Ангелина и ее микроскопСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Меня зовут Ангелина. Я живу в Москве, за городом. Специальная школа летом закрыта, так что я могу остаться дома и играть. Папочка – ученый и он изучает болезни. В саду у него есть лаборатория, где он работает. Никому нельзя туда заходить. Даже Кристине Геннадьевне. Кристина Геннадьевна появилась после смерти мамы. Сперва она приходила несколько раз в неделю, но сейчас она живет у нас. Мой лучший друг – кот. Он сирота и попал к нам, спасаясь от дождя. Папочка и Кристина Геннадьевна не сильно его любят. Они не понимают, каково быть маленьким и одиноким, но я понимаю. Я люблю находиться в тени. Мне там особенно комфортно. Папочка даже шутил, что я родилась в год кошки. Эх, я так мечтаю, чтобы я стала невидимой и чтобы меня видел только папочка. Ну и еще кот. Папочка провел все лето, пытаясь найти лекарство для городских животных. Он сказал, что они сильно больны. Большинство из них даже умерло. Анализы кота показали, что он здоров, но мы все еще не выпускаем его в сад. — Я говорил вам, Анатолий Львович! – громко разговаривал папочка по телефону у себя в лаборатории – «Чума», как ты ее называешь. Она все еще связана с городскими животными, судя по образцу, взятому в апреле. Я не нашел признаков заражения у домашнего скота или диких животных. Конечно! Я разговаривал вчера с Афониным. На прошлых выходных он закончил исследование восприимчивости людей к болезни. Мы чисты. Я все это слушала, сидя в саду, под тенью деревьев, и рассматривая в увеличительное стекло жучков. — Лина, отойди от этой кучи, — кричала мне Кристина Геннадьевна – Ты уже вся грязная! Ступай мыть руки. Пора обедать. Со двора я видела, как к нашему дому подъехал какой-то фургон и из него вышел мужчина в серой униформе, тащивший за собой баллон. — Да? – Кристина Геннадьевна была очень громкой женщиной. Она открыла дверь и общалась с тем дяденькой. Я помыла руки. Два раза, как меня учил папочка и пошла обедать. — Распишитесь здесь, — дяденька в серой униформе, подал Кристине Геннадьевне бумаги и ручку. А еще он подмигнул мне, но я просто опустила глаза вниз. Тот баллон уже стоял в нашей прихожей. Он был чуть-чуть меньше меня. А еще на нем был странный значок, такой знаете, будто три буквы С легли друг другу на спину. Я пошла на кухню, где на тарелке меня ждали сосиска с пюрешкой. — Я возьму это, Кристина – услышала я папенькин голос в прихожей, — Присмотри за Линой. Она снова дурачится в саду в грязи с этим паршивым котом. Эх, папочка, вечно ты в делах, что не заметил, что я давно уже обедаю. — Я не могу постоянно следить за этим ребенком – недовольно произнесла Кристина Геннадьевна. — Да, посылка из института вирусологии прибыла — папочка заскочил на кухню держа плечом телефон, потому что он двумя руками держал тот баллончик. Увидев меня, с полными щеками пюрешки, он улыбнулся. – Господи! Зачем они вообще его маркируют! – Баллончик отправился в подмышку папочки и он свободной рукой начал делать себе чай. Папочка любит чай. – Они пытаются так предотвратить панику?На том баллончике были написаны буквы и я успела прочитать, пока он торчал из папиной подмышки. О – сто – ро - жно ви – рус. Осторожно вирус. Я видела как папочка доставал из баллончика разные стекляшки в своей лаборатории. Он доставал их и смотрел в микроскоп. Он постоянно это и делал. Папенька мне показал его. Микроскоп. Там очень интересно. Он показывал мне микробов. Это такие маленькие шарики и палочки. Я видела их через микроскоп. Папочка говорит, что он их перевоспитывает. Делает их добрее. Мой папочка дрессировщик. Он так назвал себя и я засмеялась. Мне было весело, когда папочка давал мне смотреть в микроскоп на микробов. Вот такая была его работа. Мы планировали провести это лето на море. Но микробы куда важнее. Папочка сказал, что микробы очень злые и он не хочет, чтобы они меня обидели. Кристина Геннадьевна хотела отвести меня в летний лагерь к другим детям. Папа отказал. Он сказал, что мне нужен специальный уход, учитывая мое состояние. — Тебе не кажется, что стоит отправить ее в психиатрическую больницу? – сказала Кристина Геннадьевна за столом, когда мы все ужинали. – В конце концов, я не могу ходить за ней постоянно. Тем более, здесь для нее не так много дел. — Это даже не обсуждается, Кристина – отмахнулся вилкой папочка. – Ее врач говорил не один раз, что в связи с аутизмом за ней требуется постоянное наблюдение. — Но вся это твоя работа над чумой…— Это не чума! – усмехнулся папочка. — Неважно, — гнула свою линию Кристина Геннадьевна – У тебя нет времени на нее. Она проводит весь день с этим грязным животным. «Это грязное животное» кушало кусочек курицы, которое я бросила ему под стол. Он облизнулся, и я потянулась за еще одним кусочком. Я думаю, иногда они считают, что я притворяюсь. Меня зовут Ангелина. Я живу в Москве, за городом. Специальная школа летом закрыта, так что я могу остаться дома и играть. Папочка – ученый и он изучает болезни. В саду у него есть лаборатория, где он работает. Никому нельзя туда заходить. Даже Кристине Геннадьевне. Кристина Геннадьевна появилась после смерти мамы. Сперва она приходила несколько раз в неделю, но сейчас она живет у нас. Мой лучший друг – кот. Он сирота и попал к нам, спасаясь от дождя. Папочка и Кристина Геннадьевна не сильно его любят. Они не понимают, каково быть маленьким и одиноким, но я понимаю. Я люблю находиться в тени. Мне там особенно комфортно. Папочка даже шутил, что я родилась в год кошки. Эх, я так мечтаю, чтобы я стала невидимой и чтобы меня видел только папочка. Ну и еще кот. Папочка провел все лето, пытаясь найти лекарство для городских животных. Он сказал, что они сильно больны. Большинство из них даже умерло. Анализы кота показали, что он здоров, но мы все еще не выпускаем его в сад. — Я говорил вам, Анатолий Львович! – громко разговаривал папочка по телефону у себя в лаборатории – «Чума», как ты ее называешь. Она все еще связана с городскими животными, судя по образцу, взятому в апреле. Я не нашел признаков заражения у домашнего скота или диких животных. Конечно! Я разговаривал вчера с Афониным. На прошлых выходных он закончил исследование восприимчивости людей к болезни. Мы чисты. Я все это слушала, сидя в саду, под тенью деревьев, и рассматривая в увеличительное стекло жучков. — Лина, отойди от этой кучи, — кричала мне Кристина Геннадьевна – Ты уже вся грязная! Ступай мыть руки. Пора обедать. Со двора я видела, как к нашему дому подъехал какой-то фургон и из него вышел мужчина в серой униформе, тащивший за собой баллон. — Да? – Кристина Геннадьевна была очень громкой женщиной. Она открыла дверь и общалась с тем дяденькой. Я помыла руки. Два раза, как меня учил папочка и пошла обедать. — Распишитесь здесь, — дяденька в серой униформе, подал Кристине Геннадьевне бумаги и ручку. А еще он подмигнул мне, но я просто опустила глаза вниз. Тот баллон уже стоял в нашей прихожей. Он был чуть-чуть меньше меня. А еще на нем был странный значок, такой знаете, будто три буквы С легли друг другу на спину. Я пошла на кухню, где на тарелке меня ждали сосиска с пюрешкой. — Я возьму это, Кристина – услышала я папенькин голос в прихожей, — Присмотри за Линой. Она снова дурачится в саду в грязи с этим паршивым котом. Эх, папочка, вечно ты в делах, что не заметил, что я давно уже обедаю. — Я не могу постоянно следить за этим ребенком – недовольно произнесла Кристина Геннадьевна. — Да, посылка из института вирусологии прибыла — папочка заскочил на кухню держа плечом телефон, потому что он двумя руками держал тот баллончик. Увидев меня, с полными щеками пюрешки, он улыбнулся. – Господи! Зачем они вообще его маркируют! – Баллончик отправился в подмышку папочки и он свободной рукой начал делать себе чай. Папочка любит чай. – Они пытаются так предотвратить панику?На том баллончике были написаны буквы и я успела прочитать, пока он торчал из папиной подмышки. О – сто – ро - жно ви – рус. Осторожно вирус. Я видела как папочка доставал из баллончика разные стекляшки в своей лаборатории. Он доставал их и смотрел в микроскоп. Он постоянно это и делал. Папенька мне показал его. Микроскоп. Там очень интересно. Он показывал мне микробов. Это такие маленькие шарики и палочки. Я видела их через микроскоп. Папочка говорит, что он их перевоспитывает. Делает их добрее. Мой папочка дрессировщик. Он так назвал себя и я засмеялась. Мне было весело, когда папочка давал мне смотреть в микроскоп на микробов. Вот такая была его работа. Мы планировали провести это лето на море. Но микробы куда важнее. Папочка сказал, что микробы очень злые и он не хочет, чтобы они меня обидели. Кристина Геннадьевна хотела отвести меня в летний лагерь к другим детям. Папа отказал. Он сказал, что мне нужен специальный уход, учитывая мое состояние. — Тебе не кажется, что стоит отправить ее в психиатрическую больницу? – сказала Кристина Геннадьевна за столом, когда мы все ужинали. – В конце концов, я не могу ходить за ней постоянно. Тем более, здесь для нее не так много дел. — Это даже не обсуждается, Кристина – отмахнулся вилкой папочка. – Ее врач говорил не один раз, что в связи с аутизмом за ней требуется постоянное наблюдение. — Но вся это твоя работа над чумой…— Это не чума! – усмехнулся папочка. — Неважно, — гнула свою линию Кристина Геннадьевна – У тебя нет времени на нее. Она проводит весь день с этим грязным животным. «Это грязное животное» кушало кусочек курицы, которое я бросила ему под стол. Он облизнулся, и я потянулась за еще одним кусочком. Я думаю, иногда они считают, что я притворяюсь. Их слова звучат обеспокоенно, так что если не буду говорить, может быть, они от меня отстанут. — Это даже не обсуждается, — папочке начал раздражать этот разговор, что он даже положил столовые приборы. – И Лина! Не корми кота со стола! Я говорил тебе тысячу раз! – гаркнул он и ударил по столу. От страха и злости я перевернула свою тарелку. Весь гарнир растекся по столу и даже на мою одежду. От этой всей неловкой ситуации у меня началась паника и я мигом побежала в свою комнату. — Лина! Вернись или… — закричала мне вслед Кристина Геннадьевна. — Перестань – осадил ее папочка. – Ты же знаешь, что она даже не позволит нам до себя дотронутся когда она в таком состоянии. Ее врач говорит что ей нужна…— Ей нужна хорошая порка. Вот что ей на самом деле нужно… — упрекнула Кристина Геннадьевна. – Когда ты обращаешь на нее внимание, ты её балуешь. — Просто… — у папочки уже не было сил спорить. – Вымой ее, прежде чем она пойдет спать, ради бога. — «Тогда из каждого цветка вылетели эльфы и преподнесли Дюймовочке подарки. Самым лучшим подарком были прозрачные крылышки, совсем как у стрекозы. Их прикрепили Дюймовочке на спину, и она могла теперь летать с цветка на цветок. То-то было радости и веселья!» — читала мне сказку Кристина Геннадьевна. – А теперь, Лина, дорогая, засыпай, и может быть завтра мы посмотрим на лошадок. – Она накрыла меня одеялом и взяв книжку направилась к выходу из моей комнаты. – Спокойной ночи – пожелала она мне и выключила свет. Я же пялилась в потолок, даже когда мне читали сказку. Я могу это вечно делать. Вот, как и сейчас. Я лежала, и сон все так не шел. На кровать мне забрался кот и лег в ногах. Вот например сейчас я вспомнила как папочка пригласил в свою лабораторию в первый раз. Я тогда увидела у него на столе странную штуку. Похожую на бутылку, но с двумя донышками, а горлышко смотрело вниз на круглое стекло. — Эй, детка! – папочка обратил на что я смотрю – Осторожнее с ним. Ты знаешь, что это такое? – Я отрицательно покивала головой. – Это микроскоп твоего дедушки. – Ми – кро – скоп – Помнишь? Он использовал его для изучения насекомых, когда был ребенком. Посмотри сюда. – Он показал на «донышки» — Он делает маленькие вещи… – я опустила глаза и увидела в них непонятную, но прекрасную картину – … больше. Помню к нам приехали какие-то люди. Двое дяденек в костюмах. Они были постарше моего папочки и с какими-то пустыми взглядами. Они принесли папочке фотографии. Там были лошадки и коровки, но они были странные. Лежали на траве с открытыми глазами. Папочка общался с ними в гостиной, угостил чаем и с каким-то испуганным видом смотрел на эти фотографии. — Если вы поедете в институт с нами, то мы поможем вам устроиться – монотонно говорил один из них. Второй был уж совсем невзрачный и в основном молчал. – Мы предоставим вам все, что захотите. Сотрудников. Оборудование. Только скажите. — Может быть, мы сможем работать где-нибудь в другом месте? – возмутился папочка – Я не могу оставить сейчас свою дочь. — Она может остаться в общежитии при университете – все тем же тихим монотонным голос произнес дядечка в пиджаке, смотря на свою кружку с чаем – Никто не будет возражать…— Не в этом дело, Анатолий Львович, — сказал папочка, встав с кресла – Лина – очень неспокойный ребенок. Меня беспокоит сама мысль о переезде. – он начал расхаживать по гостиной – Она почти перестала разговаривать. Незнакомое окружение приведет к тому, что она окончательно уйдет в себя. Я сидела в темном углу гостиной и все это слышала. Мы встретились с папочкой взглядами и он как-то поник. — Я подумаю об этом, — добавил он, смотря на гостей, чтобы они поняли намека – а пока оставьте апрельские образцы. Я поработаю с ними на выходных. Дам ответ в понедельник. — Хорошо, — разговорчивый из дядечек встал с дивана – но вы нужны нам, Сергей. Время идет, «апрельский сон» уже достиг статуса эпидемии. — Слово «эпидемия» пугает людей, — возбужденно напомнил папочка, провожая гостей. — Давайте не будем об этом снова, — отмахнулся дядечка, уступая выход своему молчаливому коллеге – Мы вам позвоним в понедельник. Снимки они оставили. Я спросила папочку, почему коровка там странно лежит. Он ответил, что она болеет и забрал ее у меня. Я не хочу чтобы коровка болела. Может я помогу папе с работой. Микробов и так много, может и я смогу парочку перевоспитать. Мне надо достать одну из стекляшек, на котором живут микробы, из баллона, а дедушкин микроскоп мне пригодится. Я хочу посмотреть на микробов в лаборатории папы. Возможно, это поможет ему найти лекарство для животных, не придется переезжать или оставаться с Кристиной Геннадьевной. Может быть даже сможем осенью поехать в горы? Мама любила листья. Я хочу снова туда поехать всей семьей. Я посмотрела через микроскоп на стекло, которое я достала из того баллончика. Я долго всматривалась, прямо как потолок в своей комнате, и увидела, как мама-микроб делает обед. Папа-микроб принес домой еду. А вот тут играет маленькая девочка-микроб. Она выглядит счастливой. Вдруг я смогу найти способ помочь животным и не убить эту семью?Папочка все-таки согласился. — А пока меня не будет, я хочу чтобы ты вела себя вежливо с Кристиной Геннадьевной, — сообщил папочка поправляя галстук. — Конечно, папочка – в чем был даже и плюс его отъезда. Я могла встретиться с той семьей под микроскопом и в дневное время суток. – Можно мне добавки яблочного пирога?— Что? – переспросил папочка, вероятно он не услышал думая об отъезде. — Мне нужен еще один кусочек яблочного пирога, — жалобно отозвалась я – пожалуйста. Для моих новых друзей. Не для кота. Честно. Папочка даже переглянулся с Кристиной Геннадьевной, которая помогала ему одевать пиджак. — Новых друзей? – переспросил папочка. — Да, — уставилась я ему на галстук. Кривовато сидит. – Для семьи. В микроскопе. — Я – папочка замешкался – уф – я вернусь в конце недели – затем он достал с холодильника остатки пирога и положил один кусочек мне на тарелочку – Обещай, что ты будешь вести себя хорошо…— Конечно, папочка. – радостно я подтвердила – Я обещаю. Я останусь здесь и присмотрю за семьей микробов. Удачной поездки. Привези мне сувенир, ладно? Прости меня, мне пора. – я взяла тарелку и меня уже не было. — Ладно, — услышала я вздох папеньки. Я начала пользоваться папиными инструментами. Например, пинцетом. Им я отрывала малюсенькие кусочки пирога, потом их крошила таким маленьким ножичком. Никогда не встречала его на кухне. Интересно. И клала крупицы яблочного пирога на стекляшку с моим семейством. Возможно, если я дам семье еды, то они перестанут охотиться на животных и папе-микробу не придется их убивать. Все это время без папочки я кормила семейку микробов и наблюдала. Я не создавала много шума, что Кристине Геннадьевне было в радость и она не беспокоилась обо мне. Я даже начала записывать в дневник все что я видела в микроскоп. — Семья устроила вечеринку, — читала я вечером в своей кровати Кристине Геннадьевне – а потом Большой Злыдень все разрушил. Я не знаю, откуда он появился, но он выглядел гораздо больше, чем любой другой микроб. Наконец Папа-микроб и его друзья-микробы прогнали Злыдня. Сперва он не хотел уходить, но его все-таки прогнали. — Это милая история, Лина – с зевотой сказала Кристина Геннадьевна, довольная положение тем что теперь перед сном ей читают. — Когда папочка вернется я хочу показать ему семью микробов, — заявила я глядя на Кристину Геннадьевну поверх дневника – Это будет действительно здорово. Если мы будем хорошо общаться с микробами, они прекратят мучать животных. — Лина… Эти микробы. Ты взяла их из лаборатории отца? — удивленно спросила Кристина Геннадьевна. — Да, Кристина Геннадьевна. Но я только пыталась помочь. Пожалуйста, не говорите папе. — Мы поговорим об этом завтра. – сухо сказала Кристина Геннадьевна – Спокойной ночи. На следующий день она застала меня в папиной лаборатории за микроскопом. Видно я так увлеклась за наблюдением, что забыла про время. — Лина! Иди обедать! – ее крик все приближался – Ради бога! Что ты здесь делаешь? Я звала тебя уже три раза!— Я не буду этого делать, Кристина Геннадьевна – спокойно сказала я. — Я настаиваю! – она схватила меня за руку и начала выводить из лаборатории – Твой отец приедет сегодня, и я хочу чтобы ты приняла ванну. Ты вечно выглядишь как уличная попрошайка. – мимо пробежал кот – И покорми кота. Ты не обращаешь на него внимания уже несколько дней. Ты же не хочешь, чтобы я отправила его в приют, не так ли?Папочка пришел вечером. Я лежала, после ванны, на диване в гостиной, при затемненном свете, и записывала сегодняшние наблюдения за семьей микробов. Я увидела его лицо с приезда, оно было усталое и вымотанное. Он обнялся с Кристиной Геннадьевной, которая вышла его встречать и спросил:— Как Лина?— Ну, она разговаривала немного в первые пару дней, — сказала Кристина Геннадьевна, помогая папочке раздеваться – да и то, только когда не пялилась в свой старый микроскоп. Затем она полностью погрузилась в себя. Её действительно необходимо отправить в лечебницу…— Почему она не в постели? – перебил папочка – Она выглядит усталой. — Она спала здесь две последние ночи. – отозвалась из прихожей Кристина Геннадьевна – Это у неё от отца. Когда папочка подошел ко мне поближе он побледнел и закричал:— Что за отметины у неё на руке?Я посмотрела на свою руку и даже не заметила как на ней появились черные пятна. — Оу – Кристина Геннадьевна приложила руку ко рту – да скорей всего играла в саду и замаралась. Пойдем поужинаешь, Сереж – повела она папочку на кухню. — Эх, Лина, Лина – пробормотал он. Тем же вечером мы сидели на кухне. Я писала то что произошло сегодня с семьей. Мне было сложно это описать, потому что это было ужасно. Папа пил чай, а Кристина Геннадьевна занималась выпечкой. Но вдруг начали раздаваться неприятные звуки. Источник стал кот, который с улицы царапался в кухонное окно. От пережитого сегодня я закричала на него: «Тихо, кот!» и тут же мне стало нехорошо. От боли я завизжала и упала на пол. Тело начало сводить судорогой. Отец начал звать меня по имени, быстро взял меня на руки и побежал со мной ко мне в комнату. Положив на кровать он начал меня осматривать, открывать мне глаза, проверять дыхание. — Она впала в кому. Позвони в больницу и вызови скорую сейчас же! – приказал папочка. Кристина Геннадьевна была ошарашена произошедшим. Девочку она конечно невзлюбила, но уж и зла ей не желала. Она вызвала скорую и начала прибираться на кухню по быстрому что успеет убрать. На столе Кристина Геннадьевна увидела раскрытый дневник девочки. Лучше она отнесет это её отцу и пускай он сам знает, чем она занимается. Кристина Геннадьевна была не охочей читать чужое, но она решила что прочтет на раскрытой странице и все. Взяв дневник, она начала читать и направилась в лабораторию человека, за которого она выйдет замуж, что бы ей этого не стоило. Семья микробов заболела. Я принесла им завтрак, но они не ели. Дом микробов уже грязный, так как мама-микроб слишком больна, чтобы прибраться. Девочка-микроб чертовски много спит, а папа-микроб ушел на охоту…Мама-микроб смотрела в окно, когда Большой Злыдень вернулся. Он выглядел даже больше чем раньше и смешно двигался, нарезая круги. Он схватил маму-микроба и разорвал её на маленькие кусочки. Мамы-микроба больше нет! А сейчас он преследует маленькую девочку-микроб. Она не может быстро бежать. Я не могу помочь ей, я слишком большая. Девочка-микроб больше не двигается. Похоже, что она стала такой же черной как и Большой Злыдень. Теперь папа-микроб сражается с ним. Но он не настолько силен. Папу-микроба разорвали на маленькие части. Он тоже обращается в черный…Она не успела дописать. Кристина Геннадьевна оторвав взгляд от чтения, поняла что находится в лаборатории. Бросив дневник на стол, она с ужасом посмотрела на старый микроскоп Ангелины и выбежала из комнаты. Я лежала и не чувствовала ничего. Мои глаза были открыты, но все было слишком размыто. Единственное на данный момент я могла слышать. — Почему бы нам самим не отвезти её в больницу? – спросила Кристина Геннадьевна. — Она в коме, Кристина – напомнил ей папочка – Если «апрельский сон» мутировал и стал влиять на людей, то мне надо… Подожди – осекся он – Лина была в лаборатории? Она копалась в моих вещах?— Ну да. Но я не хотела, чтобы у неё были неприятности – тихо проговорила Кристина Геннадьевна. — О чем ты думала? – не на шутку взбесился папочка – Эти вещи не игрушки!— Я не могу смотреть за ней двадцать четыре часа в сутки – с жаром парировала Кристина Геннадьевна. — Да ты вообще можешь присматривать хоть за кем-нибудь, *****!Я погрузилась во тьму. Вообще. Не слышала, не видела, не осязала. Это было так страшно. Интересно приехала ли скорая? Но бытие в темноте длилось вечно. Пока я не услышала как меня кто-то зовет по имени. Лина. Лина. Лина. Все громче. Лина. Лина. Лина. Меня больше не звали, а просто произносили имя, рыдая. Я обнаружила себя на своей кровати. В своей комнате. В комнате никого не было, но я все равно слышала эти причитания. Лина. Лина. Лина. Я спустилась в гостиную и обнаружила своего папочку. Он сидел закрывшись голову руками и плакал. Это он меня постоянно звал. Вся его одежда была перепачкана землей. — Лина. Лина. С тобой все в порядке. Тут в комнату вошла Кристина Геннадьевна и бросила на стол кусок ткани. — Что это? – шепотом спросил папочка. — Я нашла это в её кровати этим утром. Я подошла поближе и увидела, что в ткань была завернуто тело мышки. Это дело рук кота. — Господи! Должно быть, это принес кот… — тут отец резко встал – Положи эту мышь на мой стол для вскрытия. А я пойду поймаю это гребанное создание. Папочка начал метаться по дому в поисках моего кота. Я пыталась его уговорить, я кричала, но он меня не слушал. Может я найду его раньше. Облазив весь сад и чердак, я не нашла ничего. Спустившись в гостиную, где сидела Кристина Геннадьевна, я бы прошла мимо только если бы не увидела в ее руках мой дневник. Она что-то там писала. Дописав, она положила дневник раскрытом на стол. На начатой странице там было написано: «Они все умерли. Микробы. Семья. Кот. Моя надежда»Я посмотрела на Кристину Геннадьевну и удивилась ее виду. Она сидела и с безразличным взглядом смотрела впереди себя и по ее щекам текли слезы.

— Они мертвы, дорогая. – всхлипывая заявила она – Они были просто микробами. Они не были людьми. А ты теперь в безопасности. — А мой кот? – спросила я ее. — Кот ушел в лабораторию – ответила Кристина Геннадьевна все также немигающими глазами смотрящая в одну точку. Я услышала как кто-то бежит и увидела, орущего кота из папиной лаборатории. Он прыгнул на Кристину Геннадьевну, потом перепрыгнул диван и убежал дальше. — Аааа – закричала Кристина Геннадьевна, схватившись за щеку – грязный кот! – увидев на своих пальцах кровь она заверещала – О боже! Чума!— Все хорошо, Кристина – вслед за котом прибежал и папочка, держа перед собой эти стекляшки для образцов. — Что? – плаксиво спросила Кристина Геннадьевна, все еще держась за щеку. — Мышь из её постели – воскликнул папочка – Поверишь ты или нет, но в ней была колония антитоксинов… — Он сверкнул всполошенными глазами – Кот принес лекарство. Ты в безопасности. — Ничего бы из этого не произошло, если бы она была в психбольнице – запричитала Кристина Геннадьевна— Может и нет, – отстранено сказал папочка — Закатай рукав… а затем собирай сумки. Я сказала папе о том, что произошло с микробами и что это была моя вина. Он не понял. Он сказал, что если я спущусь в его лабораторию еще раз, то он отправит меня в лечебницу. Кристина Геннадьевна уехала на прошлой неделе. Может, и правда будет лучше, если останемся только я, папа и кот. Никто меня не понимал, что бы я им не рассказывала. Они волновались, когда я рассказывала. Они не слушали, когда я рассказывала эту историю. Так что я больше не разговаривала, чтобы никого не волновать. Мне все также уютно находится в тени и похоже моя мечта исполнилась и меня видит только папа и кот.