Альфред Джонатан МеррикСтрашные рассказы, мистические истории, страшилки

Меня зовут Артем Сергеев, в прошлом году я закончил ПГАСА на архитектора. Как вы уже наверняка знаете из всевозможных СМИ, в 2013 году в городе Днепропетровск при загадочных обстоятельствах бесследно исчез 22-летний студент, англичанин Альфред Джонатан Меррик. Его исчезновение осталось загадкой, а дело было благополучно закрыто. Что ж, я пролью свет на события, произошедшие 22 апреля 2013 года, так как больше не в силах хранить столь ужасную тайну. К тому же я просто обязан поведать правду, ведь по моим следам идут головорезы древнего культа, которые намереваются во что бы то ни стало скрыть ее навеки. Мы с Альфредом познакомились на пятом курсе. Это был веселый жизнерадостный парень, говорящий с легким акцентом. В городе жила его девушка Таня, с которой они познакомились в Англии. По окончании учебы Альфред намеревался забрать ее в Лондон. «Тёма, только между нами, я собираюсь сделать Танюхе предложение, но не банальное кольцо в бокале, а нечто грандиозное!» — говорил он приятным тенором, а его красивое лицо украшала искренняя улыбка. Мы встречались по нескольку раз в неделю: дорабатывали совместные проекты, обсуждали любимые книжки, сочиняли скетчи для нашей команды КВН и просто общались по душам, потягивая разливное пивко в «Бирхаусе». Я занимался спортом, пропадая вечерами на тренировках, а Альфред, не разделяя моих спортивных интересов, с головой погружался в изучение средневековой алхимии и всевозможных трактатов по демонологии. «Молот ведьм» Генриха Крамера был единственной знакомой мне книгой в его необычной коллекции. Вскоре отгремела зимняя сессия, закончилось первое полугодие, начались каникулы. Я поехал к родственникам в Новомосковск, а Таня с Альфредом решились приступить к совместной жизни. Спустя полторы недели я вновь был в городе и получил сообщение с незнакомого номера, гласившее: «Тёма, привет! Некогда объяснять, в три возле «Мост-Сити». Приехав в назначенное время к «Мосту», я с полчаса бродил по магазинам, дожидаясь друга, потом поднялся на второй этаж и взял перекусить в «KFC». Когда же он явился, я с изумлением уставился на подошедшего человека: Альфред неожиданно исхудал, щеки ввалились, кожа обвисла и пожелтела, а местами даже посерела, глаза округлились, жутко поблескивая, лоб покрылся сетью морщинок. Он сел, я жестом указал ему на колу. Он взял стакан трясущейся рукой и, сделав несколько глотков, произнес:— Тёма, — его голос был резким, — я так рад тебя видеть!— Привет, — сказал я, глядя на его трясущиеся руки. — Неважно выглядишь, приболел?— А, ерунда, — он махнул рукой, — ведь я стою на пороге великого открытия!Я решил промолчать в ответ на столь громкое заявление, потом спросил:— Как дела, как Таня?Альфред нахмурился:— Мы пока не готовы к совместной жизни, у меня работы по уши, нужна полная сосредоточенность. Таня постоянно капает на мозги, мол, я не уделяю ей должного внимания, перестал следить за собой и все такое. — Знаешь, она в чем-то права, — сказал я. Альфред подался вперед и перешел на полушепот:— Ты просто не понимаешь, — воровато озираясь, сказал он. — Ты просто не посвящен в суть моих исследований. В тот день, к сожалению, я не понимал, к чему клонил Альфред и каким чудовищным событиям дадут начало его таинственные опыты. — Какие исследования, о чем ты говоришь?— Я скажу тебе так, — спокойно начал он. — В пятидесятых годах прошлого столетия какой-то парень открыл тахионы — частицы, предположительно движущиеся во времени в обратном направлении, а другой из имеющихся под рукой банок и электронного барахла смастерил атомный ускоритель. Мне стало жарковато, и я снял «косуху». Альфред прищурился:— Да что я распинаюсь, тебе это и так известно, ведь твой младший брат смастерил-таки тот генератор, работающий на всякой требухе?— Да, Сева собрал его для научного конкурса, работает неважно, но…— Но ведь работает! — перебил Альфред. — А ты слышал про Тимоти Рэя?— Да, он вылечился от СПИДа, — сказал я, напрягая память. — Ему, кажется, костный мозг пересадили…— Вылечился от страшной болезни, которая забрала жизни миллионов! А все почему? Да потому что мы заложники нашего тела, понимаешь?— Пока нет, — сказал я. — Конечно, и не поймешь, пока не увидишь конечный результат моих опытов. Наше тело болеет и стареет, увядая подобно осенней траве. Наш разум страдает в столь несовершенном носителе, постепенно погружаясь в хаос безумия. Наш разум нуждается в совершенстве!Я застыл, пожевывая в уголке рта коктейльную трубочку. — Ты слыхал о гомункулах? — спросил Альфред. — Ты о тех бреднях средневековых алхимиков?— Да, ты прав, — он усмехнулся. — Закопав в навоз банку спермы, ты не вырастишь маленьких человечков. Но что, если подойти к этому вопросу с научной точки зрения?Меня зовут Артем Сергеев, в прошлом году я закончил ПГАСА на архитектора. Как вы уже наверняка знаете из всевозможных СМИ, в 2013 году в городе Днепропетровск при загадочных обстоятельствах бесследно исчез 22-летний студент, англичанин Альфред Джонатан Меррик. Его исчезновение осталось загадкой, а дело было благополучно закрыто. Что ж, я пролью свет на события, произошедшие 22 апреля 2013 года, так как больше не в силах хранить столь ужасную тайну. К тому же я просто обязан поведать правду, ведь по моим следам идут головорезы древнего культа, которые намереваются во что бы то ни стало скрыть ее навеки. Мы с Альфредом познакомились на пятом курсе. Это был веселый жизнерадостный парень, говорящий с легким акцентом. В городе жила его девушка Таня, с которой они познакомились в Англии. По окончании учебы Альфред намеревался забрать ее в Лондон. «Тёма, только между нами, я собираюсь сделать Танюхе предложение, но не банальное кольцо в бокале, а нечто грандиозное!» — говорил он приятным тенором, а его красивое лицо украшала искренняя улыбка. Мы встречались по нескольку раз в неделю: дорабатывали совместные проекты, обсуждали любимые книжки, сочиняли скетчи для нашей команды КВН и просто общались по душам, потягивая разливное пивко в «Бирхаусе». Я занимался спортом, пропадая вечерами на тренировках, а Альфред, не разделяя моих спортивных интересов, с головой погружался в изучение средневековой алхимии и всевозможных трактатов по демонологии. «Молот ведьм» Генриха Крамера был единственной знакомой мне книгой в его необычной коллекции. Вскоре отгремела зимняя сессия, закончилось первое полугодие, начались каникулы. Я поехал к родственникам в Новомосковск, а Таня с Альфредом решились приступить к совместной жизни. Спустя полторы недели я вновь был в городе и получил сообщение с незнакомого номера, гласившее: «Тёма, привет! Некогда объяснять, в три возле «Мост-Сити». Приехав в назначенное время к «Мосту», я с полчаса бродил по магазинам, дожидаясь друга, потом поднялся на второй этаж и взял перекусить в «KFC». Когда же он явился, я с изумлением уставился на подошедшего человека: Альфред неожиданно исхудал, щеки ввалились, кожа обвисла и пожелтела, а местами даже посерела, глаза округлились, жутко поблескивая, лоб покрылся сетью морщинок. Он сел, я жестом указал ему на колу. Он взял стакан трясущейся рукой и, сделав несколько глотков, произнес:— Тёма, — его голос был резким, — я так рад тебя видеть!— Привет, — сказал я, глядя на его трясущиеся руки. — Неважно выглядишь, приболел?— А, ерунда, — он махнул рукой, — ведь я стою на пороге великого открытия!Я решил промолчать в ответ на столь громкое заявление, потом спросил:— Как дела, как Таня?Альфред нахмурился:— Мы пока не готовы к совместной жизни, у меня работы по уши, нужна полная сосредоточенность. Таня постоянно капает на мозги, мол, я не уделяю ей должного внимания, перестал следить за собой и все такое. — Знаешь, она в чем-то права, — сказал я. Альфред подался вперед и перешел на полушепот:— Ты просто не понимаешь, — воровато озираясь, сказал он. — Ты просто не посвящен в суть моих исследований. В тот день, к сожалению, я не понимал, к чему клонил Альфред и каким чудовищным событиям дадут начало его таинственные опыты. — Какие исследования, о чем ты говоришь?— Я скажу тебе так, — спокойно начал он. — В пятидесятых годах прошлого столетия какой-то парень открыл тахионы — частицы, предположительно движущиеся во времени в обратном направлении, а другой из имеющихся под рукой банок и электронного барахла смастерил атомный ускоритель. Мне стало жарковато, и я снял «косуху». Альфред прищурился:— Да что я распинаюсь, тебе это и так известно, ведь твой младший брат смастерил-таки тот генератор, работающий на всякой требухе?— Да, Сева собрал его для научного конкурса, работает неважно, но…— Но ведь работает! — перебил Альфред. — А ты слышал про Тимоти Рэя?— Да, он вылечился от СПИДа, — сказал я, напрягая память. — Ему, кажется, костный мозг пересадили…— Вылечился от страшной болезни, которая забрала жизни миллионов! А все почему? Да потому что мы заложники нашего тела, понимаешь?— Пока нет, — сказал я. — Конечно, и не поймешь, пока не увидишь конечный результат моих опытов. Наше тело болеет и стареет, увядая подобно осенней траве. Наш разум страдает в столь несовершенном носителе, постепенно погружаясь в хаос безумия. Наш разум нуждается в совершенстве!Я застыл, пожевывая в уголке рта коктейльную трубочку. — Ты слыхал о гомункулах? — спросил Альфред. — Ты о тех бреднях средневековых алхимиков?— Да, ты прав, — он усмехнулся. — Закопав в навоз банку спермы, ты не вырастишь маленьких человечков. Но что, если подойти к этому вопросу с научной точки зрения?

— Альфред, о чем ты?Он поднялся, саданув кулаком по столу:— Химия, физика, биология — список можно продолжать. Человечество из года в год расширяет свои познания, открывает различные микрочастицы, разрабатывает новые лекарства, ищет свежие подходы к проблемам современности. Разум — это великая сила! Ты спрашиваешь, о чем я? О пересадке разума в нечто большее, в нечто идеальное. Тёма, я хочу подарить миру бессмертие!Мы вышли на улицу. Альфред говорил еще что-то о том, как наш разум рассеивается, не раскрывшись, и, как он выразился: «Мы проживаем ничтожные по меркам Вселенной секунды, а можем жить вечно, сохраняя чистым сознание». Я хотел было возразить, но решил промолчать, позволив Альфреду бредить дальше. И он говорил, размахивая руками, вплоть до остановки. Ранее — что кардинально отличало его от многих моих знакомых, — мы могли общаться сутками напролет, но в тот злосчастный день Альфред утомил меня всего за какой-то час. Не передать на словах облегчения, испытанного мной в салоне маршрутки. Началась учеба. Я подолгу засиживался у компьютера, сонным призраком блуждая по академии. Альфред же пропадал неделями, ссылаясь на частые болезни и принося бесконечные больничные справки. Однажды, выйдя после ленты покурить, я заметил его в окружении незнакомых мне людей, скрывающих лица под капюшонами. Длинный худощавый парень достал из сумки небольшой серый предмет, Альфред взял его и положил в пакет. И вот наступило 22 апреля. Уставший, я ехал с утренней тренировки, и тут раздался звонок:— Алло, — сказал я сонным голосом. — Тема, немедленно приезжай, ты должен это увидеть!— Альфред, я только с тренажерки, приеду к трем, идет?В трубке послышалась какая-то возня. — Артем, пожалуйста, приезжай как можно скорее!— Хорошо, в три буду у тебя. Я приехал домой, принял душ и перекусил. Не знаю почему, но я решил сначала позвонить Тане. Я набрал номер, и после продолжительных гудков мне ответил женский голос:— Да. — Танюха, привет, это Артем. Она рассмеялась:— Привет, Тема, прости, играю с младшим братом. Ты видел маленького агента Смита?— Тань, я звоню насчет Альфреда. — С ним что-то случилось? — ее голос обрел тревожные нотки. — Ну, если не брать во внимание… — я осекся, подбирая нужные слова. — Да, он изменился, поэтому мы и расстались. — Вы расстались? Когда?— Три недели назад, — удивленно ответила девушка. — Ты разве не знал?— Просто вылетело из головы, сессия на носу и все такое, — соврал я. — Ты больше с ним не виделась?Из нашего разговора я понял, что Альфред врал, рассказывая байки о походах в кино и дорогущих букетах. Таня его бросила, ссылаясь на резкую перемену в характере: «Альфред стал рассеянным, грубым и раздражительным», — говорила она. После этого Альфред несколько раз звонил, извинялся, просил Таню вернуться, обещая забрать ее в Мэйда Вэйл — район в западной части Лондона. Положив трубку, я глянул на часы — было полвторого. Собравшись, движимый каким-то тревожным внутренним чувством, я взял свой травматический «Форт 6Р» и, бросив его в портфель, вышел в коридор. Дожидаясь маршрутку, я несколько раз набирал Альфреда, но слышал лишь длинные гудки. Я вышел на нужной остановке, купил пачку сигарет и пошел по Набережной Победы, считая дома. Альфред по-прежнему не брал трубку, и я начал волноваться. Альфред не отвечал и по домофону, несмотря на настойчивые вызовы. Позвонив в соседнюю квартиру, с минуту объяснял бабуле, кто я и почему не звоню тому, к кому пришел, пока она, наконец, не открыла дверь. Пятый этаж был пропитан химией и, подойдя к двери Альфреда, я нашел источник едкого запаха. Дверь была не заперта. Войдя, я был просто шокирован: все было перевернуто вверх дном. Пробираясь через поваленные шкафы, сорванные с петель двери и перевернутые столы, я зашел в зал. Просторная комната была похожа на какую-то гротескную алхимическую лабораторию: на полках и где попало поблескивали бутыли и пузырьки, под окном стоял широкий стол, на котором находился непонятный, виденный мной впервые агрегат, чем-то смахивающий на самогонный аппарат. К нему был подсоединен огромный сосуд, на дне которого находилось небольшое количество бурой жидкости. Повсюду валялись перепачканные реактивами листы, а в углу комнаты лежало несколько книг. Я впервые видел эти рукописи, переписанные в спешке корявым почерком. Надписи на некоторых гласили: «Откровения Атлиса», «Дары Эйнона», «Священные Письмена Вала». На серванте лежало несколько колб, а среди них сидела серая горгулья — статуэтка, подозрительно похожая на тот предмет, переданный Альфреду у стен академии, при одном взгляде на которую мне становилось дурно. Я зашел в соседнюю комнату и в ужасе отпрянул: на полу возле чудовищно погнутой кровати лежал Альфред. Он стал раза в два меньше, походя теперь на ребенка, а худое иссушенное лицо застыло в гримасе неописуемого ужаса. Голова шла кругом; поддаваясь внезапному наитию, я вытащил из сумки пистолет и, крепко сжимая рукоять правой рукой, подошел к телу. Рядом с ним лежала синяя тетрадь. Я поднял ее и положил во внутренний карман «косухи». Против собственной воли я продолжаю рассказ, ибо одно лишь воспоминание о пережитых событиях, едва не лишивших меня здравого рассудка, заставляет содрогаться все мое естество. Вдруг я услышал протяжный гул, доносящийся, казалось, отовсюду. Я почувствовал новый, чудовищный смрад, послышались тяжелые шаги. Я стоял, не в силах пошевелиться, казалось, даже не дыша, лишь прислушиваясь к доносящимся звукам. Глухой удар, еще один, тяжелые шаги, скрип битого стекла, вновь этот гул. На ватных ногах, выставив перед собой пистолет, я вышел из комнаты и невольно вскрикнул: из-за угла с кухни на меня надвигалась огромная серая масса, качаясь из стороны в сторону на неуклюжих коротких ногах. Откуда-то из середины этого существа, волочась по полу, тянулись непропорционально длинные «руки». Шишковидная голова тряслась, а ужасная физиономия застыла в жуткой гримасе, изображающей широкую улыбку. Я спустил курок, потом еще раз, выпустив весь шестизарядный магазин. Тварь даже не остановилась, все так же неумолимо двигаясь мне навстречу. Меня охватила паника и, не помня себя, я побежал в зал, забившись в угол, подобно загнанному зверю. Серая громада оступилась и ввалилась в комнату, лежа протягивая ко мне длинные конечности. Теперь, на свету, я смог лучше разглядеть эту тварь: она сплошь состояла из пульсирующих звеньев, соединенных в ломаные извивающиеся цепи. Она поднялась, выпустив из глубин серой массы маленькие отростки, послужившие ей точкой опоры. Состояние было муторным, я еле держался на ногах; злая, чуждая разуму сила проникала в глубины моего сознания. И она смеялась надо мной, играясь, словно кошка с мышью. Я упал, не в силах сопротивляться запредельной чудовищной воле. Мышцы не слушались, я лежал ничком на холодном паркете, смирившись со своей участью, покорно дожидаясь расправы. Но кошмарная масса ревела, силясь преодолеть, казалось, какую-то незримую стену. В сознании раздался чудовищный вой — слепая ярость, боль и отчаяние. Длинные конечности тянулись к серой горгулье, не в силах прикоснуться к ней, подобно человеку, выхватывающему раскаленную головешку из костра — это было последнее, что я видел. Очнувшись на полу с ужасной головной болью, я поднялся и осмотрелся. Был вечер. Комната была пуста — ни таинственной статуэтки, ни загадочных рукописей, ни странного агрегата в комнате не было. Все — пробирки, листы и прочий хлам — также пропало. Но самым шокирующим было то, что пропало и тело Альфреда. Я тяжело опустился на диван. В грудь что-то давило. Сунув руку во внутренний карман, достал синюю тетрадь. Исписанные корявым почерком страницы описывали порядок смешивания различных реактивов, результаты опытов и содержали начерченные от руки схемы. Там имелись такие строки: «Орден Атлиса меня всячески уверял, что возраст этой статуэтки насчитывает пятое тысячелетие. Также они снабдили меня всем необходимым» или вот: «Как говорилось в «Священных Письменах Вала», требовались сложные соединения, к глубокому сожалению, невозможные в моем скромном обиталище, а также заклинание — шестая тора». На полу было натоптано, и явно не моими кедами. Следы были по всей квартире. Пистолет я так и не нашел; плюнув на него, я вышел из квартиры, намереваясь позвонить соседям и вызвать милицию. Не буду пересказывать дальнейшие события, расследование и мои скудные показания. Меня отпустили, предположив, что я угорел от едкого запаха (что объясняет сильную головную боль), потеряв сознание. И все бы ничего, но меня до сегодняшнего дня мучают ночные кошмары, а на прошлой неделе на мою жизнь было совершено уже четвертое по счету покушение. У меня в руках синяя тетрадь — дневник Альфреда. Сегодня она сгорит, как сгорят ужасные откровения, оставленные на ее страницах. Последняя же страница, написанная Альфредом, очевидно, на грани безумия, повергла меня в шок, заставив содрогнуться все мое естество. Запись на ней гласила: «Боже, что же я наделал? Нет, не для человеческого сознания была создана эта формула! Я, будучи слепцом, недалеким приматом, движимым призрачной чудесной мечтой, сам подготовил для него материальную оболочку! Боже праведный, где же эти чертовы адепты? (неразборчиво)… статуэтка долго не выдержит, адепты «Ордена Атлиса» должны запечатать Его, пока не поздно. Он блуждал в глубинах Вселенной, обреченный на бесцельные скитания древнейшим внеземным заклинанием, а я, сам того не ведая, открыл ему врата, заходи, милости просим! Забери наши грешные душонки!». Мне никогда не забыть той чудовищной твари, ее ужасной, искаженной, расплывшейся в широкой улыбке физиономии — физиономии Альфреда Джонатана Меррика.