир шатается, настало время сберечь его любой ценой. Один неверный шаг может погубить шанс обрести важного союзника. Моя кандидатура в шпионы для этого задания вообще единственная. Я знаю жизнь в империи не по донесениям и новостям из сети вещания, а доподлинно, потому что провёл там десятки лет. – Ты пока что раненый герой, который, предположительно, заслужил благодарность дамы, но не доверие разведки. Какой из тебя боец?Мысль о том, что Зоя может питать ко мне доброе чувство, пусть такое отстранённое, как благодарность, на миг совершенно сбила с толку. То есть, я немедленно начал думать об этом, когда следовало озаботиться судьбами мира. Поймал на себе внимательный взгляд Борги и с трудом вернулся на правильный путь. – Я вампир! Что для меня рана? Сегодня есть, завтра зарастёт, рука уже начинает понемногу отзываться, а подготовка операции всё равно отнимет несколько дней, так что я успею прийти в норму. Шрамы останутся ещё на пару месяцев, но какое это имеет значение, и кого в империи поразишь ожогами? Кроме того, не забывай, что климат в их столице куда суровее нашего, так что никто ничего не увидит под тёплой одеждой. Чувствовалось, что Лайсу безумно хочется внять моим доводам, я охотно добавил ещё один. – Я – правитель земель Директории. Должность достаточно важная, но как мы и планировали с самого начала, незаменимой фигурой я не являюсь. Случись что со мной, Борга займёт место, а уж справится с работой куда лучше вашего бестолкового Альва. – Хорошо! – согласился Лайс. – Пожмёшь мне руку, и договорились. Ах вот, значит, как! Мы торжественно встали, словно собрались на дуэли драться. Борга, наверное, посмеивалась исподтишка, но я не держал обиды, знал, что ей приятна наша забота. Она понимала, что моё предложение – самое правильное.

Ну, древний вампир, не подведи себя! На миг страх, что ничего не выйдет, царапнул, заглушая боль, но рука, хотя и медленно, поднялась. Я сделал вид, что специально так нетороплив. Когда пальцы Лайса сжали ладонь, звёздочки посыпались из глаз, меня прошило мукой как в первый день ранения, но я улыбнулся. Сейчас текущее время не подходило для нытья. Я решил, что наверстаю потом. – Твоя взяла, Альв! – произнёс Лайс. – Я готовлю операцию. Дело сладилось, и я снова облегчённо опустился в кресло. Пришла пора уходить, потому что надлежало ещё отдать несколько парадных визитов: раз я сверкающий символ власти, следует исполнять свой долг, даже если временами это выглядит глупо, но я не спешил. – Ребята, а вы может сказать, как там дела у Магни? Сейчас, когда мы тут одни в защищённом от всех возможных способов проникновения, помещении, я полагаю, разумно поделиться информацией. Сами понимаете, мысль о том, что старый друг отправился в некое странствие не просто так, а с вполне определённой целью, приходила мне в голову не раз. Обнаружив подарок и распробовав его кровь, я в ней утвердился. Магни не рискнул говорить что-то прямо, оставил внятный намёк, но я сомневался, что сумею прозреть всё одним своим умом. Вот теперь рядом сидели два аналитика получше меня, и они переглянулись. – Я полагаю, – осторожно произнёс Лайс, – миссия нашего друга весьма важна и интересна, но поскольку ты решил тряхнуть стариной и отправиться пожинать скромные лавры полевого агента, мы тебе не скажем, что за эти дни успели разведать и надумать. Щелчок по носу я получил вполне заслуженно и если поморщился, то от удовольствия. Сам понимал, что случись оказаться в лапах палачей Флориана, стойкость моя подвергнется слишком серьёзному испытанию. Я там был, знаю, а сколько новинок могло появиться с тех незамысловатых эпох!Впрочем, думать о грустном теперь не время, время делать визиты. Попрощался, попросил меня не провожать, потому что сам найду дорогу и, замечтавшись, свернул не в ту сторону. Охрана почтительно дожидалась во внешних помещениях крепости, внутрь здесь не удаётся пролезть даже моему замечательному Свену, так что и спросить дорогу было не у кого. Почувствовал себя довольно глупо в парадной броне и совершенно один, но тут дальняя дверь отворилась и вышла из неё Зоя. Я немедленно сообразил, что именно знакомый запах заставил свернуть не там, просто это побуждение заблокировалось сознанием. Ещё понял, что на мне броня и маска, сейчас я монарх, а не парень, который пробовал бестолково ухаживать за привлекательной девицей (я ведь пытался, правда?), и мне интересно, осведомлена ли Зоя что два эти героя – одно и то же лицо. Ответ читался в глазах. Знаете, если человек вас не любит, он выстраивает в душе такую стенку, она вроде бы прозрачная как стекло, но отбрасывает, как упругая преграда. Вы можете сколько угодно рваться к его сердцу, всё пройдёт впустую. Вампиры видят суть, понимают, что их взгляд отражается неощутимым зеркалом, и с этим ничего не поделаешь. Просто прими как данность и шагай дальше. – Ваше Величество!Поклонилась странно, вероятно, на Земле теперь так принято, мне плохо знакомы новые обычаи, а то и совсем о них не слышал. Я машинально ответил доброжелательным жестом. Надо же, правая рука послушалась, как ни в чём ни бывало. Надо почаще о ней забывать, тогда и болеть, возможно, перестанет. – Удобно ли вас разместили? Как чувствует себя ваш отец?Монарх на выезде. Дежурные слова, официальные любезности. Я понимал, что могло здесь что-то прорасти или нет – теперь безразлично, потому что чудовище любить нельзя. Это аксиома. Наверное, я был страшен в своём безумии, а почему вёл себя так, а не иначе, кого это волновало?– У нас всё хорошо. Вот и поговорили. Протянул бронированную клешню, Зоя не могла не принять моего рукопожатия. Любовь там или ненависть, а монархам не отказывают в элементарной вежливости. Пусть у меня останется хоть это – прикосновение вялых пальцев, боль от того, что я рефлекторно сжал свои. Развернулся и пошёл обратно, наверное, следовало сделать вид, что случайно по коридору проходил, а не потянулся за безумной надеждой, но мне теперь было всё равно. За несколько минут, что флаер летел от крепости к дворцу, я на делах сосредоточиться не успевал, оно и к лучшему. Снял официальное, и полез под душ. Горячая вода хорошо успокаивает. Надел невесомые тряпочки, которые все носят в нашем благодатном климате, и отправился в ближайший сад. Там Ингилейв листал книгу, расположившись под розовым кустом, и я искренне ему обрадовался. – Послушай, если женщина с Земли кланяется вот так (показал) мужчине, который на пару ступенек выше стоит на социальной лестнице, что это значит?Он отвёл взгляд, должно быть, лгать показалось неловко, а правду говорить не тянуло. Наверняка ведь уже подозревал меня в далеко идущих намерениях, хотя я и сам ещё ничего определённого в виду не имел. – Так что? – нажал я. – Ингилейв, мы друзья, скажи, я не растаю. Он бросил быстрый взгляд на мою конечность, которая как раз и выглядела куском сахара, фатально побывавшим в кипятке, но всё же ответил коротко:– Ступени. Разницу в статусе. Я, в общем, так и предполагал, но на душе от этого не посветлело. Глава 9Нудная царская работа ждёт, а уходить из спокойного места не хочется. Ингилейву же, по всей видимости, скучно здесь, где и пообщаться толком не с кем. Жаль нельзя послать его вместо себя, не справится ведь, зато можно поехать вместе. Когда увидит, чем мне приходится заниматься, оценит по-настоящему тихую жизнь в северном крыле дворца. С охраной формальности улажу, а если мой человек сбежит, значит, никто меня не любит в этом холодном ужасном, неприютном мире, так мне и надо. – Хочешь, – сказал, – со мной? Поначалу будет скучно, опять какой-то человеческий приём, а потом премьера в театре. Мне сказали, что присутствовать на спектакле обязательно, но в ложе удастся подремать под громкую музыку. – А можно поехать?– Конечно. Я же здесь главный, пока война или другая неприятность не изменят сложившийся порядок вещей. Надень что-нибудь красивое, там дамы будут, и вперёд. На приёме, к счастью, речей произносить не требовалось, так дежурное общение. Я принял равнодушное участие в нескольких скучных беседах, хотя больше следил за землянином. Поначалу он растерялся, оказавшись в нарядной толпе гостей, но быстро освоился. Поскольку приехал он со мной, отчуждение не грозило, напротив, заговаривали с ним охотно, оценивающе оглядывали со стороны, словно вычисляли его статус. Я понял, что мне жутко нравится сама затея. Казалось, это я гуляю в незнакомой толпе, загадочный герой ниоткуда, которому по праву принадлежат любезные поклоны мужчин и ослепительные улыбки женщин. Ингилейвом вскоре завладела почти целиком юная дебютантка, прислушиваясь к её щебету, я пропустил пару реплик, обращённых ко мне, пришлось просто так важно наклонить голову – сошло. Ингилейв держался достойно, любезно, хотя щёки его рдели смущением. Должно быть, он, как и я, не мог понять, каким чудом держится на хорошенькой фигурке та тряпочка, которую девушка наверняка считала платьем. Невольно возникал вопрос: упадёт или не упадёт символическое одеяние? Я ощущал себя невероятно юным, сопереживая молодому приятелю. В театр, конечно, прелестная девица с нами не поехала, таких шустрых малышек лучше держать подальше от симпатичных парней неясного происхождения, и их отцы прекрасно об этом осведомлены. Игинлейв, кажется, не слишком огорчился, наверное, понимал, что дальше флирта всё равно бы дело не зашло. Я не люблю современную хаотичную музыку и обработанные компьютером голоса, потому в ложе, приняв величавую позу, спокойно задремал под маской. Никто не решался потревожить государя, поглощённого потреблением высокого искусства, потому вечер проходил чудесно, пока я не обнаружил, что Ингилейв исчез. То есть он всё время сидел рядом, восторженно созерцая действо, а тут его не стало. Я проснулся и незаметно обозрел пространство ложи. Только охрана. Вот ведь чудак! Уже стемнело, а человеку с его сладкой кровью небезопасно бродить по улицам. Набредёт на свободного охотника – мало не покажется. Убить, конечно, не убьют, у нас это запрещено, но вампиры такие вампиры. Вскоре, впрочем, землянин вернулся, раскрасневшийся и запыхавшийся. Потянув носом запах, я сразу всё понял и зашипел из-под маски:– Только не говори, что переспал с той девчонкой? У нас с этим строго: оглянуться не успеешь, как заставят жениться. Он отрицательно покачал головой, глаза глядели шало, чувствовалось, что отвалили парню сладенького доверху и с пеночкой. – Она взрослая женщина и такая женщина я тебе скажу!– Лучше молчи и слушай музыку. Ну вот, хоть одному из нас двоих отломилось собственное приключение в этот чудный вечер. Я подумал о Зое, но то что помнил, было таким оглушающее холодным, что хотелось лишь забыть. Вот и славно. Айрис у меня никто никогда не отнимет, проживу и без страстей человеческих. Я снова заснул. Домой мы ехали, весело болтая о том, что видели и слышали, и это чудесно завершало день. Общаться с человеком оказалось так увлекательно, что я, почти не задумываясь, предложил ему летать со мной в империю. То есть, конечно, не делать предстоящую работу, а просто составить компанию в полёте. На корабле он находился в полной безопасности. Лайс подготовил всё за несколько дней, осталось погрузиться на борт и отправиться в путь. Судно выглядело совершенно так же, как и любой торговец, работающий не на линии, но по сути, было скорее военным кораблём. То есть внутреннее оборудование позволяло не только перевозить средства защиты и нападения, но и сам звездолёт трансформировать в случае нужды в боевую единицу. У Директории таких спорных вымпелов имелось в достатке, и они шлифовали пространство, где откровенно шпионя, где благопристойно присматриваясь. На палубы этого перевёртыша я ступил, конечно же, без доспехов и маски, простым пассажиром и прогуливался только в обширном пассажирском отсеке, куда экипаж не совался вовсе. Лайс полетел с нами. Бедняга переживал, что отпускает меня в ледяное пекло империи и никому другому не доверил бы роль куратора. Космос, когда-то бывший таинственным и огромным, сейчас оказался неплохо приручен. Отпала нужда годами лететь к цели. С тех пор как освоили каналы проникновения, путешествия стали короткими и комфортными. В последние мирные десятилетия мы наладили дороги и построили множество станций перехода, так что войти в канал и выйти наружу, в обычное пространство, удавалось с большой координатной точностью. Таким образом, напрямик до империи ходу было всего пару дней, но Лайс выбрал окольный путь, и я не упрекал его за излишнюю осторожность. Поначалу мы прошли до станции возле одного из окраинных княжеств, затем оказались в окрестностях Республики Орис, там перебрались на другое схожее судно и лишь потом на экранах засияла неприветливая красная звезда имперской столичной планеты. Я взирал на неё с тягостным чувством узнавания. Спектр светила благоприятствовал вампирам, большинству из нас, но мрачные воспоминания побуждали и в безвинной солнечной системе видеть угрожающие знаки. Ингилейв смотрел на экран со жгучим любопытством, и его жажда неведомого, путешествий и открытий заставляла меня улыбаться почти натурально. Мы ошвартовались на перевалочном спутнике, почти таком же как наш, экипаж занялся работой с грузом, а Лайс включил новостной канал с планеты. Я хмуро рылся в одежде, подбирая себе костюм. Горло уже начало чесаться, и я предложил, не слишком надеясь на успех:– Может быть, мне пойти обычным человеком?Лайс глянул сурово:– Ты хоть понимаешь, чем это закончится, если тебя раскроют?Конечно, я знал, мы оба были в курсе. Более того, в отличии от Лайса я на собственной шкуре, а не в теории, изведал прелести здешних каталажек для вампиров, но до чего же не хотелось вновь влезать в ярмо. Лайс неумолимо швырнул мне этот ненавистный аксессуар, и пришлось застегнуть его на гордой шее. Ингилейв наблюдал за нами сначала с недоумением, потом почти с ужасом. Кажется, его познания о жизни в империи были не только теоретическими, но и довольно смутными. Трагически не хотелось развеивать по вселенной лепестки светлых иллюзий, я бодро улыбнулся, словно ничуть не страшился предстоящего испытания. Обманул или нет, не понял, потому что Ингилейв неожиданно выдал такое, что мы с Лайсом бросили свои занятия и уставились на него в две пары глаз. – Можно мне с тобой?– Это опасно, – ответил я. – Ты ведь идёшь, хотя тебе очень не хочется надевать ошейник, и я понимаю, почему. Естественно, вспомнил собственный опыт, когда Магни снабдил полным комплектом унижения и контроля, чтобы удержать на месте до моего исторического появления на месте действия. Терпеливо поясняю:– Империя крайне недружественна к нашему племени, это верно и находится там тяжко, зато я хорошо знаю местный обычай, говорю на их наречии без акцента и прилично ориентируюсь на столичных улицах. Кроме того, я нечувствителен к холоду, а климат здесь суровый. – Ну я тоже вырос не в тропиках, – возразил непочтительный мальчик. – И язык империи учил в школе пилотов. Конечно, говорю на нём не слишком хорошо, но если не выдавать себя за местного, чем это помешает?Я смотрел на Ингилейва с неясным чувством тихого восторга. Не берусь объяснить точнее. Вспоминал наше первую встречу, моё неистовое вожделение, ослепление его кровью, страх очередной зависимости. Давно ли это было, а куда всё делось? Конечно, мне приятен его запах, так я вампир, а он человек, это совершенно естественно, но тёмная страсть так и не разгорелась, мы нашли другой путь, подружились, хотя ещё недавно и представить было немыслимо, что события будут развиваться таким непредвиденным способом. Теперь он предложил свою помощь в деле, которое может стоить ему и без того короткой человеческой жизни. Он не наделён похвальной устойчивостью к внешним влияниям (хотя, что это я? сам-то давно ли валялся в постели, ошпаренный как котёнок?), способностью регенерировать, обострёнными чувствами, которые помогают ориентироваться в людском море и на пустынной местности. – Безумие! – повторил, глядя в распахнутые глаза. – Знаешь ли ты, что такое империя?Хороший, кстати, вопрос. Я не берусь судить, чем руководствовался тот, первый Флориан, создавая своё государство. Не любовью, это точно. В стране царит железный порядок, но словно бы нет чувств. Это мир, расчерченный решётками, настоящими металлическими и не менее жёсткими прутьями правил. Война словно застыла здесь навечно. Да, империя обладает самым мощным в обозримом пространстве флотом, и цена этого – мрачное существование всех и каждого. Люди направлены на служение – чему? Вот этого я никогда не понимал. Мысль о том, что снова окажусь на мрачных улицах наполняла холодом, хотя и странное любопытство мучило: неужели во мне не сохранилось частицы тепла к этому месту? Я здесь страдал, а говорят, муки влекут не меньше чем радости. Лучше бы, конечно, не проверять эту теорию на практике, а верить ей на слово. – Человек не знает, что такое империя, – ответил вместо Ингилейва Лайс. – Может быть, это и к лучшему. Он проигнорировал мой взгляд, полный праведного возмущения, и продолжал:– Вампиры, даже пришлые, подвергается здесь большему контролю, чем люди. Не исключено, что, сопровождая тебя, человек окажется полезен. Он-то пойдёт без ошейника. Я разозлился, как будто мне уже и цепь к хомуту пристегнули. Жалел землянина и зависимым от него тоже быть не хотел. То есть, я как бы проходил уже это состояние, когда валялся в бреду и боли, а он контролировал мой паёк, но там преимущество его было мнимым, потому что я находился в своей стране и голову кому угодно мог оторвать и одной здоровой рукой. Здесь роли поменяются кардинально, потому что, добираясь да цели, я не раз окажусь в ситуации, когда придётся добровольно склонять голову, если вообще не ползать на коленях. К человеку же из другой звёздной системы вообще вряд ли кто придерётся. – Лайс, участие землянина совершенно излишне, у тебя ведь наверняка полно здесь и собственных агентов, вот кто-нибудь из них меня и прикроет. – Ты прав, но их я задействую в отвлекающей операции, даже в нескольких независимых друг от друга. Пойми, ты не простой агент, и козырь, который получит в руки Флориан, если тебя захватит, окажется чрезмерно сильным, я не хочу рисковать, не будучи уверен, что кто-то из агентов не перешёл на сторону врага. Да, убеждать здесь умеют. Мои шкура и нервы помнят все тонкости зверских методик. – Тогда я пойду без поддержки и сопровождения. – Операцией руковожу я, временно ты мой подчинённый, а не правитель Сангуса, поэтому будешь слушаться. Ингилейв пойдёт с тобой. – Вы что, сговорились?– Мы оба хотим тебя уберечь. Для страны, да и просто так. Ты милый, хотя и не очень умный. Понял, что нет у меня выхода, только смириться и делать, что приказывают, тем более что и предлагают здравые вещи. – Хорошо! Мучайте вашего государя, не забывайте только, что он вполне способен отыграть все позиции, когда окажется на родном поле. Я склонил голову, как и положено приученному к покорности имперскому вампиру. – Мы учтём, – вежливо ответил Лайс. Значит, сговорились. Остаётся идти предначертанным путём и надеяться, что Ингилейв не подослан ко мне разведкой Земли. Лайс, наверняка, проверял этот момент, но что-то в последнее время все мы слишком разнежились в тепле и покое. Грубо говоря, лажаем по полной. – И да! Если меня захватят и рассекретят, а если захватят, то непременно рассекретят, не вздумайте собирать выкуп и совершать прочие глупости. Сам буду виноват, и сам расплачусь, а Директория не пропадёт, у неё есть Борга. – Естественно, я буду держать руку жены, – ответил Лайс. – Тем более что ты к ней неоднократно подкатывал, хотя и без надежды на успех. Проваливай, агент, всё уже обговорено. – Я провалю, но и вернусь и держись тогда, сопляк неназемлерождённый. Лайс усмехнулся. У него здоровая натура, и он ничуть не комплексует по поводу того, что был обращён после исхода. Мы оба нервничаем, Ингилейв, наверное, тоже, но он горд доверием и полон жажды приключений. Я же говорю: не видело никогда империи бедное дитя. Самое трудное – миновать таможню, но здесь у Лайса есть технические средства. Дело в том, что ошейник не украшение и не символ угнетения, а штука насквозь функциональная. То есть, специальная полиция, которая и существует для того, чтобы надзирать за вампирами, всегда имеет возможность знать местонахождение любого кровососа. Каждый шаг, вероятно, не отслеживают, но в целом контроль полный. Разумеется, в наши планы не входило посвящать в них власти империи, потому Лайс надел на меня наш, фальшивый ошейник, который сам только и мог отследить, а на таможне другой вампир или человек, деталей я не знал, должен был вместо меня идти по обычным торговым делам. Как совершалась подмена, я тоже не интересовался, главное, что у Лайса имелись технические возможности для этого. Одетые тепло, по местной погоде, Ингилейв в толстой куртке, шапке, хорошо закрывавшей лицо, я в длинном пальто, какие любят местные вампиры, мы вышли на причал и свернули к таможне.

Холодно было уже здесь, мне казалось, что снег скрипит под ботинками с высокой шнуровкой, а ветер задувает под воротник, но разумеется, ничего подобного не наблюдалось. Я посмотрел на Ингилейва, он выглядел довольно спокойным. Мне было страшно, но не проявлять же слабость на глазах своего человека? Точнее, именно слабость и нужно показать, чтобы выглядеть благонадёжным и прочно запуганным, но и для этого нужны правильно и не чересчур сильно натянутые нервы. Мы подошли к таможенному порталу. Дальше простиралась, собственно, территория империи Флориана. Глава 10Кто не бывал в империи, тот не поймёт чувства, которое здесь охватывает человека чужого. То есть, местные уже вросли в бесправие, гнёт, в постоянное ожидание неприятностей – приспособиться можно ко всему, а пришедший со стороны ощущает немалое потрясение. Я помнил прежние впечатления, но как выяснилось, не до конца. Ступив на борт планетолёта (здесь нет орбитальных лифтов и пассажиров, как и грузы, доставляют к месту назначения малые суда) я осознал себя вещью, где, в сущности, почти все в таком положении. Вампиры лишены личного комфортного пространства, но и люди тоже. Рефлексы включились в реальность быстрее сознания. Я скромно отошёл в отгородку, где путешествовать полагалось гражданам второго сорта. Ингилейв остался с людьми. На беду, других вампиров здесь вообще не случилось, хотя в империи их немало, так что я оказался в перекрестье человеческих взглядов. Одни взирали с откровенной неприязнью, другие оценивающе, третьи не без тайного интереса. Я стоял, скромно опустив голову, являя смиренным видом явное желание никому не доставить беспокойства, но у вампиров потрясающее периферическое зрение, люди об этом часто забывают. Я анализировал, запоминал, сравнивал впечатления былые и сегодняшние. Врасти в среду следовало с первой попытки, больше чем за себя я переживал за Ингилейва. Пока он действовал правильно, то есть, слабо разбираясь в местном порядке, держался замкнуто, в разговоры не вступал, на замечания отвечал односложно. На него быстро перестали обращать внимание, а потом и на меня тоже. Мы уже отчасти стали своими, а когда закончился короткий перелёт, и на выходе без особого тщания проверили наши карточки, полноправно вошли в имперскую столицу. Мороз ощутимо пощипывал, я невольно поморщился, втянув носом пришибленные холодом запахи, а Ингилейв, напротив, дышал не без удовольствия и оглядывался с любознательностью беззаботного туриста. Наверное, наши страхи казались ему необоснованными, а имперская столица – обычным портом, который просто создан, чтобы отпущенные в увольнение пилоты его покоряли и обогащали. Мне следовало почтительно шествовать следом за господином, но мы шли рядом. Полное незнание Ингилейвом города оправдывало видимое неприличие. – Что это? – спросил землянин, разглядывая узкое высокое сооружение, бессмысленно на первый взгляд пришпиленное к стене. Полностью сдвинутая панель входа так и приглашала заглянуть внутрь, хотя бы укрыться от слабого, но пронизывающего ветра. Надо же, я и забыл. Легко не помнить о подобных вещах, когда живёшь в мире, где их нет. – Будки доверия. – Что?– Местные так называют. Идентификаторы благонадёжности, если официально. Ингилейв промолчал, уточнять не стал, хотя ощущение острой неудовлетворённости от него исходило. Слишком много жизненных перемен за короткий срок. Трудно. Я пояснил на всякий случай:– По доброй воле туда лучше не соваться ни человеку, ни вампиру. После горячих распахнутых свету и воздуху городов Сангуса столица империи казалась не только холодной, но и тесно сжатой. Не могу передать точнее. Здешние улицы не намного уже наших, а производят впечатление ущелий. Может быть, почти слепые стены домов тому виной или слабый свет. Красное солнце благодетельно для вампиров, они могут ходить под ним без всякой защиты, даже зелёный молодняк, но людям под ним неуютно. В ясную погоду дни – как сильно разбавленная кровь, в пасмурную – фиолетовые сумерки. Вот примерно такие окружали сейчас, заставляя Ингилейва растерянно щуриться. Складывалось впечатление, что он ждёт, когда же, наконец, наступит полноценное утро. – Здесь всегда так, – шепнул я. – Сумрачные дни, довольно светлые ночи. Идём, для нас забронирован номер в гостинице. Ингилейва, по всей вероятности, мучило желание сначала досконально изучить этот мир, а потом уже вкушать законный отдых, меня же тянуло как можно скорее убраться из публичного места. Дорогу я знал хорошо и машинально выбирал кратчайшую, когда запах, что тянулся вдоль одной из улиц, заставил свернуть в сторону. Кожа ощутимо съёжилась под одеждой. Будь у меня шерсть или перья – стали бы дыбом. Я и не знал, что флорианцы открыли здесь ещё одно публичное шоу. Близко к космопорту, странно. Раньше империя не выставляла подобные вещи напоказ. Два вампира, один человек. Не первый день. Человек скоро умрёт, бессмертные продержатся дольше. То есть экзекуция их вообще не убьёт, но будет понемногу выцеживать разум и волю, превращать в ходовой товар. – Альв, что случилось? Ты встревожен? За нами следят?То, что приглядывают, меня сейчас как раз не беспокоит, здесь к этому быстро привыкаешь, а мы пока и не делаем ничего незаконного. Я не хочу, чтобы Ингилейв увидел клетки. – Просто лучше сделать крюк. Он всмотрелся, щурясь, в моё лицо, я ещё почтительнее склонил голову. Всегда надо помнить о том, что дерзость тут наказуема. – Что там?Неплохо соображает и меня хорошо понимает, хотя знакомство наше кратко. Я же позволил чувствам взять верх над осторожностью, хотя в империи невредно демонстрировать постоянный страх. Люди становятся благодушнее, когда видят затравленного вампира. – Место для наказаний. – Тюрьма?– Клетки. Внутри люди или вампиры. Их растягивают на цепях. Ночью клетки запирают, а днём каждый добропорядочный гражданин может зайти внутрь, взять специальную гибкую палку и сбросить агрессию на любого заключённого. Ты же говорил, что знаешь имперские обычаи. Его взгляд застыл, трудно даже представить, какого рода мысли пролетали в голове, хотя, скорее всего они там ползли. Потом спросил, и я по интонациям угадал его растерянность:– Это несчастные в чём-то виновны?– Теоретически – да. Как правило, так расправляются с душегубами, но, если имеешь достаточное количество врагов, убивать кого-то совершенно не обязательно. Идём, мы привлекаем внимание. Ингилейв машинально шагал рядом, но кажется, менее кровавая, чем система наказаний, местная экзотика перестала его интересовать. Он целиком погрузился в себя, и мне пришлось напомнить, что входить в гостиницу первым должен человек. Землянин справился неплохо, и даже акцент его играл нам на руку: отнеслись приветливо, хотя на меня смотрели с недоумением. Всем же известно, что прародина лишена кровопийц полностью. Тем не менее, нам выдали ключ и не мешали делать всё, что заблагорассудится в номере, за который мы щедро заплатили. Признаться, испытал облегчение, когда за спиной затворилась дверь, хотя благодушно расслабляться ни в коем случае не следовало. Номера могут прослушиваться. Это не обязательно, но вполне вероятно. Так что разговаривать полезно знаками и взглядами. Жестом показал Ингилейву, что стены здесь могут обладать ушами, и он сразу понял. Жалеет, наверное, что не успел подробно выспросить меня на улице, а то и заставить повернуть в нужном направлении. Не привык, что теперь по сути дела командует он, а я на людях просто вынужден буду подчиниться, если не хочу сам угодить в клетку. Комната довольно просторная, но кровать в ней всего одна, и землянин огляделся в недоумении, пытаясь понять, где будет спать второй. Я показал на коврик возле двери, потом на себя. Забавно, конечно, так и поступить, но я могу устроиться в кресле, что и сделал. Надоело изображать слугу. Ингилейв размотал шарф, снял куртку. Он выглядел утомлённым, хотя, скорее всего, не физические усилия вымотали, а атмосфера неправильности, которой пропитана жизнь в империи. Я опять жестом предложил ему лечь и отдохнуть. Кто и когда выйдет с нами на связь, произойдёт это в отеле или в другом месте, пока неизвестно, значит, надо пользоваться случаем. На встречу я, конечно, отправлюсь один, но кто знает, как быстро и в каком направлении придётся потом исчезать?Плохо, что не мы контролируем операцию, но, если вампир, который вызвал сюда доверенное лицо Директории, реально стремится помочь, рискует он гораздо больше моего. Это следует учесть. За моей спиной стоит Лайс, которому, что ни втолковывай о готовности героически погибнуть, всё равно вытащит из любой беды. Если успеет, конечно. Только я расположился отдохнуть в кресле, а Ингилейв начал не без интереса оглядывать постель, как снаружи донеслись лёгкие шаги. Вампир, но это ничего не значит. Я мигом оказался на ногах, в почтительной позе и ближе к двери. Последнее на случай, если своего человека придётся защищать. Кроме того, окажись пришедший ожидаемым связником, я первый вступлю с ним в контакт и сниму нужную информацию раньше, чем он успеет раскланяться с Ингилейвом. Прозвучал робкий стук, а потом дверь отворилась и вошла девушка. Голова склонена так, что подбородок касается груди, ладони на виду и почтительно сложены. Совсем юная, в смысле как вампир, да и по человеческим годам тоже, и ещё очень напуганная или встревоженная. Мы обменялись взглядами и сведениями почти моментально. Человек за это время успел бы вдохнуть-выдохнуть, не больше, но вампиры, живя в угнетении, разработали подробную и действенную систему знаков, так что затруднений не возникло. Я, конечно, знал код, принял сообщение, ответил на него, и девушка сразу почувствовала себя увереннее.