АнгинаСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Вечером у меня заболело горло. К утру поднялась температура, пришлось, сипя в трубку, обрадовать напарника, что новогодний наплыв работы ему предстоит разгребать одному. Осмотр больного горла в зеркале ванной подтвердил худшие опасения – гланды были покрыты белой сыпью. Кое-как добравшись до поликлиники и дождавшись очереди среди жалующихся друг другу на все известные науке болезни пенсионерок, посетил врача, оформил больничный и получил рецепт. Антибиотики, жаропонижающие, травки, полоскание горла, витамины, - всё стандартно. Пока добрался от аптеки до дома, совсем поплохело. Наспех раздевшись, отправил в рот порцию разноцветных пилюль, запил остывшим чаем и рухнул на диван. Голова раскалывалась так, будто кости черепа вот-вот разойдутся, и мозг выдавит наружу, меня трясло от озноба. Я вытащил из брюк ремень и затянул вокруг головы, стало немного легче. Пролежав так около десяти минут, нашел в себе силы подняться и включить ноутбук. Запустил на Youtube какую-то научную документалку и задумался. Из-за больничного в январе получу меньше, придется отказаться от части запланированных покупок. Не факт, что успею поправиться до Нового года. Надо позвонить девушке, сказать, что завтра не приеду… чёрт, все планы наперекосяк. 38, 9Мне вдруг неожиданно стало очень себя жаль. Один в пустой темной квартире, больной, девушка далеко, родители тоже. Совершенно некстати вспомнились детские годы, как во время болезни лежал с высокой температурой и в бреду таращился со страхом в дверной проем. В родительской квартире не было межкомнатной двери в большую комнату, только арка с плотной висящей занавеской из бусин. Я часто болел в детстве, и всякий раз темнота коридора, скрытого за этой занавеской, пугала меня до чертиков. Я всякий раз чувствовал, что там, в коридоре, что-то есть…По спине пробежал неприятный холодок, я краем глаза заметил черноту дверного проёма… ЧЁРТ! Непонятно откуда нахлынувшая волна страха заставила меня (и откуда только силы взялись?) в два прыжка подскочить к приоткрытой двери и резко с грохотом ее захлопнуть. Я остановился, сжимая дверную ручку и тяжело дыша, мысленно ругая себя на чем свет стоит за эту секундную слабость. Рот скривился в усмешке. Здоровенный мужик, скоро тридцатник стукнет, а психанул из-за открытой двери, как ребенок. Попытался встряхнуть головой, отгоняя морок, но тут же поморщился от приступа головной боли. Как ни странно, именно боль моментально прогнала страх, я вздохнул, вышел из комнаты, на всякий случай проверил, заперта ли входная дверь, и, окончательно успокоившись, пошел пить чай…38, 3Говорят, первый день болезни самый трудный. Сколько себя помню, мне было одинаково хреново и на второй, и на третий день. Почему-то в детстве я каждую зиму очень тяжело болел. То ангина, то бронхит, по-моему, было даже воспаление легких пару раз. В школе как-то отпустило, стал бегать на лыжах, ходить на плавание, в общем, укреплять иммунитет. В институте увлекся пешим туризмом, а сейчас? Уже два года, будто по рельсам, мечусь между работой и теперь уже собственной квартирой, в которой нужно быстрее доделывать ремонт, даже на природу выбраться некогда. Вот и подкосило, видимо… Под бормотание ноутбука и собственные мысли я сам не заметил, как провалился в тяжелый беспокойный сон. Снились какие-то грязные тряпки, из которых я никак не мог выбраться. Проснулся, когда за окном уже серело утро, нашарил мобильник. Дисплей показал четверть одиннадцатого утра и пропущенный от мамы. Перезвонил, пока болтали – окончательно проснулся, и после разговора я просто лежал, глядя в потолок и радуясь, что самочувствие относительно неплохое. Взгляд скользнул на дверь… *****! Я подскочил, будто на меня выплеснули ведро ледяной воды. У меня с детства пунктик – я НИКОГДА не ложусь спать с открытой дверью. И вот я, выпутавшись из одеяла, стою и смотрю в темноту коридора, напряженно вслушиваясь. Мозг отчаянно прокручивает последние события вчерашнего вечера – заварил аптечную траву в чашке, выпил парацетамол, закрыл, черт побери, проклятую дверь! В коридоре раздался шорох и тихий стук…39, 5Помню свой самый яркий детский бред, как будто видел его вчера – оглушительная какофония звуков, словно настраивающийся перед концертом оркестр, сменяется одним высоким тоном, на грани слышимости, и появляется этот. Кто прячется в коридоре. Замотанный в грязные тряпки, худой и высокий, с вытянутой мордой, похожей на поросший клочками черно-серой шерсти собачий череп с белыми глазами. Я знаю, что если он меня замотает в свои вонючие тряпки – это конец. И я отбиваюсь изо всех сил…Наверное, моё сознание в тот момент помутилось, но я сразу же понял: это снова он. Он снова здесь, потому что я снова болен, и теперь наконец-то совсем один, он постучался, чтобы дать о себе знать. Сперва я стоял, прижавшись спиной к стене и стараясь не дышать, потом схватил с подоконника самую длинную отвертку и сел на пол. Вечером у меня заболело горло. К утру поднялась температура, пришлось, сипя в трубку, обрадовать напарника, что новогодний наплыв работы ему предстоит разгребать одному. Осмотр больного горла в зеркале ванной подтвердил худшие опасения – гланды были покрыты белой сыпью. Кое-как добравшись до поликлиники и дождавшись очереди среди жалующихся друг другу на все известные науке болезни пенсионерок, посетил врача, оформил больничный и получил рецепт. Антибиотики, жаропонижающие, травки, полоскание горла, витамины, - всё стандартно. Пока добрался от аптеки до дома, совсем поплохело. Наспех раздевшись, отправил в рот порцию разноцветных пилюль, запил остывшим чаем и рухнул на диван. Голова раскалывалась так, будто кости черепа вот-вот разойдутся, и мозг выдавит наружу, меня трясло от озноба. Я вытащил из брюк ремень и затянул вокруг головы, стало немного легче. Пролежав так около десяти минут, нашел в себе силы подняться и включить ноутбук. Запустил на Youtube какую-то научную документалку и задумался. Из-за больничного в январе получу меньше, придется отказаться от части запланированных покупок. Не факт, что успею поправиться до Нового года. Надо позвонить девушке, сказать, что завтра не приеду… чёрт, все планы наперекосяк. 38, 9Мне вдруг неожиданно стало очень себя жаль. Один в пустой темной квартире, больной, девушка далеко, родители тоже. Совершенно некстати вспомнились детские годы, как во время болезни лежал с высокой температурой и в бреду таращился со страхом в дверной проем. В родительской квартире не было межкомнатной двери в большую комнату, только арка с плотной висящей занавеской из бусин. Я часто болел в детстве, и всякий раз темнота коридора, скрытого за этой занавеской, пугала меня до чертиков. Я всякий раз чувствовал, что там, в коридоре, что-то есть…По спине пробежал неприятный холодок, я краем глаза заметил черноту дверного проёма… ЧЁРТ! Непонятно откуда нахлынувшая волна страха заставила меня (и откуда только силы взялись?) в два прыжка подскочить к приоткрытой двери и резко с грохотом ее захлопнуть. Я остановился, сжимая дверную ручку и тяжело дыша, мысленно ругая себя на чем свет стоит за эту секундную слабость. Рот скривился в усмешке. Здоровенный мужик, скоро тридцатник стукнет, а психанул из-за открытой двери, как ребенок. Попытался встряхнуть головой, отгоняя морок, но тут же поморщился от приступа головной боли. Как ни странно, именно боль моментально прогнала страх, я вздохнул, вышел из комнаты, на всякий случай проверил, заперта ли входная дверь, и, окончательно успокоившись, пошел пить чай…38, 3Говорят, первый день болезни самый трудный. Сколько себя помню, мне было одинаково хреново и на второй, и на третий день. Почему-то в детстве я каждую зиму очень тяжело болел. То ангина, то бронхит, по-моему, было даже воспаление легких пару раз. В школе как-то отпустило, стал бегать на лыжах, ходить на плавание, в общем, укреплять иммунитет. В институте увлекся пешим туризмом, а сейчас? Уже два года, будто по рельсам, мечусь между работой и теперь уже собственной квартирой, в которой нужно быстрее доделывать ремонт, даже на природу выбраться некогда. Вот и подкосило, видимо… Под бормотание ноутбука и собственные мысли я сам не заметил, как провалился в тяжелый беспокойный сон. Снились какие-то грязные тряпки, из которых я никак не мог выбраться. Проснулся, когда за окном уже серело утро, нашарил мобильник. Дисплей показал четверть одиннадцатого утра и пропущенный от мамы. Перезвонил, пока болтали – окончательно проснулся, и после разговора я просто лежал, глядя в потолок и радуясь, что самочувствие относительно неплохое. Взгляд скользнул на дверь… *****! Я подскочил, будто на меня выплеснули ведро ледяной воды. У меня с детства пунктик – я НИКОГДА не ложусь спать с открытой дверью. И вот я, выпутавшись из одеяла, стою и смотрю в темноту коридора, напряженно вслушиваясь. Мозг отчаянно прокручивает последние события вчерашнего вечера – заварил аптечную траву в чашке, выпил парацетамол, закрыл, черт побери, проклятую дверь! В коридоре раздался шорох и тихий стук…39, 5Помню свой самый яркий детский бред, как будто видел его вчера – оглушительная какофония звуков, словно настраивающийся перед концертом оркестр, сменяется одним высоким тоном, на грани слышимости, и появляется этот. Кто прячется в коридоре. Замотанный в грязные тряпки, худой и высокий, с вытянутой мордой, похожей на поросший клочками черно-серой шерсти собачий череп с белыми глазами. Я знаю, что если он меня замотает в свои вонючие тряпки – это конец. И я отбиваюсь изо всех сил…Наверное, моё сознание в тот момент помутилось, но я сразу же понял: это снова он. Он снова здесь, потому что я снова болен, и теперь наконец-то совсем один, он постучался, чтобы дать о себе знать. Сперва я стоял, прижавшись спиной к стене и стараясь не дышать, потом схватил с подоконника самую длинную отвертку и сел на пол. В таком положении, не отводя от чернеющего проема двери взгляда, я просидел несколько часов, пока, наконец, не смог себя убедить в том, что это просто галлюцинация. А дверь, вероятно, я сам забыл закрыть из-за болезни. Чтобы окончательно убедиться в этом, я дотянулся до телефона и набрал номер знакомой-педиатра. - Жень, привет. Не помешал? – я старался говорить тихо и без того севшим голосом и делать паузы между предложениями, продолжая вслушиваться в тишину квартиры. - Нет, ты что так тихо говоришь? – обычным приветливым голосом поинтересовалась Женя. - Простыл сильно… Слушай, скажи пожалуйста, а у взрослых бывает бред от температуры?- Конечно бывает, а что, розовых лошадок ловишь?- Да если бы. И даже такой, что его можно с реальностью спутать? – я представил, как глупо звучит мой вопрос со стороны, и мысленно выругался. - Ну это у всех по-разному. Скоряк вызови, не экспериментируй. - Да нет, всё нормально. Просто удостовериться хотел, спасибо, Жень. - Поправляйся!- Куда я денусь, пока. – я завершил вызов и снова взглянул на дверь. Это ведь моя квартира. За окнами день, а вся чертовщина всегда происходит по ночам. И то, только с теми, кто в нее верит, ведь так?- Соберись, дебил, тебя от скуки заглючило, второй день дома жопу мнешь! – почти вскрикнул я, после чего совсем уж грязно и с наслаждением выругался вслух. В голове прояснилось, а удачно сложенная трехэтажная конструкция даже развеселила. Надо выпить таблетки и чем-то заняться. Не выпуская из руки отвертку, я обошел квартиру, включил свет в коридоре и принялся мыть накопившуюся за рабочие дни посуду. 38, 7К вечеру, прибравшись и кое-как поужинав, я расположился на диване с парой отверток, упаковкой салфеток, баллончиком масла и ружьём. Как только я сделал необходимые документы, отец сразу же отдал мне одну из своих двустволок, чтобы освободить место в сейфе под новый импортный полуавтомат. Я же, как человек нежно любящий оружие, первым делом произвел полную разборку и чистку-смазку ударно-спускового механизма, и раз в полгода повторял эту процедуру просто ради удовольствия. Закончив с ружьем, я включил музыку и на пару минут прикрыл глаза. «Я что, уснул?» В голове стоял туман, все кости болели так, будто их вывернули на 180 градусов, меня бил озноб. Я с трудом сел на диване и почти не удивился, увидев открытую дверь в коридор. Кажется, я оставлял свет, но теперь дверной проем зиял чернотой. Или… не только? Кажется, за углом висят какие-то тряпки. Краешком сознания я понимал, что там, в темноте, находится нечто смертельно опасное, но никак не мог поймать эту мысль, отрешенно глядя в темноту. Кажется, тихо играла музыка…41, 4Рука уперлась во что-то твердое и холодное. Ружьё. Я потянул к себе приклад, и сознание будто ухватилось за ту единственную вещь, что связывала меня с реальностью. В этот момент я осознал весь кричащий ужас происходящего. Нечто невообразимо жуткое там, в коридоре. Нарастающую какофонию оркестра. Пальцы рефлекторно нащупали патроны на прикладе. Тряпки зашевелились. Я надавил на рычаг запирания. Оркестр звучал до боли громко. Кажется, теперь и я кричу от страха. Из темноты появляется он, и теперь нас не разделяет даже спасительная плотная занавеска из бусин, как в детстве. Теперь его белёсые глаза сверлят меня в упор, а грязный длинный череп словно улыбается застывшей дикой зубастой улыбкой. Я вкладываю патроны в оба ствола. Он делает шаг. Я, отползая, вскидываю ружьё. Ты меня не получишь. Какофония сменяется оглушительно высоким визжащим тоном. Я понял. Это его голос. Тряпки приходят в движение. Я нажимаю на оба спусковых крючка. «Я что, уснул?» В окно пробивается хмурый декабрьский рассвет. Я лежу на диване, по уши завернувшись в одеяло, и впервые за эти дни чувствую себя хорошо. Тихо играет поставленная на повтор музыка. Дико хочется в туалет. Дверь в коридор открыта, в коридоре, как обычно, светло – окно кухни прямо напротив. В ногах валяется ружьё…37, 2Я в ужасе ковыляю в коридор, ожидая увидеть испорченные дробью двери и стены, но никаких следов нет. Слава богу, приглючится же такое. Со спокойной душой иду в туалет, привожу себя в порядок. Ставлю чайник, разбираю ружье. С глухим стуком на пол вываливаются две стреляные гильзы…